Однако наряду с этим существует множество
других групп (в частности, утверждающихся этнонациональных общно-
стей), для которых "культура есть более важный способ национальной
идентичности, чем общность экономики, территории и т.п."1
Причем нам не удастся упростить познавательную ситуацию с по-
мощью соотнесения экономикоцентричных мотиваций в политике со
старыми группами индустриального общества, а культуроцентричных -
с новыми, постиндустриальными. Эти типы то и дело чередуются, ме-
няются местами, усиливаются или ослабевают, причем отнюдь не только
по временному вектору ("вчерашнее-сегодняшнее", "отсталое-передо-
вое"). Мы то и дело сталкиваемся со случаями, когда экономико-
центричная доминанта возвращается в среду, какую мы считали наибо-
лее от нее удалившейся (например, в среду наиболее образованных
групп общества, профессионально связанных с системой духовного
производства). Словом, политолог оказывается в ситуации, описанной
И.Пригожиным и И.Стенгерс применительно к "новейшему постклас-
сическому естествознанию": "... неустранимая множественность точек
зрения на одну и ту же реальность означает невозможность существова-
ния божественной точки зрения, с которой открывается вид на всю ре-
альность
„2
САМОУВЕРЕННАЯ НАУКА В ХРУПКОМ МИРЕ
Есть все основания утверждать, что неве-
жество бывает двоякого рода: одно, без-
грамотное, предшествует науке, другое,
чванное, следует за нею.
М.Монтень
Со времени неокантианства установилось различие номотетического
(генерализирующего, унифицирующего) метода наук о природе и идео-
1 Ревио Ж.-Р. Типы национализма, общество и политика в Татарстане //
Полис. 1972. № 5-6.
Пригожий И., Стенгерс И. Порядок из хаоса. М., 1988. С. 97.
247
графического (индивидуализирующего) метода наук о культуре. Нео-
кантианство возникло в качестве реакции гуманитаристики на опас-
ность поглощения ее предмета и метода со стороны "точного знания". В
самом деле, вся спиентистско-позитивистская традиция, получившая
доминанту в европейской науке, угрожала детерминистским посягатель-
ством на явления человеческого духа. Как писал Э.Дюркгейм, "Первое
и основное правило состоит в том, что социальные факты нужно рас-
сматривать как вещи"1. Следует признать, по-видимому, что такая уста-
новка нетерпеливого знания, стремящегося поскорее "прибрать к рукам
мир", наложить на него оковы базовых "универсальных закономерно-
стей", характерна для всякой молодой науки, вышедшей из недр
"прометеевой культуры" Запада. Прометеева воля к преобразованиям,
стремление овладеть объектом любой ценой, превратить его из "бытия
для себя" в "вещь для нас", в простое средство, раскрывается нам в ка-
честве социокультурного подтекста европейской науки - лежащей в ее
основе глубинной мотивации. Затем, когда наука достигает зрелой кри-
тической фазы, характеризующейся общим мировоззренческо-методо-
логическим самоотчетом, она постепенно умеряет свои претензии.
Политология в России - молодая наука, и ей свойствен прометеев
пафос - нетерпеливое стремление технологически обработать, обуздать
"слепую органику" социума, не останавливаясь при этом перед упот-
реблением жестких политических технологий (на этот раз во имя выс-
ших демократических интересов). Задача научного сообщества отечест-
венных политиков состоит, по-видимому, в том, чтобы быстрее преодо-
леть эту детскую болезнь сциентизма и технологического радикализма и
остудить прометеево нетерпение молодой науки, осознав имманентные
пределы. А для этого необходимо оценить соотнесенность развития
современной политологии с общенаучной парадигмой нашей эпохи.
Здесь самое разительное состоит в том, что "науки о природе", ком-
плекс естественно-научного знания, преодолевают установки генерали-
зации. Естествоиспытатели начинают осваивать мир природных объек-
тов с тех позиций, которые прежде были свойственны идеографическим
"наукам о культуре". Там, где их предшественникам виделся мир ста-
ционарных, тиражируемых объектов, они находят уникальное, неповто-
римое.
1 Дюркгейм Э. О разделении общественного труда. Метод социологии. М.,
1991. С. 421.
248
Так, в современной космологии все больше утверждается принцип
уникальности Вселенной (Я.Б.Зельдович, ВЛ.Гинзбург и их последова-
тели). Сторонники этой концепции утверждают образ нашей метагалак-
тики как единственной и уникальной - других метагалактик не сущест-
вует, "так как теория однородной изотопной Вселенной не только не
"требует", но более того - не допускает их существования"1. Согласно
утверждаемой в современной физике "суперпространственной" модели,
существует только один-единственный цикл эволюции Вселенной. Фи-
зические законы и начальные условия эволюции космической материи
как бы "заморожены" в первоначальном Большом взрыве, с которого
начинается этот единственный цикл, и должны "растаять в конечной
фазе следующего затем коллапса"2. Речь идет о нешуточном изменении
естественно-научного менталитета. В рамках классической науки пре-
обладала установка бесконечной множественности миров; она исключа-
ла уникальность и связанную с ней тревогу за неповторимую гармонию
мира. Постулат о бесконечности миров и бесконечной тиражируемости
любых состояний и явлений во Вселенной (в том числе жизни и Разу-
ма) явился, по-видимому, одним из мировоззренческих оснований ново-
европейского нигилизма. Нигилизм, если он не является продуктом
прямых патологий, несомненно, связан с убежденностью в заменимости,
тиражируемости любых явлений. В мире бесконечно тиражируемых
явлений наша технологическая свобода бесконечна, и к тому же нам
дается "право на ошибку". Если что-то и погибнет в результате наших
ошибок, то в свете постулата о бесконечной множественности и взаи-
мозаменимости явлений Вселенной, эта гибель не повлечет за собой
невосполнимых потерь в порядке бытия.
В современном естествознании утвердился так называемый антроп-
ный принцип. "Его смысл состоит в том, что незначительные изменения
мировых постоянных (сотые доли процента) могут качественно изме-
нить свойства суперсистемы "Вселенная" и характер всех процессов, в
ней происходящих. Даже при таких ничтожных изменениях ее парамет-
ров в ней уже не могли бы возникнуть более или менее стабильные об-
разования. Не возник бы в ней и человек, и эволюция Суперсистемы
1 Казютинский В.В. Философские проблемы исследования Вселенной //
Вопр. философии. 1980. № 12. С. 85.
2 Турсунов А. Мировоззренческие проблемы научной космологии // Вопр.
философии. 1977. № 8. С. 75.
249
проходила бы без свидетелей. Итак, наша Вселенная "держится на ост-
рие". Ничтожное изменение ее параметров приведет к срыву, к ее пол-
ной перестройке"1.
Антропный принцип выражает, таким образом, новую, алармистскую
доминанту современного естествознания, разительно контрастирующую
с "героическим энтузиазмом" Дж.Бруно и всей классической науки. В
классической (лапласовской) Вселенной все процессы понимались как
обратимые. В современной картине стохастической Вселенной нераз-
рывно связаны три понятия: случайность, необратимость, уникальность.
Как пишет И.Пригожин, "замечательная особенность рассматриваемых
нами процессов заключается в том, что при переходе от равновесных
условий к сильно неравновесным мы переходим от повторяющегося к
уникальному и специфическому"2. В ряду этих понятий стоит и совре-
менное понятие необиоценоза. "Прометеев" человек видел в природе
мастерскую - пространство для ничем не ограниченных технологиче-
ских преобразований. Понятие геобиоценоза возвращает нас к старому
пантеистическому образу природы как живой взаимосвязанной целост-
ности - уникального "сверхорганизма", по отношению к которому не-
допустима механистическая комбинаторика.
Подведем итоги. В современной науке наблюдается несомненная ин-
версия доминирующих тенденций. Прежде экспансия естественно-науч-
ного рассудка, ориентированного исключительно на закон как необхо-
димую повторяющуюся связь явлений, состояла в том, чтобы распро-
странить метод генерализации на сферу социально-исторических и ду-
ховных явлений и тем самым вынудить к капитуляции традиционное
гуманитарное знание, памятующее об уникальном. Сегодня, напротив,
само естествознание все больше интегрирует "идеографическую" уста-
новку наук о культуре, ставя в центр понятия уникальности, органиче-
ской целостности, "хрупкости" Вселенной, связанной с антропным
принципом. Все эти понятия и принципы приобретают статус общена-
учных. Поэтому эволюция нашей молодой политологии должна строить-
ся с учетом этих кардинальных перемен в научной картине мира. Это
должно послужить предостережением против установок "технологичес-
кой свободы" - неограниченных манипуляций с социальными объектами
1 Моисеев Н.Н. Универсальный эволюционизм // Вопр. философии. 1991.
№ 3. С. 24.
2 Пригожий И., Стенгерс И. Порядок из хаоса. М., 1988. С. 54.
250
во имя упрощенно понятой эффективности. Сегодня политолог обязан
предостеречь любого реформатора от беззаботного употребления сильно
действующих социальных технологий. Социальная система, подобно
нашей Вселенной, держится "на острие", ее состояния отличаются осо-
бой хрупкостью. Прежнее реформаторство основывалось на отделении
магистрали прогресса — генеральной линии общественной эволюции —
от малозначащих случайностей. В современной постклассической науке
у случайности совсем другой статус: случайность переносится в сердце-
вину любого процесса, делая его нелинейным, неоднозначным и потому
в существенных моментах непредсказуемым. Современное общество,
лишенное традиционных подпорок в лице сословных перегородок и тра-
диций, представляет собой мир неравновесных состояний, не имеющий
устойчивой колеи; поэтому инициируя те или иные изменения, рефор-
матор не может довольствоваться наивно оптимистической установкой
("процесс пошел"); он должен знать о подстерегающем всюду хаосе.
Собственно, предостережение по поводу склонной к волюнтаризму
"прометеевой воли" можно обосновать не только на материале совре-
менной постклассической науки, но и на материале постклассической
культуры. Постклассическая культура осуществляет решительную пере-
группировку вечных архетипов мышления.
В отличие от модернистской культуры, актуализирующей в массо-
вом сознании миф удачливого героя, похищающего добычу (конька-
горбунка, царевну, царство), постмодернистская культура актуализирует
миф о наказанной гордыне или наказанном нетерпении.
Первый подпитывает "субъект-объектную" парадигму преобразующе-
го разума, в рамках которой прогресс персонифицируется деятельным и
напористым субъектом (например, классом-гегемоном, партией-
авангардом), а "отживший мир" третируется как "объект" его воли.
Второй образует социокультурную подпитку иной, алармистской па-
радигмы, где субъекты выступают как не ведающие последствий своего
активизма разрушители мира и в конечном счете - самих себя. Эта ус-
тановка на семиотический анализ политического действия, характерная
для философии постструктурализма, подхвачена и у нас рядом полито-
логов. В частности, автор этих строк попытался приложить к анализу
современных политических процессов архетипическую триаду ЖДюме-
зиля, касающуюся древнего индоевропейского общества (жрецы -
воины - пахари), и раскрыть присутствие архетшшческого импульса
251
воина - перераспределителя богатств в деятельности современных поли- j
тиков, обещающих своим избирателям богатую "добычу" в случае под-j
держки1. В.Цымбурский анализирует "поэтику политики" путем выяв-i
ления ее архетипических социокультурных подтекстов, опираясь при!
этом на семиотические исследования Берка, Фрая, Уайта.
Берк, в частности, вычленяет другую архетипическую триаду:
"претендент - обладатель - объект". Архетшшческие триады становятся
далеко не всегда осознанной, но устойчивой темой культурного творче-
ства - индивидуального и коллективного. В.Цымбурский находит эту
триаду в маленьких трагедиях Пушкина, в частности, в "Скупом рыца-
ре", где претендент - это Альберт, обладатель - Барон, а объект - золо-
то. "Сюжет "крушение скупца" комедиен по-мольеровски.., если в мо-
лодых претендентах на его добро видеть самостоятельных деятелей, ак-
тивное, победительное начало мира, а в сокрушенном старике - пассив-
ную и обреченную сторону того же мира, отступающего перед натиском
молодой жизни. Но такие сюжеты трагедийны, если видеть в разру-
шающемся существе целый гибнущий космос... например, если, излагая
политическую ситуацию в России начала XX в., представлять враждую-
щие политические силы, от октябристов до большевиков, ? качестве
шакалов, присутствующих при агонии внутренне надломленной импер-
ской государственности"2.
Легко увидеть, что заключенные в архетипической триаде мифа аль-
тернативные развязки соотносимы с образами классической и постклас-
сической науки: лапласовской и стохастической Вселенной. В первом
случае "претендент" воплощает неодолимую поступь прогресса, гаран-
тированную "непреклонными историческими закономерностями". Его
активизм изначально продуктивен, ибо интегрирован в одновариашную
логику лапласовской Вселенной, не знающую необратимых потерь. Во
втором же случае претендент, сам того не ведая, срывает мир со ста-
ционарной орбиты и развязывает силы, заведомо ему не подвластные. В
этой перспективе мир рассматривается "как возникший из хаоса благо-
даря уникальному стечению случайностей и тяготеющий слиться с хао-
сом, однако удерживаемый от диссипации напряжением консервативных
1 Панарин А.С. Революционные кочевники и цивилизованные предпринима-
тели // Вестник РАН.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75