* Перев. В. А. Жуковского.
40
Но подобные упоминания все-таки представляют лишь исключительное явле-
ние: настоящей демонологии у греков в ту эпоху еще не было.
Согласно их воззрениям все, что случается, происходит по воле богов; боги
посылают человеку и доброе и злое, боги подвергают его болезни, спасают от
гибели, низвергают его душу в гадес - словом, поступают с ним как им заблаго-
рассудится. Всякие особенные напасти, постигающие, человека, служат выраже-

Рис. 10. Нимфы (с греческой вазы).
---^уас
нием гнева богов. Десятилетнее странствование Одиссея и все его злоключения
вызваны лишь мщением Посейдона за то, что герой ослепил его сына циклопа
Полифема (Од. I, 19 и след.):
<Преисполнились жалостью боги
Все; Посейдон лишь единый упорствовал гнать Одиссея,
Богоподобного мужа, пока не достиг он отчизны>.
Если разгневанного бога нельзя умилостивить жертвами, что легко может
случиться, так как боги часто бывают непримиримы в своем гневе,- то пресле-
дуемому остается только один исход - искать помощи у какого-нибудь благопри-
ятствующего ему божества. Так Одиссей беспрестанно призывает Афину-Палла-
ду, которая ему действительно и помогает, насколько она может это делать, не
вступая в открытую распрю со своим могущественным дядей Посейдоном (Од.
VI, 324 и след.):
<Дочь непорочная Зевса эгвдодержавца, Паллада,
Ныне вонми ты молитве, тобою невнятой, когда я
Гибнул в волнах, сокрушенный земли колебателя гневом;
Дай мне найти и покров и приязнь у людей феакийских.-
Так говорил он, моляся, и был он Палладой услышан;
Но перед ним не явилась богиня сама, опасаясь
Мощного дяди, который упорствовал гнать Одиссея,
Богоподобного мужа, пока не достиг он отчизны>.
Словом, во всех тех случаях, когда халдей, вероятно, предположил бы вме-
шательство демона и попытался бы усмирить его путем заклинания, грек с упо-
ванием обращается к тому из божеств, которое ему внушает наибольшее доверие.
41
Поэтому мы не можем и рассчитывать на то, чтобы у них существовало искуссп
заклинания.
Тем не менее у Гомера встречается немало мест, из которых видно, что гре*
верили в возможность волшебства, и притом не только в искусство прориц.
ния,- последнее и у халдеев не было связано с верой в демонов,- но и в от
ративную магию, т. е. в магические действия, могущие изменять ход веще

Рис. 11. Одиссей у Цирцеи.
fSSif^-
Во-первых, естественно, что боги беспрестанно совершают чудеса,- это лежи'
в самой их природе; если бы они не могли совершать действий, превосходящие
силы и способности человека, то они не были бы богами. Но мы видим также
кроме того, что и низшие богоподобные существа: полубоги, нимфы и т. п., одаре
ны большим могуществом. Когда Менелай на Фаросе хочет поймать <правдивс
вещающего морского старца Протея, одаренного божественной силой, взор ко-
торого проникает через морские глубины> (Од. IV, 384 и след.), что это нелегк<
ему удается, как видно из его рассказа (Од. IV, 454 и след.):
<Кинувшись с криком на сонного, сильной рукою все вместе
Мы охватили его; но старик не забыл чародейства;
Вдруг он в свирепого с гривой Огромного льва обратился,
После предстал нам драконом, пантерою, вепрем великим,
Быстротекучей водою и деревом густовершинным;
Мы, не робея, тем крепче его, тем упорней держали>.
Всем известен также рассказ о Цирцее, превратившей товарищей Одиссея i
свиней; но Цирцея - дочь богов и сама богиня. Мысль же о возможности для лю-
дей творить подобные чудеса, по-видимому, не приходила в голову древним грекам
Когда Одиссей возвращается на родину, Афина придает ему вид нищего для
того, чтобы весть о его прибытии не распространилась слишком рано. В таком
превращении видит его в первый раз его сын Телемак; когда же они встречаются
42
во второй раз, Афина уже возвратила Одиссею его прежний мужественный
вид, но Телемак все-таки не узнает его (Од. XVI, 194 и след.):
<Нет, не отец Одиссей ты, но демон, своим чародейством
Очи мои ослепивший, чтоб после я горестней плакал;
Смертному мужу подобных чудес совершать невозможно
Собственным разумом: может лишь бог превращать во мгновенье
Волей своей старика в молодого и юношу в старца.
Был ты сначала старик, неопрятно одетый, теперь же
Вижу, что свой ты богам, беспредельного неба владыкам>.
Здесь ясно выражено мнение, что человек сам не в состоянии изменять свой
вид, и Гомер действительно нигде не рассказывает о таких превращениях, в ко-
торых не принимали бы участия боги. В общем, в песнях Гомера очень мало
говорится о волшебстве; именно говорится о нем лишь там, где идет речь о чу-
додейственном применении растительных веществ.
Из таких мест особенно известно одно, на которое часто ссылаются как на
доказательство того, что магия была в ходу у греков: это рассказ о том, как
Елена привела в веселое настроение гостей за столом Менелая, когда они опе-
чалились под влиянием воспоминаний о Трое (Од. IV, 219 и след.):
<Умная мысль пробудилась тогда в благородной Елене:
В чаши она круговые подлить вознамерилась соку,
Гореусладного, миротворящего, сердцу забвенье
Бедствий дающего; тот, кто вина выпивал, с благотворным
Слитого соком, был весел весь день и не мог бы заплакать,
Если б и муть и отца неожиданной смертью утратил,
Если б нечаянно брата лишился, иль милого сына,
Вдруг пред очами его пораженного бранною медью.
Диева светлая дочь обладала тем соком чудесным;
Щедро в Египте ее Полидамна, супруга Фоона,
Им наделила; земля там богатообильная много
Злаков рождает - и добрых целебных, и злых ядовитых>.
Не подлежит сомненчю, что египтянам уже в древности был известен гашиш,
смолистое вещество, добываемое из индийской конопли (Cannabis indica) и еще в
наше время повсюду употребляемое на Востоке как опьяняющее средство. Га-
шиш - на некоторых людей, по крайней мере,- оказывает совершенно такое
действие, какое описано у Гомера, и способ употребления этого сока Еленою
также является вполне естественным и имеет также мало общего с волшебством,
как если бы гости напились вина для того, чтобы позабыть свои огорчения. Одна-
ко в других местах мы действительно имеем дело с волшебством; о кораблях
феакийских в Одиссее рассказывается следующее (Од. VIII, 557):
<Кормщик не правит в морях кораблем феакийским; руля мы,
Нужного каждому судну, на наших судах не имеем;
Сами они понимают своих корабельщиков мысли>.
Подобное же представление находим мы у северных народов, которые при-
знавали за некоторыми семействами особый дар, заключавшийся в том, что когда
они распускали паруса, сейчас же поднимался попутный ветер, направлявший их
корабль куда им хотелось.
Из многих мест Илиады явствует, что под Троей с греками были врачи, ко-
торые при врачевании ран поступали вполне рационально, именно обмывали их и
прикладывали к ним целебные травы. Лишь в одном месте встречаемся мы с
указанием на лечение посредством волшебства, именно по1 поводу того, как Одис-
сей на охоте был ранен вепрем, рассказывается о врачах (Од. XIX, 457):
<... и потом Одиссееву рану
Перевязали заботливо; кровь же, бежавшую сильно,
Заговорили> *.
* В подлиннике: остановили волшебной песнью.
43
Относительно содержания магических песен или формул, а также о ч
как греки себе представляли их действие, мы ничего не знаем и можем д&у
только предположение. Злых духов они, вероятно, не заклинали уже только п<
му, что не верили в них, как мы это видели выше; да, кроме того, если б они д,
и верили в них, то, вероятно, не предположили бы их вмешательства при та]
простом явлении, как рана, когда виновник этой раны, вепрь, лежал мертвый }
ног. С другой стороны, под словами <магическая песнь>, вероятно, нельзя rai
понимать простое обращение к богам, так как в таком смысле этот терм
наверное, не стали бы употреблять. Таким образом, остается заключить, что гр
верили в непосредственное влияние произносимой мистической формулы на п
роду вещей, т. е. признавали, что произносимое слово само по себе обладает с
собностью и свойством влиять на естественное течение событий. Это воззре)
лежит, по-видимому, в основе древнегреческого волшебства; да и вообще
нем, должно быть, основывалась магия всех европейских народов в язычео
времена. У северных народов, во всяком случае, можно подметить эту МЫСА!
есть основание предполагать, что она существовала и в других европейских на]
дов, занимавшихся колдовством, но не веривших в демонов.
Вернемся, однако, к греческим врачам. Мы видели, что они даже при лечен
ран прибегали к заклинаниям; естественно предположить, что то же делалоо
при внутренних болезнях, правильное лечение которых требовало, конечно, i
раздо более глубокого понимания дела, чем то, на какое способен первобытн
народ. И мы действительно знаем, что собственно врачебное дело с древнейш
времен было связано с храмами, главным образом с храмами Аполлона и 3ci
лапа. Что там при этом происходило, неизвестно нам в точности, так как N
дицинское дело до Гиппократа (около 400 г. до Р. X.) составляло тайну, xf
нившуюся в известных фамилиях жрецов; но и того немногого, что нам извест!
достаточно, чтоб убедиться в том, что все лечение носило характер религиозн
магии. Больные, желавшие быть принятыми в храм для лечения, должны бы
сначала поклясться в том, что строго будут соблюдать все предписания. Затем о
должны были несколько дней поститься или, по крайней мере, придерживать
строгой диеты, причем употребление вина было почти совершенно воспреще*
После того жрецы водили их по храму и показывали им изображения и поев
щенные богам таблицы, служившие воспоминанием о чудесах, совершенных б
жественною милостью. При этом произносили молитвы и пели священные песи
которые больные должны были повторять вслед за жрецом. Пение часто сопр
вождалось музыкой. Затем совершали жертвоприношение богам; большею часть
приносили в жертву барана, но иногда и других животных, преимуществен!
птиц. Чтобы достойным образом подготовить больных к получению откровения <
бога, их обыкновенно заставляли омываться, затем намазывали их и возлагали i
них руки. Они должны были вдыхать курения, приготовлявшиеся из различнь
трав, и ложились спать на освященных местах во внутренности храма. Во ci
они получали откровение от бога, возвещавшего им смерть или исцеление
указывавшего средство для достижения последнего; на этих указаниях основа
валось дальнейшее лечение. Некоторые писатели того времени сообщают, однак'
что больные не всегда выздоравливали даже в тех случаях, когда выздоровленк
было обещано им от бога.
Если мы теперь обратимся к искусству прорицания у греков, то увиди>
что оно опиралось у них на чисто религиозную основу. Грядущие события всегд
возвещаются богами или непосредственно, или при помощи знаков, которы
люди должны толковать. Непосредственные откровения давались в храмах чере
оракулов. Таких оракулов в Греции было несколько; наиболее известными
почитаемыми из них были оракул Аполлона в Дельфах, в Беотии и оракул Зевс
близ Додоны в Эпире. В обоих этих местах бог давал ответы на предлагаемы
вопросы через посредство жриц; жрица Аполлона называлась Пифия, жриц
Зевса - Пелиада. Но они не могли возвещать слова богов во всякое время и npi
44
обыкновенных условиях: чтобы воспринять откровение богов, необходима была
особая подготовка, именно жрицы должны были быть приведены в известное
состояние экстаза. Средством для этого в Дельфах служили пары, выходившие
из расщелины в скале, над которой построен был храм. Пифия всходила на
треножник, поставленный над расщелиной, и под влиянием паров, проникаясь
внушением бога, прорицала его ответ. Последний обыкновенно был, однако, так
неясен, что его должны были сначала истолковать жрецы.

Рис. 12. Таблички с изречениями Додонского оракула.
В Додоне Пелиада пила воду из протекавшего там опьяняющего источника и
благодаря этому становилась подобно Пифии, способной к восприятию сообще-
ний богов. Метод в обоих случаях был один и тот же, только средства различны.
Известно, что многие из греческих оракулов пользовались такой славой, что
не только греческие государства, но и иностранные цари обращались к ним за
советом, когда имели в виду важные предприятия.
Помимо этих способов прорицания, связанных со служением при храмах, су-
ществовали еще и другие средства для определения будущих событий. Некото-
рые люди получали от богов в виде особой милости, а иногда и в виде наказа-
ния дар предрекать будущее. Такие прорицатели, не нуждавшиеся для откры-
вания будущего ни в каких особенных приемах, неоднократно упоминаются у
Гомера (Од. X, 492; Ил. VI, 75. XI, 329). Но и другие смертные, не обладавшие
таким даром, могли предсказывать события, если только умели толковать знаме-
ния, посредством которых боги возвещали свою волю. К числу наиболее распро-
страненных из таких знамений принадлежал, как и у халдеев, полет птиц; о нем не
раз говорится у Гомера (Од. I, 200. II, 158; Ил. II, 858. X, 274. XII, 199). Чтобы
осветить эту сторону греческой мантики, достаточно указать на то, как Одиссей и
Диомед идут во мрак ночи высматривать знамение (Ил. X, 274 и ел.):
<Доброе знаменье храбрым не медля послала Афина,
Цаплю на правой руке от дороги; они не видали.
45
Птицы сквозь сумраки ночи, но слышали звонкие крики *
Птицей обрадован был Одиссей и взмолился Афине> .
Всегда считалось хорошим знаком, если птица летела справа налево, поэт<
оба героя и воздали хвалу Афине. К числу явлений природы, служивших пр
знаменованием, принадлежала молния, которую Зевс посылал возвещать и дури
и хорошее. В Илиаде упоминается также в одном месте о кровавом дол
как о предвестии грозящего бедствия (Ил. XI, 63).

Рис. 13. Одиссей и Тирезий.
ч^'
Наконец греки прибегали еще к одному виду прорицания, запрещенному у
халдеев, именно к некромантии, т.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110