Так же еще сто лет назад великий американский психолог и философ Уильям
Джеме сказал:
Мы не только общественные животные, любящие находиться на виду у окружающих,
мы еще от природы предрасположены добиваться, чтобы на нас обращали внимание, и вни-
мание благосклонное, представители нашего вида. Невозможно придумать более дьяволь-
ское наказание, чем (будь такая вещь физически возможна) освободить человека от обще-
ства. так чтобы в результате прочие члены общества абсолютно перестали его замечать.
И действительно, выводы Джемса снова и снова находят свое подтверждение в
данных современных исследований, содержащих документальные свидетельства
о боли, причиняемой одиночеством, и о его негативных последствиях. Существу-
ют, например, убедительные доказательства того факта, что показатели смертнос-
ти по практически любой из главных причин смерти существенно выше именно
среди одиноких, неженатых, разведенных и овдовевших.
Все современные американские школы динамической психотерапии строят
свою работу на межличностпом факторе и много, хотя и не явно, черпают из работ
американских теоретиков неофрейдизма Карен Хорни, Эриха Фромма и, особен-
но и наиболее систематично, Гарри Стэка Салливана и его межличностной теории
психиатрии v>.
Несмотря на ценность идей Салливапа как родоначальника, психотерапевты со-
временного поколения редко его читают. Во-первых, его язык зачастую темен (хотя
существуют отличные переложения его трудов на простой английский во-вто-
рых, идеи Салливапа настолько пропитали собой современную психотерапевти-
ческую мысль, что его оригинальные работы кажутся чересчур знакомыми или -
самоочевидными. Однако как следствие недавнего слияния когнитивного и меж-
личностного подходов в психотерапии, интерес к его произведениям возродился61.
Сформулированные Салливаном понятия чрезвычайно полезны для понима-
ния психотерапевтического процесса в группе. Хотя исчерпывающее рассмотре-
ние его межличностной теории выходит за рамки вопросов, обсуждаемых в этой
книге, все же нескольких ключевых концепций я коснусь. Салливан утверждает,
что личность почти целиком является продуктом взаимодействия человека с дру-
гими значимыми человеческими существами. Потребность быть тесно связанным
с окружающими является такой же базовой потребностью, как любая биологиче-
ская потребность, а принимая во внимание особенно длительный период младен-
чества, удовлетворение ее столь же необходимо для выживания. Развивающийся
ребенок, в поисках безопасности, склонен культивировать и подчеркивать те
черты и стороны своей личности, которые встречают одобрение окружающих,
одновременно искореняя или отрицая те, которые встречают неодобрение.
В итоге индивидуум вырабатывает концепцию себя, основанную на этих воспри-
нятых оценках значимых других.
Можно сказать, что <Я> состоит из отраженных оценок. Если эти оценки носят главным
образом умаляющий или унизительный характер, как в случае с нежеланным ребенком, ко-
торого никогда не любили, или с ребенком, попавшим в руки приемных родителей, которые
никогда не испытывали истинного интереса к нему; как было сказано выше, если динамика
<Я> сформирована опытом, в основном унижающим, то она будет способствовать враждеб-
ной, пренебрежительной оценке со стороны окружающих и будет взращивать пренебрежи-
тельные и враждебные оценки самого себя62.
Этот процесс конструирования самооценки на базе отраженных оценок, кото-
рые мы читаем в мыслях значимых для нас окружающих, продолжается, разумеет-
ся, на всем протяжении цикла развития. В своем исследовании подростков Грюн-
баум и Соломон подчеркивают, что удовлетворительные отношение со сверстни-
ками и самооценка-понятия неразделимые".
Говоря о склонности людей воспринимать окружающих искаженно, Салливан
использовал термин <паратаксические искажения>. Феномен паратаксического
искажения возникает в межличностной ситуации, когда один человек взаимодей-
ствует с другим, руководствуясь не реально существующими свойствами друго-
го, а персонификацией, существующей главным образом в его (взаимодействую-
щего) собственной фантазии. Хотя паратаксическое искажение во многом сходно
с концепцией переноса, однако есть два важных аспекта, в которых эти понятия
различаются. Во-первых, явление паратаксического искажения шире: оно отно-
сится не только к искаженному восприятию человеком терапевта, но ко всем меж-
личностным взаимоотношениям (включая, разумеется, искаженные взаимоотно-
шения с членами группы). Во-вторых, теория происхождения феномена тоже
шире: паратаксическое искажение возникает не только из простого переноса на
нынешние взаимоотношения установок по отношению к реальным фигурам про-
шлого, но также из искажения межличностной реальности в ответ на внутрилич-
ностные потребности. Я по большей части буду использовать эти два термина как
взаимозаменяющие; несмотря на приписываемое этим двум феноменам различие


в происхождении, термины <перенос> и <паратаксическое искажение> могут счи-
таться, с практической точки зрения, синонимами. Кроме того, многие современ-
ные терапевты используют термин <перенос>, говоря о всех межличностных иска-
жениях, а не ограничивают его использование лишь сферой взаимоотношений
пациент-терапевт (см. главу 7).
Межличностные (паратаксические) искажения имеют тенденцию к самозакреп-
лению. К примеру, бывает так, что индивидуум с умаляющим приниженным обра-
зом <Я> из-за избирательного невнимания или проекции может неправильно вос-
принимать другого человека как грубого и отвергающего. Более того, процесс
осложняется сам по себе тем, что у этого индивидуума могут постепенно вырабо-
таться манеры и черты поведения - к примеру, подобострастие, оборонительный
антагонизм или снисходительность, - которые в итоге заставят окружающих
стать и в самом деле грубыми и отвергающими. Эта замкнутая цепь причиннос-
ти64, которую обычно называют самоисполняющимся пророчеством, важна и час-
то играет значительную роль в групповой психотерапии.
Паратаксические искажения, по Салливану, поддаются модификации в первую
очередь через согласованную оценку - т. е. посредством сравнения межличност-
ных оценок индивидуума с такими же оценками окружающих. Согласование оцен-
ки, кроме того, является важной концепцией в групповой терапии. Нередко участ-
ник группы изменяет свойственные ему искажения, примерив мнения других
участников группы по поводу какого-то важного инцидента.
Это подводит нас к воззрениям Салливана на терапевтический процесс. Он
полагает, что исследования в области душевного здоровья должны быть главным
образом направлены на изучение процессов, которые затрагивают не одного чело-
века, а людей, или происходят между ними65. Душевные расстройства или психи-
атрическую симптоматику во всех ее разнообразных проявлениях следует переве-
сти в термины межличностных отношений и лечить соответственно. <Душевные
расстройства> относятся к межличностным процессам, которые или не адекватны
социальной ситуации, или чрезмерно осложнены из-за включения иллюзорных
персонажей в ситуации66. Соответственно психиатрическое лечение должно быть
направлено на коррекцию межличностных искажений, чтобы дать человеку воз-
можность жить более полной жизнью, сотрудничать с другими и получать меж-
личностное удовлетворение в контексте реалистичных, взаимно удовлетворяющих
межличностных отношений. <Человек достигает душевного здоровья в той степе-
ни, в какой он осознает свои межличностные взаимоотношения67. Психиатриче-
ское лечение заключается в "расширении Я" пациента до такой степени, что он,
каким он известен себе, и он, определенным образом ведущий себя по отношению
к окружающим, становится в значительной мере одной и той же личностью>68.
Идея о том, что терапия в широком смысле интерперсональна как по своим
целям, так и по средствам их достижения, - очень подходит для групповой тера-
пии. Это не означает, что все, или даже большинство пациентов, приступающие к
курсу групповой терапии, просят помочь им конкретно в их межличностных взаи-
моотношениях. Тем не менее, по моим наблюдениям, где-то между третьим и ше-
стым месяцами групповой терапии терапевтические цели пациентов часто пре-


терпевают смещение. Их изначальная цель, облегчение страдания, модифициру-
ется и в итоге замещается новыми целями, обычно межличностными по своей
природе. Цели могут измениться от желания облегчить тревогу или депрессию до
желания научиться общаться с окружающими, быть с ними более честным и боль-
ше им доверять, желания научиться любить.
Это смещение целей - от облегчения страданий к переменам в межличност-
ном функционировании - является необходимым первым шагом в динамическом
терапевтическом процессе. С позиций терапевта этот этап также важен. Терапев-
ты не могут, например, лечить депрессию per se. депрессия не предполагает ника-
кого эффективного терапевтического рычага, ничего рационального для исследо-
вания межличностных взаимоотношений, что, как я надеюсь продемонстрировать,
является ключом к терапевтической силе групповой терапии. Необходимо, во-пер-
вых, перевести депрессию в термины межличностного отношения, а уже затем
лечить скрывающуюся под ней межличностную патологию. Следовательно, тера-
певт переводит депрессию в проблемы межличностного взаимодействия - напри-
мер, пассивную зависимость, изолированность, подобострастие, неспособность
выражать гнев, сверхчувствительность к сепарации - и затем обращается имен-
но к этим межличностным проблемам в терапии.
Концепция целостного процесса и целей терапии по Салливану глубинно со-
гласуется с концепцией процесса и целей интерактивной групповой психотера-
пии. Однако в групповой терапии понимание пациентом его прошлого, генетики
развития конкретных непродуктивных межличностных установок являются ме-
нее критическими моментами, нежели в индивидуальной терапии, которой зани-
мался Салливан (см. главу 6).
Теория межличностных отношений настолько глубоко вплелась в ткань психи-
атрического мышления, что не нуждается в дальнейшем подчеркивании. Людям
нужны люди: чтобы выжить, родившись, чтобы выживать потом, для социализа-
ции, для получения удовлетворения. Ни один - ни умирающий, ни отверженный,
ни сильный мира сего - не может стать выше потребности в человеческих кон-
тактах.
В течение многих лет я вел группы пациентов, каждый из которых страдал тем
или иным онкологическим заболеванием в поздней его стадии69. И раз за разом
поражался, осознавая, что перед лицом смерти мы ужасаемся не столько небытия
или пустоты, сколько сопровождающего смерть абсолютного одиночества. Уми-
рающих пациентов часто преследуют тревоги, относящиеся к области межлич-
ностного - например, боязнь быть оставленными или даже боязнь того, что мир
живых будет избегать их. Одна пациентка, например, планировала устроить боль-
шой вечерний прием, и в утро этого самого дня узнала, что ее опухоль, до тех пор
считавшаяся локализованной, дала метастазы. Она сохранила эту информацию в
тайне и устроила вечеринку, в течение которой ее ни на минуту не покидала ужас-
ная мысль, что боль станет настолько невыносимой, что сделает ее менее человеч-
ной и в итоге неприемлемой для других. Другой пациент страдал тяжелым заболе-
ванием сердца, у него были установлены пейсмейкер и желудочковый дефибрил-
Важность межличностных отношений 43
лятор. Он испытывал сильнейшую тревогу. Самый большой его ужас был по при-
роде социальным: он боялся, что у него начнется приступ желудочковой тахикар-
дии на людях и ему понадобится электростимуляция, что унизит его перед друзья-
ми и знакомыми. Из поля его зрения ушла реальная опасность - что попытки вос-
становить сердечную деятельность могут ни к чему не привести, и смерть
застигнет его, когда ей заблагорассудится, в любой момент.
Я разделяю мнение Элизабет Кюблер-Росс: вопрос не в том, говорить или не
говорить пациенту правду о его смертельном заболевании. Вопрос в том, как ему
сказать прямо и честно. Неявно пациенту всегда дают понять, что он умирает, -
ему об этом говорит манера поведения остающихся жить, которые избегают его70.
Изоляция умирающего часто носит обоюдоострый характер. Нередко пациен-
ты сами избегают самых дорогих для них людей - в страхе затянуть семью и дру-
зей в трясину своего отчаяния. Поэтому они уходят от болезненных разговоров и
создают видимость легкости и жизнерадостности, таят свои страхи в себе. Друзья
и члены семьи умирающих также способствуют изоляции - своим самоотстра-
нением, своим незнанием того, как разговаривать с умирающим, своим нежелани-
ем расстраивать его или расстраиваться самим.
Врачи часто помогают изоляции, держа пациентов с поздними стадиями рака
на значительной психологической дистанции - возможно, чтобы избежать ощу-
щения неудачи и тщетности своих усилий, а может быть также, чтобы избежать
ужаса перед своей собственной смертью. Они совершают ошибку, считая, что, в
конце концов, сделать-то они все равно уже ничего не могут. Однако с позиций
больного, это как раз то самое время, когда врач нужен больше всего, не столько
для технической помощи, сколько для простого человеческого присутствия. В чем
пациент нуждается - это в контактах, в возможности прикоснуться к окружаю-
щим, открыто выразить свои заботы, в напоминании, что он не только единичен,
но также и един со всеми.
Отверженные - индивидуумы, о которых думают, что они настолько приуче-
ны к состоянию отверженности, что их межличностные потребности существен-
но притупились, - нуждаются в общении не меньше других. Как-то, работая в
тюрьме, я получил опыт, послуживший мощным напоминанием о вездесущей при-
роде этой человеческой потребности.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129