362
Сегодня номенклатурный капитал в России последовательно саботи-
рует меры, направленные и на протекционистскую защиту национальной
промышленности и на укрепление геополитического статуса страны.
Этим самым в принципе создается возможность объединения нацио-
нал-патриотической идеи с идеей антиноменклатурной экономической
революции. Демонтаж национального производства и экспансия импорта
(в том числе продуктов питания) уже сегодня поставили под угрозу
экономическую безопасность страны. Поэтому "борьба за экономику"
утрачивает былой "академизм" и постепенно обретает статус общена-
циональной идеи. Отсюда появляется возможность нетривиальным поли-
тическим ходом конвертировать энергию оскорбленного патриотическо-
го чувства в энергию антиноменклатурного натиска. Кому суждено сде-
лать этот ход? Думается, потенциальный субъект прячется в недрах ка-
кой-нибудь небольшой консервативной партии, не входящей в число
фаворитов и своим происхождением не обязанной технологиям стилизо-
ванного "патриотизма" и "национализма", сегодня уже апробированным
в тайных государственных лабораториях.
Общие признаки искомого субъекта:
а) провинциализм - удаленность от разлагающего влияния столичной
политической и неполитической богемы;
б) политический "индивидуализм" - несвязанность круговой порукой
партийно-номенклатурного истэблишмента;
в) обостренное чувство идентичности, связи с национальной тради-
цией, свободной от официозного стилизаторства.
Во Франции государственное величие восстанавливал "добрый като-
лик и солдат" - генерал де Голль. В США - "убежденный провинциал"
и протестант Рейган. Оба имели мужество обращаться к "молчаливому
большинству", вопреки сарказмам "передовой" богемы. Христианин,
Солдат, Хозяин - вот, кажется, слагаемые имиджа будущего Президента
России.
С трудом верится в победительный характер "красной" идеи в Рос-
сии. Только объединившись с белой, державно-патриотической идеей,
красная имеет шансы как-то пробиться в будущее. Но и "белая" идея не
самодостаточна. В свое время "белые" проиграли "красным" потому,
что не проявили должной решительности в крестьянском вопросе и дру-
гих вопросах, связанных с задачами низовой экономической революции.
Необходим, следовательно, "триумвират": "белая" идея державности,
"красная" идея "социальной защиты" (без крайностей авторитарного
патернализма и технократической заорганизованности) и, наконец, идея
народного экономического творчества - демократической самодеятель-
ности в хозяйственной жизни. Последней у нас до сих пор не везло, но
без нее "романтика" державности и "романтика" социальной справедли-
363
вости не смогут получить необходимую дополнительную опору со сто-
роны обеспечивающего повседневность хозяйственного практицизма.
Консервативно-романтическая идея "почвы" должна быть просветле-
на и рационализирована концепцией экономической "почвы", без чего и
пафос великодержавности и пафос справедливости могут выродиться в
очередную демагогию. Народный капитализм как раз и является вопло-
щением здоровой экономической "почвы".
Глава П.
ПОЛИТИЧЕСКИЙ ПОТЕНЦИАЛ "ГРЕКО-ПРАВОСЛАВНОЙ
ИДЕИ"
Вопрос о судьбах греко-православной идеи упирается в другой:
характере нашей посттрадиционалистской эпохи. Поражает достовер
ность диаметрально противоположных исторических интуиции: од
убедительно свидетельствуют о пресно-позитивистском, безбожно праг-|
матическом настрое, о господстве языческой "морали успеха". Другие
об отчаянии людей, пресытившихся потребительской моралью и жду-
щих новых духовных откровений.
Создается впечатление, что техническая цивилизация снабжает на
возрастающей физической энергией, в то же время лишая духовной. Но
когда источники духовной энергии иссякают, наступает деградация
опустошение, "порча" человека в современном мире. Человек - религи-
озное животное, черпающее свою энергию в тех таинственных глубина
духа, где создаются новые ценности и открываются новые смыслы.
Смещение центров мирового развития происходит по законам духовно
энергетики: из мест, где все сильнее ощущается духовный вакуум, в|
места нового духовного напряжения, к источникам массового вдохнове-|
ния и воодушевления.
Россия в конце XX в. произвела над собой новый колоссальный экс-
перимент: она попыталась мигрировать из "евразийского" пространства
в западноевропейское в поисках благополучия и процветания. Со вре-|
мени провозглашенного "возвращения в европейский дом" прошло не!
более десяти лет, а подводить итоги уже приходится: возвращение не!
состоялось. С одной стороны, оно не состоялось по причинам внешним:!
хозяева европейского дома Россию в этот дом не пустили и в обещан-1
ном "стратегическом партнерстве" ей отказали. А ведь ради этого она|
разоружилась материально и духовно, отвергла своих традицией
союзников в дальнем зарубежье, отпустила на Запад или на Восток
прежних своих "домочадцев" из сегодняшнего "ближнего зарубежья"
364
С другой стороны, по причинам внутренним. По мере того как росла
настойчивость ее очередных перевоспитателей на европейский лад, об-
наруживалось все более сильное давление таинственных стихий, сопро-
тивляющихся проектам "вестернизапии".
Можно прямо сказать: в любых областях общественной жизни, от
экономики до политики, культуры, воспитания и образования, обнару-
живались странные эффекты бумеранга: вместо созидания получалось
разрушение и опустошение. Очередная западническая фаза политико-
исторического развития Россия невиданно быстро подошла к своему
концу, не дав при этом, в отличие от прежних попыток, ни одного
сколько-нибудь яркого государственного характера или творческого
гения. Вестернизация обернулась преждевременным декадансом: разгу-
лом самых низменных страстей, которых некому сдержать и урезонить,
с одной стороны, параличом созидательной воли (в том числе, на госу-
дарственном уровне), с другой.
Сегодня Россия стоит на перепутье: упорствовать ли ей и дальше в
своих попытках достучаться в "европейский дом" или круто повернуть
в противоположную сторону, на Восток. Соответствующий раскол сре-
ди элиты сегодня уже явно наметился. Сегодня Восток соблазняет не
только экзотикой и духовной таинственностью. Есть еще и динамичный
Дальний, тихоокеанский Восток, обгоняющий Запад по его же, Запада,
критериям: темпам экономического и научно-технического роста, уров-
ню жизни, рациональной организации.
В XX в. похищение России из Европы однажды уже состоялось: его
произвели большевики.
Еще одна "истернизация" России может быть осуществлена под
влиянием разительных поражений западнического курса наших радикал-
либералов, старательных адептов американского опыта. Соответствую-
щая реакция со стороны новых националистов и ностальгических дер-
жавников, питающихся энергетикой оскорбленного патриотического
чувства, уже оказывает несомненное влияние на перераспределение по-
литических сил в современной России.
Здесь можно поставить вопрос: можно ли еще спасти в России
"европейскую идею" и каким образом? Можно ли создать воодушев-
ляющий образ другого европеизма, альтернативного атлантической идее,
соблазнившей, а затем деморализовавшей и дезориентировавшей Рос-
сию? В поисках ответа на этот вопрос следует обратиться к греко-
православной идее. Возможно ли русскому человеку, не без оснований
разочарованному в проекте вестернизапии, все же остаться "западни-
ком", но православным "западником"? Это связано с другим вопросом:
сохранилась ли в таинственных недрах современной культуры память о
втором Риме, о Византии - не та архивная память, что воодушевляет
365
одних только историков и филологов-библиофилов, а память творче-
ская, способная и сегодня быть источником воодушевляющих алътерна-1
тив романс-германским принципам жизнестроения. Поиски таких аль-1
тернатив сегодня активно ведутся в мире. Романо-германский Запад, I
сформировавший фаустовскую культуру и "прометеева человека" — I
покорителя природы, поверг мир в пучину глобального экологического!
кризиса, из которого пока не видно выхода. Отсюда - поиски новой!
постиндустриальной, посттехнической цивилизации, призванной заново!
примирить человека с природой и культурой, обеспечить неразрушаю-
щие, коэволюпионные стратегии развития. Может ли греко-православ-
ное наследие стать питательной почвой глобального альтернативного
проекта, или эти альтернативы вообще тщетно искать в европейском
наследии как таковом?
Таким образом, современный дискурс о Византии, о греко-право-*
славном наследии может быть понят как попытка защитить европей-1
скую идею не с позиций догматического западничества, готового всех!
перевоспитывать в духе вестернизации и не способного к самокритике и!
покаянию, а с позиций критического европеизма, осознающего тупики!
модернизации и готового участвовать в мировом конкурсе альтернатив-!
ных проектов. Догматический европеизм породил либо бездумных эпи-|
гонов, либо активных "антизападников", вкусивших горькие плоды на-1
сильственной вестернизации. В любом случае можно говорить о сумер-1
ках Просвещения, теряющего достойных наследников. И только критя-1
ческий европеизм, чуткий к свидетельствам духовного и экологического!
банкротства технической цивилизации и готовый в поисках альтерната-1
вы к диалогу с другими мировыми культурами, может считаться про-1
должателем Просвещения в лучших его образцах. I
Сохранилась ли сегодня подлинная, нестилизованная греко-право-!
славная идентичность? И хватят ли у ее носителей творческого дерза-1
ния, достаточного для того, чтобы не подлаживаться под романо-1
германский мир или загораживаться от него в испуге за свою хрупкую!
непорочность, а вступить с ним в творческий спор о началах человече-1
ского бытия и принципах жизнестроения? I
Историческая судьба греко-православного наследия достаточно дра-1
матична. С Ближнего Востока, где соответствующая идея зародилась и!
нашла питательную почву, она была вытеснена мусульманским натис-1
ком. В Западной же Европе эта идея всегда была маргинальной - уде-1
лом стран-неудачников, составляющих "второй эшелон" развития. Что!
касается России, то здесь в свое время произошла "национализация"!
православной идеи и присвоение ее государством, что в целом противо-1
показано для мировых религий, лишая их горизонта и нравственной!
независимости. Для современной России проблема греко-православного!
366 I
наследия стоит необычайно остро по ряду причин. Во-первых, это каса-
ется судеб распавшейся восточно-славянской семьи, включающей Рос-
сию, Украину и Белоруссию. Они поспешили расстаться друг с другом,
наперегонки устремившись в "европейский дом", но так и не нашли в
нем приюта и признания. Все соображения прагматически ориентиро-
ванного светского сознания, достигшего своей потребительской стадии,
не свидетельствуют в пользу объединения. Украинцев и белорусов та-
мошние "западники" пугают великорусским шовинизмом и империа-
лизмом, русских - тяготами экономически невыгодного союза. Показате-
льно, что славянский сепаратизм эксплуатирует низменные чувства, свя-
занные с алчностью, ревностью, завистью, национальной нетерпимостью.
В этих условиях оживление православной идеи могло бы перевести дис-
курс о славянском единстве, о плюсах и минусах воссоединения в иную
плоскость, затрагивающую долговременные основания исторического
бытия.
Во-вторых, греко-православная идея способствует выработке ответа
на трудный вопрос, все чаще задаваемый сторонникам независимого
пути России: существует ли особая российская цивилизация, на чем она
основывается и чем скрепляется?
Характерно, что никакие ухищрения сциентистского подхода, упи-
рающего на экономическую, технологическую, политическую рацио-
нальность, на императивы информационного общества, не способствуют
решению этого вопроса. Цивилизапионная проблематика в своих осно-
вах является духовной и требует мобилизации гуманитарного гения,
умеющего читать знаки будущего в культурном наследии и прежде все-
го в сакральных ценностях, составляющих его ядро.
Устойчивость долговременным суперэтническим общностям сооб-
щают религии. Для восточно-славянской общности такой религией яв-
ляется православие. Но не случайно лучшие консервативные умы Рос-
сии, усматривающие в православии нетленную ценность, столь настой-
чиво предупреждали на счет попыток этноцентричного истолкования
православной идеи, объявления его национальным достоянием одних
только русских или одних славян. Особо настойчив в этих предупреж-
дениях КЛеонтьев. Он писал: "Этот племенной принцип, в чистоте сво-
ей губительный... для религии, для государственности и даже для эсте-
тики"1. "А что, как не православие, скрепило нас с Малороссией? Ос-
тальное все у малороссов, в предании, в воспитании историческом, бы-
ло иное, на Московию не похожее?"2.
В-третьих, от православия сегодня многие ждут исцеления от болез-
ней декаданса - от нигилизма и имморализма, апатии и уныния, неумения
1 Леонтьев К. Цветущая сложность. М., 1992. С. 234.
Там же.
367
противостоять вызовам бездуховной силы, попирающей нормы, святыни
и ценности в погоне за своим "успехом". Характерный парадокс
современной цивилизации состоит в переплетении безудержного проме-
теева активизма, унаследованного от "героического энтузиазма" ре-
нессансной эпохи, с безграничным пессимизмом и духовной опусто-
шенностью. Именно Запад скрестил эти крайности: преобразовательный
активизм и апатию, безудержное преклонение перед будущим и без-
граничный страх перед ним. Западная духовная эволюция циклична:
фазы просветительского энтузиазма и веры в прогресс сменяются фаза-
ми консервативно-романтической реакции и критики прогресса.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75