раковина над стиральной
Пусть все это не соединяется в общее
целое, если смотреть галактически, - перестает ли оно от этого быть
значимым? Если вещи имеют значение, им не обязательно нести
смысл, который бы делал их значимыми!
Из этой концепции вытекают непосредственные терапевтические
следствия: терапевт должен помочь пациенту понять, что его нынеш-
ние сомнения (или принятие новой смысловой схемы) не уничтожа-
ют реальность прошлых значимостей. На память приходят три паци-
ентки. Первая двадцать пять лет была монахиней, а затем, утратив
веру, покинула орден. Ее нынешнюю депрессию и чувство неустой-
чивости усугубляло убеждение, что всю свою взрослую жизнь она
"прожила во лжи". Другая пациентка в возрасте сорока пяти лет на-
чала писать стихи и вскоре обнаружила, что у нее большой талант. Я
занимался ее терапией, когда ей было шестьдесят и она умирала от
рака. Ей было очень горько оттого, что она "впустую потратила"
большую часть своей жизни, будучи женой фермера, растя детей, моя
посуду, копая картошку - эта деятельность не согласовывалась с ее
нынешней смысловой схемой. Еще одну пациентку в разгар жесто-
кой бракоразводной баталии глубоко ранили слова человека, который
двадцать лет был ее мужем, а теперь пытался отобрать у нее смысл,
заявив, что никогда не любил ее.
Всем трем пациенткам помогло понимание того, что новая смыс-
ловая схема или глубокое состояние сомнения (то есть нынешнее ви-
дение прошлой жизни с галактической точки зрения) не уничтожает
значимость, существовавшую прежде. Бывшая монахиня постепенно
поняла, что ее нынешнее отсутствие веры не изглаживает веру, ко-
торая у нее когда-то была, а также не отменяет добро, которое она
тогда делала. Поэтесса также осознала в терапии, что ее прежняя жизнь
в свое время имела для нее большой смысл. Она воспитывала детей,
растила хлеб, жила в ритме природных циклов, и среди всего этого
зародилась и потихоньку проросла ее поэзия. Ее сегодняшняя поэзия
была продуктом всей ее жизни; особый характер ее стихов был сфор-
мирован ее уникальным жизненным опытом - даже архаическое за-
нятие соскабливания грязи с картошки нашло свое место в живой ткани
ее строф. Третья пациентка также узнала, что значимое в прошлом
не только вечно, но и драгоценно. Она стала смело защищать то, что
бьшо ей дорого, и смогла сказать своему мужу: "Если ты двадцать лет
жил со мной, не любя меня, это твоя трагедия! Что касается меня,
то, хотя я не люблю тебя сейчас, когда-то я очень тебя любила и про-
вела с тобой много лучших лет моей жизни".
Вовлеченность в жизнь. Хотя некоторые из этих философских оп-
ровержений состояния бессмысленности содержат определенные ин-
тересные возможности для психотерапии, они недостаточно эффек-
тивны и чаще всего остаются психотерапевтическими курьезами. В
этом случае, как и во всех других ситуациях терапевтического изме-
нения, доводов разума самих по себе недостаточно. Терапевту требу-
ется более эффективный подход. Дэвид Хьюм в знаменитом фрагменте
своего "Трактата" указывает путь к нему. Находясь в галактической
перспективе, он размышлял, и в результате его окружили облака со-
мнений ("философическая меланхолия"):
"Это большое счастье, что, хотя разум неспособен рассе-
ять облака сомнений, для этой цели достаточно самой при-
роды, исцеляющей меня от философической меланхолии
чувств, изгоняющими все эти химеры. Я обедаю, играю в
Трик-трак, разговариваю, и я весел с моими друзьями, и
когда через три или четыре часа развлечений возвращаюсь
к этим размышлениям, они кажутся такими холодными,
натянутыми и смешными,, что я не могу найти в своем сер-
дце склонности дальше погружаться в них".
Противоядием Хьюма против бессмысленности, заложенной в
космической точке зрения, является вовлеченность. Ею же продик-
359
товано решение Камю и Сартра -совершить скачок в обязательство и
действие. Толстой тоже выбрал это решение, когда сказал: "Можно
жить лишь до тех пор, пока жизнь опьяняет нас". Вовлеченность -
самое эффективное терапевтическое средство против бессмысленности.
Выше я обсуждал гедонистический парадокс: чем больше мы на-
меренно ищем удовольствия, тем больше оно от нас ускользает.
Франкл утверждает, что удовольствие - побочный продукт смысла,
и наше искание следует посвятить обнаружению смысла. Я считаю,
что поиск смысла столь же парадоксален; чем больше мы рациональ-
но ищем его, тем меньше находим; вопросы, которые человек задает
о смысле, всегда переживут ответы.
Смысл, как и удовольствие, должен преследоваться косвенно.
Ощущение осмысленности - побочный продукт вовлеченности. Вов-
леченность на логическом уровне не разрешает фатальные вопросы,
которые ставит перед нами галактическая перспектива, но она при-
водит к тому, что эти вопросы не имеют значения. Таков смысл из-
речения Витгенштейна: "Решение проблемы жизни видится в исчез-
новении проблемы".
Вовлеченность - это терапевтический ответ на бессмысленность вне
зависимости от источника последней. Вовлеченность всем сердцем в
любое из бесконечного множества жизненных действий не только ус-
траняет вредное влияние галактической точки зрения, но и увеличи-
вает наши шансы соединить события своей жизни в какой-либо цело-
стный паттерн. Обрести дом, заботиться о других индивидах, об идеях
и проектах, искать, творить, строить - эти и другие формы вовле-
ченности вознаграждают вдвойне: они по сути своей обогащают и,
кроме того, облегчают дисфорию, возникающую у нас под влияни-
ем бомбардировки разрозненными бессмысленными данными суще-
ствования.
Значит, цель терапевта - вовлеченность. Задача не в том, чтобы
создать вовлеченность или воодушевить пациента вовлеченностью -
этого терапевт сделать не может. Но это и не нужно: желание вовле-
каться в жизнь всегда есть внутри пациента, и терапевтические дей-
ствия должны быть направлены на устранение препятствий на пути
пациента. Что, например, мешает пациенту любить другого челове-
ка? Почему так мало удовлетворяют его отношения с другими? Како-
вы те паратаксические искажения, которые регулярно портят его от-
ношения с другими? Почему так мало удовлетворения приносит
работа? Что мешает пациенту найти работу, соответствующую его та-
Но, увы. соблазн галактической перспективы был для него слишком велик, и
он закончил фразу тем, что "как только мы снова трезвы, мы видим, что все это
заблуждение, и глупое заблуждение"".
лантам, или находить приятные стороны в нынешней работе? Поче-
му пациент не обращает внимания на свои творческие, или религи-
озные, или самотрансцендентные стремления?
Самое важное средство работы терапевта в этом контексте - его
собственная личность, через которую он вовлекается в отношения с
пациентом. Терапевт ведет пациента к вовлеченности в отношения с
другими, и первый шаг на этом пути обеспечивается его личностным
глубоким и аутентичным отношением к пациенту. То, как это про-
исходит, обсуждалось мною выше. Являясь образцом отношения к
вовлеченности как к личностному обязательству, терапевт может слу-
жить для пациента объектом идентификации - человеком, которому
небезразлична его профессиональная миссия, для которого значим
рост других людей, который помогает другим - часто творчески -
искать смысл.
Подведем итоги. Первый шаг терапевта в работе с проблемой бес-
смысленности состоит в том, чтобы проанализировать и "очистить от
примесей" проблему. Многое из относимого к сфере "бессмыслен-
ности" на самом деле репрезентирует нечто другое (являясь либо куль-
туральным артефактом, либо аспектом других конечных факторов -
смерти, свободы и изоляции) и должно в терапии рассматриваться
соответственно. С "чистой" бессмысленностью, особенно когда она
возникает из-за принятия отстраненной галактической перспективы,
лучше всего работать косвенно, через вовлеченность, которая лиша-
ет галактическую перспективу ее действия.
Этот терапевтический подход значительно отличается от терапев-
тических стратегий, предлагаемых мной для работы с другими конеч-
ными факторами. Со смертью, свободой и изоляцией необходимо
встречаться непосредственно. Однако когда дело касается бессмыс-
ленности, эффективный терапевт должен помочь пациенту отвернуть-
ся от вопроса: принять решение вовлеченности, а не погружаться в
проблему бессмысленности. Вопрос о смысле жизни, как учил Буд-
да, решается не наставлением. Человек должен погрузиться в реку
жизни и позволить вопросу уплыть.
541
эпилог
Разговор о бессмысленности возвращает меня в ту точку круга, к
тому определению, с которого я начал: экзистенциальная терапия -
это динамический подход, в центре внимания которого находятся
факторы, составляющие неотъемлемую часть человеческого существо-
вания. Каждый из нас жаждет неразрушимости, почвы, общности и
структуры, и тем не менее мы все должны переживать неизбежную
смерть, отсутствие почвы, изоляцию и бессмысленность. Экзистен-
циальная терапия основана на модели психопатологии, согласно ко-
торой тревога и ее дезадаптивные последствия представляют собой
реакцию на эти четыре конечных фактора.
Хотя необходимо было обсудить каждый из конечных факторов
отдельно, in vivo они сложным образом переплетены, и их взаимо-
действие неизменно определяет подтекст терапии. В диалоге между
пациентом и терапевтом они являются и содержанием, и процессом.
Конфронтация пациента со смертью, свободой, изоляцией и бессмыс-
ленностью поставляет терапевту эксплицитный интерпретируемый
материал. Даже когда эти темы не возникают в терапии открыто, они
все равно обусловливают modus operandi. Такие психические фено-
мены, как воля, принятие ответственности, отношение к терапевту
и вовлеченность в жизнь, являются ключевыми процессами терапев-
тического изменения. Именно эти решающие виды активности во
многих терапевтических системах слишком часто считаются несуще-
ственными "вбрасываниями".
Притягательная сила экзистенциальной терапии обусловлена тем,
что она твердо укоренена в онтологическом фундаменте, в глубочай-
ших структурах человеческого существования. Она привлекает и тем,
что имеет гуманистическую основу и, единственная среди терапевти-
ческих парадигм, полностью вмещает интенсивно личностную при-
роду терапевтического предприятия. Кроме того, пространство экзи-
стенциальной парадигмы является очень широким: оно принимает в
себя и ассимилирует инсайты многих философов, художников и те-
рапевтов, касающиеся мучительных и целительных последствий кон-
фронтации с конечными факторами.
Однако это не более чем парадигма, то есть психологический кон-
структ, оправдываемый в конечном счете только своей клинической
полезностью. Как и любой другой конструкт, он в конце концов ус-
тупит место другим конструктам, обладающим большей объяснитель-
ной силой. Каждая клиническая парадигма, если только какой-ни-
будь официальный институт не высек ее на камне раньше, чем она
созрела, органична: выдвигая новую точку зрения, она позволяет четко
описать некоторые смутные прежде факты. В свою очередь, эти но-
вые данные модифицируют исходную парадигму. Я рассматриваю
данную экзистенциальную парадигму как раннюю теорию, основан-
ную на клинических наблюдениях, вынужденно ограниченных в сво-
ем источнике, спектре и количестве. Я надеюсь, что эта парадигма
окажется органичной, то есть что она не только будет полезна кли-
ницистам в своей нынешней форме, но послужит стимулом для дис-
курса, необходимого для того, чтобы модифицировать и обогатить ее.
543
ПРИМЕЧАНИЯ
К главе 1
1. J. Breuer and S. Freud, Studies on Hysteria, vol. II in The Standard Edition ofrh<
Complete Works of Slgmund Freud. 24 vols.. ed. James Strachey (London: Hogarth Press.
1955, originally published 1895), pp. 135-83.
2. Ibid., p. 158,
3. В. Spinoza, cited by M. de Unaniuno, The Tragic Sense of Life, tens. J. E. Flitch
(New York: Dover, 1954). p. 6.
4. A. Freud, The Ego and the Mechanisms of Defense (New York. International Uiu-
versities Press, 1946).
5. H. Sullivan, The Interpersonal Theory of Psychiatry (New York: W W Norton, 1953)
6. 0. Rank. Will Therapy and Truth and Reality (New York: Alfred A. Knopf. 1954),
p. 121.
7. A. Malraux, cited in P. Lomas, True and False Experience (New York: Taplineer,
1973), p. 8.
8. Т. Hardy, "In Tenebris", Collected Poems of Thomas Hardy (New York: Macrnill-
an, 1926), p. 154.
9. Encyclopedia of Philosophy, vol. Ill (New York: Macrnillan and Free Press, 1967),
p. 147.
10. S. Kierkegaard, "How Johannes Climacus Became an Author." in A Kierkegliard
Anthology, ed. R. Bretall (Princeton, N..J.: Princeton University Press, 1946), p. 193.
II. Ibid.
12. W. Barretl, What Is Existentialism? (New York: Grove Press, 1954), p 21.
13. L. Binswanger, "Existential Analysis and Psychotherapy", in Progress in Psycho
therapy, eds. F. Fromm-Reicliman and J. Moreno (New York. Grune Stratton, 1956),
p. 196. . I
14. R May, E. Angel, and H Ellenberger, Existence (New York: Basic Books. 1958),S
pp. 3-35. I
15. A. Sutich, American Association of Humanistic Psychology: Progress Report 1962,1
cited in J. Bugental, "The Third Force in Psychology", Journal of Humanistic Psychology
(1964) 4:19-26.
16. J. Bugental, "The Third Force".
17. F. Peris, Geslalf Therapy Verbatim (New York: Bantam, 1971), p. 1.
18. S. Freud, The Interpretation of Dreams, vol. IV in Standard Edition (London:
Hogarth Press, 1953; originally published 1900), p. 263.
19. Т. Wilder, cited in Readers Digest (January 1978), p. 133.
20. V. Franki, oral communication, 1974.
21. May, Angel, and Ellenberger, Existence, p. II.
22. С. Rogers, cited in D. Malan, "Tile Outcome Problem in Psychotherapy Re-
search", Archives of General Psychiatry (1973) 29:719-29.
23. M. Lieberman, 1. Yalom, and M. Miles. Encounter Groups: First Facts (New York:
Basic Books, 1973).
24. Ibid., p. 99.
25. Personal communication, 1978.
К главе 2
1. A. Meyer, cited by J. Frank, oral communication, 1979.
2. Cicero, cited in M. Montaigne, The Complete Essays of Montaigne, trans. Donald
Frame (Stanford: Stanford University Press, 1965), p. 56.
3. Seneca, cited in Montaigne, Complete Essays, p. 61.
4. St. Augustine, cited in Montaigne, Complete Essays, p. 63.
5. Manilius, cited in Montaigne, Complete Essays, p. 65.
6. Montaigne, Complete Essays, p. 67.
7. M. Heidegger, Being and Time (New York: Harper Row, 1962), pp. 210-24.
8. Ibid., passim.
9. К. Jaspers, cited in J. Choron. Death and Western Thought (New York: Collier
Books 1963), p. 226.
10. S. Freud. "Thoughts for the Times on War and Death", vol. XIV in Standard
Edition (London: Hogarth Press, 1957: originally published 1915), p. 291.
II. Ibid., p. 290.
12. J. Giraudoux, cited in The Meaning of Death, ed. H. Feifel (New York: McGraw-
Hill, 1965), p. 124.
13. Montaigne, Complete Essays, p. 67.
14. L. Tolstoy, War and Peace (New York: Modem Library, 1931), p. 57.
15. L. Tolstoy, The Death of Ivan llych and Other Stories (New York: Signet Classics,
1960).
16. D. Rosen, "Suicide Survivors," Western Journal of Medicine (April 1975) 122:289-94.
17. A. Schmitt, Dialogue with Death (Harrisonburg, Va.: Choice Books, 1976), pp.
55-58.
18. R. Noyes, "Attitude Changes Following Near-Death Experiences", Psychiatry,
in press.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100
целое, если смотреть галактически, - перестает ли оно от этого быть
значимым? Если вещи имеют значение, им не обязательно нести
смысл, который бы делал их значимыми!
Из этой концепции вытекают непосредственные терапевтические
следствия: терапевт должен помочь пациенту понять, что его нынеш-
ние сомнения (или принятие новой смысловой схемы) не уничтожа-
ют реальность прошлых значимостей. На память приходят три паци-
ентки. Первая двадцать пять лет была монахиней, а затем, утратив
веру, покинула орден. Ее нынешнюю депрессию и чувство неустой-
чивости усугубляло убеждение, что всю свою взрослую жизнь она
"прожила во лжи". Другая пациентка в возрасте сорока пяти лет на-
чала писать стихи и вскоре обнаружила, что у нее большой талант. Я
занимался ее терапией, когда ей было шестьдесят и она умирала от
рака. Ей было очень горько оттого, что она "впустую потратила"
большую часть своей жизни, будучи женой фермера, растя детей, моя
посуду, копая картошку - эта деятельность не согласовывалась с ее
нынешней смысловой схемой. Еще одну пациентку в разгар жесто-
кой бракоразводной баталии глубоко ранили слова человека, который
двадцать лет был ее мужем, а теперь пытался отобрать у нее смысл,
заявив, что никогда не любил ее.
Всем трем пациенткам помогло понимание того, что новая смыс-
ловая схема или глубокое состояние сомнения (то есть нынешнее ви-
дение прошлой жизни с галактической точки зрения) не уничтожает
значимость, существовавшую прежде. Бывшая монахиня постепенно
поняла, что ее нынешнее отсутствие веры не изглаживает веру, ко-
торая у нее когда-то была, а также не отменяет добро, которое она
тогда делала. Поэтесса также осознала в терапии, что ее прежняя жизнь
в свое время имела для нее большой смысл. Она воспитывала детей,
растила хлеб, жила в ритме природных циклов, и среди всего этого
зародилась и потихоньку проросла ее поэзия. Ее сегодняшняя поэзия
была продуктом всей ее жизни; особый характер ее стихов был сфор-
мирован ее уникальным жизненным опытом - даже архаическое за-
нятие соскабливания грязи с картошки нашло свое место в живой ткани
ее строф. Третья пациентка также узнала, что значимое в прошлом
не только вечно, но и драгоценно. Она стала смело защищать то, что
бьшо ей дорого, и смогла сказать своему мужу: "Если ты двадцать лет
жил со мной, не любя меня, это твоя трагедия! Что касается меня,
то, хотя я не люблю тебя сейчас, когда-то я очень тебя любила и про-
вела с тобой много лучших лет моей жизни".
Вовлеченность в жизнь. Хотя некоторые из этих философских оп-
ровержений состояния бессмысленности содержат определенные ин-
тересные возможности для психотерапии, они недостаточно эффек-
тивны и чаще всего остаются психотерапевтическими курьезами. В
этом случае, как и во всех других ситуациях терапевтического изме-
нения, доводов разума самих по себе недостаточно. Терапевту требу-
ется более эффективный подход. Дэвид Хьюм в знаменитом фрагменте
своего "Трактата" указывает путь к нему. Находясь в галактической
перспективе, он размышлял, и в результате его окружили облака со-
мнений ("философическая меланхолия"):
"Это большое счастье, что, хотя разум неспособен рассе-
ять облака сомнений, для этой цели достаточно самой при-
роды, исцеляющей меня от философической меланхолии
чувств, изгоняющими все эти химеры. Я обедаю, играю в
Трик-трак, разговариваю, и я весел с моими друзьями, и
когда через три или четыре часа развлечений возвращаюсь
к этим размышлениям, они кажутся такими холодными,
натянутыми и смешными,, что я не могу найти в своем сер-
дце склонности дальше погружаться в них".
Противоядием Хьюма против бессмысленности, заложенной в
космической точке зрения, является вовлеченность. Ею же продик-
359
товано решение Камю и Сартра -совершить скачок в обязательство и
действие. Толстой тоже выбрал это решение, когда сказал: "Можно
жить лишь до тех пор, пока жизнь опьяняет нас". Вовлеченность -
самое эффективное терапевтическое средство против бессмысленности.
Выше я обсуждал гедонистический парадокс: чем больше мы на-
меренно ищем удовольствия, тем больше оно от нас ускользает.
Франкл утверждает, что удовольствие - побочный продукт смысла,
и наше искание следует посвятить обнаружению смысла. Я считаю,
что поиск смысла столь же парадоксален; чем больше мы рациональ-
но ищем его, тем меньше находим; вопросы, которые человек задает
о смысле, всегда переживут ответы.
Смысл, как и удовольствие, должен преследоваться косвенно.
Ощущение осмысленности - побочный продукт вовлеченности. Вов-
леченность на логическом уровне не разрешает фатальные вопросы,
которые ставит перед нами галактическая перспектива, но она при-
водит к тому, что эти вопросы не имеют значения. Таков смысл из-
речения Витгенштейна: "Решение проблемы жизни видится в исчез-
новении проблемы".
Вовлеченность - это терапевтический ответ на бессмысленность вне
зависимости от источника последней. Вовлеченность всем сердцем в
любое из бесконечного множества жизненных действий не только ус-
траняет вредное влияние галактической точки зрения, но и увеличи-
вает наши шансы соединить события своей жизни в какой-либо цело-
стный паттерн. Обрести дом, заботиться о других индивидах, об идеях
и проектах, искать, творить, строить - эти и другие формы вовле-
ченности вознаграждают вдвойне: они по сути своей обогащают и,
кроме того, облегчают дисфорию, возникающую у нас под влияни-
ем бомбардировки разрозненными бессмысленными данными суще-
ствования.
Значит, цель терапевта - вовлеченность. Задача не в том, чтобы
создать вовлеченность или воодушевить пациента вовлеченностью -
этого терапевт сделать не может. Но это и не нужно: желание вовле-
каться в жизнь всегда есть внутри пациента, и терапевтические дей-
ствия должны быть направлены на устранение препятствий на пути
пациента. Что, например, мешает пациенту любить другого челове-
ка? Почему так мало удовлетворяют его отношения с другими? Како-
вы те паратаксические искажения, которые регулярно портят его от-
ношения с другими? Почему так мало удовлетворения приносит
работа? Что мешает пациенту найти работу, соответствующую его та-
Но, увы. соблазн галактической перспективы был для него слишком велик, и
он закончил фразу тем, что "как только мы снова трезвы, мы видим, что все это
заблуждение, и глупое заблуждение"".
лантам, или находить приятные стороны в нынешней работе? Поче-
му пациент не обращает внимания на свои творческие, или религи-
озные, или самотрансцендентные стремления?
Самое важное средство работы терапевта в этом контексте - его
собственная личность, через которую он вовлекается в отношения с
пациентом. Терапевт ведет пациента к вовлеченности в отношения с
другими, и первый шаг на этом пути обеспечивается его личностным
глубоким и аутентичным отношением к пациенту. То, как это про-
исходит, обсуждалось мною выше. Являясь образцом отношения к
вовлеченности как к личностному обязательству, терапевт может слу-
жить для пациента объектом идентификации - человеком, которому
небезразлична его профессиональная миссия, для которого значим
рост других людей, который помогает другим - часто творчески -
искать смысл.
Подведем итоги. Первый шаг терапевта в работе с проблемой бес-
смысленности состоит в том, чтобы проанализировать и "очистить от
примесей" проблему. Многое из относимого к сфере "бессмыслен-
ности" на самом деле репрезентирует нечто другое (являясь либо куль-
туральным артефактом, либо аспектом других конечных факторов -
смерти, свободы и изоляции) и должно в терапии рассматриваться
соответственно. С "чистой" бессмысленностью, особенно когда она
возникает из-за принятия отстраненной галактической перспективы,
лучше всего работать косвенно, через вовлеченность, которая лиша-
ет галактическую перспективу ее действия.
Этот терапевтический подход значительно отличается от терапев-
тических стратегий, предлагаемых мной для работы с другими конеч-
ными факторами. Со смертью, свободой и изоляцией необходимо
встречаться непосредственно. Однако когда дело касается бессмыс-
ленности, эффективный терапевт должен помочь пациенту отвернуть-
ся от вопроса: принять решение вовлеченности, а не погружаться в
проблему бессмысленности. Вопрос о смысле жизни, как учил Буд-
да, решается не наставлением. Человек должен погрузиться в реку
жизни и позволить вопросу уплыть.
541
эпилог
Разговор о бессмысленности возвращает меня в ту точку круга, к
тому определению, с которого я начал: экзистенциальная терапия -
это динамический подход, в центре внимания которого находятся
факторы, составляющие неотъемлемую часть человеческого существо-
вания. Каждый из нас жаждет неразрушимости, почвы, общности и
структуры, и тем не менее мы все должны переживать неизбежную
смерть, отсутствие почвы, изоляцию и бессмысленность. Экзистен-
циальная терапия основана на модели психопатологии, согласно ко-
торой тревога и ее дезадаптивные последствия представляют собой
реакцию на эти четыре конечных фактора.
Хотя необходимо было обсудить каждый из конечных факторов
отдельно, in vivo они сложным образом переплетены, и их взаимо-
действие неизменно определяет подтекст терапии. В диалоге между
пациентом и терапевтом они являются и содержанием, и процессом.
Конфронтация пациента со смертью, свободой, изоляцией и бессмыс-
ленностью поставляет терапевту эксплицитный интерпретируемый
материал. Даже когда эти темы не возникают в терапии открыто, они
все равно обусловливают modus operandi. Такие психические фено-
мены, как воля, принятие ответственности, отношение к терапевту
и вовлеченность в жизнь, являются ключевыми процессами терапев-
тического изменения. Именно эти решающие виды активности во
многих терапевтических системах слишком часто считаются несуще-
ственными "вбрасываниями".
Притягательная сила экзистенциальной терапии обусловлена тем,
что она твердо укоренена в онтологическом фундаменте, в глубочай-
ших структурах человеческого существования. Она привлекает и тем,
что имеет гуманистическую основу и, единственная среди терапевти-
ческих парадигм, полностью вмещает интенсивно личностную при-
роду терапевтического предприятия. Кроме того, пространство экзи-
стенциальной парадигмы является очень широким: оно принимает в
себя и ассимилирует инсайты многих философов, художников и те-
рапевтов, касающиеся мучительных и целительных последствий кон-
фронтации с конечными факторами.
Однако это не более чем парадигма, то есть психологический кон-
структ, оправдываемый в конечном счете только своей клинической
полезностью. Как и любой другой конструкт, он в конце концов ус-
тупит место другим конструктам, обладающим большей объяснитель-
ной силой. Каждая клиническая парадигма, если только какой-ни-
будь официальный институт не высек ее на камне раньше, чем она
созрела, органична: выдвигая новую точку зрения, она позволяет четко
описать некоторые смутные прежде факты. В свою очередь, эти но-
вые данные модифицируют исходную парадигму. Я рассматриваю
данную экзистенциальную парадигму как раннюю теорию, основан-
ную на клинических наблюдениях, вынужденно ограниченных в сво-
ем источнике, спектре и количестве. Я надеюсь, что эта парадигма
окажется органичной, то есть что она не только будет полезна кли-
ницистам в своей нынешней форме, но послужит стимулом для дис-
курса, необходимого для того, чтобы модифицировать и обогатить ее.
543
ПРИМЕЧАНИЯ
К главе 1
1. J. Breuer and S. Freud, Studies on Hysteria, vol. II in The Standard Edition ofrh<
Complete Works of Slgmund Freud. 24 vols.. ed. James Strachey (London: Hogarth Press.
1955, originally published 1895), pp. 135-83.
2. Ibid., p. 158,
3. В. Spinoza, cited by M. de Unaniuno, The Tragic Sense of Life, tens. J. E. Flitch
(New York: Dover, 1954). p. 6.
4. A. Freud, The Ego and the Mechanisms of Defense (New York. International Uiu-
versities Press, 1946).
5. H. Sullivan, The Interpersonal Theory of Psychiatry (New York: W W Norton, 1953)
6. 0. Rank. Will Therapy and Truth and Reality (New York: Alfred A. Knopf. 1954),
p. 121.
7. A. Malraux, cited in P. Lomas, True and False Experience (New York: Taplineer,
1973), p. 8.
8. Т. Hardy, "In Tenebris", Collected Poems of Thomas Hardy (New York: Macrnill-
an, 1926), p. 154.
9. Encyclopedia of Philosophy, vol. Ill (New York: Macrnillan and Free Press, 1967),
p. 147.
10. S. Kierkegaard, "How Johannes Climacus Became an Author." in A Kierkegliard
Anthology, ed. R. Bretall (Princeton, N..J.: Princeton University Press, 1946), p. 193.
II. Ibid.
12. W. Barretl, What Is Existentialism? (New York: Grove Press, 1954), p 21.
13. L. Binswanger, "Existential Analysis and Psychotherapy", in Progress in Psycho
therapy, eds. F. Fromm-Reicliman and J. Moreno (New York. Grune Stratton, 1956),
p. 196. . I
14. R May, E. Angel, and H Ellenberger, Existence (New York: Basic Books. 1958),S
pp. 3-35. I
15. A. Sutich, American Association of Humanistic Psychology: Progress Report 1962,1
cited in J. Bugental, "The Third Force in Psychology", Journal of Humanistic Psychology
(1964) 4:19-26.
16. J. Bugental, "The Third Force".
17. F. Peris, Geslalf Therapy Verbatim (New York: Bantam, 1971), p. 1.
18. S. Freud, The Interpretation of Dreams, vol. IV in Standard Edition (London:
Hogarth Press, 1953; originally published 1900), p. 263.
19. Т. Wilder, cited in Readers Digest (January 1978), p. 133.
20. V. Franki, oral communication, 1974.
21. May, Angel, and Ellenberger, Existence, p. II.
22. С. Rogers, cited in D. Malan, "Tile Outcome Problem in Psychotherapy Re-
search", Archives of General Psychiatry (1973) 29:719-29.
23. M. Lieberman, 1. Yalom, and M. Miles. Encounter Groups: First Facts (New York:
Basic Books, 1973).
24. Ibid., p. 99.
25. Personal communication, 1978.
К главе 2
1. A. Meyer, cited by J. Frank, oral communication, 1979.
2. Cicero, cited in M. Montaigne, The Complete Essays of Montaigne, trans. Donald
Frame (Stanford: Stanford University Press, 1965), p. 56.
3. Seneca, cited in Montaigne, Complete Essays, p. 61.
4. St. Augustine, cited in Montaigne, Complete Essays, p. 63.
5. Manilius, cited in Montaigne, Complete Essays, p. 65.
6. Montaigne, Complete Essays, p. 67.
7. M. Heidegger, Being and Time (New York: Harper Row, 1962), pp. 210-24.
8. Ibid., passim.
9. К. Jaspers, cited in J. Choron. Death and Western Thought (New York: Collier
Books 1963), p. 226.
10. S. Freud. "Thoughts for the Times on War and Death", vol. XIV in Standard
Edition (London: Hogarth Press, 1957: originally published 1915), p. 291.
II. Ibid., p. 290.
12. J. Giraudoux, cited in The Meaning of Death, ed. H. Feifel (New York: McGraw-
Hill, 1965), p. 124.
13. Montaigne, Complete Essays, p. 67.
14. L. Tolstoy, War and Peace (New York: Modem Library, 1931), p. 57.
15. L. Tolstoy, The Death of Ivan llych and Other Stories (New York: Signet Classics,
1960).
16. D. Rosen, "Suicide Survivors," Western Journal of Medicine (April 1975) 122:289-94.
17. A. Schmitt, Dialogue with Death (Harrisonburg, Va.: Choice Books, 1976), pp.
55-58.
18. R. Noyes, "Attitude Changes Following Near-Death Experiences", Psychiatry,
in press.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100