раковина тюльпан
Та же самая мысль положена была в основание
других ордалий. Как известно, в языческое время у воинственных народов С
верной Европы поединок был обычным средством для решения спора. Право сил
нейшего было неоспоримо: тот, кто убивал своего противника, признавался пр
вым. Этой формы решения некоторых споров в эпоху рыцарства придержив
лось все благородное сословие, только несколько иначе мотивируя этот обыча
именно исходя из того положения, что Бог дарует победу и слабому, если <
прав.
72
Третьей формой суда Божия было испытание водой, которое, как кажется,
применялось только при процессах над ведьмами. Древние кельты, жившие
по Рейну, желая узнать, законный ли ребенок или нет, сажали его голого на щит и
пускали на реку. Если ребенок оставался на поверхности, то он был законным,
если тонул, то на его мать смотрели как на женщину легкого поведения.
Это испытание ко времени процессов о ведьмах было преобразовано: лицу,
обвиняемому в чарах, крестообразно связывали руки и ноги, т. е. большой палец
правой ноги связывали с большим пальцем левой руки и большой палец левой
ноги с большим пальцем правой руки; затем голого бросали в воду. Если че-
ловек шел ко дну, его признавали невинным; это было основано на том, что вода,
освященная перед этим святыми обрядами, не приняла бы виновного.
Этих примеров достаточно, чтобы показать, как древние языческие обычаи
изменились в христианское время и как они находили себе повсеместное при-
менение. Можно бы, конечно, привести еще множество примеров этого рода;
выше уже упоминалось (стр. 60), как процессы против призраков, бывшие в
языческой Исландии, являются прообразом бывших в христианские средние века
процессов против вредных животных и т. п.; но, конечно, здесь не может быть и
речи о полном изложении всех относящихся сюда фактов.
Мы ограничимся лишь тем, что несколькими примерами осветим ход этого
развития.
Из приведенного достаточно ясно, что даже католическое духовенство иногда
облекало в христианские формы древнеязыческие обычаи; поэтому нет ничего
удивительного в том, что и более обширные слои народа тоже усердно пользо-
вались этими приемами. Языческие формулы волшебства получили христианский
отпечаток и затем применялись совершенно так же, как и раньше. Так, напри-
мер, существует старинный заговор, происходящий из Норвегии, против перелома
ноги у лошади. Невозможно сомневаться в том, что этот заговор есть простое
видоизменение языческого, волшебного заговора, настолько велико его сходство
с соответствующей, вышеупомянутой мерзебургской формулой (стр. 65).
Христос раз ехал очень скоро,
Его молодая лошадь сломала себе ногу,
Иисус сошел и исцелил ее:
Он приложил мозг к мозгу,
Кость к кости, мясо к мясу,
Затем прикрыл листом,
И все пришло в порядок.
Подобным образом в течение всех средних веков и до наших дней сохранилось
в низших классах народа древнее искусство чародейства как европейского, так и
азиатского происхождения; только таким образом оно и могло сохраниться, так
как церковь уже давно, как мы видели выше, считала языческую магию за дья-
вольскую и преследовала наравне с ересью и идолопоклонством.
Но если вера в могущество чародейства сохранилась в народе и среди низшего
невежественного духовенства, то высшие церковные власти с течением времени
пришли к другим заключениям. В 785 году на падербор иском синоде состоялось
такое постановление: <Кто ослепленный дьяволом, подобно язычнику, будет ве-
рить, что кто-либо может быть ведьмой и на основании этого сожжет ее, тот
подлежит смертной казни>. Следовательно, в это время считалось достойным на-
казания не чародейство, а вера в него. Это постановление было утверждено
Карлом Великим и в течение следующих столетий служило указанием для франк-
ской церкви при всех обвинениях в ведовстве. Еще яснее выступает взгляд церкви
на ведовство в так называемом анкирском каноне Episcopi, который состоялся в
900 году. На этом каноне епископам было приказано энергично бороться в своих
общинах с верою в возможность демонического чародейства и ночных сношений с
демонами, а всех тех, кто продолжал этому верить, исключать из церковного
общения. Это постановление оставалось в силе до конца XIII века; пока оно
существовало, конечно, нелегко было поднять обвинение в ведовстве, и, во всяком
73
случае, это обвинение было всего опаснее для самого обвинителя. Однако мн
гочисленные магические формулы, дошедшие до нашего времени преимуществе
но путем устной передачи, ясно доказывают, что, несмотря на такие постанс
ления, невежественная масса не отказалась от веры в чародейство. Но вера
древнее языческое волшебство, признаваемое церковью за исходящее от дьяв07
а равно и знание его, естественно, с течением времени должны были исчезну!
Несмотря на это, церковь впоследствии считала необходимым наказывать т
кие действия смертью на костре, но это было вызвано вовсе не процветани!
черной магии, напротив, имеющиеся сведения указывают на то, что она почти с
всем исчезла. Скорее здесь действовала другая причина. Чтоб указать ее, л
должны бросить взгляд на более раннюю эпоху.
В первые времена христианства, когда общины были еще малы, а их молит]
и братские трапезы должны были совершаться в тайных местах, против них п
стоянно подымались обвинения со стороны язычников. Христиане изображали
людьми отчаянными, избегающими дневного света, состоящими из подонков пр
стонародия и легковерных женщин, которые осмеивают все святое и состоят
заговоре против всех других людей. Утверждали, что на своих ночных собрани
они употребляют пищу, не свойственную людям, что они презирают все свяще
ные обычаи и что их богослужение не есть культ, а прямо нечестие. Они н
зывают себя братьями и сестрами, но позорят эти священные имена самь
отвратительным блудом. Они боготворят ослиную голову и еще худшие веш
Особенно мрачными красками описывались церемонии принятия новых члене
Их ставили будто бы перед сосудом, в котором лежал ребенок, покрытый муке
и они должны были несколько раз воткнуть острие оружия в муку и, таким обр
зом, убить ребенка. Затем кровь выпивалась, а труп уничтожался; благода]
этой человеческой жертве, в которой принимал участие каждый вновь принима
мый, все были вынуждены хранить тайну как соучастники преступления.
Разумеется, все эти обвинения были совершенно ни на чем не основан
Никто не мог знать об этом лучше самих христиан. Но как только христианст
распространилось и повсеместно бььло признано, то сами христиане начали возв
дить подобные же обвинения на других христиан. Если возникала секта, откл
нявшаяся от общего учения церкви в самых ничтожных пунктах, хотя бы да^
только в том, что более строго наблюдала церковное благочиние и требовала
своих членов более чистого образа жизни, чем какой был у всех христиан,
такую секту вскоре обвиняли в ереси и на нее возводили вышесказанш
обвинения. В древнейшую эпоху к ним присоединялось еще обвинение в дь
вольской магии. Разные секты, маркиане, монтанисты, манихеи и прискиллиа
постоянно возникали и вновь исчезали, причем каждый раз повторялось то J
самое. Впрочем, эти обвинения, кажется, только в одном случае имели серьезн]
последствия, именно казнь прискиллиан в 385 году. Вообще же в течение перво
тысячелетия сектантство выступало так редко и имело столь незначительн
распространение, что церковь легко справлялась с ним, не прибегая к суровь
мерам.
Иначе представляется дело в последующую эпоху. Во всем христианском ми
признавалось, что то тысячелетнее царство Христово на земле, о котором бы
возвещено в Откровении св. Иоанна, относилось к существующей церкви, поэто]
приблизительно в 1000 году ждали гибели мира, а так как ничего такого
случилось, то вера в авторитет католицизма была сильно поколеблена. Так к
притом нельзя было не видеть различных злоупотреблений в католической це
кви, то в начале одиннадцатого века возникли в разных странах секты, котор]
не хотели иметь ничего общего с католицизмом и его запятнанным учением,
поэтому сами себя они называли катарами, т. е. чистыми. Эти секты приобрета
себе повсюду большое число приверженцев в Италии, Франции и Германии;
них были свои собственные епископы и они угрожали сделаться крайне опасньп
для католической церкви. Так как катары приписывали дьяволу большую силу
74
думали, что истинное христианское учение искажено его влиянием, то их прямо
обвиняли в поклонении дьяволу и, естественно, что против них поднялись также
старинные обвинения еретиков. Поэтому во многих странах почти одновременно
началось жестокое преследование катаров и многие из них находили свою смерть
на костре (Ketzer, еретик = Katharer).
Рис. 20. Ведьма, делающая град.
(Из книги Гуачиуса).
Не лучше обошлись и с альбигойцами и вальденсами в двенадцатом веке.
Эти секты, на которые можно смотреть как на предвестников протестантизма,
так как они ставили священное писа-
ние выше авторитета церкви,- нахо- *^^"^"^'^^T^^^^T*''''*'""'''*м^^^^>'^"
дили себе во Франции и Германии
приверженцев не только среди наро-
да, но также и среди князей, дворян-
ства и католических епископов, так
что в этих странах смотрели на цер-
ковь как на устарелое и смешное уч-
реждение. Поэтому папы Иннокен-
тий III и Григорий IX стали пропове-
довать крестовый поход против этих
сект и учредили инквизиционный три-
бунал, перед которым приводили вся-
кого, кого подозревали в сношении с
еретиками. Папская булла, изданная
против германских еретиков в 1233
году, показывает нам, за что собствен-
но преследовали обвиняемых. Ерети-
ков обвиняли в почитании дьявола,
который лично показывался им в об-
разе лягушки, черной кошки или
очень бледного человека. Он дает хо-
лодный как лед поцелуй вступающе-
му в союз посвящаемому, у которого
вместе с тем исчезает всякое воспоми-
нание о католической вере. Тогда его обязывают всячески надругаться и осмеять
христианские таинства и делать, вообще, все то, что запрещается по учению
церкви. Такие преступления, конечно, подлежали наказанию смертью; поэтому
эти секты подвергались беспощадному и часто кровавому преследованию в тече-
ние более двадцати лет и были истреблены.
Однако при всех этих преследованиях за ересь никогда,- по крайней мере
официально,- не возбуждалось обвинение в ведовстве; этого и не могло быть,
пока сама церковь оставалась при своем отрицательном взгляде на возможность
чародейства и пока было в силе постановление канона епископов. В середине же
XIII века произошла полная и внезапная перемена в отношении церкви к этому
вопросу, когда Фома Аквинский, самый выдающийся из учителей церкви того
времени, высказал взгляд, явно противоречивший практике, кот&рой до сих пор
придерживалась церковь в течение нескольких веков.
Этот новый взгляд на вещи кратко и ясно изложен в следующих положениях: <О ведьма^ мы
знаем, что некоторые думают, будто бы не существует никакого ведовства и что оно возникает из
неверия; они думают также, что демоны существуют только в человеческом воображении, так что люди
порождают их, так сказать, из себя самих и потом пугаются этих образов, созданных их вообра-
жением. Но католическая вера утверждает, что демоны существуют, что они могут вредить своими
кознями и препятствовать плодовитости брака>. И далее: <Следует принять во внимание необхо-
димость допустить, что демоны, по попущению Божию, могут вызывать вихри в воздухе, подымать
ветры и заставлять огонь падать с неба. Хотя телесная материя относительно принятия той или иной
формы и не подчиняется ни добрым, ни злым ангелам, но одному только Богу-Творцу, но по
отношению к движению в пространстве телесная природа создана так, что подчиняется духовной.
Примером этого может служить человек, члены которого движутся только под управлением его
воли. Следовательно, если допустит Б.ог, то не только добрые, но и злые духи могут собственной
75
силой достигнуть всего, что только может быть достигнуто посредством движений в пространств
Так они могут вызывать ветер и дождь и другие подобные явления в воздухе посредством движен>
паров, поднимающихся с земли и с моря>.
Если Фома Аквинский мог стать в такое противоречие с господствующим д
этого взглядом церкви и провести свое мнение, то, конечно, основание для этог
заключалось в том, что в действительности он выразил не только свои собствен
ные взгляды, но и взгляды той эпохи. Значит, произошел полный переворот
общем понимании относительно возможности чародейства. Это обстоятельств
следует приписать главным образом влиянию на Европу мавританской магии
Благодаря крестовым походам и мавританским университетам в Испании, евро
пейцы пришли в соприкосновение с арабами и, познакомившись с естествознаниек
и магией, которая ревностно культивировалась маврами, развили эти науки еще
далее. Альберт из Больштедта, названный Альбертом Великим (род. в 1193 г.)
Рожер Бэкон (род. в 1214 г.) и Арнольд из Вилланова (род. в 1240 г.) слыли вс
всей Европе за чародеев благодаря своим сведениям по естествознанию, позво-
лявшим им производить необъяснимые для народа фокусы. Фома Аквинский
был даже учеником Альберта Великого, но сомнительно, чтобы он правильно по-
нял его искусство. ^
Сказание передает, что однажды в тайной мастерской Альберта появилась удивительно краси-
вая фигура женщины, приветствовавшая Фому человеческим голосом. Чтобы избавиться от этого
дьявольского наваждения, Фома бросился бить ее палкой, отчего фигура рухнула с гулом и ка-
кими-то особенными звуками. Как раз в это время вошел Альберт и с гневом закричал: <Фома,
Фома, что ты наделал? Ведь ты уничтожил мне работу 30 лет>.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110
других ордалий. Как известно, в языческое время у воинственных народов С
верной Европы поединок был обычным средством для решения спора. Право сил
нейшего было неоспоримо: тот, кто убивал своего противника, признавался пр
вым. Этой формы решения некоторых споров в эпоху рыцарства придержив
лось все благородное сословие, только несколько иначе мотивируя этот обыча
именно исходя из того положения, что Бог дарует победу и слабому, если <
прав.
72
Третьей формой суда Божия было испытание водой, которое, как кажется,
применялось только при процессах над ведьмами. Древние кельты, жившие
по Рейну, желая узнать, законный ли ребенок или нет, сажали его голого на щит и
пускали на реку. Если ребенок оставался на поверхности, то он был законным,
если тонул, то на его мать смотрели как на женщину легкого поведения.
Это испытание ко времени процессов о ведьмах было преобразовано: лицу,
обвиняемому в чарах, крестообразно связывали руки и ноги, т. е. большой палец
правой ноги связывали с большим пальцем левой руки и большой палец левой
ноги с большим пальцем правой руки; затем голого бросали в воду. Если че-
ловек шел ко дну, его признавали невинным; это было основано на том, что вода,
освященная перед этим святыми обрядами, не приняла бы виновного.
Этих примеров достаточно, чтобы показать, как древние языческие обычаи
изменились в христианское время и как они находили себе повсеместное при-
менение. Можно бы, конечно, привести еще множество примеров этого рода;
выше уже упоминалось (стр. 60), как процессы против призраков, бывшие в
языческой Исландии, являются прообразом бывших в христианские средние века
процессов против вредных животных и т. п.; но, конечно, здесь не может быть и
речи о полном изложении всех относящихся сюда фактов.
Мы ограничимся лишь тем, что несколькими примерами осветим ход этого
развития.
Из приведенного достаточно ясно, что даже католическое духовенство иногда
облекало в христианские формы древнеязыческие обычаи; поэтому нет ничего
удивительного в том, что и более обширные слои народа тоже усердно пользо-
вались этими приемами. Языческие формулы волшебства получили христианский
отпечаток и затем применялись совершенно так же, как и раньше. Так, напри-
мер, существует старинный заговор, происходящий из Норвегии, против перелома
ноги у лошади. Невозможно сомневаться в том, что этот заговор есть простое
видоизменение языческого, волшебного заговора, настолько велико его сходство
с соответствующей, вышеупомянутой мерзебургской формулой (стр. 65).
Христос раз ехал очень скоро,
Его молодая лошадь сломала себе ногу,
Иисус сошел и исцелил ее:
Он приложил мозг к мозгу,
Кость к кости, мясо к мясу,
Затем прикрыл листом,
И все пришло в порядок.
Подобным образом в течение всех средних веков и до наших дней сохранилось
в низших классах народа древнее искусство чародейства как европейского, так и
азиатского происхождения; только таким образом оно и могло сохраниться, так
как церковь уже давно, как мы видели выше, считала языческую магию за дья-
вольскую и преследовала наравне с ересью и идолопоклонством.
Но если вера в могущество чародейства сохранилась в народе и среди низшего
невежественного духовенства, то высшие церковные власти с течением времени
пришли к другим заключениям. В 785 году на падербор иском синоде состоялось
такое постановление: <Кто ослепленный дьяволом, подобно язычнику, будет ве-
рить, что кто-либо может быть ведьмой и на основании этого сожжет ее, тот
подлежит смертной казни>. Следовательно, в это время считалось достойным на-
казания не чародейство, а вера в него. Это постановление было утверждено
Карлом Великим и в течение следующих столетий служило указанием для франк-
ской церкви при всех обвинениях в ведовстве. Еще яснее выступает взгляд церкви
на ведовство в так называемом анкирском каноне Episcopi, который состоялся в
900 году. На этом каноне епископам было приказано энергично бороться в своих
общинах с верою в возможность демонического чародейства и ночных сношений с
демонами, а всех тех, кто продолжал этому верить, исключать из церковного
общения. Это постановление оставалось в силе до конца XIII века; пока оно
существовало, конечно, нелегко было поднять обвинение в ведовстве, и, во всяком
73
случае, это обвинение было всего опаснее для самого обвинителя. Однако мн
гочисленные магические формулы, дошедшие до нашего времени преимуществе
но путем устной передачи, ясно доказывают, что, несмотря на такие постанс
ления, невежественная масса не отказалась от веры в чародейство. Но вера
древнее языческое волшебство, признаваемое церковью за исходящее от дьяв07
а равно и знание его, естественно, с течением времени должны были исчезну!
Несмотря на это, церковь впоследствии считала необходимым наказывать т
кие действия смертью на костре, но это было вызвано вовсе не процветани!
черной магии, напротив, имеющиеся сведения указывают на то, что она почти с
всем исчезла. Скорее здесь действовала другая причина. Чтоб указать ее, л
должны бросить взгляд на более раннюю эпоху.
В первые времена христианства, когда общины были еще малы, а их молит]
и братские трапезы должны были совершаться в тайных местах, против них п
стоянно подымались обвинения со стороны язычников. Христиане изображали
людьми отчаянными, избегающими дневного света, состоящими из подонков пр
стонародия и легковерных женщин, которые осмеивают все святое и состоят
заговоре против всех других людей. Утверждали, что на своих ночных собрани
они употребляют пищу, не свойственную людям, что они презирают все свяще
ные обычаи и что их богослужение не есть культ, а прямо нечестие. Они н
зывают себя братьями и сестрами, но позорят эти священные имена самь
отвратительным блудом. Они боготворят ослиную голову и еще худшие веш
Особенно мрачными красками описывались церемонии принятия новых члене
Их ставили будто бы перед сосудом, в котором лежал ребенок, покрытый муке
и они должны были несколько раз воткнуть острие оружия в муку и, таким обр
зом, убить ребенка. Затем кровь выпивалась, а труп уничтожался; благода]
этой человеческой жертве, в которой принимал участие каждый вновь принима
мый, все были вынуждены хранить тайну как соучастники преступления.
Разумеется, все эти обвинения были совершенно ни на чем не основан
Никто не мог знать об этом лучше самих христиан. Но как только христианст
распространилось и повсеместно бььло признано, то сами христиане начали возв
дить подобные же обвинения на других христиан. Если возникала секта, откл
нявшаяся от общего учения церкви в самых ничтожных пунктах, хотя бы да^
только в том, что более строго наблюдала церковное благочиние и требовала
своих членов более чистого образа жизни, чем какой был у всех христиан,
такую секту вскоре обвиняли в ереси и на нее возводили вышесказанш
обвинения. В древнейшую эпоху к ним присоединялось еще обвинение в дь
вольской магии. Разные секты, маркиане, монтанисты, манихеи и прискиллиа
постоянно возникали и вновь исчезали, причем каждый раз повторялось то J
самое. Впрочем, эти обвинения, кажется, только в одном случае имели серьезн]
последствия, именно казнь прискиллиан в 385 году. Вообще же в течение перво
тысячелетия сектантство выступало так редко и имело столь незначительн
распространение, что церковь легко справлялась с ним, не прибегая к суровь
мерам.
Иначе представляется дело в последующую эпоху. Во всем христианском ми
признавалось, что то тысячелетнее царство Христово на земле, о котором бы
возвещено в Откровении св. Иоанна, относилось к существующей церкви, поэто]
приблизительно в 1000 году ждали гибели мира, а так как ничего такого
случилось, то вера в авторитет католицизма была сильно поколеблена. Так к
притом нельзя было не видеть различных злоупотреблений в католической це
кви, то в начале одиннадцатого века возникли в разных странах секты, котор]
не хотели иметь ничего общего с католицизмом и его запятнанным учением,
поэтому сами себя они называли катарами, т. е. чистыми. Эти секты приобрета
себе повсюду большое число приверженцев в Италии, Франции и Германии;
них были свои собственные епископы и они угрожали сделаться крайне опасньп
для католической церкви. Так как катары приписывали дьяволу большую силу
74
думали, что истинное христианское учение искажено его влиянием, то их прямо
обвиняли в поклонении дьяволу и, естественно, что против них поднялись также
старинные обвинения еретиков. Поэтому во многих странах почти одновременно
началось жестокое преследование катаров и многие из них находили свою смерть
на костре (Ketzer, еретик = Katharer).
Рис. 20. Ведьма, делающая град.
(Из книги Гуачиуса).
Не лучше обошлись и с альбигойцами и вальденсами в двенадцатом веке.
Эти секты, на которые можно смотреть как на предвестников протестантизма,
так как они ставили священное писа-
ние выше авторитета церкви,- нахо- *^^"^"^'^^T^^^^T*''''*'""'''*м^^^^>'^"
дили себе во Франции и Германии
приверженцев не только среди наро-
да, но также и среди князей, дворян-
ства и католических епископов, так
что в этих странах смотрели на цер-
ковь как на устарелое и смешное уч-
реждение. Поэтому папы Иннокен-
тий III и Григорий IX стали пропове-
довать крестовый поход против этих
сект и учредили инквизиционный три-
бунал, перед которым приводили вся-
кого, кого подозревали в сношении с
еретиками. Папская булла, изданная
против германских еретиков в 1233
году, показывает нам, за что собствен-
но преследовали обвиняемых. Ерети-
ков обвиняли в почитании дьявола,
который лично показывался им в об-
разе лягушки, черной кошки или
очень бледного человека. Он дает хо-
лодный как лед поцелуй вступающе-
му в союз посвящаемому, у которого
вместе с тем исчезает всякое воспоми-
нание о католической вере. Тогда его обязывают всячески надругаться и осмеять
христианские таинства и делать, вообще, все то, что запрещается по учению
церкви. Такие преступления, конечно, подлежали наказанию смертью; поэтому
эти секты подвергались беспощадному и часто кровавому преследованию в тече-
ние более двадцати лет и были истреблены.
Однако при всех этих преследованиях за ересь никогда,- по крайней мере
официально,- не возбуждалось обвинение в ведовстве; этого и не могло быть,
пока сама церковь оставалась при своем отрицательном взгляде на возможность
чародейства и пока было в силе постановление канона епископов. В середине же
XIII века произошла полная и внезапная перемена в отношении церкви к этому
вопросу, когда Фома Аквинский, самый выдающийся из учителей церкви того
времени, высказал взгляд, явно противоречивший практике, кот&рой до сих пор
придерживалась церковь в течение нескольких веков.
Этот новый взгляд на вещи кратко и ясно изложен в следующих положениях: <О ведьма^ мы
знаем, что некоторые думают, будто бы не существует никакого ведовства и что оно возникает из
неверия; они думают также, что демоны существуют только в человеческом воображении, так что люди
порождают их, так сказать, из себя самих и потом пугаются этих образов, созданных их вообра-
жением. Но католическая вера утверждает, что демоны существуют, что они могут вредить своими
кознями и препятствовать плодовитости брака>. И далее: <Следует принять во внимание необхо-
димость допустить, что демоны, по попущению Божию, могут вызывать вихри в воздухе, подымать
ветры и заставлять огонь падать с неба. Хотя телесная материя относительно принятия той или иной
формы и не подчиняется ни добрым, ни злым ангелам, но одному только Богу-Творцу, но по
отношению к движению в пространстве телесная природа создана так, что подчиняется духовной.
Примером этого может служить человек, члены которого движутся только под управлением его
воли. Следовательно, если допустит Б.ог, то не только добрые, но и злые духи могут собственной
75
силой достигнуть всего, что только может быть достигнуто посредством движений в пространств
Так они могут вызывать ветер и дождь и другие подобные явления в воздухе посредством движен>
паров, поднимающихся с земли и с моря>.
Если Фома Аквинский мог стать в такое противоречие с господствующим д
этого взглядом церкви и провести свое мнение, то, конечно, основание для этог
заключалось в том, что в действительности он выразил не только свои собствен
ные взгляды, но и взгляды той эпохи. Значит, произошел полный переворот
общем понимании относительно возможности чародейства. Это обстоятельств
следует приписать главным образом влиянию на Европу мавританской магии
Благодаря крестовым походам и мавританским университетам в Испании, евро
пейцы пришли в соприкосновение с арабами и, познакомившись с естествознаниек
и магией, которая ревностно культивировалась маврами, развили эти науки еще
далее. Альберт из Больштедта, названный Альбертом Великим (род. в 1193 г.)
Рожер Бэкон (род. в 1214 г.) и Арнольд из Вилланова (род. в 1240 г.) слыли вс
всей Европе за чародеев благодаря своим сведениям по естествознанию, позво-
лявшим им производить необъяснимые для народа фокусы. Фома Аквинский
был даже учеником Альберта Великого, но сомнительно, чтобы он правильно по-
нял его искусство. ^
Сказание передает, что однажды в тайной мастерской Альберта появилась удивительно краси-
вая фигура женщины, приветствовавшая Фому человеческим голосом. Чтобы избавиться от этого
дьявольского наваждения, Фома бросился бить ее палкой, отчего фигура рухнула с гулом и ка-
кими-то особенными звуками. Как раз в это время вошел Альберт и с гневом закричал: <Фома,
Фома, что ты наделал? Ведь ты уничтожил мне работу 30 лет>.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110