п.), и попытаемся анализировать понятие замысла, истолковав его в
обычном значении целей в политике, постмодернистская критика все
равно не оставит нас в покое. Она утверждает, что, вступая в политику,
нам предстоит навсегда отказаться от "чистоты замысла", т.е. от уве-
ренности, что итоги нашего участия в политической игре будут нахо-
диться в сколько-нибудь однозначном соответствии с нашими первона-
чальными целями. Во-первых, потому, что, как пишет М.Крозье, лиде-
ры и участники системы политических решений не обладают априорной
ясностью целей - цели уточняются в ходе диалога и взаимодействия,
при котором одни цели начисто бракуются как нереалистичные, другие,
напротив, появляются вопреки первоначальным намерениям.
Между абстрактностью первоначальной цели и конкретностью цели,
обретенной в процессе реализации разнообразных практик, - дистанция
огромного размера.
Во-вторых, политика всегда означает помещенность актора в игровое
поле, в котором ему противостоят соперники, обладающие сравнимой
силой умения и влияния. Собственно, только при таком допущении мы
имеем политику в современном смысле - вместо нерушимых твердынь
наследственной монархической власти. Игра достойна своего названия
лишь тогда, когда результаты ее заранее не предопределены и не пред-
сказуемы. Такие игры действительной соревновательности и непредска-
зуемости и представляет нам политический процесс в демократических
многопартийных системах.
Политическая игра есть производство результатов, в принципе от-
личных от замыслов любого участника и от суммы их замыслов. Как
следует отсюда, разочарование в результатах предвыборных и иных
обещаний политиков предопределено самим фактом политики как про-
изводства непредопределенных результатов и не зависит от субъектив-
ной честности тех или иных персонажей.
109
Постмодернистская ситуация помещает нас в "черный ящик" Исто-
на, внутри него, тогда как прежние типы ситуаций позволяли нам пре-
бывать вне его и рассчитывать на возможность наблюдать и оценивать
соответствие "входов" и "выходов", замысла и результатов, социальных
заказов со стороны гражданского общества и решений, продуцируемых
системой в ответ на эти заказы.
Ключевым понятием постмодернистской теории политической сис-
темы может считаться понятие политического производства.
Оно означает, что политика генерирует такие новые реальности, ко-
торые априорно не были заданы в любой форме - ни субъективно, в
виде замыслов акторов, ни системно, в виде тех или иных ролей.
Здесь мы переходим от критики субъекта к критике системы. Сис-
темно-функциональный анализ базируется на презумпции, что система
"первична" по отношению и к субъектам, которые она приглашает на
заранее заданные роли, и к событиям, которые якобы являются ее пре-
дусмотренным результатом.
На самом деле поле игры, или поле стохастического взаимодействия,
порождает результаты, которые не укладываются ни в то, что называет-
ся замыслом, ни в то, что называется ролью или функцией системы.
Всякая система имеет свои кодексы и воспринимает внешнюю реаль-
ность - проблемное поле - только под соответствующим углом зрения.
Если то или иное решение, каким бы рациональным само по себе оно
ни было, противоречит этим кодексам, система его отвергнет. Полити-
ческий актор помещен в поле напряжения между тем, что требует от
него та или иная социальная проблема, и тем, что позволяет ему инсти-
туциональная система, в которой он задействован. Следовательно, ра-
циональность его действий — это пограничная рациональность.
Поэтому между лояльностью политика по отношению к системе и
его способностью откликаться на нестандартные проблемы и ситуации
существует несомненное противоречие. Система отвергает политиков,
не готовых или не способных играть по ее правилам, но в то же время
крупные политики - это как раз те, кто посмели откликнуться на про-
блемы, системой не предусмотренные. Политик расширяет поле своей
рациональности, меняя правила игры, принятые в системе, а значит, -
меняет систему. Именно здесь лежит различие между обычным аппа-
ратным политиком и творчески-крупной политической личностью.
Центральным понятием постмодернистской парадигмы, противо-
стоящим и романтическому субъекту классики, с бесстрашной последо-
вательностью проводящему в жизнь свои замыслы, и понятию системы,
вовсе не считающейся с субъективными замыслами, является понятие
игры.
ПО
Игровое пространство является маргинальным: оно помещено между
запрограммированным пространством административной системы с ее
предусмотренными и жестко регламентированными ролями, и "диким по-
лем" непрофессиональных импровизаций и любительства. Это означает,
что политическая система не совпадает с административной. Последняя
требует предусмотренного, следовательно, исключает игру как процеду-
ру открытия заранее не заданных возможностей. Поэтому целиком в ее
рамках способны пребывать только "аппаратчики", а не политики.
I В то же время "дикое поле" популистской игры без правил столь же
| определенно отталкивает настоящих профессионалов: они знают, что в
1 этом -поле нет настоящих политических ресурсов. Политика для на-
рода - это не больше, чем шоу. Настоящая политика там, где скрещи-
вают копья профессионалы, каждый из которых является держателем
определенных властных ресурсов и только на этих условиях принят в
игру.
Как пишет Ю.Качанов, "после октября 1993 года в России агент
может получить социальное значение "политик" только в форме кооп-
тации через круговую поруку взаимного признания между профессио-
нальными политиками"1.
Что же является условием этой кооптации? Только наличие полити-
ческого капитала, который тот или иной агент способен инвестировать
в акционерное общество под названием "политическая система" (т.е.
система производства власти).
Держатели политического капитала могут выступать, как свидетель-
ствует М.Крозье, в следующих формах. Они могут быть приняты в
"акционерное общество" профессиональных политиков в качестве спе-
циалистов - владельцев дефицитного знания. Таково было, например,
условие принятия Е.Гайдара в "большую политику". Не менее важным
поводом для профессионального признания может быть способность
агента контролировать связи с внешним окружением и признание во
внешней среде, способной стать источником поддержки.
Это может быть и среда предпринимателей, где у данного "канди-
дата" имеются прочные связи и высокий авторитет, и научная среда
(если таковая способна в данный момент рассматриваться политиками
как мощный резерв поддержки), и международная среда.
Формой политического капитала могут быть информационные услу-
ги, связь с прессой, способность влияния и контроля факторов, форми-
!• рующих общественное мнение.
• Наконец, еще одна форма - это связь с депутатским корпусом, за-
конодателями, другими агентами среды, обеспечивающей легитимацию
1 Качалов Ю. Политическая топология: структурирование политической ре-
альности. С. 130.
111
тех или иных политических акций и решений1. Вероятно, возможны и
другие типы классификации политического капитала. Можно, исходя из
дихотомии Истона "требования - поддержки", выделить тех агентов,
которые способны в той или иной степени контролировать каналы тре-
бований, и тех, которые могут оказывать аналогичное воздействие на
каналы поддержки. Тогда в разряд "политических акционеров" попадут,
с одной стороны, профсоюзные, молодежные, женские лидеры и другие
субъекты, персонифицирующие подсистему "требований", а с другой -
представители силовых структур, предпринимательства, региональных
элит, в той или иной форме представляющих различные каналы "под-
держки".
Власть в такой системе видения представляет не что иное, как
"всегда проблематичный результат игры акторов, каждый из которых
контролирует свои зоны совместного политического риска и надеется
получить дивиденды влияния в зависимости от важности компонента,
который он представляет"2.
Как видим, постмодернистская парадигма начисто исключает такие
"романтические" понятия, как конечные цели политики, ценности, во
имя которых она осуществляется, общественные интересы, которым она
призвана служить.
Политика здесь выступает как игра профессионалов, сделкой кото-
рых является выигрыш как таковой, т.е. власть в качестве самоценной
категории, и внимание которых всецело поглощено не "публикой"
(избирателем), а партнерами по игре. Из этого вытекает ряд выводов,
вряд ли являющихся тривиальными.
1. В такой системе считается и действительно оказывается совер-|
шенно непрофессиональной устойчивая ценностная ориентация полити-|
ка - следование заранее заданному "высшему смыслу". Чем более стро-|
го ориентирован политик на те или иные идейные смыслы и ценности, [
тем более связан он в выборе технологий и менее способен уделять!
внимание игре: отвечать на ходы партнера адекватными ходами, менять!
поведение в зависимости от ситуации, мобилизовать новые источники!
поддержки и отказываться от старых, неэффективных. Полноценно уча- [
ствовать в игре - значит мобилизовать нужные ресурсы, невзирая на их
происхождение, и вступать в коалиции, которые ценностно ориентиро- [
ванному сознанию показались бы предосудительными.
Таким образом, постмодернистская система, как никакая другая, об-1
нажает противоречие между политической эффективностью и ценност-1
ной аутентичностью.
1 Crozier M., Friedberg E. Acteur et systeme. P., 1977. P. 71.
2 Ibid.
112
I
2. Электорат и социальное окружение в целом выступают здесь в
качестве простого средства давления на партнера - соучастника турни-
ра профессионалов. В модернизационной системе "среда" ("народ",
"избиратели") тоже рассматривалась как политически несуверенная,
как средство. Но это средство выступало не в контексте самоценного
процесса производства власти как таковой или простого козыря в поли-
тической игре, а в контексте высших мироспасательных целей - про-
гресса, построения "великого общества" и т.п.
Идентификация с той или иной "высшей необходимостью" не ис-
ключала политического профессионализма, не уменьшала, а, напротив,
усиливала политическую эффективность актора.
Теперь же, напротив, всякая добросовестная идентификация с выс-
шими целями считается признаком непрофессионализма и в самом деле
выводит политика из круга игроков "высшей лиги".
3. Политический статус в этой системе не выступает ни в качестве
определяемого сверху, как в монархических или в тоталитарных систе-
мах, ни в качестве делегируемого снизу, как в представительских сис-
темах. Он является продуктом специфического политического произ-
водства, в котором, с одной стороны, генерируются события, создающие
поле игры, с другой - задействованы игроки, вынужденные подтвер-
ждать свой статус (репутацию) постоянным участием в соревновании по
переработке "сырья" событий в "конечный продукт" - политические
акции и решения.
Это предполагает наличие в обществе особого класса политических
предпринимателей, статус которых аналогичен статусу обычных рыноч-
ных предпринимателей в том, что он не является гарантированным, а
требует перманентного воспроизводства в ходе взаимодействия с потре-
бителями и конкурентами.
Чтобы получить искомую "прибыль" - политическое влияние, необ-
ходимо генерировать спрос на него, т.е. спровоцировать события,
требующие, в глазах публики, политического вмешательства и полити-
ческих решений. Политические события - это приглашение профессио-
налам поучаствовать в новых соревнованиях. Парадоксальность постмо-
дернистской системы состоит в том, что она сознательно генерирует
конфликты и трения, ибо они создают новый спрос на политику. Рас-
ширение спроса означает и расширение предложения, т.е. рост числа
продавцов политического товара и новые формы увлекательного сорев-
нования между ними.
Здесь мы имеем достаточно полную аналогию с современным рын-
ком товаров и услуг, в котором спрос постоянно подогревается искус-
ственными мерами: рекламой, производством имиджей и другими сред-
ствами социокультурной классификации престижного и непрестижного,
ИЗ
модного и немодного. Политические события в постмодернистской па-
радигме выступают как факторы, предопределяющие "моральное старе-
ние" прежней политической продукции (моделей решения, лидеров и
т.п.) и формирования спроса на новую.
События же — это новые социальные, этнические, конфессиональные
и международные трения, генерируя которые политический класс
"размножается" и расширяет производство своей специфической при-
были - политических статусов, влияний, карьер.
Вероятно, его долгосрочная стратегия состоит в том, чтобы, с одной
стороны, не давать обществу успокоиться и сократить свою потребность
в политических "товарах", а с другой - в том, чтобы производство по-
литических событий не перехлестнуло через край и не вызвало тоталь-
ный обвал - ломку той системы, которая сформировала наших игроков
и по правилам которой они научились профессионально играть.
Словом, игра в постмодернистской системе не носит финалистского
характера, не предусматривает завершения в виде того или иного
"окончательного устроения" мира и правды на Земле. В то же время
она и не сориентирована на цели, внешние политической системе, на-
пример, на удовлетворение гражданских интересов, потребностей наро-
да, электората и т.п. Она профессионально ведется политическим клас-
сом для извлечения специфической прибыли - новых возможностей
влияния, новых постов.
Политический класс способен пойти на сознательное разрушение
прежней политической системы, если в ее рамках генерирование новых
каналов влияния и новых карьер заведомо ограничено.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75