Мы тем более имели право преимущественно остановиться на
них, потому что они в то же время принадлежали и к наиболее выдающимся естествоиспытателям
средних веков. Конечно, впоследствии были другие естествоиспытатели, напр. Николай Куза (1401-
1461), вполне, как кажется, избегнувшие обвинений в чародействе; это обстоятельство легко объ-
ясняется для Кузы, так как он был кардиналом и папским наместником, следовательно, одним из
могущественнейших лиц церкви; потому всякий, конечно, остерегался распускать про него неоснова-
тельные обвинения. Сверх того, он имел дело почти исключительно с математикой и астрономией; из
отраслей экспериментальной физики он занимался только учением о весах и их применением;
в этом занятии и в то время трудно было найти что-нибудь такое, что могло бы иметь отношение к ве-
рованию в волшебство. Такое единичное исключение, как Николай Куза, только подкрепляет то общее
правило, что для невежественной массы экспериментирующие естествоиспытатели казались вол-
шебниками.
КАБАЛИСТЫ
Прежде чем окончить эти замечания, мы упомянем еще о некоторых лицах,
которые хотя и не были естествоиспытателями, но тем не менее имели в своем
роде большое влияние на развитие магии. Один из них был аббат Иоанн Тритгейм,
друг Корнелия Агриппы и учитель Парацельса.
Тритгейм родился в 1462 г. в Триттенгейме, в Трирском курфюршестве. Еще мальчиком он обна-
ружил чрезвычайную даровитость и большое влечение к науке, но его родители противодействовали
всяким книжным занятиям их сына, так как он должен был помогать им в сельском хозяйстве.
Только 15 лет от роду ему удалось научиться кое-чему у одного из соседей. В семь дней он выучил азбу-
ку так, что мог читать книгу. Собственными средствами он продвинулся в учении так далеко, что
с небольшой помощью своих доброжелателей мог отправиться в гейдельбергский университет, где в
поразительно короткое время прославился своей ученостью, особенно в древних языках. В 1482 г. он
поступил в Спонгеймский монастырь бенедиктинского ордена, а год спустя, когда скончался прежний
настоятель монастыря, он, несмотря на свою молодость, был выбран аббатом. Маленький и почти
никому до этого неизвестный монастырь в Спонгейме благодаря его деятельности стал известен всей
Европе; он собрал здесь большую библиотеку из самых редких и замечательных сочинений, в особен-
ности по магии. Слава о его учености была так велика, что его посещали и ценили его дружбу многие
владетельные особы, даже император Максимилиан I, и самые ученые люди Европы. Так, в 1496 г.
в один день в Спонгейме собрались два князя и семь ученых.
Однако Тритгейм недолго мог спокойно заниматься наукой. Виною этому был отчасти он сам.
Он имел неосторожность послать в Гент своему другу монаху Арнольду Бостию письмо, которое
давало повод заподозрить его в волшебстве, если бы оно стало известным в более широких кругах.
На его несчастье, Бостий умер, когда письмо пришло в Гент; поэтому оно было вскрыто настоятелем
монастыря, который нашел содержание письма столь необыкновенным, что распространил его по
всей Германии и Франции. Письмо начиналось так:
<Я работаю теперь над важным трудом, который удивит мир, если я обнародую его, чего бы мне,
однако, не хотелось делать. Первая книга называется . В ней излагается более чем
сто видов тайнописания, которые не мог бы прочесть самый умнейший из людей, не будучи знаком
с секретом. Это интересно, но вторая книга еще удивительнее. Не прибегая к письму, слову или
знакам, я могу передавать свои мысли на расстоянии свыше ста миль, всякому знающему это искус-
ство, и для этого мне совсем не надо посыльных. Все это может быть сделано так ясно и обстоятельно,
как только потребуется, и притом вполне естественным образом, не прибегая к помощи духов или иным
128
суевериям. Конечно, все это удивительно, но дальше будет нечто еще более чудесное. В третьей книге
излагается искусство, как можно с необразованным человеком, знающим только свой родной язык,
сделать так, чтобы он через два часа понимал латынь и мог бы читать и писать на ней так, что никто
не усомнился бы, что он чисто и правильно пишет по-латыни>.
Последствия этого письма не замедлили обнаружиться. Тритгейм был так неосторожен, что
показал некоторым посетителям начатый труд, не объяснив им точно, в чем дело; этим он дал новую
пищу для подозрения его в чародействе. Спонгеймские монахи воспользовались этим для борьбы
со строгим монастырским режимом, который до того времени поддерживался Тритгеймом. После
многолетних взаимных неудовольствий Тритгейм должен был оставить монастырь и свою любимую
библиотеку, приняв в 1505 г. приглашение занять место аббата в Вюрцбурге. Здесь он прожил спокойно
еще 11 лет, но так и не окончил своей стеганографии, доставившей ему столько неприятностей.
Неполный манускрипт был напечатан после его смерти, а затем стеганография появилась в огромном
ряде изданий, которые далеко не во всех пунктах согласовались между собою. Дармштадтское издание
in guarto 1621 г. признается за наиболее надежное; по этому изданию я приведу начало первой главы,
чтобы дать понятие об этом в высшей степени оригинальном и чрезвычайно запутанном сочинении.
<Ключ к первой главе в руках главнейшего духа Памерсиеяя, anogr madriel при помощи ebra
sothean abrulges itrabsiel u ormenu itules cablion hamorphiel. Надо начинать дело с вызывания
этого духа>.
<Полное изложение этой главы затруднительно и опасно, вследствие гордости и упрямства ее
духов; они не повинуются никому, кто недостаточно опытен в искусстве; непосвященному они даже
делают различные неприятности, если он будет их слишком принуждать, и мучат его разными способа-
ми. Из всех духов воздуха они суть самые злые и вероломные. Они никому не подчиняются вполне,
если не будут принуждены к тому сильнейшими заклинаниями; и тогда они часто выдают сообщенную
им тайну, ибо, будучи посланы с письмом, они взлетают кверху, подобно беспорядочной толпе, бегущей
без вождя из битвы, с шумом низвергаются оттуда и всем встречным сообщают тайну пославшего.
Поэтому мы советуем не оказывать на них давления и пользоваться их услугами крайне осторожно,
ибо они злобны и вероломны. Между другими найдется несколько более благонравных, которые
добровольно подчиняются приказаниям. Если же кто-либо захочет испытать их злобу и убедиться в
справедливости всего здесь сказанного, то он должен сделать следующее: надо взять лист бумаги и
сверху написать обращение к божественному имени: во имя Отца и Сына и святого Духа. Затем
написать простой, ясный и понятный всякому читателю рассказ на латинском, немецком или каком-
либо другом языке. Но во время писания надо сидеть лицом к восходящему солнцу и вызывать
духов следующим образом:
Pamersiel oshurmy delmuson Thafloyn peano charustre melany lyamunto cholchan, paroys, madyr,
moerlay, buire tatleor don meleove peloin, ibutsyi meon mysbreath alini driaco person. Crisolnay, lemon
asosle mydar icoriel pean thalmoi asophielil natreon bangel ocrimos estwor naelma besrona thulaomor
fronian beldodrayn bon otalmesgo merofas einathyn basramuth.
Затем, если духи явятся к> иго услугам, то он должен продолжать начатое. Но если этого не
случится, то он должен до тех пор повторять эти слова, пока они не явятся, или же отложить это
дело до другого раза, чтобы, при слишком сильном давлении на духов, они не повредили вызывавшему.
Вызвав их таким образом, заклинатель посылает письмо с вестником к своему другу, посвященному
в тайну этого искусства; а последний при получении письма произносит следующее заклинание:
Lamarton anoyr bulon madrinel traschon ebrasothea panthenon nabrulges Camery itrasbier rubanty
nadres Calmusi ormenui ny tules demy rabion hamorphyn.
После этого он сейчас же поймет скрытый в нем смысл, ибо духи сами собой появятся с такою
силой и будут так громко взывать, что все присутствующие, без сомнения, поймут тайну писавшего>.
Этот отрывок типичен для всей книги, целиком состоящей из рассказов о духах, самых страшных
заклинаний и самых непонятных слов. Смысл этих слов долго был загадкою; некоторые думали, что
это были действительно формулы заклинания демонов, другие, напротив, полагаясь на собственные
слова Тритгейма, держались того мнения, что в этих словах все естественно и что все дело состоит
только в том, чтобы найти их смысл. Это, наконец, удалось в 1676 г.; д-р прав Э. Гейдель из Вормса
открыл, что все эти варварские заклинания получают смысл, если зачеркнуть все нечетные слова,
т. е. первое, третье, пятое и т. Дч а в оставшихся словах снова зачеркнуть все буквы нечетного порядка,
т. е. 1, 3, 5 и т. д.; наконец, все буквы, оставшиеся после этих операций, написать в один ряд. Тогда
эти буквы (напечатанные здесь жирным шрифтом) дают объяснение различных видов тайного письма.
Таким образом мы получаем следующие слова из первого заклинания:
Sum taly cautela, ut pryme lyttere cvivslybet diccionys secretam intencionem tnam reddant legenty
(Я применяю такое правило предосторожности, что первая буква каждого слова сообщает читателю
тайный смысл). Заклинание, с которым читатель принимает письмо, дает совершенно такое же ука-
зание, именно: nym die ersten Bugstaben de omni uerbo (Возьми первые буквы от каждого слова). Вся
глава о стеганографии состоит из указаний, как можно посылать тайные сообщения: для этого надо
написать какой-нибудь рассказ так, чтобы, если взять от каждого его слова первые буквы и составить
их вместе, то они и заключали бы в себе данное сообщение. Подобно этому и в каждой из остальных
глав многоречиво трактуется один из видов скрытого письма.
Но все-таки остается довольно загадочным, почему Тритгейм скрыл свое изобретение о тайном
письме под столь странной формой. Он мог бы безо всякого затруднения выбрать для этой цели
другое столь же удобное средство, не возбуждая столь большого внимания и не создавая себе славы
чародея. Но, вероятно, ему отчасти нравилась такая слава; в глазах народа великий магик был все-таки
129
лицом почетным, внушавшим некоторый страх, и нет ничего невероятного, что Тритгейм, подобно
многим другим, был настолько тщеславен, что желал для себя такого положения, коль скоро его
можно было достигнуть без всякого риска, т. е. если в случае надобности можно было доказать свою
невинность. Как бы то ни было, едва ли может быть иначе объяснена та форма и способ изложения,
который мы находим у Тритгейма.
Свою идею о способах тайнописания Тритгейм несомненно нашел в кабале. Как раз в это время
вновь началось изучение старинной еврейской философии, которое было оставлено со времени Рай-
мунда Луллуса. Граф Пико-де-Мирандола (род. в 1463 г.) написал в I486 г. свои balisticae>, где он обращает внимание ученого мира на кабалистические сочинения. Один из учеников
Мирандолы посвятил Тритгейма в кабалу; кроме того Тритгейм был в дружеских отношениях с
Иоанном Рейхлином, который более чем кто-либо другой способствовал распространению сведений
о кабале и кабалистических методах. Рейхлин родился в 1455 г. в Швабии и изучал в Париже класси-
ческие языки; впоследствии он познакомился в Италии с несколькими еврейскими учеными, научил-
ся у них древнееврейскому языку и приобрел в нем до тех пор неслыханные познания. Тогда он
принялся изучать кабалу, рассчитывая 'найти в ней начатки христианской догматики; свои взгляды
на кабалу он изложил в сочинении: , Базель 1494 г. В нем он старался вывести
посредством кабалистических способов основные начала христианского и ветхозаветного учения.
Из слова БРА <творить> он составляет такой нотарикон: АБ - БН - РВХ - ГКДШ, т. е. Отец, Сын
и Дух святой, так что в понятии творения он находит основание учения о святой Троице.
Благодаря этому искусству, Рейхлин является основателем так называемой христианской
кабалы, которой так ревностно занимались впоследствии и которая в настоящее время как будто
опять начинает входить в моду. Однако большее влияние имело второе из главных сочинений Рейхли-
на: , Гагенау 1517 г.; в нем он излагает довольно обстоятельно и верно главней-
шие кабалистические учения и методы.
Эти учения и методы впервые стали доступны европейскому ученому миру
благодаря книге Рейхлина и только уже в последующее время приобрели суще-
ственное влияние на всю науку. Так знание кабалы уже явственно выступает в
большой магической системе Агриппы, ближайшим рассмотрением которой мы
теперь и займемся.
Агриппа и тайная
(оккультическая) философия
ЖИЗНЬ И ЗНАЧЕНИЕ АГРИППЫ
Генрих Корнелий Агриппа фон Неттесгейм родился в Кельне в 1456 г. Он
происходил из старинного, богатого дворянского рода и рано начал заниматься
наукой. Кроме своей специальности, правоведения, он изучал также классическую
литературу и живые языки; Агриппа сам писал в одном из своих писем, что он
знает восемь языков, и шесть из них так хорошо, что в совершенстве может на них
говорить, читать и писать. Кроме того, в молодости он с жаром предавался изуче-
нию тайных наук, и позднейшие его работы в этой области доказывают, что едва ли
существовало какое-либо значительное магическое сочинение, которое бы он не
читал. На практике он тоже занимался, по крайней мере, одной отраслью магии,
деланием золота, и кажется, что некоторые из владетельных князей в разное вре-
мя прибегали к его помощи, как делателя золота. Но бедность, в которой он провел
большую часть своей жизни, достаточно ясно доказывает, что в этом искусстве
он недалеко ушел, что, впрочем, признавал он и сам, как это мы ниже увидим. Два-
дцатилетним юношей Агриппа отправился в Париж, где основал общество для
изучения тайных наук. В следующие за тем годы он жил в разных местах; так в
1509 г. мы встречаем его в Бургундии, где он читает лекции о сочинении Рейхлина
. Эти лекции произвели такое впечатление, что его тогда же
пригласили учителем теологии в академию в Доле; однако вскоре он был удален
оттуда духовенством, которое, разумеется, видело ересь всюду, где было что-
нибудь такое, чего оно само не понимало.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110