участники группы доверяли друг
угу и чувствовали, что их полностью понимают. Градуировка под-
рженности стимулу выражалась в одном из рабочих правил группы,
гласно которому каждый член группы мог продвигаться с собствен-
й скоростью, и никого не понуждали к более интенсивной конф-
штации, чем он хотел.
g Другой полезный принцип контроля тревоги - ее расчленение и
Цапиз. Чувство животного катастрофического ужаса обычно состоит
1 многих компонентов страха, доступных рациональному анализу.
1ожет оказаться полезным побудить пациента (как обычного психо-
драпевтического клиента, так и умирающего) исследовать свой страх
1вычленить все его отдельные компоненты. Многие люди перед ли-
1>м смерти испытывают подавляющее чувство беспомощности, и груп-
U умирающих, с которыми я работал, действительно посвящали
рачительное время нейтрализации этого источника мощного страха.
равная стратегия состоит в том, чтобы разделить дополнительные
вства беспомощности и подлинную беспомощность, обусловленную
тречей с неизменимой экзистенциальной ситуацией. Я был свиде-
лем тому, как умирающие возвращали себе ощущение власти и кон-
мя, взяв в свои руки управление теми аспектами своей жизни,
эрыми можно было управлять. Например, пациент в силах изме-
ь свой стиль взаимодействия с врачом: он может настоять на том,
бы его полностью информировали о его болезни или допускали к
частию в принятии важных решении, касающихся лечения. Он мо-
1ет сменить врача, если не удовлетворен теперешним. Некоторые
ациенты становятся социально активными. Другие используют свою
зможность выбора, с восторгом обнаруживая, что могут решить не
пать то, чего они не хотят делать. Третьи, убежденные, что новые
ти управления психологическим стрессом окажут воздействие на ход
,.w заболевания, серьезно включаются в психотерапию. Наконец,
1огда все остальное кажется вышедшим из сферы личного контроля,
239
у нас еще остается власть контролировать свою позицию по отноше-
нию к собственной судьбе - реконструировать то, что невозможно
отрицать.
Другие компоненты страха - это страх перед болью умирания, страх
посмертного существования, страх неизвестности, беспокойство за
семью, страх за свое тело, чувство одиночества, регрессия. В запад-
ной культуре, ориентированной на успех, смерть любопытным обра-
зом приравнивается к неудаче. Каждый из этих составляющих стра-
хов, исследованный рационально и отдельно, является менее
пугающим, чем все вместе. Каждый связан с очевидно труднопере-
носимым аспектом умирания; однако ни по отдельности, ни в соче-
тании они не должны с неизбежностью вызывать катастрофическую
реакцию. Следует заметить, однако, что многие пациенты, которым
я предлагал проанализировать их сильные страхи, связанные со смер-
тью, обнаруживали, что дело не в чем-либо из вышеназванного, а в
чем-то примитивном и не укладывающемся в слова. В бессознатель-
ном взрослого живет иррациональный ужас маленького ребенка: смерть
переживается как злая, жестокая, увечащая сила. Вспомним кошмар-
ные детские фантазии о смерти, описанные в главе 3, в которых вы-
ражены более устрашающие представления о смерти, чем у зрелого
взрослого человека. Эти фантазии не в меньшей степени, чем эди-
повы или кастрационные страхи, являются атавистическими довеска-
ми, разрушающими взрослую способность распознавания реальнос-
ти и ответного реагирования. Терапевт работает с этими страхами так
же, как с другими искажениями реальности: он стремится выявить их,
прояснить и рассеять эти призраки прошлого.
Десенсибилизация к смерти: эмпирические данные
В нескольких публикациях (все они являются докторскими диссер-
тациями по психологии) описываются мастерские по сознаванию
смерти, где применялись многие из вышеописанных методов десен-
сибилизации к смерти и оценивались количественные изменения тре-
воги смерти. Об одном восьмичасовом марафоне - состоявшем из
обсуждения темы смерти, просмотра кинофильма о смерти, направ-
ленного фантазирования (в состоянии глубокой мышечной релакса-
ции) каждого члена группы о своем смертельном заболевании, смер-
ти и похоронах - сообщается, что восемь участников этого экспери-
мента (по сравнению с внегрупповой контрольной выборкой) "реор-
ганизовали свои представления о смерти", меньше прибегали к отри-
цанию в конфронтации с собственной смертью и. согласно проведен-
эму через восемь недель проверочному тестированию, имели более
дизкие показатели тревоги смерти. В послегрупповых интервью не-
которые испытуемые спонтанно заявили, что мастерская послужила
[я них катализатором жизненных изменений в других областях жиз-
я. Например, один из них, алкоголик, рассказал, что группа ока-
1ла на него огромное воздействие: он решил, что не желает умирать
-шзительной смертью алкоголика и стал полностью воздерживаться
г спиртного".
Другая сходная программа десенсибилизации к смерти, SYATD
формирование ваших позиций по отношению к смерти") привела к
унижению страхов смерти (измерявшихся с помощью двух шкал ма-
1нифестной тревоги смерти). Мастерская "смерти и самораскрытия"
вызвала повышение тревоги смерти, но также усиление чувства смыс-
ga жизни. Результаты других программ проявились в снижении тре-
рюги непосредственно после мастерской с возвратом по прошествии
четырех недель к уровню, который был перед проведением мастерс-
кой"". Наконец, шестинедельный образовательный курс на тему смер-
для медицинских сестер не изменил тревогу смерти сразу же, но
л о себе знать достоверным ее снижением четыре недели спустя.
Смерть - лишь один компонент человеческой экзистенциальной
"ситуации, и работа над сознаванием смерти составляет лишь одну грань
экзистенциальной терапии. Чтобы прийти к полностью сбалансиро-
1ванному терапевтическому подходу, мы должны исследовать значение
1> терапии каждого из остальных конечных факторов. Смерть помога-
ют нам понять тревогу, дает динамическую структуру, из которой мы
1можем исходить в своих интерпретациях, и служит источником погра-
ничного опыта, способствующего грандиозному сдвигу точки воспри-
нятая. Каждый из прочих конечных факторов, к которым я сейчас
Обращаюсь, составляет отдельный аспект всеобъемлющей психотера-
1пеетической системы: свобода помогает нам понять принятие ответ-
ственности, преданность изменению, решению и действию; изоляция
проясняет роль отношений; что же касается бессмысленности, то она
обращает наше внимание на принцип обязательства.
241
Часть II .
СВОБОДА
В разделе, посвященном концепции смерти в психотерапии, я
высказывал мысль о том, что клиницисту данный текст покажется чем-
то чуждым, но странно знакомым: "чуждым" потому, что экзистен-
циальный подход нарушает традиционные классификации и группи-
рует клинические наблюдения по-своему; "знакомым" - потому, что
опытный клиницист интуитивно понимает важность и вездесущность
концепции смерти. "Чуждое, но странно знакомое" - этот эпитет не
меньше подходит и к содержанию настоящего раздела. Хотя в психо-
терапевтическом словаре понятие свободы отсутствует, в теории и
практике всех традиционных и новаторских видов терапии оно совер-
шенно незаменимо. В порядке иллюстрации приведу некоторые те-
рапевтические фрагменты, встретившиеся мне на протяжении после-
дних нескольких лет.
Терапевт спрашивает пациентку, заявляющую, что ее поведение
контролируется ее бессознательным: "Чье это бессознательное?"
У ведущего группы есть "не-могущий" колокольчик, в который
он звонит всякий раз, когда член группы говорит "Я не могу". Па-
циенту предлагается отказаться от сказанного и затем вновь сказать
свою фразу, употребив "Я бы не хотел" вместо "Я не могу".
Пациентка, запутавшаяся в весьма саморазрушительных отноше-
ниях, заявляет: "Я не могу решить, что мне делать. Я не в состоя-
нии заставить себя прекратить отношения, но мечтаю застать его в
постели с другой женщиной, чтобы я наконец-то смогла уйти от него".
Мой первый супервизор, ортодоксальный фрейдистский анали-
тик, твердо верящий в фрейдовскую детерминистскую модель пове-
дения, сказал мне двадцать лет назад во время первой встречи: "Цель
психотерапии - привести пациента к той точке, где он сможет сде-
лать свободный выбор". Тем не менее, я не припоминаю, чтобы в
течение более чем пятидесяти супервизорских сессий он сказал еще
хоть одно слово о "выборе", который сам же объявил целью терапии.
Многие терапевты вновь и вновь предлагают пациентам менять
фигуры речи и "присваивать" то, что с ними случается. Вместо "он
ристает ко мне" - "я позволяю ему ко мне приставать
и так устроен, что перескакивает с темы на тему" - "когда я чув-
вую себя травмированным и мне хочется плакать, я защищаю себя
1утанностью мыслей".
Терапевт попросил сорокапятилетнюю пациентку провести диа-
эг со своей покойной матерью и в процессе его несколько раз по-
ргорить следующее предложение: "Я не изменюсь, пока не изменит-
Ья твое обращение со мной в то время, когда мне было десять лет".
Об Отто Уилле, легендарном терапевте, сообщается, что он
ериодически прерывал бесконечные размышления сильно скованного
ациента с навязчивостями, высказывая предложения типа: "Послу-
дайте, почему бы вам не сменить имя и не переехать в Калифорнию?"
В 5 часов вечера сексуально компульсивный мужчина прилетел
> город, где на следующее утро должен был выполнять профессио-
нальные обязанности. Прямо из аэропорта он начал торопливо об-
йванивать знакомых женщин, чтобы назначить на этот вечер интим-
ное свидание. Увы! Все уже кому-то что-то пообещали. (Разумеется,
{ни с легкостью мог бы позвонить им за несколько дней или даже не-
дель.) Его реакцией было облегчение: "Слава Богу, теперь я смогу
1егодня ночью почитать и выспаться, чего я на самом деле и хотел".
Эти виньетки могут произвести впечатление попурри из бездумных
[оказываний пациентов и хитроумных уловок самоуверенных тера-
втов. Однако, как я позже продемонстрирую, все они объедине-
ы тем, что связаны с концепцией свободы. Более того, хотя эти
[стории с виду весьма легкомысленны, они отражают отнюдь не лег-
ковесные заботы. В каждой из них при надлежащем рассмотрении
бнаруживается смысл, уводящий в сферу экзистенциального. Каж-
ая высвечивает определенный взгляд на тему свободы, каждая мо-
гсет служить исходной точкой для обсуждения какого-либо терапевти-
1ески релевантного аспекта свободы.
Для философа слово "свобода" имеет широкие личностные, соци-
альные, моральные и политические импликации, соответственно
включая в себя обширное пространство. Более того, это понятие
вызывает интенсивные споры: философские дебаты на тему свободы
И причинности не прекращаются две тысячи лет. На протяжении ве-
IKOB концепция абсолютной свободы неизменно вызывала ожесточен-
ый протест, поскольку вступала в конфликт с господствующим ми-
овоззрением: вначале - с верой в божественное провидение,
последствии - с научными законами причинности; еще позже - с
гельянским взглядом на историю как на осмысленное продвижение,
243
с марксистскими и фрейдистскими детерминистскими теориями. Од-
нако в этом разделе, так же как везде на страницах настоящей кни-
ги, я буду рассматривать лишь аспекты свободы, имеющие важное
значение для повседневной клинической практики, а именно: в гла-
ве 6 - свободу индивида в творении собственного жизненного пути,
в главе 7- свободу индивида желать, выбирать, действовать и - са-
мое важное с точки зрения целей психотерапии - меняться.
6. ОТВЕТСТВЕННОСТЬ
Слово "ответственность" имеет много оттенков значения. Надеж-
ного, заслуживающего доверия человека мы называем "ответствен-
ным". "Ответственность" подразумевает также подотчетность - юри-
дическую, финансовую или моральную. В сфере психического
доровья под "ответственностью" имеют в виду способность пациента
рациональному поведению, а также моральные обязательства тера-
(евта перед пациентом. Хотя каждый их этих смыслов имеет то или
мое отношение к нашей теме, здесь я уподобляю слово "ответствен-
Вость" в одном специфическом смысле - в том же самом смысле, что
и Жан-Поль Сартр, когда он писал, что быть ответственным значит
1)ыть "неоспоримым автором события или вещи". Ответственность
Означает авторство. Осознавать ответственность - значит осознавать
Гворение самим собой своего "я", своей судьбы, своих жизненных
Неприятностей, своих чувств и также своих страданий, если они имеют
риесто. Никакая реальная терапия невозможна для пациента, не при-
нимающего такой ответственности и упорно обвиняющего других -
иодей или силы - в своей дисфории.
Ответственность как экзистенциальная проблема
Каким образом ответственность оказывается экзистенциальным
фактором? Экзистенциальная природа смерти самоочевидна: смерт-
ность и конечность являются несомненными свойствами существова-
ния. Но экзистенциальный аспект ответственности и воли, о кото-
1рой речь пойдет в следующей главе, не столь ясен.
1 На самом глубоком уровне ответственность объясняет существова-
ние. Я понял это много лет назад благодаря одному незатейливому
переживанию, однако столь мощному, что оно по сей день остается
12кивым и ярким для меня. Я в одиночестве плавал с аквалангом в
1теплой, пронизанной солнцем, чистой воде тропической лагуны и
испытывал, как часто испытываю, находясь в воде, ощущение глу-
1бокого удовольствия и уюта. Я чувствовал себя как дома. Тепло воды,
1-красота кораллового дна, сверкающие серебристые гольяны, неоно-
245
во-яркие коралловые рыбы, величественные морские ангелы, мяси-
стые анемоны, эстетическое наслаждение от плавного скольжения и
прорезания воды - все это вместе создавало ощущение подводного рая.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100