Затем он объяснил, что, по его мнению, должен означать этот сон (см. ниже
стр. 68).
Далее, норманны представляли себе, что феттиров и фильгьяров можно испу-
гать головами с раскрытым ртом и, разумеется, разогнать, таким образом, духов-
хранителей страны почиталось за большое несчастье. На первом альтинге (т. е. на
первом заседании законодательного и судебного собрания) в 928 г. был издан за-
кон, чтобы всякий, кто причаливал где-либо к берегу, если на его форштевне
находилось изображение головы с раскрытым ртом, должен был, прежде чем вы-
садиться, снять это изображение. Поэтому не было ничего хуже того кощунства
и глубже той обиды, какую можно было нанести человеку, обратив на него <кол
зависти> (Neidstange), т. е. воткнув в землю кол с лошадиной головой и раскры-
тьш ртом, обращенной на его двор.
Как надо при этом поступать, говорится во многих сагах (напр., в саге Ватнисдэла и в саге
Эгиля Скаллегримсена) и особенно подробно в том месте, где Эгиль Скаллегримсен направляет
<кол ненависти> против Эриха Блютакса и королевы Гунгильды; когда все было готово, Эгиль
высадился на острове, взял в руки ореховую палку и поднялся на хребет гор, обращенных к стране.
Здесь насадил он на кол лошадиную голову и после обычного приспособления сказал: <здесь я ставлю
кол зависти и обращаю зависть на короля Эриха и королеву Гунгильду> (при этом он повернул
лошадиную голову на страну) <и обращаю против всех ветров страны, которые основались и живут
в стране, чтобы они всегда блуждали и не находили бы себе постоянного места, пока они не прогонят
из страны короля Эриха с королевой Гунгильдой>. И он воткнул кол в расщелину скалы и вырезал
на нем руны, заключавшие в себе это заклинание.
В числе <злых существ> норманны различали много видов; однако ни кого из
них не принимали за демонов в собственном смысле, которые ищут людей, чтобы
принести им вред. Это, по-видимому, не совсем настоящие духи; в битве с ними че-
ловек может победить их, даже убить. Это относится ко всяким привидениям,
великанам, гигантам (Trollen) и призракам. Борьба великанов с азами достаточно
известна из эдд; в сагах они почти не играют никакой роли; только о некоторых
замечательных фигурах, напр. штеркоддерах, в сагах рассказывается, что они при-
надлежали к породе великанов; однако хотя они и были больше и сильнее обыкно-
венных людей, но все-таки были смертны; они могли пасть от меча. То же самое
* Изначально тени, следующие за человеком.
57
относится к троллям, которые часто фигурируют в сагах, но лишь в наиболее ф<
тастических, напр. в саге Эрвар-Одда. Эти тролли, или великаны, как они ино1
называются, живут в своей собственной стране, лежащей к северу, и не смея
ваются с людьми; лишь в исключительных случаях, как, напр., в саге о Гретте, о
называются обитателями пещер в пустынных местностях Исландии. Но они, ее
ственно, не духи; так, напр., вполне ясно говорится, как Гретте в своей битве
троллем распорол последнему живот; внутренности его выпали и были унесены BHI

Рис. 15. Кол зависти (Neidstange). (Из ).
горным потоком, так что тот, кто ожидал Гретте внизу, думал, что он убит. До-
стойно также внимания, что все эти тролли и великаны постоянно изображаются
в то же время и чародеями *. Но волшебство есть такая сила, которая больше,
чем та, какой они обладают. Поэтому троллей нелегко было победить без вол-
шебства; Эрвар-Одд мог ослепить волшебницу Гнейп только при помощи стрел Гу-
зы, т. е. стрел, заколдованных финским конунгом Гузой, которые сами собой
возвращались на тетиву. Выходцы с того света * * и призраки играют в сагах весь-
ма важную роль; самые различные мотивы заставляют человека делаться привиде-
нием. Если разделить привидения по поводам их появления, то по меньшей мере
можно насчитать 5 таких классов, а весьма вероятно и больше. Некоторые пока-
зываются только потому, что их наследники мучат их каким-либо способом, но
как только это прекращается, так привидения тотчас же исчезают. Так, напр.,
в саге Лаксдалерна говорится:
<Раз ночью девушка Гердис видела во сне, что к ней пришла женщина в полотняном плаще
и сурового вида и обратилась к ней со словами: <Скажи своей бабушке, я не могу выносить, что она
каждую ночь так нападает на меня и проливает надо мной столько горячих слез, что я от этого на-
чинаю совершенно сгорать. Я говорю это тебе, потому что тебя я могу лучше переносить, хотя и в
тебе есть нечто чудесное; но от тебя я все-таки могла бы добиться чего-нибудь, если бы мне не ме-
шала Гудруна>. После этого Гердис проснулась и рассказала Гудруне свой сон: Гудруна увидела
в нем добрый знак. На следующее утро она велела вынуть в церкви из пола несколько досок в том
месте, где она молилась, стоя на коленях, и затем копать под ними землю; там нашли несколько
отвратительного вида синих костей, крюк и волшебный жезл, из чего можно было заключить, что
здесь была похоронена вала, или языческая волшебница; кости были отнесены дальше в такое место,
куда всего меньше мог зайти человек>. Таким способом вала, по-видимому, нашла себе покой.
* В северных языках понятие трольд (первоначально-великан) перешло прямо в понятие
<волшебник> и стало вполне с ним тождественным. Трольд значит теперь волшебник.
** Сравни стр. 18.
58
В других случаях привидения показываются как предзнаменования, чтобы
объявить живущему какое-нибудь печальное событие: его кончину или нечто по-
добное.
Когда Торкель, муж Гудруны, утонул со своими воинами, Гудруна, ничего о том не знавшая,
вечером пошла по обыкновению в церковь. Там показалось ей, что Торкель и другие воины стоят
перед церковью; она могла видеть, как вода стекала с их платья. Она не говорила с ними, но вошла в
церковь и оставалась там, сколько ей хотелось, потом вернулась домой, думая, что Торкель при-
шел туда со своими воинами; но когда она вошла, то там никого не было. Тогда она стала размышлять
обо всем этом явлении. Только на следующий день Гудруна узнала, что они утонули. О подобном
случае, где покойники являются к оставшимся после них, рассказывается также и в саге Торфина
Карлземна.
Показываются еще и такие покойники, кто не успел при жизни исполнить
свой особый долг, напр., выполнить последнюю волю умершего. Они не знают по-
коя, пока не заставят живущих, посылая на них разные несчастья, выполнить
то, чего не успели сделать сами.
Замечательный рассказ в этом роде мы находим в эйрбиггернской саге. Она интересна еще и
по описанию в ней того, как прогоняют пришельцев с того света; поэтому мы рассмотрим ее несколько
подробнее.
Торгунна, богатая женщина с южных островов, долго жила на Фродае у Торода Бонда. Она
захворала и умерла, поделив все свое имущество. Между прочим, она велела сжечь свою постель
вместе со всеми принадлежностями. Однако этого не сделали, так как ее постель была очень дорога.
Тогда начали происходить страшные явления: люди из этого дома один за другим сходили с ума и уми-
рали; кроме того, появилась болезнь, от которой тоже многие умерли; но с каждым умершим нечистая
сила становилась все злее, ибо все умершие делались привидениями. Из 30 лиц, живших в доме,
умерло 18, и наконец дело дошло до того, что оставшиеся в живых должны были покинуть те
комнаты, где призраки умерших каждый день являлись у огня. Сын Торода Кьяртан отправился
к своему дяде году * Спорре за советом о том, что делать с такими чудесами. Год посоветовал сжечь
постель Торгунны, а на призраков пожаловаться дверному суду (т. е. такому суду, который заседал
в дверях). Кроме того, он послал вместе с ним одного священника, который должен был совершить
там богослужение. Кьяртан и священник взяли с собой много людей и вечером прибыли в Фродаю
к тому времени, когда зажигался огонь. ДалеЧе в саге говорится: <Хозяйка Турила захворала той же
болезнью, от которой померли другие. Кьяртан тотчас же вошел и увидел, что Тород, как и раньше,
сидит уже у огня вместе с другими призраками. Он взял постель Торгунны, подошел к огню, взял
уголь, вышел с ним и сжег всю постель Торгунны. После этого Кьяртан вызвал на суд Торера Видлега
(одного из являвшихся мертвецов), а Торд Каузе вызвал Торода Бонда за то, что они являлись в дом
без разрешения и приносили вред здоровью и жизни людей. Все, кто сидел у огня, были привлечены
к суду. Затем был назначен дверной суд, и дело разбиралось совершенно так, как на тинге; были опро-
шены свидетели и произнесен приговор. Когда приговор суда был произнесен над Торером Видлегом,
он поднялся и сказал: <Я сидел, пока я мог сидеть здесь>; затем он вышел через другую дверь, где
не заседал суд. Затем был произнесен приговор над пастухом, и как только он выслушал его, тот
встал и сказал: <Я должен удалиться, хотя это должно было бы случиться раньше>. Когда Торгунна
услыхала свой приговор, она встала и сказала: <Я оставалась здесь, пока могла>. Так поступали
с каждым по очереди, и когда они выслушивали свой приговор, то вставали, говорили что-нибудь
и удалялись, заявляя, что делают это с неудовольствием. Наконец очередь дошла до Торода Бонда;
он поднялся и сказал: <Теперь здесь уж нет больше покоя, пустите же нас, мы все улетим!> -
и с этими словами он вышел вон. После этого Кьяртан вошел туда со всеми людьми; священник
обнес святую воду и святыню (реликвию) по всему дому и потом совершил мессу со всею торжествен-
ностью. С тех пор исчезли на Фродае всякие привидения>.
Этот рассказ особенно интересен тем, что выходцы с того света подчиняются
законам живых людей; они уступают, если того требует закон, но уступают не-
охотно, так как им было хорошо у огня; таким образом, они во всех отношениях
родственны людям; не подлежит никакому сомнению, что изгнание призраков
посредством дверного суда есть обычай чисто языческий. В саге даже прямо гово-
рится, что <язычество лишь немного сократилось, хотя люди крестились и по
имени сделались христианами>. Решительный совет дает языческий жрец Снорре,
а священник, очевидно, не играет никакой роли до тех пор, пока не прогнали
призраков. На этом основании, весьма вероятно, что здесь мы имеем начало тех
особенных процессов, которые потом практиковались у христиан против полевых
мышей, майских жуков и т. п. нечисти.
Призраки, о которых мы до сих пор говорили, могут считаться добрыми,
так как они являлись не за тем, чтобы приносить людям несчастье, но, кроме
* Год - жрец.
59
того, в числе привидений были также и злые существа. Они частию блужд
свободно, частию были прикреплены к месту. Первые суть души злых людей,
торые не могут найти себе покоя в могиле, но постоянно возвращаются из i
чтобы причинять новые неприятности людям. Вторые - души скупых, KOTOJ:
взяли с собой в могилу свое богатство и стерегут, чтобы никто не похитил <
Оба рода призраков имеют с первыми то сходство, что они удивительно живу
их можно убить еще один раз, но после этого необходимо принимать особ
меры, если хотят сделать их навсегда безвредными. Рассказы об этом часто BCT]
чаются в сагах. Так как победоносные битвы с призраками требовали мужест;
силы и крепости, то подобные битвы служили украшением жизни величайших
сильнейших героев. Особенно сага Гретта Сильного богата такими подвигами, т
как он считался одним из храбрейших людей, когда-либо живших в Исланди
чтобы лучше обрисовать это суеверие, мы возьмем один пример из этой саги.
Во дворе Торгальсштада завелась нечистая сила, действие которой распространялось преим
щественно на скот. Крестьянин искал такого пастуха, который мог бы прогнать ее; наконец <
нашел такого человека, Глаама, который брался покончить с призраком. Глаам рисуется коренасты!
дюжим парнем, чрезвычайно видным из себя, с большими голубыми глазами и серыми, как у волк
волосами. Крестьянин обрадовался, найдя его, но другим он не понравился. Он никогда не ходил в це)
ковь, никогда не пел и не верил в Бога; он был нелюдим и строптив, и все возненавидели его. В ноч
под Рождество он оставался на дворе, а на утро нашли его труп, причем ясно было видно, что меж^
Глаамом и призраком происходила жаркая битва; но Глаам, должно быть, остался победителем, и6
прежний призрак никогда уж более не возвращался. Но дело приняло теперь еще худший оборот, та
как Глаам сам сделался привидением и стал вредить не только скоту, но и людям. <Кто видел ег<
делался слабоумным, а другие же совершенно теряли рассудок>. Он начал даже разрушать дворь
ломать дома и приносил вообще много вреда. Как только узнал о том Гретте, то отправился в Торгальс
штад, чтобы вступить в битву с привидением. Глаам явился ночью как раз в ту комнату, где спа)
Гретге, и начал грызть его; между ними завязалась ужасная борьба. <Балки вылетели, и все руши-
лось, что только попадалось им на пути>. Наконец развалился весь дом, и они продолжали бой нг
улице; Гретте упал на Глаама. Когда Глаам упал, то облака закрыли луну, а он в упор взглянул на
Гретте: Гретте сам говорил потом, что это был единственный взгляд, который вселил в него страх; он
сразу почувствовал упадок сил, сколько от утомления, столько и от того, что видел, как страшно вра-
щал Глаам своими глазами. Гретте не мог даже извлечь меча и находился как бы между небом и
преисподней. Но злоба Глаама была гораздо больше, чем у других призраков, и он заговорил: <Тебе,
Гретте, стоило больших трудов встретиться со мной, не удивляйся же, если от меня достанется тебе
небольшая польза... До сих пор ты стяжал себе славу своими подвигами, но отныне ты найдешь в
них только беспокойство и смертельное поражение; самое большее, что ты совершишь, принесет тебе
несчастье. Ты не найдешь себе покоя и будешь жить в одиночестве; я кладу на тебя проклятие,
и пусть эти мои глаза всегда стоят перед тобой; пусть будет тебе невыносимо оставаться наедине,
и это будет твоей смертью>. Как только призрак проговорил это, к Гретте снова вернулись его силы,
он выхватил меч, отсек ему голову и приложил ее к его задней части.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110