В этом и состоит логика взаимоотношений граж-
данского общества и государства. Гражданское общество - это различ-
ные социальные группы, дифференциация которых отражает сложив-
шееся разделение общественного труда. Государство представлено так
называемым "политическим классом" - различными группами, осуще-
ствляющими организацию, управление и контроль в национальном мас-
штабе. Когда говорят о государственных приоритетах, обычно имеют в
виду наиболее важные национальные интересы. Но здесь следует сде-
лать поправку: приоритетными всегда оказываются те интересы, за ко-
торыми стоит максимум организованной силы и влияния. Когда, напри-
мер, утверждают, что интересы национальной обороны являются при-
оритетными, надо еще разобраться, не лежит ли в основе данного при-
оритета соответствующий статус сил, представляющих военно-
промышленный комплекс. Другой пример: в течение десятилетий в на-
шей экономике утверждался приоритет тяжелой промышленности, хотя
большинство ее предприятий были нерентабельны и вместо удовлетво-
рения интересов потребителей работали в режиме "производства ради
производства". Однако с тяжелой промышленностью у нас были связа-
ны интересы наиболее организованных и влиятельных групп общества —
и потому ее приоритетный статус утверждался вопреки экономической
и социальной (если иметь в виду объективные интересы общества) це-
лесообразности. Более всего страдал от этой искусственной приоритет-
ности рядовой потребитель, но он у нас никогда не представлял органи-
зованной влиятельной силы.
Вероятно, это не означает, что какая-либо обратная связь между
экономически разорительными "приоритетами" тоталитарного государ-
ства и его будущей судьбой отсутствовала. Разорительная политика в
угоду силовым инстанциям (в широком смысле слова) в конечном счете
привела к резкому отставанию страны от передовых держав мира и ос-
лаблению экономики до такой степени, что она уже не могла носить на
себе тяжелый панцирь сверхвооруженности и другие атрибуты сверх-
державы. Режим, следовательно, сам разрушил свою социально-
экономическую базу. Таким образом, "логика силы" в конечном счете
натолкнулась на препятствия, связанные с логикой социальной целесо-
образности. Но не будем спешить с оптимистическими выводами. Разве
сегодня, в постсоветском пространстве, не торжествует вновь логика
23
силы вопреки логике социально-экономической целесообразности? Раз-
ве партноменклатура, пользуясь своими властными возможностями в
качестве единственной организованной общественной силы, не узурпи-
ровала реформационный процесс, не установила монологаю мафиозно-
спекулятивного капитала, разрушающего все производительные силы
страны в угоду своим интересам? Следовательно, для того чтобы логика
силы была уравновешена логикой социальной целесообразности, надо
чтобы основные группы, из которых состоит гражданское общество,
сумели сорганизоваться для эффективной защиты своих социальных
интересов, не уповая на отдаленное вмешательство "исторического ра-
зума" и торжество справедливости "в конечном счете".
В этой связи напрашивается один важный в теоретическом и прак-
тическом отношении вопрос: действует ли в политике, и если да, то
каким образом, принцип "невидимой руки", который Адам Смит обна-
ружил в экономической сфере. В рыночной экономике истинным зако-
нодателем выступает потребитель, который поощряет угодное себе по-
ведение товаропроизводителей (покупает нужные товары требуемого
качества) и наказует неугодное (своим бойкотом приводит их к разоре-
нию). В настоящей рыночной экономике сила оказывается бессильной,
если она действует вопреки экономической целесообразности. Самые
мощные предприятия, беспредельно наращивая объемы производства
уже освоенной ими продукции, неминуемо сталкиваются с тем, что из-
быток этой продукции на рынке приводит к резкому падению цены и
спроса, что делает дальнейшее производство невыгодным.
В политике наличие подобного механизма означало бы, что сверх-
защищенные социальные интересы со временем каким-то образом обес-
ценивались бы, а недостаточно защищенные и ущемленные, напротив,
со временем, оценивались бы как дефицитные - их статус и значимость
начинали бы автоматически расти до достижения некоторого порога
"социальной рентабельности". О том, в какой мере и при каких услови-
ях в политике может проявляться нечто подобное действию указанного
механизма, мы расскажем ниже. А теперь отметим еще одну важную
особенность политики. Она выполняет интегративную функцию, вы-
ступая как искусство приведения несовпадающих групповых интересов
к "единому знаменателю" - показателю общественного единства.
Здесь мы сталкиваемся с главным, может быть, противоречием по-
литики: с одной стороны, в ней действует представительско-
лоббистский принцип, обеспечивающий защиту наиболее влиятельных
социально-групповых интересов вопреки всему, с другой - принцип на-
ционального единства, требующий подчинения отдельных интересов
интересам целого. В марксизме это противоречие решалось просто:
24
предполагалось, что на каждом этапе исторического развития общества
появляется свой передовой класс - гегемон, специфические интересы
которого на данном этапе в целом совпадают с общими интересами, а
его классовая воля воплощает историческую волю-логику всемирно-
исторического развития. Из этого вытекало, что логика силы (классо-
вого господства) и логика социальной целесообразности (исторической
необходимости) на определенном отрезке времени, соответствующем
периоду существования данной формации, совпадают. История обеспе-
чивает алиби любым действиям класса-авангарда. Пока длится его фор-
мационное время, все у него получается наилучшим образом, и если
появляется вызов со стороны других социальных сил - это заранее об-
реченное и наказуемое своеволие.
Такая монологическая схема изначально снимает проблему согласо-
вания различных групповых интересов и политического консенсуса:
передовой класс имеет историческое право на монопольные волеизъяв-
ления, на диктатуру. Получается, что политическая диктатура отврати-
тельна не сама по себе, а только в случае, когда она представляет инте-
ресы "отживших классов". Диктатура "авангарда", напротив, целесооб-
разна и желательна, ибо, подавляя сопротивление господствующей воле,
она тем самым устраняет помехи на пути прогресса, олицетворяемого
авангардом, а значит, экономит историческое время человечества. Мар-
ксизм, таким образом, выдал теоретическое алиби диктатуре - власти,
"опирающейся не на закон, а прямо и непосредственно на насилие"
(Ленин). По справедливому замечанию современного немецкого фило-
софа Х.Г.Гадамера, это алиби приемлемо, "лишь если исходить из пред-
посылок Гегеля, согласно которым философия истории посвящена в
планы мирового духа и благодаря этой посвященности способна выде-
лить некоторые частные индивидуальности в качестве всемирно-
исторических, у которых наблюдается якобы действительное совпадение
их партикулярных помыслов и всемирно-исторического смысла собы-
тий"1. На самом же деле, как свидетельствует исторический опыт, у нас
нет никаких оснований ожидать, что какой-либо общественно-
политический субъект обладает монополией на историческое творчест-
во. История, связавшая себя столь недвусмысленным образом с одним
единственным субъектом, оказалась бы очень обедненной, одновариант-
ной, а общество попало бы в опасное положение заложника этого субъ-
екта, не имея в запасе никаких альтернативных вариантов. Историче-
ская перспектива общества не может быть представлена сольным вы-
ступлением какой-либо избранной группы. Но отсюда вытекает специ-
фическое видение политического процесса: он теперь выступает как
Гадамер Х.Г. Истина и метод. М.,1988. С. 437.
25
конкурс многообразных социальных проектов, выдвигаемых различными
политическими силами и представленных на суд нации, выступающей
как совокупность избирателей (электората).
В таком случае политика должна подчиняться принципам настояще-
го конкурса. Во-первых, должны наличествовать общеобязательные -
единые для всех — правила игры. Во-вторых, необходим беспристраст-
ный судья, не потакающий кому-либо из претендентов, а отбирающий
действительно лучшее — соответствующее интересам большинства на-
ции. В-третьих, подобные конкурсы должны быть периодически возоб-
новляемыми. Это необходимо как для того, чтобы не закрывать пер-
спективу новым претендентам, так и для того, чтобы нация, даже оши-
бившись в выборе, имела возможность исправить ошибку, потерпев до
следующих политических выборов.
Следовательно, политику можно понимать в двух смыслах, широком
и узком. В широком смысле политика появляется вместе с зарождением
цивилизации, характеризующейся такими признаками, как наличие
профессиональной системы централизованного управления, создание
государства, территориальной организации вместо родоплеменных обра-
зований. Словом, политика связана с появлением публичной власти,
отличающейся от "естественной" половозрастной иерархии примитив-
ных обществ; здесь связи по крови заменяются функционально-
управленческими связями. В этом качестве политика есть универсаль-
ный признак любого организованного общества, избавляющегося от
племенной розни и анархии и координирующего свои усилия посредст-
вом передачи управленческих функций единому, стоящему над всеми
центру.
Однако, наряду с этим широким пониманием политики имеет место
и ее узкое, "европоцентричное" понимание. Здесь она выступает как
соревнование различных групповых интересов и соперничество за
власть при наличии свободного избирателя и единых конституционно-
правовых "правил игры". В этом узком смысле политика возникает
сравнительно недавно - в эпоху зарождения парламентской демократии
в Европе (XVII-XVIII вв.) и до сих пор ограничена определенным ареа-
лом-пространством вестернизированных1 стран и режимов, переживших
период политической модернизации. Такого рода политика предполагает
четыре необходимых условия.
1. Наличие общественных групп с несовпадающими интересами. На
самом деле наличие групп с несовпадающими интересами характеризует
любое общество: человек вообще является существом, воспроизводящим
себя посредством растущего социального многообразия. Однако не все
1 Вестернизированный - букв, "озападненный", усвоивший западные образ-
цы и модели поведения.
26
режимы склонны признавать плюрализм групповых интересов. Напри-
мер, традиционные авторитарно-патриархальные режимы настойчиво
эксплуатируют метафору "единой большой семьи". Семья представляет
иерархиезированную общность - в ней есть старшие и младшие, нали-
чествует единый глава семьи. В то же время интересы семьи - едины, а
глава семьи имеет своей обязанностью опекать и заботиться обо всех,
принимая решения во имя общего блага. Авторитарные режимы сего-
дня, как и в прошлом, оправдывают монополию правящей верхушки на
власть, ссылаясь на единство интересов общества как большой семьи во
главе с отцом, строгим, но справедливым. С другой стороны, возникшие
в XX в. тоталитарные режимы, уподобляющие общество единой боль-
шой фабрике, также отрицают несовпадение групповых интересов, на-
стойчиво подчеркивая "социальную однородность", "монолитность".
Монополия на власть здесь оправдывается с помощью метафоры произ-
водственного единоначалия. Перефразируя Р.Арона, подчеркнем: поли-
тические режимы отличаются не тем, что в одних наблюдается единство
групповых интересов, а у других такое единство отсутствует; они отли-
чаются только тем, что одни, конституционно-плюралистические режи-
мы открыто признают многообразие социальных интересов и связанное
с ним политическое соперничество, а другие не признают и намеренно
препятствуют осознанию гражданами специфики их интересов1 .
2. Осознание специфики групповых интересов посредством гласно-
сти - свободного волеизъявления граждан и групп, в частности, с по-
мощью независимых средств массовой информации. Легко достигать
единодушия, когда один говорит, а остальные вынуждены поддакивать.
Именно в этом раскрывается пресловутая "идейно-политическая моно-
литность" тоталитарных режимов. От этой монолитности не остается и
следа, когда различные социальные группы получают право голоса. Од-
нако само по себе это еще не означает демократии. Бывает допущенная
сверху и дозированная гласность - прием, который власть предержащие
используют для того, чтобы "выпустить пар" накопившегося недоволь-
ства. На самом деле мало подать голос - надо, чтобы он был услышан.
3. Политический плюрализм достигает настоящего выражения, ко-
гда различные общественные группы получают возможность организо-
ваться для защиты своих специфических интересов. Именно в этом
состоит назначение системы партийно-политического представительст-
ва. Многообразие групповых интересов находит отражение в многообра-
зии партий и других форм политического волеизъявления или давления
на власть.
4. Но чтобы столкновения групповых интересов не привели к беспо-
рядочной политической свалке или даже к взаимной истребительной
Арон Р. Демократия и тоталитаризм. М., 1994.
27
войне, необходимо, чтобы они протекали в известных границах и под-
чинялись определенным правилам. В их число входят и гарантии прав
политического меньшинства. Устойчивость этих правил выражается в
том, что не только победившая партия признает их справедливость, но и
побежденная тоже. Что дает побежденной партии силы признать свое
поражение, вместо того чтобы прибегнуть к тактике саботажа или бро-
ситься на баррикады?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75