Иными словами, невротик защищает не только ядро
<зего существа, то также множество атрибутов (работу, престиж,
йь, тщеславие, сексуальные доблести, атлетические возможности
1т.д.). Многие люди испытывают чрезмерный стресс, когда под уг-
юй оказываются их карьера или какие-либо другие атрибуты. Фак-
пески они убеждены: "Я есть моя карьера", или "Я есть моя сек-
1льная привлекательность". Терапевт как бы говорит им: "Нет, вы -
) не ваша карьера, вы - не ваше великолепное тело, вы - не ваша
гь, или отец, или мудрый старец, или вечная кормилица. Вы -
< ваше "я", ядро вашей сущности. Обведите его линией: другое,
что остается снаружи, - это не вы; эти другие вещи могут исчез-
гь, а вы по-прежнему будете существовать".
Увы, такие самоочевидные увещевания, как и все самоочевидные
йщевания, редко бывают эффективными катализаторами изменений.
1ихотерапевгы ищут способы увеличения действенности своего при-
ia. Один из таких способов я использовал как с группами раковых
1ьных, так и в учебном процессе. Это структурированное упражне-
t по разотождествлению. Процедура проста и занимает примерно
щцать - сорок пять минут. Упражнение проводится в тихой, спо-
рной обстановке. Я прошу участников на отдельных карточках дать
.емь важных для них ответов на вопрос: "Кто я?" Затем предлагаю им
осмотреть свои восемь ответов и расположить их в порядке значимо-
[и центральности: ближайшие к центру их существа ответы помес-
ь вниз, более периферические для них - выше. Затем прошу сосре-
"очиться на самой верхней карточке и поразмышлять о том, как бы
1й себя чувствовали, отказавшись от этого атрибута. Через две-три
1иуты (какой-нибудь мягкий сигнал, такой как колокольчик, явля-
Ья наименее отвлекающим) прошу перейти к следующей карточке и
t далее, пока они не избавятся от всех восьми атрибутов. Рекомен-
Ю вслед за тем помочь участникам вновь интегрировать эти качества,
(рделав всю процедуру в обратном направлении.
1Это простое упражнение вызывает сильнейшие эмоции. Однажды
звел через него триста человек, участвовавших в образовательной
ерекой для взрослых; даже годы спустя участники спонтанно со-
эли мне о том, сколь важным оно для них оказалось. Разотожде-
1ение составляет существенный элемент системы психосинтеза
1 3десь и далее self переводится как "я". - Прим. переводчика.
Предложено мне Джеймсом Бьюдженталем.
185
Роберто Ассаджиоли (Roberto Assagioli). Он пытается помочь индиви-
ду достичь своего "центра чистого самосознания", предлагая ему пред-
ставлять в воображении отсоединение от себя поочередно своего тела,
эмоций, желаний и, наконец, интеллекта".
Индивид с хроническим заболеванием, хорошо справляющийся со
своей ситуацией, зачастую спонтанно проходит через процесс разо-
тождествления. Одна пациентка, которую я хорошо помню, всегда
близко идентифицировала себя со своей физической энергией и ак-
тивностью. Рак постепенно ослабил ее настолько, что она уже не в
состоянии была носить рюкзак, кататься на лыжах, совершать пешие
походы. Долгое время она оплакивала эти потери. Спектр ее физи-
ческой активности неуклонно уменьшался, но в конце концов eii
удалось справиться со своими утратами. После месяцев терапии она
смогла принять ограничения - сказать "Я не могу это делать" без чув-
ства личной ничтожности и ненужности. Затем она дала своей энер-
гии другие, доступные ей формы выражения. Она поставила себе
выполнимые конечные задачи: завершение личных и профессиональ-
ных неоконченных дел, выражение ранее невысказанных чувств по
отношению к другим пациентам, друзьям, врачам и детям. Много
позже она смогла сделать еще один шаг, имеющий фундаментальное
значение, - разотождествиться даже со своей энергией, со своим вли-
янием и осознать, что она существует отдельно от них, так же как и
от всех остальных качеств.
Разотождествление - это очевидный и древний механизм измене-
ния: трансценденция материальных и социальных оболочек давным-
давно нашла воплощение в аскетической традиции. Однако оно нс
является легко применимым в клинической практике. Сдвиг жизнен-
ной перспективы и возможность для индивида провести различие между
сущностью и атрибутами, восстановив в правах первое и освободив-
шись от второго, стимулируются сознаванием смерти.
Сознавание смерти в повседневной психотерапии
Если мы, психотерапевты, соглашаемся с тем, что сознавание
личной смерти может катализировать процесс личностных изменений,
значит, наша задача - способствовать сознаванию смерти пациентом.
Но как? Многие из приведенных мной примеров относятся к людям.
находящимся в экстраординарной ситуации. А что делать психотера-
певту при работе с обычным пациентом - не страдающим раком и
терминальной стадии, нс смотревшим в лица расстрельной команды,
никогда не попадавшим в почти роковой переплет?
Несколько моих раковых пациентов задавали тот же вопрос. Гово-
о своем росте и о том, чему они научились в конфронтации со
;ертью, они сетовали: "Как жаль, что для того чтобы узнать эти
рты, нам пришлось дожидаться сегодняшнего дня, когда наши тела
решетил рак!"
И Существует много структурированных упражнений, которые тера-
г может использовать для того, чтобы стимулировать конфронта-
) со смертью. Некоторые из них интересны, и я кратко их опи-
Но самое важное, что я хочу сказать в этой связи, состоит в
дующем: терапевту не обязательно обеспечивать опыт; ему нужно
вп> помочь пациенту осознать этот опыт, которым проникнуто все
круг него. Обычно мы отрицаем или селективно не замечаем то,
р напоминает о нашей экзистенциальной ситуации. Задача терапев-
1,- обратить внимание на этот процесс, выискивая подобные напо-
1нания, являющиеся, как я попытался показать, не врагами, а
ицными союзниками на нашем пути к интеграции и зрелости.
Рассмотрим следующую иллюстративную виньетку. Сорокашести-
Тняя мать везет младшего из своих четверых детей в аэропорт, отку-
lfcoH отправится в колледж. Последние двадцать шесть лет она вос-
ывала детей и мечтала о наступлении этого дня. Конец лишним
занностям, беспрестанной жизни для других, приготовлению обе-
и подбиранию одежды - лишь для того, чтобы новые грязные
глки и беспорядок в комнате вскоре напомнили ей о тщетности ее
дий. Наконец она свободна.
[Однако, сказав слова прощания, она внезапно начинает громко
дать, а на пути домой ее тело пронизывают глубокие содрогания.
то совершенно естественно", - думает она. Это просто печаль про-
иия с тем, кого так любишь. Но это и нечто большее. Дрожь не
Украшается и вскоре переходит в настоящую тревогу. Что бы это
по быть? Она консультируется с терапевтом. Он ее успокаивает.
самая обычная проблема: синдром "опустевшего гнезда". В те-
ие стольких лет ее самоуважение основывалось на ее успешности в
йестве матери и домохозяйки. И теперь вдруг она не находит спо-
ба подтвердить свою ценность. Разумеется, она в тревоге: органи-
дия и рутина ее жизни изменились, она лишилась своей жизнен-
й роли и главного источника самоуважения. Постепенно, благодаря
чиуму, поддерживающей терапии, тренингу уверенности в женской
ппе, нескольким курсам образования Для взрослых, одному-двум
бовникам и добровольческой работе на неполную рабочую неделю
бокие крупные содрогания сменяются мелкой дрожью и затем ис-
ают вовсе. Она возвращается к "преморбидному" уровню комфорта
адаптации.
187
Эта пациентка, несколько лет назад проходившая терапию у пси-
хиатра-ординатора, была включена в исследовательский проект, по-
священный исходу психотерапии. Результаты ее лечения могут быть
названы не иначе как превосходными: по всем критериям их оценки -
контрольным листам измерения симптома, оценке состояния цент-
ральной проблемы, самооценке - у нее произошло значительное улуч-
шение. Даже сейчас, в ретроспективе, не вызывает сомнений, что
терапевт выполнил свою задачу. Тем не менее, я смотрю на эту те-
рапию так же, как на "упущенную встречу", как на случай неисполь-
зованных терапевтических возможностей.
Я сравниваю эту пациентку с другой, моей недавней пациенткой,
пришедшей ко мне в почти такой же жизненной ситуации. В ее те-
рапии я стремился скорее нянчиться с этой глубинной дрожью, чем
делать пациентку нечувствительной к ней. Пациентка переживала то,
что Кьеркегор называл "творческой тревогой", и ее тревога стала
нашим проводником в важные области. Действительно, у нее были
проблемы самооценки, она действительно страдала от синдрома "опу-
стевшего гнезда" и, кроме того, глубоко страдала от сильной амби-
валентности по отношению к своему ребенку: она любила его, но в
то же время обижалась на него и завидовала ему из-за тех жизненных
шансов, которых не было у нее самой (и разумеется, она чувствовала
вину за эти "низменные" чувства).
Мы последовали за ее трепетом, и он привел нас в важные сферы
и поставил перед фундаментальными проблемами. Несомненно, она
могла найти способы заполнить свое время, но какое значение имел
ее страх "опустевшего гнезда"? Она всегда желала свободы, но сей-
час, получив ее, была от нее в ужасе. Почему?
Значение дрожи нам прояснил сон. Сын этой пациентки, кото-
рый только что уехал в колледж, в средней школе был акробатом и
жонглером. В ее сне была только она сама, держащая в руке 35-мил-
лиметровый фотослайд, изображающий ее жонглирующего сына.
Слайд, однако, был особенным в том смысле, что он показывал
одновременно множество движений ее сына, который жонглировал
и проделывал акробатические номера. Ее ассоциации, связанные с
этим сном, относились к теме времени. Слайд схватывали органи-
зовывал время и движение. Он сохранял все живым, но делал все
неподвижным. Он замораживал жизнь. "Время движется, - сказала
она, - и у меня нет способа остановить его. Я не хотела, чтобы Джон
вырастал. Я по-настоящему дорожила этими годами, когда он был с
нами. Но время движется независимо от того, нравится мне это или
нет. Оно движется как для Джона, так и для меня. Поняггь это, по-
настоящему понять - ужасно".
Этот сон поместил в четкий фокус факт ее собственной смертно-
н, и вместо того, чтобы кинуться заполнять жизнь отвлечениями,
дна научилась более полно, чем прежде, ценить время и жизнь и по-
ражаться ей. Пациентка переместилась в сферу, которую Хайдеггер
вписывает как аутентичное бытие: она удивлялась не тому, каковы
1ещи, а тому, что они есть. С моей точки зрения, терапия помогла
Второй пациентке больше, чем первой. Это невозможно показать с
омощью обычных средств оценки результата терапии. На самом деле,
возможно, вторая пациентка сохраняла переживание тревоги в боль-
шей степени, чем первая. Но тревога - это часть существования, и
рока мы продолжаем расти и созидать, мы не можем быть свободны-
ми от нее. Однако такая ценностная ориентация вызывает много воп-
росов относительно роли терапевта. Не берет ли терапевт на себя слиш-
ком много? Разве пациент обращается к нему как к проводнику в мир
зистенциального сознания? Не сводятся ли высказывания большин-
ва пациентов к незатейливому: "Мне плохо, помогите мне почув-
вовать себя лучше"? И если это так, то почему бы не прибегнуть к
ым быстрым, самым эффективным средствам из находящихся в
1ашем распоряжении - например, к транквилизаторам или бихеви-
рральной модификации состояния? Такие вопросы, возникающие в
1вязи с любой формой терапии, основанной на самосознавании, не
1югут игнорироваться; они будут затрагиваться вновь и вновь на про-
рпкении этой книги.
1 В ходе всякой терапии непременно случаются ситуации, которые,
1удучи чутко акцентированы терапевтом, позволяют увеличить созна-
1ание пациентом экзистенциальных параметров его или ее проблем.
раиболее явные из этих ситуаций неуклонно напоминают о смертно-
1ти и о необратимости времени. Смерть человека из близкого окру-
жения всегда, если терапевт достаточно настойчив, может вызвать у
рациента возрастание сознавания смерти. Горе имеет много компо-
нентов - собственно утрата, амбивалентность и чувство вины, кру-
рение жизненного плана. И все они должны тщательно прорабаты-
ваться в терапии. Но, как я уже подчеркнул выше, смерть другого
еловека также приближает нас к встрече с собственной смертью, а
тот аспект работы горя обычно упускается. Некоторые психотерапев-
ы могут считать, что понесший утрату человек и без того слишком
юдавпен, чтобы взваливать на него дополнительную задачу выясне-
я отношений с собственной смертностью. Я, однако, считаю, что
J представление часто бывает ошибочным: некоторые люди в резуль-
ге личной трагедии проходят через грандиозный личностный рост.
Смерть другого и экзистенциальное сознание. Для многих смерть
тизкого существа влечет интимнейшее осознание собственной смер-
189
ти. Пол Ландсбург (Paul Landsburg) в связи со смертью любимого
человека говорит следующее:
"Было наше "мы" с умирающим. В этом "мы" - все;
особая власть, которой обладало это новое и совершенно
личностное существо, вела меня к живому осознанию не-
избежности моей собственной смерти... Моя общность с тем
человеком как будто бы прервана, но до некоторой степе-
ни она есть я сам, и я чувствую смерть в самом сердце мо-
его существования.
Джон Донн (John Donne) говорил о том же самом в своей знаме-
нитой проповеди: "И потому не спрашивай никогда, по ком звонит
колокол. Он звонит по тебе".
Потеря родителя заставляет нас соприкоснуться с нашей собствен-
ной уязвимостью: если наши родители не смогли спасти себя, то кто
спасет нас? Если родителей нет - уже никого нет между нами и мо-
тилой. Это мы стали теперь барьером между нашими детьми и смер-
тью. Переживания коллеги после смерти его отца иллюстрируют эту
мысль. Он давно ожидал смерти отца и воспринял новость спокой-
но.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100