Ответственность и "здесь-и-сейчас
Попытки терапевта анализировать рассказ пациента, демонстрируя
его ответственность за жизненную ситуацию, нередко "теряются в
песках". Например, пациентка вполголоса скажет: "Все это замеча-
тельно, Ему хорошо сидеть здесь в комфортабельном кабинете и го-
орить мне, что я сама себя в это загнала. Но он по-настоящему не
нает. какая садистская скотина мой муж" (или "какой у меня ужас-
1ЫЙ шеф", или "насколько действительно непреодолима моя компуль-
1ивность", или "что такое на самом деле мир бизнеса", или еще ка-
(сая-нибудь из неограниченного количества непреодолимых проблем).
тому сопротивлению нет пределов, поскольку, как знает каждый
опытный психотерапевт, пациент отнюдь не является объективным
наблюдателем своих жизненных перипетий. Пациент может исполь-
ювать экстернализующие механизмы защиты или массу иных спосо-
}ов искажать факты так, чтобы они соответствовали его ожиданиям.
Доэтому лишь в редких случаях терапевт может успешно стимулиро-
)ать принятие ответственности, имея дело с пересказываемой инфор-
мацией.
, Эффективность терапевта значительно возрастает, когда он рабо-
тает с материалом, манифестируемым в "здесь-и-сейчас" терапевти-
ческой ситуации. Сосредоточиваясь на возникших в процессе терапии
ереживаниях, к которым он сам причастен, терапевт может помочь
ациенту в исследовании ответственности за проявляющееся "на гла-
IX" поведение - еще до того, как оно в результате действия защит-
ых механизмов потеряло отчетливость и доступность непосредствен-
ому наблюдению. Терапевтическое воздействие намного усиливается,
когда терапевт фокусируется на инциденте или аспекте поведения,
5наруживающем очевидную близость с проблемой, приведшей па-
иента на терапию.
Случай пациентки Дорис может послужить клинической иллюст-
ацией. Она обратилась за терапевтической помощью из-за тяжелой
зевоги, сосредоточенной в основном вокруг отношений с мужчина-
и. Основная проблема пациентки, согласно ее описанию, состояла
1 том, что она вовлекается в отношения с мужчинами, которые пло-
хо с ней обращаются, и потом не может из этих отношений выпу-
аться. Она подвергалась абъюзу со стороны отца, первого мужа,
еперешнего мужа и длинной вереницы начальников. Рассказ Дорис
> своей проблеме был убедителен, и я был склонен сочувствовать ей
1 том, что злая судьба вновь и вновь бросала ее в лапы тиранических
юднков. Она в течение нескольких месяцев посещала терапевтичес-
кую группу, когда у нее случился тяжелый приступ тревоги. Не в
состоянии ждать до следующей групповой сессии, она позвонила мне
однажды утром с просьбой как можно скорее провести индивидуаль-
1>ую встречу. С немалыми трудностями я перестроил свой день и со-
гласился принять ее в три часа дня сегодня же. Без двадцати три она
бозвонила и оставила сообщение об отмене встречи. Несколько дней
В смысле "abuse", абъюз". - Прим. переводчика.
263
спустя, на групповой встрече, я спросил, что произошло. Она отгос-
тила, что тогда к середине дня ей стало немного лучше, а поскольку
мои правила были таковы, что я мог индивидуально встретиться с уча-
стником группы лишь один раз в течение всего курса терапии, она
решила сберечь свой час до того времени, когда он понадобится ей
еще больше.
Между тем я никогда не заявлял такого правила! Никогда бы я нс
отказался встретиться с пациентом в чрезвычайной ситуации. Ни один
из участников группы не слышал, чтобы я делал подобное заявление.
Но Дорис была убеждена, что я сказал ей это. Она сделала свой выбор:
стала вспоминать другие инциденты наших с ней отношений, причем
очень избирательно. Например, с удивительной четкостью она вспом-
нила единственное адресованное ей раздраженное замечание, сделан-
ное мною за предшествующие месяцы (о ее монополистических тен-
денциях), и часто повторяла его в группе. Однако она забыла многие
мои позитивные поддерживающие замечания, которые я делал в пос-
ледующее время.
Взаимодействие Дорис со мной в микрокосме "здесь-и-сейчас"
репрезентировало ее отношения с мужчинами и проясняло ее собствен-
ную роль (то есть ее ответственность) в порождении ее жизненной
ситуации. Она искаженно воспринимала меня, так же как и других
мужчин - всех нас она видела авторитарными и безразличными. Но
из этого инцидента можно было узнать еще кое-что. Я был сердит на
Дорис за отмену встречи в последний момент, после того как я при-
ложил такие усилия и освободил для нее время. Меня также раздра-
жало ее упорное настаивание - несмотря на несогласие остальных семи
членов группы - на том, что я ввел "правило" единственной инди-
видуальной сессии. С некоторым трудом я умерил свое раздражение
и удержался на позиции терапевтической объективности, но теперь я
легко мог вообразить, как трудно иметь дело с Дорис во внетерапев-
тической реальной жизненной ситуации.
Суть происшедшего заключалась в следующем: у Дорис были опре-
деленные представления о мужчинах, ожидания их определенного
поведения по отношению к ней. Эти ожидания искажали ее воспри-
ятие, и перцептивные искажения заставляли ее вести себя так, что она
вызывала то самое поведение, которого страшилась. Этот маневр,
"самоактуализирующееся пророчество", является распространенным:
индивид ожидает, что произойдет определенное событие, в результате
ведет себя таким образом, чтобы это ожидание исполнилось, и, на-
конец, передает осведомленность о своем поведении бессознательному.
Для терапии Дорис этот эпизод был решающим, потому что он
глубоко высветил ее базовую проблему. Если бы она поняла и приняла
свою ответственность за то, как взаимодействовала со мной, ей нуж-
"J было бы сделать еще лишь небольшой шаг, требующий минималь-
аого обобщения, чтобы осознать свою ответственность за стиль отно-
шений с мужчинами в своей жизни. Я полагаю, что терапевту следу-
ют "ухватиться" за такой эпизод и крепко за него держаться. Я открыто
Остановил соответствующую метку и подчеркнул его важность: "До-
рис, я думаю, что произошедшее между вами и мной имеет исключи-
цельное значение, потому что дает важный ключ к некоторым пробле-
мам, существующим между вами и мужчинами в вашей жизни". Если
эациент еще не готов принять интерпретацию, повторите ее позже,
югда появятся дополнительные подтверждающие свидетельства или от-
<ошения между терапевтом и пациентом станут более прочными.
Сознавание собственных чувств - важнейшее средство терапевта для
дентификации вклада пациента в его жизненные трудности. Приме-
ом может послужить случай одной сорокавосьмилетней женщины,
орько жаловавшейся на то. как с ней обращаются ее дети. Они от-
ергали ее мнения, вели себя с ней бесцеремонно и в серьезных си-
уациях адресовали свои замечания отцу. Настроившись на свои чув-
ства к ней, я отметил ноющие нотки ее голоса, побуждавшие меня
ge принимать ее всерьез и обращаться с ней как с ребенком. Я поде-
лился своим ощущением с пациенткой, и это оказалось крайне по-
"дезным для нее, поскольку помогло ей осознать свое инфантильное
доведение во многих других ситуациях. Анализ наблюдаемого "здесь-
Я-сейчас" (ее нытья) был крайне важен для разрешения загадки об-
ращения с нею ее детей. В конце концов, они лишь следовали ее
собственной инструкции, обращаясь с ней именно так, как она про-
рила (невербально - посредством нытья, ссылок на свою слабость и
Ьвоей депрессивной беспомощности).
> Избегание ответственности пациентом воспроизвелось не только в
Ьтношениях пациент-терапевт, но также в общей позиции пациента
По отношению к терапии. Пациент - порой с молчаливого согласия
терапевта - может удобно, пассивно и прочно угнездиться в терапии,
йе ожидая, чтобы что-нибудь произошло, а если и ожидая - то чего-
уо, исходящего от терапевта.
1 Если у терапевта есть ощущение, что пациент возложил на него
тяжелое бремя, и уверенность, что без его собственных усилий ни-
чего полезного в течение сессии не произойдет, - значит, он позво-
?лил пациенту переложить ношу ответственности с собственных плеч
IMB плечи терапевта. В терапии с этим можно работать различными
[способами. Большинство терапевтов предпочитают рефлексию. Они
1могут высказать в порядке комментария: возникает впечатление, что
Пациент стремится все "выгрузить" на терапевта, или что терапевт не
}ощущает активного сотрудничества пациента в терапии. Или терапевт
Может поделиться своим ощущением, что несет весь груз терапии.
265
Или, наконец, терапевт может счесть, что нет более сильного спо-
соба пробудить вялого пациента к действию, чем просто спросить его:
"Почему вы пришли?"
На подобные терапевтические интервенции пациенты нередко от-
вечают одной из типичных реакций сопротивления, центрирующих-
ся на сюжете: "Я не знаю, что делать", или "Если бы я знал(а), что
мне делать, мне бы не понадобилось приходить сюда", или "Скажи-
те мне, что мне нужно делать". Пациент принимает облик беспомощ-
ности. В действительности, в процессе настаивания на том, что он
не знает, что ему делать, пациент уже получил много явных и скры-
тых напрактяющих указаний от терапевта. Но при этом он не раскры-
вает свои чувства: не может вспомнить свои сны (или слишком уста-
ет, чтобы их записывать, или забывает положить бумагу и карандаш
радом с кроватью); предпочитает обсуждать интеллектуальные пробле-
мы или вовлекать терапевта в бесконечные дискуссии о том, как ра-
ботает терапия. Любому опытному психотерапевту известно, что про-
блема - не в незнании пациента, что ему делать. Все эти гамбиты
отражают одно: отказ пациента принимать ответственность за измене-
ние точно так же, как вне терапии он отказывается принимать ответ-
ственность за жизненные неприятности.
Иллюстрацией к вышесказанному может служить случай с Рут,
пациенткой терапевтической группы. Она избегала ответственности во
всех сферах жизни. Она была отчаянно одинока: не имела близких
подруг, а все ее отношения с мужчинами разрушались, потому что
ее потребность в зависимости оказывалась слишком велика для ее парт-
неров. Более трех лет индивидуальной терапии не дали эффекта.
Индивидуальный терапевт Рут говорил об ощущении "свинцовой
тяжести" от нее в терапии: она не давала никакого материала, кроме
цикличных раздумий о своих проблемах с мужчинами, никаких фан-
тазий, никаких данных по переносу и за три года - ни единого сна.
В отчаянии индивидуальный терапевт рекомендовал ей терапевтичес-
кую группу. Но и в группе Рут воспроизвела свою позицию беспомощ-
ности и пассивности. В течение шести месяцев она не работала в
группе и никак не продвинулась.
На одной встрече, имевшей для нее решающее значение, она при-
нялась оплакивать тот факт, что группа ей не помогает, и заявила,
что у нее есть сомнения: правильная ли это группа и правильная ли
терапия для нее?
Терапевт: Рут, ты делаешь здесь то же самое, что вне группы. Ты
ждешь, чтобы что-то произошло. Как группа может быть полезна
тебе, если ты ее не используешь?
Рут. Я не знаю, что делать. Я прихожу сюда каждую неделю, и
[чего не происходит. Я ничего не получаю от терапии.
Терапевт. Конечно, ты ничего от нее не получаешь. Как может
юизойти что-то, когда ты ничего для этого не делаешь?
Рут: Я сейчас чувствую себя как будто "выключенной". Я не могу
брать мысли, чтобы что-то сказать.
Терапевт: Такое ощущение, что тебе важно никогда не знать, что
азать или сделать.
Рут (плача): Скажи мне, что ты хочешь, чтобы я делала. Я не хочу
пъ такой всю жизнь. Я ездила за город в этот уик-энд: все осталь-
1ые были на седьмом небе от счастья, все цвело, а я от начала до
знца была совершенно несчастна.
Терапевт: Ты хочешь, чтобы я сказал тебе, что делать, хотя и сама
ЕПЛОХО представляешь, как могла бы лучше работать в группе.
Рут: Если 6 я знала, я бы так и делала.
Терапевт: Наоборот! Ты очень боишься, когда можешь что-то сама
я себя сделать.
Рут (рыдая): И вот я опять в том дерьме. В голове у меня сплош-
я каша. Ты раздражен на меня. Я в этой группе чувствую себя хуже,
не лучше. Я не знаю, что делать.
На этом месте подключилась вся группа. Один из участников выс-
зался в резонанс с Рут, заявив, что находится в такой же ситуа-
и. Двое других выразили свое раздражение по поводу ее вечной
еспомощности. Еще один правильно отметил, что в группе идет
сконечная дискуссия о том, как участвовать в ней более эффектив-
1 (собственно говоря, этому вопросу была посвящена немалая часть
едыдущей сессии). Кто-то сказал: у нее бесчисленное множество
озможностей. Она может говорить о своих слезах, своей печали,
воей травмированности. Или о том, какая жестокая скотина - те-
апевт. Или о своих чувствах по отношению к любому из членов груп-
ы. Она знала, и все знали, что она знает об этих возможностях.
рДочему, - задалась вопросом группа, - ей нужно сохранять позицию
еспомощности и псевдослабоумия?"
Стимулированная таким образом, Рут сказала, что уже три неде-
И, как она решила обсудить в группе свои чувства по отношению к
ругим участникам, но всякий раз отказывалась от этого. Она заяви-
а, что сегодня хочет поговорить о том, почему ни разу не осталась
ить кофе после групповой сессии. Она хотела бы остаться на кофе,
1о не делала этого, опасаясь сближения с Синтией (другой участни-
цей группы), чтобы та-по ее мнению, находящаяся в исключительно
едетвенном состоянии - не начала звонить ей среди ночи с призы-
267
вом о помощи. Последовало интенсивное взаимодействие с Синти-
ей, вслед за чем Рут открыто выразила свои чувства по поводу еще
двух членов группы, к концу сессии проделав больше работы, чем за
все предшествующие шесть месяцев. В этой иллюстрации важно то.
что стенания Рут "Скажите мне. что делать" являлись утверждением
ухода от ответственности.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100