Классика приучила нас думать, что старые политические системы
разрушаются исключительно в ходе тираноборческих восстаний новых
прогрессивных классов и потерявшего терпения народа. В свете сказан-
ного выше легко допустить, что отныне смена политических систем
станет делом класса политических профессионалов, если его количест-
венный и качественный рост превысит возможности прежней политиче-
ской системы расширять производство политической прибыли - новых
постов и влияний. С позиций либеральной классики распад СССР - это
закономерный формационный сдвиг, связанный с переходом от архаич-
ной политической системы к современной, в результате победоносной
демократической революции.
В постмодернистской парадигме этот распад может быть оценен как
акция быстро растущего политического класса, направленная на расши-
ренное воспроизводство политического капитала - престижных полити-
ческих постов и влияний. Если вместо единой страны появляются новые
пятнадцать стран, то это означает появление четырнадцати новых прези-
дентов, помощников, четырнадцати новых МИДов с разветвленным пер-
114
соналом, столько же новых министров обороны с самостоятельными
штабами и т.п. Добавьте к этому новые карьеры примыкающей админи-
стративной, экономической, социокультурной инфраструктуры: новых
чиновников, новых финансистов, новых пророков и трибунов-глашатаев
"национальной идеи", самостоятельности и величия.
Мы получим, таким образом, по меньшей мере десятки тысяч новых
карьер, невозможных в рамках прежнего политико-правового порядка.
По-видимому, в этих условиях требуются какие-то новые формы демо-
кратического контроля за поведением политического класса со стороны
населения. В противном случае, в своем стремлении любыми способами
обеспечить расширенное воспроизводство постов и карьер он способен
подвергать нацию неоправданным и опасным пертурбациям.
Проблема состоит в том, как политическую игру, все более приоб-
ретающую для политического класса самоценный характер, удержать в
границах, приемлемых для гражданского общества. Здесь важно соблю-
сти "золотую середину". Посягательство на прерогативы класса полити-
ческих профессионалов в рамках его компетенции пагубно бы сказа-
лось на качестве политических решений.
Не случайно качество политических решений падает и в случае по-
сягательства на профессиональную автономию политиков от имени
крайностей экономикоцентризма (тенденция либеральных обществ) и в
случае такого посягательства со стороны идеократии (коммунистичес-
кие и фундаменталистские режимы). Но и бесконтрольное функциони-
рование политического класса в условиях пассивно наблюдающего
"молчаливого меньшинства" недопустимо также.
Вероятно, требуются какие-то новые формы гражданского контроля,
которые цивилизация еще не выработала в виду новизны самого фено-
мена постмодернистской политической системы.
Вернемся теперь к рассмотрению тех новых форм и принципов, ко-
торые сопутствуют формированию политической системы постмодерни-
стского типа. Ярче всего эти новые принципы проявляются в отношении
к феномену социальных конфликтов.
В классической парадигме конфликт, во-первых, рассматривается
как негативный, дестабилизирующий фактор и, во-вторых, оценивается
в какой-то финалистской перспективе "окончательного разрешения"
всех конфликтов. Заслуга новейшей конфликтологии, в частности гер-
манского теоретика Дарендорфа, состоит в выработке нового взгляда на
конфликт, в целом соответствующего постмодернистской концепции
политического производства и рынка.
В отличие от Парсонса и других сторонников структурно-
функциональной парадигмы, Дарендорф не склонен оценивать любые
конфликты как нечто деструктивное. Конфликты у Дарендорфа поме-
115
щены внутри системы и выступают как часть механизма политического
воспроизводства и управляемых политических изменений. Самое глав-
ное для политической системы - избежать опасной дилеммы: полная
бесконфликтность или тотальный кризис. Парадокс перехода от
"тотальной монолитности" к тотальной вражде являют как раз те поли-
тические системы, которые, вместо того чтобы интегрировать, легити-
мировать и легализовать конфликты, занимаются их подавлением. Тем
самым энергия загоняется вглубь, исподволь накапливается и ждет сво-
его часа...
Но чтобы перейти от концепции недопустимого конфликта к кон-
цепции управляемого конфликта, надо существенно преобразовать ус-
тановки, унаследованные от классики. Классика, установки которой в
данном случае разделяли и либералы и марксисты, исходила из сле-
дующих презумпций:
а) что все общественные конфликты являются производными от од-
ного, основного (здесь мы видим проявление той же фундаменталист-
ской установки на отыскание "базисного" признака, которая подробнее
будет рассмотрена в гл. 1 раздела VII);
б) биполярности: предполагаемой поляризации антагонистического
отношения, при которой промежуточные позиции рассматриваются как
маргинальные;
в) гомогенности конфликтующих сторон;
г) понимания всех конфликтов как игры с нулевой суммой
(выигрыш одной означает соответствующий проигрыш другой).
Дарендорф положил начало разработке новой, постклассической
теории длящегося, управляемого и конструктивного конфликта, являю-
щегося одним из механизмов политического производства.
Главное предположение этой теории касается того, что политические
конфликты есть форма перевода латентной энергии гражданского про-
тивостояния, не подвластного регулированию, в явную и институиро-
ванную, пригодную для управления со стороны политического класса.
Это предположение, в свою очередь, конкретизируется в форме сле-
дующих презумпций:
конфликты являются многомерными, а их области - относительно
автономными. Сводить все конфликты к одному базовому некорректно
теоретически и неэффективно практически;
конфликты развертываются не в биполярном, а в мультиполярном
социальном пространстве. Это предполагает не неподвижную политиче-
скую дихотомию в духе марксистско-ленинского учения о двух непри-
миримых классах, а возможность многообразных и меняющихся коали-
ций, а также вмешательства "третьих сторон";
116
конфликтующие стороны не монолитны, а гетерогенны: включают
части, ориентированные на другие группы и даже на противоположную
сторону. Эти части готовы при изменении ситуации образовывать новые
коалиции.
Германский политолог В.Бюлль1, развивая постклассическую модель
в конфликтологии, формулирует следующее принципы регулирования
конфликтов:
а) конфликты решаются не через поляризацию, а через деполяриза-
цию. Поляризациями занимаются идеологи старого закала. Современные
профессионалы политического менеджмента, напротив, дробят кон-
фликтное поле, вырабатывая тем самым технологии решения конфликта
внутри системы;
б) конфликты решаются не через их полную манифестацию, а через
своевременное ограничение. Чем разветвленное, плюралистичнее явля-
ется политический класс в том или ином обществе, тем больше шансов
у этого общества своевременно канализировать энергию конфликта и
перевести ее в пространство конструктивного переговорного процесса, в
поле решений;
в) противник никогда не является только противником. М.Крозье в
этой связи предлагает пойти дальше и ставить задачи превращения про-
тивника в партнера. Дело в том, что проблема, поднимаемая оппонен-
том, не является только его проблемой. Если она стала поводом для
серьезного недовольства оппонента, имеющего в запасе достаточный
капитал политического влияния, то она немедленно превращается в об-
щую. Снимая поводы для недовольства оппонента, вы тем самым стаби-
лизируете свое собственное существование: запас совместных гарантий
повышается;
г) конфликты нужно решать через социальные изменения, а не пу-
тем замораживания изменений;
д) решение конфликта не должно быть моноказуальным (т.е. ориен-
тированным на единственную всеопределяющую причину, как это дик-
товалось фундаменталистскими установками классики). Оно должно
быть многомерным;
е) рациональность поведение конфликтующих сторон возрастает по
мере перехода от краткосрочной перспективы к долгосрочной. Для дли-
тельного противостояния нужен "рациональный" противник, отличаю-
щийся определенной предсказуемостью своих действий. Р.Аксельрод из
Мичиганского университета доказал, что "в условиях продолжающегося
конфликтного взаимодействия, когда за каждым туром переговоров сле-
1 Buhl, Walter. Konflikt und Konfliktstrategie. Miinchen. 1973.
117
дует другой, крайне невыгодно делать ставку на разовый выигрыш, дос-
тигаемый за счет потери доверия другой стороны"1.
При этом все специалисты подчеркивают, что конфликт протекает
тем легче и более открыт для перевода в поле конструктивных реше-
ний, чем менее он нагружен ценностными смыслами. Одно дело - оце-
нивать решение по тому, насколько оно лучше предшествующего со-
стояния или других альтернативных вариантов, другое - оценивать их
по тому, насколько они соответствуют предельным ценностям.
Подытоживая, мы может заключить, что вся постклассическая тео-
рия, ориентированная на новую, постмодернистскую ситуацию в поли-
тике, полна решимости отвергнуть мироспасательные решения, предпо-
лагающие преодоление всех проблем и конфликтов, а значит, и преодо-
ление политики как таковой. Постклассика исходит из того, что поли-
тическое производство является непрерывным и организовывать и на-
правлять его должен класс политических профессионалов, получающих,
вместо награды в светлом будущем, постоянные дивиденды в виде новых
сфер политического управления и влияния.
Вероятно, здесь, как и в области экономики, важно указать на две
различные установки: на среднюю прибыль и на максимальную при-
быль. .Монополизм в экономике был осужден именно за его ориентацию
на получение максимальной прибыли путем устранения всех конкурен-
тов. Подобно этому должен быть осужден монополизм в политике за
стремление заполучить бесконтрольную власть, отстранив оппозицию и
подавив источники возможных альтернатив.
Нам представляется, что соотношение монополизма и свободной
конкуренции, ориентации на нормальный политический процесс, с од-
ной стороны, и на экстремальные политические ситуации, способные
дать "максимальную прибыль" политическим авантюристам, с другой
стороны, можно анализировать по аналогии с проблемами, решаемыми
экономической теорией. Проблемы выживаемости многочисленных ма-
лых и средних политических объединений и партий в чем-то напомина-
ют проблемы выживаемости мелких и средних форм в экономике.
Завершая дискурс о политических системах постмодернистского ти-
па, зададимся следующими вопросами:
1. Учитывая, что только постмодернистская ситуация открывает ав-
тономное бытие политических систем, их независимость от прямого
давления со стороны экономической, социокультурной и других систем,
каковы условия эффективного функционирования политического про-
изводства как такового?
1 Фишер Р., Юри Ч. Путь к согласию или переговоры без поражения. М.,
1990. С. 11.
118
2. Каковы общие последствия автономного политического производ-
ства, какие новые возможности и новые опасности оно открывает нам?
Первый вопрос, очевидно, связан с объективными долговременными
интересами политического класса. Утратив пророческо-миссианские
претензии, он все больше осознает себя в качестве владельца "капи-
тала", значение и рост которого определяются общими возможностями
политического производства.
В экономике росту класса предпринимателей препятствует монопо-
лизм. Маркс в свое время прогнозировал сокращение предприниматель-
ской среды, ссылаясь на "законы" концентрации и централизации капи-
тала. Реальная действительность капиталистического общества опро-
вергла эти прогнозы. В частности, во всех развитых странах сегодня
наблюдается настоящий бум мелкого и среднего предпринимательства.
Связано ето, во-первых, с общими социокультурными тенденциями эпо-
хи. Массовое общество представляет собой, по социокультурным кри-
териям, морально устаревший феномен. Никто не хочет разделять
участь обезличенных и выровненных по единому ранжиру. Общество
активно дифференцируется, выделяя группы по интересам. Вместо того
чтобы идентифицировать себя с большими классами, люди самоопреде-
ляются в рамках малых, высокоподвижных групп.
В культуре наметился общий кризис "больших форм", поставленных
под сомнение из-за своей усредненности и обезличенности.
По этой же причине ставится под подозрение крупносерийное про-
изводство, грозящее потребителю всеобщей стандартизацией. Шанс ма-
лого предпринимательства как раз и связан с тем, что оно предлагает
продукцию малыми сериями и высокого качества. Но для устойчивости
малых фирм в экономике требуются и собственно экономические пред-
посылки. Они также созрели. Шансы малого предпринимательства в его
предельной гибкости и отзывчивости на новые формы спроса. Прихо-
дится признать, что Маркс ошибался, приписав буржуа функцию орга-
низатора производства и на этом основании предрекши ему, как диле-
танту, скорейшее устранение и замену со стороны профессионалов-
управляющих. На самом деле предприниматель не столько организатор
производства в технико-управленческом смысле, сколько первооткрыва-
тель новых социальных потребностей, а следовательно, и новых рынков.
Причем этот тип социального творчества несравненно лучше дается
именно малому и среднему бизнесу. У крупных фирм гирей на ногах
висят гигантские основные фонды; будучи связаны с крупносерийным
производством, они вынуждены быть консервативными - ориентиро-
ваться на уже сложившийся массовый спрос.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75