такое действие, например, обнаруживается при наблюдении больших водопадов. В очень инте-
ресной работе - <Внушение и гипнотизм в психологии народов> (Лейпциг, 1894) Столль пишет о
Ниагарском водопаде: <Вид огромной массы воды, низвергающейся беспрерывно с отвесной скалы
в пучину, действует на многие умы как чрезвычайно сильное внушение, так что только большим уси-
лием воли они удерживаются от желания спрыгнуть в поток и унестить с ним в бездну...> Одна швей-
царка, с которой я разговаривал об этом предмете, уверяла меня, что чарующая власть водопада по-
действовала на нее при его посещении так сильно, что ее спутник - мужчина только силой удержал
ее от безумного прыжка. Эти примеры и многие другие подобные доказывают, что и явления природы
могут действовать как внушение>.
Однако всего сильнее и чаще внушения исходят от людей частью через по-
ступки, частью посредством слова (пример заразителен), Значение человеческой
речи на том именно и основано, что она более, чем что-либо другое, дает возмож-
ность влиять на поступки и мысли других людей и давать им определенное направ-
ление. <Речь получила свое развитие специально для того, чтобы служить сред-
ством внушения>,- пишет Столль. Способность воспринимать внушения, как
показывает опыт, колеблется в весьма широких размерах у разных лиц и по отно-
шению к разным лицам; от одних внушение принимается легко, другие оказыва-
ются совершенно бессильными, что, главным образом, зависит от чувств, которые
мы к ним питаем. Всякие, проникнутые сильными аффектами, представления
имеют свойство привлекать к себе внимание. Человек, бывший свидетелем ка-
кого-нибудь неприятного происшествия, весьма долго не может отделаться от тя-
желого чувства, и многие говорят о нем до тех пор, пока это чувство совершенно не
притупится. Когда мы наблюдаем тот факт, что остроумное слово в течение не-
скольких дней обходит весь город, то это явление имеет подобную же причину:
всякий, кто его слышит, не может удержаться, чтобы не рассказывать его дальше
до тех пор, пока оно ему самому не надоест. Поэтому же и люди, сильно затраги-
вающие наши чувства, способны производить на нас сильное внушение, тогда как
другие не имеют никакого влияния. Впрочем, не все чувства действуют в этом
случае одинаково. Так как предрасположение к восприятию внушения зависит от
непроизвольного прикрепления нашего внимания, то именно те ощущения, ко-
торые привлекают к себе внимание, усиливают восприимчивость к внушению,
тогда как она, напротив, понижается ощущениями, отталкивающими нас от дан-
ного человека. Желания и уговоры <любезных> или любимых нами людей легко
производят впечатления на наши мысли и чувства, тогда как те же воздействия
совершенно теряют значение, если они исходят от лиц неприятных или нам не
симпатичных. Таким образом, любовь повышает впечатлительность к внушению,
а нерасположение действует обратно. В том же направлении, т. е. повышая вос-
приимчивость к внушению, действуют доверие, уважение и страх.
Если мы получаем совет от лица, которому доверяем, то это ощущение доверия привлекает на
себя наше внимание и непосредственно определяет наши мысли и поступки. Если же этот самый совет
дан нам лицом сомнительным, то мы подвергаем его критике и следуем ему только тогда, когда сами
убедимся в его правильности, да и то не всегда. Доверие располагает нас к немедленному исполнению
совета, т. е. повышает способность воспринимать внушения. В таком же направлении действует чув-
ство уважения, например, подчиненного к начальнику, младшего к старшему и т. д. Если привычка по-
виноваться уже раз установилась, то послушание невольно является и там, где высшее лицо ничего
не приказывает. Везде, где замешано чувство почтения, например, у детей к родителям и учителям,
у прислуги к господам и т. п., восприимчивость к внушению различным образом повышена. И не только
прямые приказания и советы, но и поступки действуют в качестве внушения. На этом основано зна-
чение примера. Наклонность и стремление к подражанию существуют не только у детей; недаром го-
ворится: <Каков поп, таков и приход>. По обращению служащих, напр., в конторе всегда можно зара-
нее предсказать, как отнесется к нам хозяин. Пример так же легко заражает, как самая заразительная
бацилла. И как против известной болезни делаются прививки той же болезненной материи, так же
344
и пример может действовать устрашающим образом. На этом, однако, сходство останавливается: имму-
нитет достигается посредством прививки ослабленных разводок; напротив, для того, чтобы устрашить,
пример должен быть усилен, доведен до карикатуры.
Из всех аффектов страх, может быть, всего более повышает восприимчивость к внушению. Вели
мы кого-нибудь боимся, т. е. ожидаем от него чего-нибудь неприятного, то наше внимание напряженно
следит за всеми его действиями, чтобы своевременно уклониться от последствий его неприязненного
отношения. В виду такого постоянного и сильного влияния его на наши мысли и поступки всякое ма-
лейшее действие его имеет силу внушения и человек должен обладать большой самостоятельностью и
самообладанием, чтобы отбросить всякое предвзятое мнение и подозрение относительно особы, кото-
рой он боится; редкие исключения только подтверждают правило. Очевидно, что тот, кого мы боимся,
обладает известной силой для вреда или. пользы - без этого его нечего было бы бояться. Но для воз-
можности внушения совершенно безразлично, обладает ли устрашающее лицо действительно этой си-
лой, или она существует только в нашем воображении. На этом факте основано то могущество,
которым обладали во все времена колдуны и прорицатели. Приписываемые им силы были вполне фан-
тастичны, и вся реальная власть их заключалась в высоко развитой способности делать неотразимые
внушения. При моих волшебных опытах я имел случай испытать, с каким почтением, не свободным
даже от примеси страха, относились к моим .действиям даже образованные люди. У молодых дам я мог
вызывать частичную каталепсию только взяв их за руку и смотря на них в упор. Когда я предлагал им
отнять руку, то это оказывалось неисполнимым: рука была как бы парализована.
Под влиянием страха, внушение может принять совершенно непредвиденное
направление, вызвав эффект совершенно противоположный задуманному. Такое
явление называется обратным внушением. Всего чаще примеры такого рода мы
видим при запрещениях. Мысль о запрещенном до такой степени завладевает вни-
манием, что у субъектов, склонных к внушению переходит в неудержимую потреб-
ность нарушить запрещение.
Приведу пример из своего детства, 11-летним мальчиком я имел учителя, вид которого внушил
мне такое отвращение, какого я не испытывал никогда в жизни; кроме всего прочего, у него были такие
<острые> глаза, что они невольно приковывали к себе мое внимание. Однажды к концу урока он вдруг
прервал объяснение и строго приказал тому, кто щелкал языком, прекратить это занятие, так как он не
выносит этого звука. Я был совершенно неповинен в этом, потому что вид учителя так устрашал меня,
что я сидел ни жив, ни мертв. Однако внушение подействовало. Опасаясь, чтобы как-нибудь не про-
извести запрещенного звука, я все силы ума сосредоточил на акте проглатывания слюны, который при
нормальных условиях совершается рефлекторно. Я так усиленно старался подавить всякое движение
глотания, что рот переполнился слюной, и, будучи принужден, наконец, проглотить ее, я громко щелк-
нул языком. Конечно, меня наказали, но зато всякий раз в присутствии этого учителя я испытывал
страшное стеснение при глотательных движениях. Это типический пример обратного внушения.
Запрещение вызывает как раз запрещенное действие в силу повышения вос-
приимчивости к внушению, обусловленного страхом. Аналогично с доверием к
кому-либо действует и убеждение в правильности известного воззрения. Каждая
вера, каждое глубокое убеждение, безразлично в какой-либо области,- религиоз-
ной, философской, политической - ведет к тому, что все совпадающее с нею без
дальнейших рассуждений считается истинным, все противоречащее - ложным.
Такой эффект зависит от чувств, возбуждаемых в нас согласием или несогласием,
т. е. чувств удовольствия или неудовольствия. Эти чувства у большинства людей
служат почти всегда единственным доказательством истины какого-нибудь поло-
жения. Завладев вниманием человека, эти чувства непосредственно входят в его
сознание и получают влияние на его мысли и поступки; от противоположных пред-
ставлений внимание отстраняется, вследствие внушаемого ими неприятного чув-
ства. Другими словами, определенное верование или убеждение повышает спо-
собность к восприятию всякого внушения, которое с ней совпадает, в то же время
уменьшая ее по отношению ко всему противоположному. Об этом мы отчасти уже
упоминали раньше. Так называемое пристрастие есть не что иное, как известное
выражение подобных психических отношений: оно есть, так сказать, их интеллек-
туальное следствие. Если мы пристрастны к чему-нибудь, то мы замечаем лишь то,
что совпадает с нашим мнением и будем игнорировать противоположные факты.
Усиление восприимчивости к внушению обусловленное известным верованием
влечет за собой еще другие интересные явления. Опыт учит нас, что внушения,
воспринятые при таком повышенном предрасположении, могут влиять не только
на мысли и поступки данного лица, но и на все его физические и духовные функ-
345
ции. Наблюдательная деятельность органов изменяет свой характер, воспомина-
ния перестраиваются, мысли получают новые направления; совершаются поступки,
совершенно не согласные с нормальным характером субъекта, физиологические
функции изменяются, в известных, конечно, границах; даже болезни могут быть
вызваны или излечены и т. д. Пример такого рода мы уже имели при описании
обратного внушения и встретимся с подобными же еще не раз. Все перечислен-
ные явления обыкновенно вызывают воздействием других людей и могут быть вы-
званы извне, со стороны; но они могут быть также вызваны внутренней психиче-
ской работой данного лица и носят тогда название самовнушении. Последние
также возможны только на почве повышенной восприимчивости к внушению
являющейся следствием известной веры или убеждения.
Как пример, опишем одно из <симпатических> средств, употребляемых против бородавок: боро-
давку натирают красной полевой улиткой, и последнюю накалывают на шип растения. Когда улитка
высохнет и свалится, отваливается и бородавка. Средство это очень употребительно в Цюрихском кан-
тоне, в Ирландии и кое-где в Германии. Сок улитки не имеет никаких целебных свойств, еще меньше,
конечно, может иметь значение смерть несчастного животного, но если это средство применяется с
твердой верой в него, то под влиянием самовнушения бородавка на самом деле исчезает. Следо-
вательно, здесь, как и в очень многих случаях, деятельная сила есть вера.
Если одновременно будут действовать несколько факторов, увеличивающих
восприимчивость к внушению, то она может достигнуть громадных размеров. Это,
например, бывает, когда одно лицо, пользующееся полным доверием другого, по-
буждает его к известным действиям, согласным с его собственным верованием.
Вера и доверие настолько повышают восприимчивость к внушению, что, действуя
вместе, могут привести к необыкновенным результатам. Все мы знаем, какие в
самом деле чудесные действия, как хорошие, так и худые, совершаются настав-
никами, учителями и т. д., умеющими заслужить доверие своих воспитанников.
Столль приводит много таких примеров. Вот один из самых поразительных. <В Англии некоторый
чувственный фанатик. Генри Джеймс Прайс, до того отуманил своих последовательниц, что имел воз-
можность в основанном им <Храме любви> (Агапемоне), при полном собрании верующих, лишить не-
винности красивую девушку, мисс П., причем он заранее объявил, что во имя Бога сделает женой пре-
красную деву и совершит это не в страхе и стыде, не в скрытом месте, при запертых дверях, а среди дня
при полном собрании верующих обоих полов. Такова воля Божья, и он никого не спросит, а менее всего
ту, кого намерен избрать. Он не назначил, кого именно, но велел всем девицам быть наАугове, так как
никто не знает, когда придет жених. Прежде всего он запечатлеет избранную поцелуем, затем будет
ласкать и прижимать к себе, чтобы небесный дух слился с земной материей, а затем соединится с нею
телом и духом. Невероятная церемония была действительно исполнена>. Комментарии излишни;
однако такой факт далеко не единичен в истории религиозных сект. Всякий нормальный человек дол-
жен понять, какое неизмеримо сильное внушение должен был производить Прайс и его учение на
мысли и чувства всей общины, чтобы заставить верующих присутствовать при подобной церемонии.
Этот потрясающий пример не только доказывает всю силу внушения, но указы-
вает нам на тот новый факт, что очень многие люди одновременно могут получить
внушение в одинаковом направлении. Такие <массовые> внушения в истории чело-
веческого рода играли, конечно, немалую роль. Первый и пятый крестовые походы
представляют собой несомненно результат массового внушения, что ясно видно из
каждого сколько-нибудь обстоятельного изложения их возникновения. Как ис-
ходная точка суеверий, массовое внушение имеет также большое значение; его
можно найти возде в основе тех случаев, когда многие люди имеют одни и те же
галлюцинации. К сожалению, явление массового внушения еще очень мало разъ-
яснено, вследствие трудности применить к нему метод экспериментального ис-
следования. В своем небольшом, но интересном сочинении' foules> (Париж, 1895) Лебон историческим путем доказал, что толпа всегда бо-
лее склонна к внушению, чем отдельные люди.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110