е. капита-
листического) способа производства, как способа революционного,
предполагающего непрерывную экспансию нового. А вот свобода явля-
ется более хрупкой ценностью, она не имеет каких-либо естественных
гарантий, никакой экономический детерминизм не предполагает ее не-
посредственно. Поэтому современное общество вообще - это демокра-
тическое, т.е. массовое, общество. Но оно предполагает две разновидно-
сти: режим свободы и режим тирании.
Массы не видят в свободе высшей ценности. Свобода в качестве на-
сущной потребности появляется на том уровне жизни и культуры, до
130
которого массы XIX - первой половины XX в. еще не доросли. Вот
почему во всех тех случаях, когда свобода вступает в противоречие с
принципом ли материального равенства или с принципом экономиче-
ской эффективности (т.е. опять-таки со стремлением масс к материаль-
ному благополучию), массы охотно жертвуют ею.
Арон полностью снимает вопрос о типе власти или о том, какой
класс осуществляет власть. В обществе, не знающем сословий, любая
власть — есть власть масс. Классы для Арона как бы не являются реаль-
ностью, он пытается внушить читателю альтернативу: сословное (т.е.
феодальное) общество или общество масс, общество равенства. И пото-
му главным вопросом для него является не тип власти, а форма правле-
ния.
Характеризуется ли правление конституционностью - опирается на
закон или, напротив, оно опирается не на закон, а непосредственно на
насилие - вот что дает реальные разновидности режимов в современном
едином демократическом обществе. С чем связаны возможности кон-
ституционного правления? С наличием политического плюрализма, при-
сутствием нескольких политических сил, взаимно ограничивающих друг
друга. Демократический принцип власти народа или власти большинст-
ва уже тоталитарен: нельзя передавать всю полноту власти партии, по-
лучившей поддержку большинства. Это дало бы демократизм без либе-
рализма. Либерализм как концепция и как политическая практика ха-
рактеризуется духом компромисса, готовностью ограничить свои собст-
венные требования, сделать их более приемлемыми для противной сто-
роны. Напротив, романтический максимализм, принцип "все или ниче-
го" ведет к политическому радикализму, а от него - к тоталитаризму.
Новый Ренессанс либерализма — "демократия свободы" - наметился
с 60-х годов. На Западе он был связан с феноменом так называемого
]"постэкономического человека".
- Социологи отмечают закономерный сдвиг в структуре массовых по-
!Требностей по мере повышения уровня жизни, культуры и образования
Населения.
; Материально не обеспеченные и малообразованные массы отлича-
лись экономико-центричной системой приоритетов — в этом отношении
они более всего соответствовали "экономическому человеку" Маркса,
который "должен есть, пить и одеваться, прежде чем заниматься наукой,
искусством, философией и политикой". Однако по мере становления
потребительского общества на Западе, с развитием массового образова-
ния и досуга "экономического человека" стал сменять "постэко-
номический", для которого ценности самоутверждения и самореализа-
ции во всех сферах жизни — профессиональной, социокультурной, по-
5* 131
лихаческой - занимают совершенно особое место. В профессии он це-
нит не одно только материальное вознаграждение, но и соответствие
уровню и профилю образования, личным склонностям, потребностям в
инициативе и престижности. Одновременно аналогичными критериями
он оценивает и многие непрофессиональные формы активности: чело-
век хочет не только "иметь", но и "быть" - самоосуществиться как
личность. В политическом смысле эта логика ведет в направлении де-
мократии участия (партиципативной демократии). Этот сдвиг в системе
потребностей способствовал активизации новых социальных движений:
за рабочее самоуправление на производстве, за территориальное само-
управление и местную культурную автономию, а также привел к воз-
никновению разнообразных гражданских инициатив в пользу "качества
жизни".
Постиндустриальные общества Запада ознаменовались новым сдви-
гом от демократии равенства к демократии свободы с ее принципами
автономии, самодеятельности, неподопечности.
История Запада, таким образом, являет нам циклически прерывный
характер демократического процесса. Во-первых, демократия возникает
практически на каждой формационной стадии - в своей специфической
форме. Во-вторых, она зачастую оказывается не высшей фазой, как
полагалось бы по критериям линейно-поступательного процесса, а низ-
шей фазой каждой формации. "Золотой" век демократии сменяется
"железным" веком диктатуры - абсолютизма, империализма, тоталита-
ризма, часто оказывающимися завершающей стадией соответствующей
формации. Новая формация знаменуется появлением новых форм демо-
кратии, а также расширением масштабов демократического процесса.
Вместо линейной перспективы, ожидаемой сторонниками дихотомии
"традиционное общество - современное", мы наблюдаем драматическую
цикличность.
Характерно, что бум демократических ожиданий с 60-х годов на-
блюдался и в странах бывшего "социалистического лагеря". Демократи-
ческая идеология перешагивает границы западноевропейского ареала,
постепенно завоевывая новое для нее цивилизационное пространство.
Особенности этого процесса будут рассмотрены ниже.
Глава П.
ДЕМОКРАТИЗАЦИЯ НА ВОСТОКЕ:
ЭКЗОГЕННЫЕ И ЭНДОГЕННЫЕ ФАКТОРЫ
Выше рассматривался вопрос о том, является ли демократия фено-
меном формационным, жестко привязанным к одной только формации,
132
одному способу производства, или она носит характер межформацион-
ного феномена.
Обратимся теперь к вопросу о том, является ли демократия сугубо
цивилизационным или даже универсальным, общечеловеческим явлени-
ем. Причем вопрос этот имеет два различных аспекта: относительно
демократии как ценности и демократии как социальной практики.
Сегодня на наших глазах в науке формируется новая, культуроцен-
тристская парадигма, в рамках которой вопрос об основаниях тех или
иных общественных явлений перемещается из экономического контек-
ста в социокультурный. Вероятно, здесь речь должна идти не об альтер-
нативе: экономический детерминизм или социокультурный детерми-
низм, а об отношениях взаимодополняемости. В то же время, если брать
культуру в широком смысле слова - как целостность, охватывающую и
материальную, и духовную сторону жизни общества, то в этом значении
ключевым становится именно вопрос о социокультурных основаниях.
Итак, насколько общие социокультурные основания соотносимы с
проблемой 1ЩВШШЗ анионного ареала?
Сегодня понятие демократии чаще всего отождествляется с понятием
либерализма, которое в свою очередь выступает как альтернатива всего
нелиберального: деспотизма, фанатизма, авторитаризма, нетерпимо-
сти.
Однако уже Р.Арон заметил, что в демократиях проявился не только
.? либеральный дух западной цивилизации, но и ее "прометеев дух" - ди-
намичный дух покорителей и преобразователей, колонизаторов и перво-
проходцев. И здесь нам открывается связь демократии с научно-
. технической цивилизацией, которая, в отличие от обществ Востока,
готова противопоставить себя природе и истории (традиции).
.• Ментальность человека демократических обществ совпадает с мен-
талитетом технологического человека: они отвергают фаталистическое
приятие судьбы и обстоятельств и исходят из презумпции "перере-
шенной" судьбы и преобразуемых обстоятельств. Европейский чело-
век Нового времени готовился не только покорять природу и относиться
к ней технологически. Он сформулировал и новый принцип технологи-
ческого отношения к социальной среде, к историческим обстоятельст-
• вам.
В сословном обществе социальный статус каждого человека воспри-
нимался как природная необходимость: он и в самом деле давался каж-
дому от рождения и, как правило, не мог меняться. Крушение сослов-
ных перегородок привело к тому, что отныне статусные гарантии, равно
как и ограничения, люди стали утрачивать. Статус стал проблемой, ко-
1 133
торую предстоит решать, мобилизуя для этого личные усилия. Появи-
лось чуждое прежнему обществу понятие личной социальной эффек-
тивности, проявляющееся в условиях соревновательности.
Процесс соревнования имеет смысл лишь тогда, когда выигрыш од-
них и проигрыш других не предопределены заранее. Западная цивилиза-
ция создала игровые ситуации непредопределенности в двух основных
формах: игр обмена (рынка) и игр политики.
Еще раз напомним, что политика в узком .смысле слова - как от-
крытая соревновательность различных социальных групп в борьбе за
власть перед лицом независимого избирателя — появляется именно в
постсословном обществе, где статус перестал быть наследственно за-
крепленным. Для политики требуется, чтобы имелись в наличии группы
с различными интересами, чтобы они при этом осознавали эти различия
и имели законное право защищать эти интересы, объединяясь в партии.
Давид Юм в известном эссе "О партиях" подчеркивает, что "реаль-
ные фракции можно разделить на фракции, основанные на интересе,
принципе и привязанности. Из всех фракций первые являются наиболее
разумными и допустимыми"1. Юм не случайно отделяет противостояние
интересов от противостояния принципов. Именно здесь наблюдается
различие между новоевропейской светской политической культурой,
видящей в политике борьбу интересов, каждый из которых в своих гра-
ницах законен, и старой политической культурой, когда в политике
видят непримиримую борьбу сил Добра и Зла - борьбу идейно-
религиозных принципов.
В Новое время в Европе было положено начало пониманию полити-
ки как сугубо инструментальной сферы - как разновидности социаль-
ных технологий, посредством которых люди стремятся видоизменить
свой статус и "перерешить" свою судьбу.
К числу общих социокультурных предпосылок политики следует от-
нести и религиозную реформацию. Реформация по сути была связана с
утверждением принципа личностного самоопределения в высших жиз-
неориентирующих вопросах в борьбе с додемократяческим принципом
идейного наставничества.
Идеология папской церкви категорически запрещала личностное са-
моопределение в духовных вопросах. "Любое внутреннее сопротивление
церковной опеке тотчас парировалось тем, что лучшие и подииннейшие
побуждения индивида таинственны до неощутимости, что человек сам
не ведает, чего он в действительности хочет, заблуждается... в отноше-
1 Юм Д. Соч. в 2-х т. Т. 2. М., 1966. С. 607.
134
J
нии своего призвания, блага, пользы, коренного интереса и т.д... Чего
мирянин хочет нехотя, того церковь хочет для него сознательно, ибо
мыслит и знает за него"1.
Реформация и контрреформация в Европе противопоставили две
противоположные установки, два принципа жизнестроения.
Первая исходила из того, что Божественная воля непроницаема для
слабого человеческого разума, и поэтому нет и не может быть инстан-
ции, обладающей правом насильственно вести людей к Богу или без-
апелляционно интерпретировать его замыслы.
Вторая, теократическая, утверждала, что такая инстанция есть, что
церковь, обладающая монополией на откровение, лучше знает подлин-
ные душеспасительные интересы людей, чем они сами, и потому имеет
право навязывать им свою волю.
По сути здесь в превращенной форме выступает важнейшая тема ев-
ропейской культуры - тема авангарда. В странах протестантской куль-
туры, преображенной реформацией, вопрос об авангарде решается от-
рицательно: нет и не может быть инстанции, знающей волю людей
(народа) лучше самого народа. В странах, сохранивших верность като-
лической теократической традиции в культуре, сохраняется авангарди-
стская установка: вера в существование особых инстанций, лучше
знающих интересы народа, чем сам народ.
Это различие имеет прямое отношение к социокультурным основа-
ниям демократии. В самом деле, если существует партия, которая с
помощью великого учения постигает высшие законы истории, то леги-
тимность ее притязаний на власть предопределяется не волей избирате-
лей, которые могут и заблуждаться в отношении своих "высших исто-
рических интересов", а приобщенностью к высшим мироспасательным
истинам. Такая партия, претендующая на роль церкви, не может сорев-
новаться на равных с другими партиями и не может довериться обыден-
ному сознанию избирателей, не ведующих истинных путей спасения.
Следовательно, можно сделать вывод: демократия обретает свои основа-
ния лишь в тех культурах, где "истины" политики понимаются в духе
конвенционализма - как результат соглашений большинства. Ясно, что
в культурах, сохранивших религиозно-эзотерические установки на по-
иски высших истин, недоступных большинству, принцип "избиратель
всегда прав" будет утверждаться с большим трудом.
Напомним еще об одном социокулыурном основании демократии -
философии номинализма.
Философская презумпция демократии состоит в том, что индивид
равновелик обществу, а государство не носитель всеобщего интереса,
1 Философия эпохи ранних буржуазных революций. М., 1983. С. 163, 164.
135
перед которым все частные интересы должны отступить, а всего лишь
"наемный сторож" общества, служащий гражданам за определенную
плату (налоги). Ясно, что отнюдь не для всякого типа культуры такое
понимание отношений общего и отдельного, государства и индивида
окажется приемлемым. И здесь мы переходим к теме коммуникабельно-
сти культур Востока и Запада, а в ее рамках - к вопросу о шансах де-
мократии в незападных обществах.
Начнем с первой предпосылки - о шансах принятия принципа тех-
нологического отношения к окружающей среде, в особенности социаль-
ной.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75