До своего
аменения в результате терапии Брюс редко давал волю своему уму,
едко думал о чем-то другом, редко читал (кроме как ради того, чтобы
(роизвести впечатление на женщину), редко слушал музыку (иначе
.ак в качестве прелюдии к сексу), редко эмоционально переживал ре-
яьную встречу с другим человеком. Брюс, умевший найти нужные
й1ова, заявил, что "жил как животное, в постоянном возбуждении
>т дерганья туда-сюда, создаваемого кусочком плоти, свисающим
Дежду ног". "Допустим, - сказал он однажды, - что мы имели бы
йззможность подробно изучать жизнь определенного вида насекомых.
Представьте, что мы обнаружили: самцы этих насекомых сходят с ума
Эт двух бугорков на грудной клетке самки и посвящают все свои дни
йа земле тому, чтобы найти способы коснуться этих бугорков. Что
бы мы подумали? Наверное, что это странный способ проводить свою
изнь. Уж конечно, в жизни есть нечто большее, чем прикоснове-
ния к бугоркам. Однако я был таким насекомым". Неудивительно,
Йто он испытывал чувство вины. Как сказал бы Тиллих, чувство вины
рэрюса происходило от жизнеотрицания и ограничения, от принесе-
ния себя в жертву и отказа стать тем, чем он мог стать.
319
Никто не изображал экзистенциальную вину более живо и захваты-
вающе, чем Франц Кафка. Отказ от признания и конфронтирования
экзистенциальной вины - повторяющаяся тема в творчестве Кафки.
"Процесс" начинается так: "Кто-то, по-видимому, оклеветал Иозефа
К., потому что, не сделав ничего дурного, он попал под арест".
Иозефу К. предлагают сознаться, но он заявляет: "Я ни в чем нс
виновен". Весь роман посвящен описанию попыток Иозефа К. осво-
бодиться от суда. Он ищет помощи из любого мыслимого источника.
но тщетно, потому что находится не перед обычным гражданским
судом. Как постепенно понимает читатель, Иозеф К. застигнут внут-
ренним судом - тем, что заседает в его скрытых глубинах T. Юлиус
Хойшер (Julius Heuscher) обращает внимание на физическое заражение
суда примитивным инстинктивным материалом: так, на судейских
столах разбросаны порнографические книги, а суд размещается в
низкой грязной мансарде трущобного здания.
Когда Иозеф К. входит в собор, к нему обращается священник.
который пытается помочь ему, побуждая взглянуть внутрь себя на свою
вину. Иозеф К. отвечает, что все это недоразумение, и затем даст
рациональное объяснение: "И как человек может считаться виновным
вообще? А мы тут все люди, что я, что другой". "Но все виновные
всегда так говорят", - взывает священник и вновь советует ему загля-
нуть внутрь себя, вместо того чтобы пытаться растворить свою вину и
коллективной вине. Когда Иозеф К. называет свой следующий шаг
("Буду и дальше искать помощи"), священник разражается гневом: "Ты
слишком много ищешь помощи у других". В конце концов он прон-
зительно кричит с кафедры: "Неужели ты уже за два шага ничего нс
видишь? "
Затем Иозеф К. надеется узнать у священника метод обойти суд -
"способ жить вне процесса", - подразумевая под этим метод жизни
вне "юрисдикции" собственной совести. По сути Иозеф К. спраши-
вает о том, возможно ли никогда не встретиться с экзистенциальной
виной. Священник отвечает, что надежда на бегство - это "заблуж-
дение", и рассказывает притчу "из Введения к Закону", описываю-
щую "это заблуждение", выразительную историю о поселянине и
привратнике. Поселянин просит, чтобы его пропустили к Закону.
Привратник перед одной из бесчисленных дверей приветствует его и
объявляет, что в данный момент пропустить его не может. Когда
поселянин пытается заглянуть в недра Закона, привратник предупреж-
дает его: "Если тебе так не терпится - попытайся войти, не слушай
моего запрета. Но знай: могущество мое велико. А ведь я только са-
ди ничтожный из стражей. Там, от покоя к покою, стоят приврат-
ки, один могущественнее другого. Уже третий из них внушал мне
выносимый страх".
? Тогда проситель решает подождать, пока ему разрешат войти. Он
1дет дни, недели, годы. Он ждет в стороне от входа всю свою жизнь.
IH стареет, его зрение слабеет, и уже умирая, задает привратнику
кэследний вопрос - вопрос, который никогда не задавал прежде:
1едь все люди стремятся к Закону, как же случилось, что за все эти
)лгие годы никто, кроме меня, не требовал, чтобы его пропусти-
д?" Привратник кричит изо всех сил (потому что и слух тоже отка-
йвает поселянину): "Никому сюда входа нет, эти врата были пред-
значены для тебя одного! Теперь пойду и запру их".
Иозеф К. не понимает притчу; более того, до самого конца, ког-
.он умирает "как собака", он продолжает искать помощи от како-
.-либо внешнего источника"". Кафка и сам, как он пишет в своем
евнике, вначале не понимал смысл притчи". Согласно БуберуT,
последствии Кафка в своих записных книжках полнее выразил смысл
ритчи: "Признание вины, безусловное признание вины, дверь рас-
хивается. Она ведет в дом мира, мутное отражение которого рас-
инулось вне стен". Поселянин в романе Кафки был виновен - не
рлько в том, что вел неживую жизнь, ожидал позволения от друго-
Д), не овладевал своей жизнью, не проходил через врата, предназ-
1аченные для него одного; он был виновен и в том, что не принимал
чою вину, не использовал ее как проводника вовнутрь, не сознавался
эезусловно" - акт. в результате которого врата бы "распахнулись".
Нам мало что рассказано о жизни Иозефа К. до зова вины, и по-
аму мы не можем точно обозначить основания его экзистенциальной
1ны. Однако мы можем обратиться к одной удивительно многое
роясняющей истории, принадлежащей Хойшеру (Heuscher), в кото-
зй речь идет о двойнике Иозефа К. - пациенте мистере Т., чьи об-
щения самому себе легко увидеть:
"Мистер Т. обратился ко мне за консультацией, пото-
му что больше не мог глотать. В течение недель он ограни-
чивался частыми маленькими глотками жидкости, в резуль-
тате потеряв около сорока фунтов. До болезни он делил свое
время между фабрикой, где его функции были интересны,
но четко определены, и домом, где его умная, но хрони-
чески невротичная, депрессивная алкоголичка-жена дела-
ла невозможными выходы в общество и прочие развлечения.
Сексуальная близость прекратилась уже много лет назад,
якобы по обоюдному согласию, и домашняя жизнь была
3десь и далее перевод Р. Райт-Ковалевой.
320
ограничена чтением, просмотром телепередач, безличны-
ми разговорами с женой, когда она была трезва, и эпизо-
дическими визитами дальнего родственника. Внушающий
симпатию и превосходный собеседник, мистер Т. тем не
менее не имел близкого друга, хотя очень хотел бы иметь.
Он никогда не пытался вести какую-либо социальную
жизнь, в которой не участвовала бы его жена. Увязший в
этом ригидном и ограниченном мире, он умно парировал
все предложения терапевта, касающиеся развития того или
иного потенциала, осуществления того или иного выбора".
За два года терапии симптоматика мистера Т. смягчилась, но жиз-
ненный стиль никак не изменился. Подобно Иозефу К., мистер Т.
не прислушивался к себе: в терапии он тщательно уклонялся от глу-
бинного исследования своей жизни. Однако он настаивал на продол-
жении терапии, и терапевт рассматривал его настойчивость как сви-
детельство скрытого от него самого ощущения возможности более
насыщенной жизни.
В один прекрасный день мистер Т. рассказал свой сон, изумив-
ший его предельной ясностью. Он не читал Кафку, но этот сон до
дрожи напоминал "Процесс", который, .как и многие произведения
Кафки, получил начало в сновидении. Он слишком длинен, чтобы
воспроизводить его здесь целиком, но вот начало:
"Я арестован полицией и отправлен в полицейское отде-
ление. Мне не сказали, за что я арестован, только пробур-
чали что-то о "мелком преступлении" и предложили при-
знать себя виновным. Когда я отказался, они стали угрожать
обвинением в тяжком преступлении. "Обвиняйте меня в чем
хотите", - огрызнулся я, и тогда они вменили мне тяжкое
преступление. В результате я был осужден и оказался на тю-
ремной ферме, поскольку, как сказал один из полицейс-
ких, это было место для "ненасильственных тяжких преступ-
лений". Вначале, когда мне предложили признать себя
виновным, я впал в панику; затем почувствовал гнев и за-
мешательство. Я так и не узнал, в чем был-обвинен, но за-
державший меня офицер сказал, что глупо было отказывать-
ся признать вину, поскольку за мелкое преступление меня
посадили бы всего на шесть месяцев, в то время как приго-
вор за тяжкое преступление - по крайней мере пять лет. Я
получил между пятью и тридцатью годами!"""
322
Мистер Т. и Йозеф К. оба были вызваны на суд экзистенциаль-
эй виной, и оба предпочли уклоняться от вызова, интерпретируя
ту традиционным образом. Оба заявляли о своей невиновности. В
энце концов, ни тот, ни другой не совершил преступления. "Это
элжно быть какое-то недоразумение", - рассуждали они и посвящали
рбя убеждению внешних авторитетов в ошибке правосудия. Но эк-
истенциальная вина не есть результат какого-либо преступного дей-
гвия, совершенного индивидом. Напротив! Экзистенциальная вина
од любым из своих многочисленных имен - "самоосуждение", "уг-
>1зения совести", "сожаление" и т.д.) происходит от упущения. Ио-
К. и мистер Т. оба виновны вследствие не сделанного ими в их в
1зни.
В переживаниях мистера Т. и Иозефа К. для психотерапевта зак-
эчен богатый смысл. "Вина" - это субъективное дисфорическое
стояние, переживаемое как "тревожная плохость". Однако субъек-
[вная вина может иметь различные значения. Терапевт должен по-
ючь пациенту различить реальную, невротическую и экзистенциаль-
1ую вину. Экзистенциальная вина - это нечто большее, чем
ясфорическое аффективное состояние, чем симптом, который дол-
;ен быть проработан и устранен. Терапевту следует рассматривать ее
fcK зов изнутри, который, если мы будем внимательны к нему, мо-
;ет стать нашим проводником к личностной самореализации. Тот,
х), подобно Иозефу К. или мистеру Т., испытывает экзистенциаль-
fK> вину, совершил преступление против своей судьбы. Жертва пре-
упления - собственное потенциальное "я". Искупление достигается
эгружением в "подлинное" призвание человеческого существа, ко-
inoe. как сказал Кьеркегор, есть "воля быть собой" .
323
7. ВОЛЯ
Ответственность, воля и действие
Японская пословица гласит: "Знать и не делать - вообще не знать".
Осознание ответственности само по себе не синонимично изменению;
оно только первый шаг в процессе изменения. Именно это я имел в
виду, когда в предыдущей главе сказал, что пациент, который начи-
нает осознавать ответственность, входит в преддверие изменения. В
этой главе будет рассматриваться остальное путешествие - переход от
осознания к действию.
Чтобы измениться, человек должен прежде всего принять на себя
ответственность: он должен связать себя с каким-то действием. Само
слово "ответственность" обозначает эту способность - "ответ" + "спо-
собность" - то есть способность ответить. Изменение является це-
лью психотерапии, и терапевтическое изменение должно выражаться
в действии, а не в знании, намерении или мечтаниях.
Это кажется совершенно очевидным, однако в психотерапии та-
кой самоочевидный факт традиционно затемнялся. Первые аналити-
ки были настолько убеждены, что знание о себе равносильно изме-
нению, что рассматривали знание как конечный пункт терапии. Если
изменение не происходило, это приписывалось тому, что пациент нс
достиг достаточного инсайта. В известной статье 1950 г., опублико-
ванной в ведущем психиатрическом журнале, Аллен Велис (Alien
Wheelis) счел необходимым напомнить психотерапевтам: "Терапия
может быть причиной личностного изменения лишь постольку, по-
скольку она приводит пациента к принятию нового способа поведе-
ния. Реальное изменение, не связанное с действием, практически и
теоретически невозможно".
Что такое действие, с точки зрения психотерапии? Является ли
размышление действием? В конце концов, можно продемонстриро-
вать, что мысль потребляет энергию. Велис доказывает, что расши-
рение концепции действия, чтобы она включала в себя мысль, ли-
шило бы действие его смысла. Мысль сама по себе и вне связи с другими
влениями не имеет внешних последствий, хотя может быть совершенно
Необходимой увертюрой к действию: человек может, например, пла-
ировать, репетировать действие или набираться решимости для него.
.ействие выводит человека за его пределы; оно включает в себя взаи-
шром. Оно не обязательно влечет за
юлько наблюдаемое движение. Легкий жест по отношению к друго-
му или взгляд на него может быть действием, имеющим важный
ысл. Действие имеет две стороны: его оборотная сторона - это
тсутствие действия: например, не действие в привычной манере, не
бжорство, не эксплуатирование других, не нечестность могут быть по-
стоящему важными действиями.
Терапевт должен добиваться действия. Он может притворяться, что
[реследует другие цели - инсайт, самоактуализацию, комфорт, - но
jt конечном счете любой терапевт втайне нацелен на изменение (то есть
1ействие). Существует проблема, связанная с тем, что во время про-
Ьессиональной подготовки терапевту не преподают механику действия;
десто этого его обучают сбору информации относительно прошлой
дзни пациента, интерпретированию, терапевтическим отношениям;
пько путем мирского акта веры он может проникнуться убежденно-
ью, что вся эта терапевтическая активность в конце концов поро-
т изменение.
Но что если эта вера обманет? Тогда терапевт заходит в тупик и
ринимается толкать пациента к еще большему инсайту, еще большему
амоисследованию; анализ и терапия растягиваются на три, четыре и
гь лет. Более того, многие курсы психоанализа требуют семи и
:ьми лет, а второй анализ настолько распространен, что уже не
в-жется особенным явлением. Терапевт уже не представляет, как
должно произойти изменение и лишь надеется, что в процессе вза-
много утомления, используя удачное выражение Велиса, невроти-
еская структура пациента даст трещины.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100