Желание единолично обладать ведущим и вытекающие из этого желания за-
висть и жадность глубоко заложены в фундамент любой группы. Раньше в разго-
воре половые органы обозначались словом <интимное>. Однако сегодня во мно-
гих группах сексуальность обсуждается с легкостью, эта тема даже смакуется.
Сегодня <интимным> в группе, скорее, является система оплаты: деньги зачастую
действуют, как электроды, на них конденсируется значительная часть чувств, на-
правленных на терапевта. Особенно <заряженным> вопросом система оплаты
является во многих психиатрических клиниках, взимающих плату за лечение по
<скользящей> схеме, в соответствии с доходом пациента. Сколько каждый пла-
тит - зачастую один из самых крепко хранимых секретов группы, поскольку раз-
ница в оплате (а часто и не высказанная, но предательски вкрадывающаяся в умы
мысль: разные права, разные степени обладания) размывает самый цемент, скреп-
ляющий группу: равенство всех участников.
Часто участники ждут от ведущего, что он будет чувствовать их потребнос-
ти - ожидание, наиболее отчетливо проявляющееся, когда группа проводит аль-
тернативную встречу (без ведущего; см. главу 14). В ходе таких встреч участники
чувствуют себя беззащитными, лишенными опеки: рассчитывать не на кого, никто
теперь не станет интересоваться их чувствами и спрашивать их, чего они хотят от
группы. Один участник составил список основных беспокоящих его вопросов и
приносил его на одно собрание за другим, дожидаясь, пока ведущий получит от-
кровение о существовании списка и попросит его зачитать. Очевидно, что содер-
жание списка значило мало - если бы пациент действительно хотел работать над
перечисленными в нем проблемами, то он мог бы представить его группе самосто-
ятельно. Здесь важна была вера во всеведение терапевта и силу его присутствия.
Перенос в терапевтической группе
У данного пациента перенос принял такую форму, что он не полностью диффе-
ренцировал себя от терапевта. Границы эго размылись, для этого пациента знать
или чувствовать что-то было равносильно тому, что терапевт знает и чувствует
это. Многие пациенты носят в себе своего терапевта. Терапевт всегда с ними, на-
блюдает за их поступками, заглядывает им через плечо, участвует в их воображае-
мых беседах.
Когда нескольких участников группы объединяет желание иметь всеведущего
и опекающего всех ведущего, встречи приобретают характерный оттенок. Группа
производит впечатление беззащитной и зависимой. Участники отказываются от
своих возможностей, выглядят неспособными помочь ни себе, ни другим. Осо-
бенно драматически отказ от своих возможностей выглядит в группе, составлен-
ной из профессиональных психотерапевтов, которые внезапно утрачивают спо-
собность задавать друг другу простейшие вопросы. Например, на собрании могут
обсуждаться утраты. Один из участников сообщает в первый раз, что недавно у
него умерла мать. Затем молчание. Внезапная групповая афазия. Никто не в силах
даже выговорить: <Расскажи об этом побольше>. Все ждут - ждут прикоснове-
ния терапевта. Никто не желает поощрять остальных к разговору - из страха сни-
зить этим собственные шансы на получение доли внимания ведущего.
А в другие периоды или в других группах происходит противоположное. Участ-
ники без конца бросают ведущему вызов. Терапевту не доверяют, его неправильно
понимают, с ним обращаются, как с врагом. Примеры такого негативного переноса
встречаются на каждом шагу. Один пациент, только начинавший терапевтический
курс, тратил много энергии, чтобы добиться позиции доминирования над другими
участниками. Всякий раз, когда терапевт пытался указать ему на это, пациент вос-
принимал эти действия как злонамеренные: терапевт препятствует его росту; тера-
певт ощущает с его стороны угрозу и пытается удержать его в подчиненном поло-
жении; или, наконец, терапевт намеренно блокирует его прогресс, чтобы улучше-
ние не наступило слишком быстро, тем самым снизив доход терапевта.
В группе для взрослых женщин, переживших инцест, ко-терапевту постоянно
бросали вызов. Он не мог угодить ничем и никак. Нападали на его внешность -
выбор галстуков, тот факт, что он носит носки, не вполне подходящие к костюму.
Практически любая из его интервенций наталкивалась на критику. Если он мол-
чал, то молчание интерпретировалось как отсутствие интереса; поддержка вос-
принималась с подозрением. Если он расспрашивал недостаточно детально о пе-
режитом ими насилии, его обвиняли в нехватке эмпатии. Если расспрашивал, его
называли <туалетным извращением>, испытывающим сексуальное возбуждение
от выслушивания историй о сексуальном насилии. Хотя терапевт знал, что в груп-
пе женщин, ставших жертвами насилия, подобный гнев - последствие перено-
са - неминуем и полезен для терапевтического процесса и что истинной мише-
нью атак является его роль - то, что в нем персонифицируется, а не он сам как
личность, - все же терпеть их было трудно. Теперь терапевт ждал собраний с
Отказ от собственных возможностей - приблизительный перевод слова deskillmg - букв.: ли-
шение квалификации, умений, утрата навыков. (Примеч. науч. ред.)
Глава 7. Терапевт: перенос и прозрачность
ужасом, его не оставляла тревога. Он чувствовал себя некомпетентным и утратив-
шим все свои навыки.
Участница другой группы, параноидальная пациентка, за плечами у которой
была длинная история нарушенных договоров по съему жилья и возбуждаемых
против нее возмущенными хозяевами судебных преследований, воспроизвела свое
сутяжничество в группе. Она отказывалась оплачивать небольшой предъявленный
клиникой счет, заявляя, что в счете допущена ошибка, но что у нее нет времени,
чтобы проверить его с администратором клиники. Когда терапевт несколько раз
напомнил ей о необходимости оплатить счет, она сравнила его с евреем - хозяи-
ном сдаваемой внаем трущобной развалюхи или жадным капиталистом, который
был бы рад непоправимо нарушить ее здоровье, вынудив к рабскому труду на эко-
логически вредном производстве.
Другая пациентка физически заболевала всякий раз, когда впадала в депрес-
сию (у нее возникали симптомы гриппа). Терапевт не знал, как к ней подойти: что
бы он ни делал, она чувствовала, что ее обвиняют в симуляции - воспроизведе-
ние обвинений в ее семейных отношениях. Один терапевт пару раз принял от
участницы группы карамельку Life Saver, и незамедлительно последовала очень
острая реакция со стороны другой участницы, которая набросилась на него с об-
винениями в попрошайничестве и эксплуатировании женщин группы.
Для этих атак, мишенью которых становится терапевт, существует много ирра-
циональных причин, однако некоторые из них уходят своими корнями все в то же
чувство беспомощной зависимости, которое приводит к описанным ранее послу-
шанию-поклонению. Некоторые пациенты - <контрзависимые> - реагируют на
свою зависимость контрфобически, беспрестанно препятствуя ведущему. Другие
доказывают цельность и силу своей личности, пытаясь одержать победу над мощ-
ным противником. <Дергая тигра за хвост> и уходя невредимыми, они чувствуют
себя сильными и испытывают восторг.
Самое частое обвинение, выдвигаемое пациентами против терапевта - обви-
нение в чрезмерной холодности, отстраненности, бесчеловечности. В какой-то
своей части это обвинение справедливо и основано на реальном положении ве-
щей. По причинам как профессионального, так и личного характера, которых я
вкратце коснусь, многие терапевты действительно прячут свою личность от груп-
пы. Кроме того, роль комментатора процесса также требует, чтобы между терапев-
том и группой сохранялась определенная дистанция. Однако есть тут что-то еще.
Хотя пациенты настаивают на своем желании, чтобы терапевты были более чело-
вечными, одновременно с этим они испытывают и противоположное желание -
чтобы терапевты были более, чем человечными.
Фрейд часто акцентировал на этом внимание. В написанной в 1927 г. книге
<Будущее одной иллюзии>, он исходил в своем объяснении религиозной веры из
факта присущей человеку тоски по сверхсуществу Ї322. Фрейд считал, что целост-
Ї Эта проекционная теория религии (согласно которой Бог создается путем проекции на него на-
ших желаний и потребности в защите от экзистенциального ужаса) принадлежала, разумеется, не
Фрейду. Другие философы, начиная с Фейербаха и включая Ницше и Маркса, выдвигали эти посту-
латы еще до него.



ность группы зависит от наличия некоей сверхобычной фигуры, которая, как было
показано ранее, поддерживает иллюзию, что любит каждого участника группы
одинаково. Прочные групповые узы рассыпаются, как песок, как только группа
лишается лидера. Если полководец погибает в сражении, то печальная новость
обязательно должна держаться в секрете от солдат, иначе разразится паника. То же
самое относится и к лидеру церкви. В 1903 г. Фрейд был очарован романом под
названием <Когда было темно> (When It Was Dark), в котором божественность Хри-
ста ставится под сомнение и в конечном итоге опровергается323. В романе описы-
ваются катастрофические последствия этого опровержения для западноевропей-
ской цивилизации: прежде стабильные социальные институты распадаются один
за одним, оставляя лишь социальный хаос и идеологические обломки.
Так что директивное требование участников к ведущему, чтобы он стал <более
человечным>, весьма и весьма амбивалентно. Они возмущенно заявляют, что вы
ничего не рассказываете им о себе - и в то же время редко спрашивают о чем-
нибудь конкретно. Они требуют, чтобы вы были более человечны- и в то же вре-
мя разносят вас в пух и прах, если вы наденете медный браслет, примете от паци-
ента конфетку или забудете рассказать группе, что разговаривали с одним из участ-
ников по телефону. Когда вы признаетесь в том, что озадачены или чего-то не
знаете, они предпочитают не верить вам. Болезнь или недомогание терапевта все-
гда вызывает среди участников значительный дискомфорт, как будто каким-то об-
разом на него биологические ограничения не распространяются. Последователи
лидера, который отказался от своей роли, испытывают очень тяжелые пережива-
ния. (Когда шекспировский Ричард II оплакивает свою разбитую корону и излива-
ет душу, говоря, как ему тяжело и как он нуждается в друзьях, двор призывает его
к молчанию.)
Как-то я вел группу интернов, и они сформулировали эту дилемму очень четко.
Они часто заводили речь о <больших людях>, стоящих в их мире на недосягаемой
высоте: терапевтах, ведущих группы, супервизорах и зрелом сообществе старших
и опытных практикующих психиатров. Чем ближе становился момент заверше-
ния тренинга, тем значительнее и загадочнее делались <большие люди>. Я осведо-
мился - а может быть, недалек тот час, когда они сами перейдут в разряд <боль-
ших людей>? Или что даже у меня есть мои <большие люди>?
Беспокойства участников по поводу <больших людей>, делились на две проти-
воположные категории: с одной стороны, участники боялись, что <большие люди>
реальны, что они обладают высшей мудростью и знанием и отмерят честной, но
ужасной мерой молодым дерзким самозванцам, пытающимся затесаться в их ряды;
с другой стороны, существовало подозрение, что <большие люди> сами - само-
званцы, что все участники находятся в положении Дороти, встретившейся с Озом,
Великим и Ужасным. Во втором случае следовали более пугающие выводы, чем в
первом: участники оказывались лицом к лицу с изначально присущими жизни каж-
дого человека одиночеством и отчужденностью. Как будто на какое-то мгновение
занавес жизненных иллюзий резко отдернули, и им открылся голый скелет суще-
ствования - ужасающее зрелище, зрелище, которое мы прячем от себя за самы-
ми тяжелыми из всех занавесей. <Большие люди> - один из самых эффективных
Глава 7. Терапевт: перенос и прозрачность
наших занавесей. Как ни пугает их суд, однако он несравненно менее ужасен, чем
вторая альтернатива - что нет никаких <больших людей> и что человек оконча-
тельно и беспредельно одинок.
Так что для нереалистического восприятия ведущего участниками групп суще-
ствует много причин. Истинный перенос или смещение аффекта с какого-то преж-
него объекта - одна из них; конфликтные установки по отношению к авторите-
там (зависимость, недоверие, бунт, контрзависимость), получающим свою персо-
нификацию в терапевте - другая; а третья заключается в тенденции наделять
терапевтов сверхъестественными чертами, чтобы использовать их как щит против
экзистенциальной тревоги".
Фактически, источники направленных на терапевта напряженных и иррацио-
нальных чувств столь разнообразны и могущественны, что перенос возникнет
обязательно. Никаких усилий - например, следование позиции непоколебимого
нейтралитета и анонимности - нет нужды предпринимать, чтобы породить пере-
нос или ускорить его развитие. В качестве яркого примера возникновения перено-
са, когда терапевт прозрачен, может служить случай с пациентом, который часто
нападал на меня за отстраненность, уклончивость и скрытность. Он обвинял меня
в манипулировании, в том, что я <дергаю за ниточки> и тем самым направляю
поведение каждого из участников, что я никогда не бываю открыт и понятен, ни-
когда не показываю истинного себя и не говорю в группе в точности, чего именно
пытаюсь добиться в ходе терапии. А ведь этот пациент входил в группу, для участ-
ников которой я еженедельно составлял и рассылал перед очередным собранием
очень ясные, очень честные, очень открытые резюме встреч (см. главу 14). Думаю,
никогда терапевт не делал более искренней попытки демистифицировать терапев-
тический процесс. Когда я напомнил ему об этом в присутствии группы, он при-
знал, что не читал резюме. Целая груда их лежала нераспечатанной у него на
столе.
. Пока терапевт принимает на себя ответственность за руководство, перенос при-
сутствует обязательно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129