Basic Books, 1973). (Мортон А. Либерман, Ирвин Д. Ялом и Мэтью Б. Майлз, Группа
стреч: Первые фактические данные).
Если подходить с критических позиций, то можно сказать, что табл. 16.1 де-
юнстрирует следующее: из всех людей, приступивших в работе в 30-часовой груп-
ie встреч под руководством признанного специалиста, приблизительно две трети
| результате не признали свое участие в ней ценным опытом (поскольку или вы-
)ыли, или пострадали, или изменились в отрицательную сторону, или вообще не
вменились).
Если же взглянуть на результаты с менее жестких позиций, то можно оценить
ix и по-другому. Участие в группе представляло собой учебный курс в колледже.
1икто не предполагает, что студенты, которые бросили колледж, получат от него
;акую-то пользу. Поэтому давайте устраним выбывших из окончательных резуль-
атов. Если это сделать (см. табл. 16.2), то мы получим следующую картину:
?9% всех студентов, прошедших курс длительностью в один семестр, достигли
начителъного позитивного личностного изменения, которое сохранялось по
срайней мере шесть месяцев - неплохой средний результат для 12-недельного
Ю-часового курса! (И разумеется, эти данные актуальны сейчас, когда - под вли-
тием managed care - происходит движение в сторону более краткосрочных форм
терапии.)
Однако, даже если считать стакан скорее на треть полным, чем на две трети
густым, трудно избежать заключения, что, по результатам этого проекта, группы
зстреч не выглядят высоко эффективными агентами изменения. Более того, име-
ется заметный фактор риска: 16 (8%) из 210 субъектов пострадали от психоло-
гической травмы, которая имела последствия, все еще выраженные через шесть
месяцев после завершения работы группы.
И все же интерпретировать результаты следует с большой осторожностью.
Было бы насилием над фактами заключить, что группы встреч per se не эффектив-
яы или даже опасны. Во-первых, трудно измерить степень, в которой выводы, сде-
панные на основании этих данных, применимы к контингентам, отличным от сту-
дентов колледжа. К тому же - и это еще существеннее - следует заметить, что



эти результаты суммарные: с данными обращались так, как будто все субъек
находились в одной группе встреч. На самом деле никакого стандартного гр}
нового опыта не было; были 18 различных групп, каждая со своей культур>
участники каждой приобретали различный опыт, и исход работы всех этих гру
также был очень различным. В некоторых группах личность почти каждого
участников претерпела какие-то позитивные изменения, а травмирован не б,
ни один; в других - ни один не извлек никакой пользы, и лишь одному повезло
измениться.
Напрашивался очевидный - и очень актуальный для психотерапии - вопрс
среди приверженцев десяти школ, кто как ведущий добился самых высоких, а ш
самых низких результатов? Вскоре мы узнали, что вопрос, сформулированнь
таким образом, не имеет смысла. Наблюдатели тщательно собирали и анализир
вали данные, характеризующие поведение ведущих. В результате выяснилось, ч"
все ведущие вели себя по-разному и не так, как мы прогнозировали в начале эк
перимента. Принадлежность к той или иной идеологической школе очень MOJ.
сказывалась на фактическом поведении ведущего. Мы установили, что поведена
приверженца одной школы - к примеру, школы гештальт-терапии - походило г
поведение его коллеги из той же школы не больше, чем оно походило на повед<
ние любого из 17 ведущих. Другими словами, поведение ведущих невозможн
предсказать на основании их принадлежности к той или иной конкретной идеолс
гической школе. И тем не менее эффективность работы группы была, в больше
степени, функцией от поведения ведущего.
Как, в таком случае, ответить на вопрос: какой стиль руководства наиболе
эффективен? То, что ведущие говорят, представляет небольшую ценность. Здес
требуется более точная, построенная на основании опыта, классификация веду
щих. Факторный анализ большого числа переменных, характеризующих поведе
ние ведущего (которое оценивалось наблюдателями) позволил выделить четыр(
основные функции руководства:
1) эмоциональная стимуляция (ведущий побуждает участников усомниться в адек-
ватности их поведения, вступает в конфронтацию, активно моделирует поведе-
ние путем личного риска и высокого уровня самораскрытия);
2) забота (ведущий оказывает поддержку, выражает симпатию, хвалит, защища-
ет, выражает тепло, принятие, искренен и заинтересован);
3) придание смысла (ведущий объясняет, разъясняет, интерпретирует, снабжает
участников необходимой для изменения когнитивной структурой, переводит
чувства и личный опыт участников в сферу идей);
4) исполнительная функция (ведущий устанавливает границы, правила, нормы,
цели, распределяет время, задает темп, останавливает, заступается, предлагает
процедуры).
То, как ведущий выполнял эти четыре функции, ясно и недвусмысленно соот-
носилось с результатом - открытие весьма актуальное для групповой терапии.
позитивный результат был связан прямо пропорционально с выполнением веду-
щим таких функций, как проявление заботы и придание смысла: чем больше ве-
дущий проявлял заботу и чем успешнее он помогал участникам осмыслить собы-
тия, тем выше были итоговые позитивные показатели.
Связь между выполнением двух других функций - эмоциональной стимуляции
и исполнительной функции - и исходом имела форму перевернутой параболы -
здесь уместно вспомнить правило <золотой середины>: слишком большой или
слишком малый объем такого поведения приводил к снижению положительного
результата. Например, недостаток эмоционального стимулирования со сторо-
ны ведущего приводил к тому, что группа становилась вялой и безжизненной;
вследствие же избытка стимуляции (особенно при недостаточном придании смыс-
ла) атмосфера в группе становилась высоко эмоционально заряженной, а ведущий
продолжал подталкивать участников к эмоциональному взаимодействию, так что
они уже не могли интегрировать приобретенный опыт. Следствием малоактивно-
го осуществления ведущим исполнительной функции - в стиле попуститель-
ства - становились растерянность и беспомощное барахтанье участников; в ре-
зультате же чрезмерной исполнительной активности ведущего группа станови-
лась заорганизованной и авторитарной, работала аритмично, у участников не
развивалось чувство собственной автономии, в такой атмосфере не получалось
свободного интерактивного потока.
Таким образом, работа ведущего, который добивался наибольшего успеха, ха-
рактеризовалась умеренным уровнем эмоциональной стимуляции и исполнитель-
ной функции, а также высоким уровнем заботы и придания смысла. По-видимо-
му, для успеха в равной мере необходимы как забота, так и придание смысла: по
одиночке успеха не гарантировало ни то ни другое.
Эти данные, полученные в результате обследования групп встреч, хорошо со-
гласуются с описанием функций группового терапевта в главе 5. Необходимы как
эмоциональная стимуляция, так и когнитивное структурирование. Исходя из это-
го, роджерианских факторов эмпатии, искренности и безусловного положитель-
ного отношения, по-видимому, недостаточно; мы должны добавить когнитивную
функцию лидера. Данные этого исследования ничего не говорят нам о том, какого
рода придание смысла необходимо. Полезными показались несколько идеологи-
ческих объяснительных схем. Более важным оказался процесс объяснения, благо-
даря которому участник обретал способность так или иначе интегрировать опыт,
сделать обобщающие выводы и применить их к другим жизненным ситуациям.
Заключение о важности придания смысла получило мощное подтверждение и из
другого источника. Участникам предлагали рассказать (в конце каждой сессии) о
самом значительном событии встречи и объяснить, почему именно это событие
было для них столь важно. Выяснилось, что участники, которые извлекли из пере-
житого что-то полезное для себя, с большей вероятностью сообщали о случаях,
включающих в себя компонент когнитивной интеграции. (Даже столь высоко по-
читаемая деятельность, как самораскрытие, мало влияла на изменение, если не
сопровождалась интеллектуальным инсайтом.) Сила и тотальный характер этого

явления были столь же впечатляющими, сколь и неожиданными (поскольку оно
было обнаружено и в группах встреч, изначально и фундаментально построенных
на антиинтеллектуальной идеологии).
ЭВОЛЮЦИЯ ГРУППОВОЙ ТЕРАПИИ
Рассмотрев ход развития группы встреч до момента ее столкновения с психоте-
рапевтической группой, я перехожу к описанию эволюции терапевтической груп-
пы, чтобы проследить, как эти две дисциплины переходили одна в другую.
История групповой терапии была тщательно описана в других работах. Здесь
я вкратце рассмотрю лишь основные тенденции. Джозеф Херши Пратт, врач из
Бостона, специалист по внутренним болезням, является общепризнанным отцом
современной групповой терапии. В 1905 г. Пратт лечил большое число больных
тяжелой формой туберкулеза. Признавая наличие взаимосвязи между психологи-
ческим состоянием и физическим течением туберкулеза, Пратт решил лечить не
болезнь, а больного. Он разработал режим лечения, который предусматривал ви-
зиты на дом, ведение пациентами дневников и еженедельные занятия для больных
туберкулезом, которые посещали приблизительно 25 пациентов. На этих занятиях
зачитывались дневники, ведущий записывал на доске - так, что все могли чи-
тать - кто сколько прибавил за неделю в весе. Больные, чье состояние улучши-
лось, свидетельствовали об этом. Группа достигла определенной степени спло-
ченности и взаимоподдержки. И то и другое помогало бороться с депрессией и
изоляцией, столь типичными для больных туберкулезом.
В 1920-1930-х гг. с групповыми методами экспериментировали несколько пси-
хиатров. В Европе групповые методы применял Адлер, так как он осознавал соци-
альную природу человеческих проблем и хотел обеспечить психотерапевтической
помощью работающие классы. В 1921 г. Лэйзелл проводил встречи групп для
больных шизофренией в Госпитале св. Елизаветы в Вашингтоне, округ Колумбия,
где читал лекции о шизофрении. Несколько лет спустя Марш использовал груп-
пы для смягчения широкого спектра клинических проблем, включая психозы, пси-
хоневрозы, психофизиологические расстройства и заикание. Он применял са-
мые разные техники - даже такие дидактические, как чтение лекций, домашние
задания и упражнения для активизации значимого взаимодействия. Например,
участникам групп предлагали лечить друг друга или обсуждать такие темы, как
самые ранние детские воспоминания, составляющие их комплекса неполноценно-
сти, а также сны и фантазии. В 1930-х гг. Вендер использовал психоаналитичес-
кие групповые методы в работе с госпитализированными пациентами не-психоти-
ками, в то время как Барроуз и Шилдер применяли те же техники в лечении амбу-
латорных пациентов с психоневрозами. Значительное влияние на разви-
тие психотерапевтических групп оказал Славсон, который работал с группами де-
тей и подростков с различными расстройствами. Он писал о групповой терапии и
учил ей в те времена, когда большинство практиков еще не считали ее эффектив-
ным терапевтическим подходом. Морено, который первым использовал термин
<групповая терапия>, применял групповые методы еще до 1920-х гг. XX в. Однако
главным образом его имя ассоциируется с психодрамой, которую он ввел в Амери-
ке в 1925г.Эти начальные попытки в использовании групповой терапии получили мощ-
ное ускорение во время Второй мировой войны, когда наличие огромного числа
психиатрических пациентов, раненных в боях, и лишь незначительного числа обу-
ченных психиатров сделало индивидуальную терапию непрактичной и возникла
потребность в новых, более экономичных методах лечения.
В 1950-х гг. основной рывок групповая терапия сделала в ином направлении: в
направлении применения групповой терапии к различным клиническим условиям
и к различным типам клинических проблем. Теоретики - последователи Фрейда,
Салливана, Хорни, Роджерса - исследовали применение концептуальных рамок
каждой из этих школ к теории и практике групповой терапии.
Таким образом, Т-группа и терапевтическая группа родились из разных дис-
циплин; и в течение многих лет эти две дисциплины, накапливая свой собствен-
ный теоретический и технический багаж, двигались подобно двум параллельным
потокам знания - несмотря даже на то, что некоторые ведущие оседлали сразу
оба и, в различных условиях, вели как Т-группы, так и терапевтические группы.
Т-группа сохраняла глубокую приверженность к исследованию и по-прежнему
идентифицировала себя со сферами социальной психологии, образования, наук об
организациях и индустриального менеджмента.
ВЗАИМОСВЯЗИ МЕЖДУ ГРУППОЙ ВСТРЕЧ
И ТЕРАПЕВТИЧЕСКОЙ ГРУППОЙ
Первые взаимообмены
Эволюция Т-группы в современную группу встреч привела к совершенно иным
отношениям между указанными двумя областями. Если говорить о <групповой те-
рапии для здоровых>, подразумевая при этом, что из-за присущих нашему обществу
стрессов <пациенты - все>, то можно прийти лишь к глубоким сомнениям относи-
тельно реальности различий между целями групп встреч и терапевтических групп.
Значительное движение между группой встреч и терапевтической группой на-
чалось в 1960-х гг. Многие работники сферы психического здоровья принимали
во время учебы участие в той или иной группе встреч, а впоследствии вели груп-
пы встреч и/или применяли эти техники в своей работе на ниве психотерапии.
С другой стороны, ведущие групп встреч остро чувствовали наличие предшеству-
ющего терапевтического опыта у участников их групп и ощущали, что на самом
деле нет разницы между личностным ростом и психотерапией (между <расшире-
нием сознания> и <припудриванием мозгов>).
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129