каж-
дый хороший терапевт стремится следовать ему в отношениях с паци-
ентом. Именно его описывают такие понятия, как эмпатия, сопри-
сутствие, активное слушание, безоценочное принятие - или,
используя удачный оборот Ролло Мэя", позиция "дисциплинирован-
10Й наивности". Экзистенциальные терапевты всегда настаивали на
гом, чтобы терапевт стремился понять личный мир пациента, вместо
[ого чтобы установить, как именно последний отклоняется от "норм".
Эднако для исследователя, которому требуется высокий научный уро-
1вень его работы, феноменологический подход, по определению не-
31
эмпирический, сопряжен с гигантскими, не решенными на сегодняш-
ний день проблемами.
Моя профессиональная подготовка вынудила меня, невзирая на все
эти "но", провести обзор имеющихся научных работ по каждой из
четырех конечных данностей - смерти, свободы, изоляции и бессмыс-
ленности. Несомненно, вдумчивое исследование может пролить свет
на определенные важные вопросы. Например, оно может сообщить
нам, сколь часто пациенты обнаруживают открытую заинтересован-
ность экзистенциальными темами или сколь часто терапевты осозна-
ют эту заинтересованность пациентов.
Для тех многочисленных экзистенциальных вопросов, которые
никогда явным образом не были объектом научного исследования, я
искал косвенную научную информацию в сопредельных областях.
Например, в главе 6 обсуждаются исследования, посвященные теме
"Фокус контроля", имеющей отношение к вопросам ответственнос-
ти и воли.
Есть еще темы, которые по тем же названным причинам не под-
даются эмпирическому изучению. Поэтому в отношении их ученые
ограничивались избранными частичными проблемами, более доступ-
ными для исследования. Например, как мы увидим далее, существует
множество шкал "тревоги смерти", изучающих феномен ужаса, но
настолько поверхностно и стандартизованно, что информации полу-
чается мало. Это напоминает мне историю о человеке, который но-
чью ищет потерянный ключ не в том темном переулке, где он его
потерял, а под фонарем, где светлее. Итак, я, с соответствующими
оговорками, привожу данные исследований, посвященных частичным
проблемам.
Имеются и другие сферы, знание о которых должно оставаться
интуитивным. Есть истины существования, столь ясные и определен-
ные, что их обоснование с помощью логических аргументов или эм-
пирических исследований можно считать более или менее лишней
рвотой. Рассказывают, что нейропсихолог Карл Лэшли однажды
заметил: "Если вы научили эрдельтерьера играть на скрипке, то для
доказательства этого вам не нужен струнный квартет".
Я попытался написать эту книгу языком достаточно прозрачным и
свободным от жаргона, чтобы он был понятен читателю-непрофес-
сионалу. Однако аудитория, к которой я обращаюсь прежде всего, -
студенты и практики психотерапии. Следует отметить, что я не рас-
считываю на формальное философское образование читателя, но
ожидаю от него некоторой клинической подготовки. Я не рассматри-
ваю свой текст как начальное, то есть содержащее всю полноту объяс-
нений, руководство по психотерапии и надеюсь, что читатель знаком
вескими объяснительными системами. Поэтому, описывая
кие феномены с экзистенциальной точки зрения, я не все-
дагаю альтернативные их объяснения. Я исхожу из того, что
да - представить связный психотерапевтический подход, ос-
й на экзистенциальных данностях и явным образом описы-
1процедуры, неявно используемые большинством терапевтов.
ретендую на изложение теории психопатологии и психотера-
1аю парадигму, психологический конструкт, который обеспе-
инициста объяснительной системой, позволяющей осмыслить
массив клинических данных и сформулировать систематичес-
1хотерапевтическую стратегию. Это парадигма, обладающая
ьной объяснительной силой; она экономична (основывается
8?ительно малом числе базовых предпосылок) и доступна (ее
ялки коренятся в опыте, интуитивно понятном любому инт-
юному индивиду). Более того, это фундаментально гумани-
1Я парадигма, созвучная с глубинно человечной природой
ического процесса.
го парадигма, а не Парадигма - она полезна для некоторых
ов, но не для всех; подходит некоторым терапевтам, но не
кзистенциальная ориентация - это клинический подход, су-
ющий бок о бок с другими клиническими подходами. Он ре-
ует клинические данные, но так же, как и все остальные под-
1е является исключительным и не может объяснить все
йе. Человек - существо слишком сложное и наделенное слиШ-
огими возможностями, чтобы могло быть иначе.
"зистенции неизбежно присутствует свобода, и с ней - нео-
1нность. Культуральные институты и психологические конст-
асто скрадывают такое положение дел, но конфронтация с
рнной экзистенциальной ситуацией напоминает нам, что лю-
адигма - это воздвигнутая нами самими стенка, не толще куска
ц, отделяющая нас от страдания неопределенности. Зрелый
!т должен быть способен переносить эту фундаментальную не-
ценность, независимо от того, какого теоретического подхода
Держивается - экзистенциального или любого другого.
33
Часть 1.
СМЕРТЬ
В последующих четырех главах я исследую роль, которую представ-
ления о смерти играют в психопатологии и психотерапии. Базовые
постулаты, из которых я исхожу, просты:
]. Страх смерти имеет огромное значение в нашем внут-
реннем опыте: он преследует нас как ничто другое, посто-
янно напоминает о себе неким "подземным грохотом", слов-
но дремлющий вулкан. Это темное, беспокоящее присут-
ствие, притаившееся на краю сознания.
2. В раннем возрасте ребенка глубоко поглощает вопрос
смерти; преодоление мучительного страха уничтожения -
фундаментальная задача его развития.
3. Чтобы справиться с этим страхом, мы воздвигаем за-
щиты против сознавания смерти, основанные на отрицании
и формирующие наш характер: если эти защиты дезадаптив-
ны, они порождают клинические синдромы. Иными сло-
вами, психопатология есть результат неэффективных спосо-
бов трансценденции смерти.
4. Наконец, сознавание смерти может служить фунда-
ментом здоровой и эффективной психотерапевтической стра-
тегии.
Глава 2 посвящена обзору психотерапевтических подходов с точки
зрения характерных для них представлений о смерти, с релевантными
клиническими и научными свидетельствами и последующим рассмот-
рением вопроса о причинах тщательного избегания традиционным пси-
хоанализом темы смерти как в теории, так и в технике психотерапии.
В главе 3 речь идет о развитии представления о смерти у детей,
причем особое внимание уделяется индивидуальным защитным меха-
низмам, направленным на защиту от тревоги, связанной со смертью.
В главе 4 предлагается парадигма психопатологии, основанная на этих
отрицающих смерть защитах; наконец, в главе 5 описываются теория
и практические приложения терапевтического подхода, построенно-
го на сознавании смерти.
2. ЖИЗНЬ, СМЕРТЬ И ТРЕВОГА
"Не чешите там, где не чешется", - советовал великий Ддольф
ейер (AdolfMeyer) поколению будущих психиатров. Не великолеп-
дй ли это аргумент против того, чтобы любопытствовать о том, как
носятся к смерти ваши пациенты? У них хватает опасений и страхов
без напоминаний заботливого терапевта о самом неотвратимом из
tacoB жизни. Зачем концентрироваться на горькой и неотвратимой
дальности? Если цель терапии - вселить надежду, то зачем обращать
цысли к смерти, которая сокрушает всякую надежду? Терапия направ-
лена на то, чтобы помочь человеку научиться жить. Почему бы не
1оставить смерть умирающим?
1 Эти вопросы требуют ответа, и здесь я его даю. Суть моего ответа
заключается в том, что смерть - это то, что "чешется" постоянно, а
1акже в том. что наше отношение к смерти влияет на нашу жизнь и
Психологическое развитие, на то, в чем и как мы теряем уверенность
1д силу. Я рассмотрю два основных тезиса, каждый из которых имеет
фундаментальное значение для психотерапевтической практики.
1. Жизнь и смерть взаимозависимы; они существуют од-
новременно, а не последовательно; смерть, непрерывно
проникая в пределы жизни, оказывает огромное воздействие
на наш опыт и поведение.
2. Смерть - первичный источник тревоги и, тем самым,
имеет фундаментальное значение как причина психопато-
логии.
Взаимозависимость жизни и смерти
1 Мысль о переплетенности жизни и смерти столь же стара, как
1письменная история. Всему на свете приходит конец - это одна из
1наиболее самоочевидных жизненных истин, так же как и то, что мы
1боимся этого конца и тем не менее должны жить с сознанием его не-
избежности и своего страха перед ним. Стоики говорили, что смерть -
.самое важное событие жизни. Научиться хорошо жить - это значит
Научиться хорошо умирать, и наоборот, уметь хорошо умирать зна-
35
чит уметь хорошо жить. Известны слова Цицерона: "Смысл занятий
философией - подготовка к смерти" и Сенеки: "Только тот человек
воистину наслаждается жизнью, кто согласен и готов оставить ее"".
Ту же мысль выразил св. Августин: "Только перед лицом смерти по-
настоящему рождается человек".
Невозможно оставить смерть умирающим. Биологическая граница
между жизнью и смертью относительно четка, но психологически они
переходят друг в друга. Смерть - это факт жизни; нам достаточно
минуты размышления, чтобы понять: смерть - не просто последний
момент жизни. "Уже рождаясь, мы находимся в процессе умирания;
и в начале присутствует конец" (Манилий). Монтень в своем глубо-
чайшем эссе о смерти вопрошает: "Почему вы боитесь своего после-
днего дня? Он приближает вас к смерти не больше, чем любой дру-
гой день вашей жизни. Не последний шаг создает усталость: он лишь
обнаруживает ее"".
Нетрудно (и весьма соблазнительно) было бы продолжить изложе-
ние глубокомысленных цитат о смерти. Практически каждый боль-
шой мыслитель думал и писал о смерти (как правило, в молодости
или ближе к концу жизни); многие приходили к заключению, что
смерть - неотъемлемая часть жизни, и, постоянно принимая ее в
расчет, мы обогащаем жизнь, а отнюдь не обкрадываем ее. Физически
смерть разрушает человека, но идея смерти спасает его.
Последняя мысль столь существенна, что ее стоит повторить: ве-
щественность смерти разрушает человека, идея смерти спасает его. Но
каков точный смысл этих слов? Как именно идея смерти спасает че-
ловека? И от чего спасает?
Короткий взгляд на центральную концепцию экзистенциальной
философии может помочь прояснению. В 1926 году Мартин Хайдег-
гер изучал вопрос о том, от чего идея смерти уберегает человека, и у
него состоялся важный инсайт; сознание предстоящей личной смерти
побуждает нас к переходу на более высокий модус существования.
Хайдеггер считал, что имеются два фундаментальных модуса существо-
вания в мире: 1) состояние забвения бытия, 2) состояние сознава-
ния бытия".
Забвение бытия означает жизнь в мире вещей, погружение в жиз-
ненную рутину. Человек "снижен", поглощен "пустой болтовней",
затерялся в "они". Он капитулировал перед повседневностью, перед
заботами о том, "каковы" вещи.
С другой стороны, сознавая бытие, человек сосредоточен не на
"как", а на "что"- не на свойствах и оценках вещей, а на том, что
эти вещи есть, что они обладают бытием. Существовать в данном
модусе, который часто называют "онтологическим" (от греческого
те - существование), значит непрерывно сознавать бытие - не
1ько мимолетность бытия, но и ответственность за свое бытие (о
юрой я буду говорить в главе 6). Лишь в онтологическом модусе
цествования человек соприкасается с собой как творением собствен-
рй самости и потому обладает властью изменить себя.
1 Обычно люди пребывают в первом модусе. Забвение бытия - это
вседневный способ существования. Хайдеггер называет его "неау-
1ггичным" - в нем мы не сознаем себя творцами собственной жиз-
1 и мира, мы "спасаемся бегством", "попадаем в ловушку" и ста-
Овимся успокоенными; мы избегаем выбора, будучи "унесены в
шктовость". Перейдя же во второй модус (сознавания бытия), мы
здествуем аутентично (отсюда - частое использование термина
Аутентичность" в современной психологии). Мы становимся полно-
стью самосознающими - сознающими себя одновременно как транс-
ндентное (детерминирующее) Эго и Как эмпирическое (детермини-
Ьванное) Эго; приемлющими свои возможности и ограничения;
йнфронтирующими с абсолютной свободой и небытием - и испы-
1вающими тревогу перед их лицом.
Какое отношение ко всему этому имеет смерть? Хайдеггер отдавал
бе отчет, что просто благодаря раздумьям, стойкости и "скрежету
бовному" не перейти из состояния забвения бытия в более просвет-
fcHHoe и беспокойное состояние сознавания бытия. Нужны какие-то
неотвратимые и непоправимые обстоятельства, определенный "экст-
мальный" опыт, который "вытряхивает", "вырывает" человека из
овседневного модуса существования в состояние сознавания бытия.
качестве такого опыта (Ясперс имел в виду то же самое, говоря о
пограничных", или "предельных" состояниях") смерть превосходит
ре остальное: смерть есть условие, дающее нам возможность жить
утентичной жизнью.
1, Эту точку зрения - что смерть вносит позитивный вклад в жизнь -
fft так-то легко принять. Дня большинства из нас смерть - ужасное,
естерпимое зло, и любое сомнение в этом воспринимается в лучшем
яучае как неуместная острота. Нет уж, спасибо, мы отлично обой-
емся без чумы и прочих казней египетских.
Но давайте отвлечемся на мгновение от своего отчаянного "нет!" и
пытаемся представить жизнь, в которой отсутствует какая-либо
1ысль о смерти. Когда смерть отрицается, жизнь суживается. Фрейд -
1о причинам, на которых ниже я коротко остановлюсь, мало упоми-
авший о смерти - полагал, что скоротечность жизни увеличивает
ашу радость от нее.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100