Это
может быть протест против строительства аэропорта, грозящего жите-
лям шумовым загрязнением, или протестом возмущенных родителей
против дискриминационного указа министра просвещения и т.п. Люди
здесь объединяются помимо традиционных классовых различий и поли-
тических пристрастий - их беспокоит повседневность, ускользающая от
игр большой политики. Если воспринимать временные неформальные
объединения как особый вид социальной технологии, не возводя их в
принцип, то они прекрасно дополняют традиционную политику. Но ес-
ли, как это делается доктринерами радикального постмодернизма, воз-
водить неформальный принцип в абсолют, исключающий политическую
дисциплину и устойчивую политическую идентичность, то политические
институты попросту оказались бы разрушенными, а власть невоз-
178
можной. Опыт XX в. представил нам слишком убедительные свидетель-
ства опасности антигосударственных утопий, развязывающих анархию,
но кончающих тиранией, чтобы не разделять установок радикального
постмодерна в политике.
Во-вторых, альтернатива постмодернизма касается прямой демокра-
тии в противовес традиционной представительской. У представитель-
ской демократии в самом деле существуют несомненные недостатки. В
процессе представительства может теряться аутентичность социального
заказа: те, кто представляет, могут искажать волю тех, кого они пред-
ставляют. Соответствующая "забывчивость" депутатов, парламентских
фракций, партий, получивших доверие избирателей, а затем игнори-
рующих их требования, - нередкий случай в политике. Кроме того,
представительская демократия не всегда обеспечена механизмами об-
ратной связи, посредством которых находят своевременное отражение
изменения в настроении избирателей, их новые социальные потребности
и проблемы. Обескураженному избирателю предлагают подождать до
следующих выборов, что не всегда приемлемо. Отмеченные недостатки
могут быть частично компенсированы параллельно выстраиваемой се-
тью прямой или "партиципативной" демократии, предусматривающей
прямое волеизъявление или прямое участие в решениях заинтересован-
ных групп общества. Однако, опять-таки если противопоставлять пря-
мую демократию представительской и требовать демонтажа последней,
ткань цивилизационных политических отношении может быть разруше-
на. Прямая демократия может быть успешной в малых группах (и то не
всегда), но как ее распространить на современное общество, намного
превышающее масштабы античного полиса, в котором она зародилась!
Современный гражданин политически социализируется не только в ма-
лых группах, в пространстве повседневности, но и в макроструктурах,
имеющих свои законы и нормы, свои неизбежные требования. Игнори-
ровать этот мир большой политики, требовать, чтобы общество уподо-
билось единой семье, связанной неофициальными узами и эмоционально
окрашенным "пониманием", - значит ориентироваться на утопию, осу-
ществление которой давно уже обещали тоталитарные идеологи.
Формальные принципы могут вести к бюрократизму и отчуждению,
но одновременно они ограждают нас от "тоталитарного сентиментализ-
ма", тяготящегося "формализмом права", — по произволу взыскиваю-
щего и по произволу покровительствующего "социально близким". Гра-
жданская самодисциплина и законопослушание, умение подчиниться
большинству и подождать до следующих выборов - это те формы поли-
тической аскезы, вне которых общество ставится перед удручающей
дилеммой: всеразрушительная анархия или всеудушаюший авторита-
179
ризм. Любопытно, что неформальные принципы, отрицающие "безду-
шие" бюрократии или "бездушие" закона, провозглашает еще один но-
вый политический субъект - мафия. Как известно, она строится по
принципу "семьи", ограждающей "своих" от норм закона и других со-
циальных ограничений. Она поистине "неформально" ориентирована
как в достижении своих целей, так и в поощрении тех, кто имеет к ней
какое-либо отношение.
Удручающий парадокс радикального постмодернизма состоит в том,
что мафии вписываются в его парадигму "абсолютно неформальных"
самодеятельных объединений, чурающихся унифицированности, форма-
лизма и нейтральности. Мафия "социализирует" своих членов в малых
неформальных группах. Призадумаемся над этим! В свое время идеоло-
гия левого радикализма, критикующая буржуазное гражданское общест-
во и правовое государство за бездушие, отчуждение и бюрократический
формализм, подготовила тоталитарный коммунистический "рай". Не
готовит ли нам нечто близкое к подобному раю идеология постмодерни-
стской контркультуры, не приемлющая единое гражданское общество и
современное государство за их недостаточную чуткость к неформаль-
ным различиям людей (в том числе ко всем меньшинствам, от этниче-
ских до сексуальных). Искусство жить по законам единой политической
нации, т.е. оставлять за границами формально очерченного и политиче-
ски делегируемого все то, что относится к категориям телесного (раса,
цвет кожи, пол) или к категориям памяти (этнос, конфессия), - это ве-
ликое умение, только и способное обеспечить гражданское согласие,
политическую стабильность и предсказуемость нашей жизни.
Неумеренно сентиментальная сострадательность к пролетариям
Фрейда - марганалам (меньшинствам) тела и памяти - способна произ-
вести не меньшие разрушения в гражданской и политической жизни, в
человеческой культуре, чем неумеренная сострадательность к пролета-
риям Маркса, породившая тяготящийся правом "сентиментальный тота-
литаризм".
Раздел V.
ПОЛИТИЧЕСКОЕ ЛИДЕРСТВО
и ПОЛИТИЧЕСКИЙ стиль
Величие великого человека обнаруживается
в том, как он обращается с маленькими
людьми.
Т.Карлейль
Лидерство и стиль - синтетические понятия; они характеризуют
власть не столько с институциональной, сколько с социокультурной и
социально-психологической стороны.
Лидерство означает эффективное социальное влияние людей, безот-
носительно к тому, пользуются ли они административными рычагами
власти или нет. Стиль политического руководства определяется тем,
как руководитель интерпретирует, реализует и демонстрирует свои
властные функции.
Господствующие в данном обществе политические стили существен-
но влияют на реальное качество политической среды, которое наряду с
качеством экономической, социальной и культурной среды определяет
качество жизни современного человека.
В своем анализе стиля политического руководства, как и во многих
других случаях, политология в качестве молодой науки опирается на
достижение более зрелых наук, таких, как социология и социальная
психология. Вполне операциональной для политической теории является
классификация управленческих стилей американского социального
психолога Курта Левина, данная им в 1934 г.
Он выделяет:
авторитарный (директивный) стиль, означающий жесткое руково-
дство с акцентом на административное принуждение и эгоцентризм
лидера при выработке решений;
демократический (коллегиальный) стиль, предполагающий коллеги-
альность решений (принцип участия) и акцент на побуждающих, а не
принуждающих возможностей системы управления;
либеральный, при котором руководитель предоставляет людям и со-
бытиям идти своим чередом, уповая на то, что природа человека или
природа процесса сами по себе гарантирует искомый результат.
Либеральный стиль, таким образом, характеризуется своего рода
"оптимистическим фатализмом", оправдывающим слабую готовность к
181
действиям и вялую управленческую волю. Известный из нашего недав-
него прошлого афоризм "процесс пошел" хорошо иллюстрирует это
фаталистическое благодушие либерального стиля.
Обсуждение таких понятий, как политическое лидерство и полити-1
ческий стиль, сталкивает нас со своего рода корпускулярно-волновым!
дуализмом, более известным из физики. Постклассическая физика, как!
известно, описывает ряд явлений на двух параллельных языках: на язы-|
ке корпускулярной теории и на языке "теории поля". Автономность и|
взаимную незаменимость этих языков фиксирует известный "принцип*
дополнительности". КЛевин распространил этот принцип на описание
социально-психологических явлений, в котором понятие поля означает
"психологическое единство" личности и ее окружения.
Поле в общем случае означает, что личность погружена в некую не
совсем структурированную среду, которая способна оказывать на нее
влияние внеинституциональным (помимо конкретных механизмов соци-
альной детерминации) и неосознанным образом. Например, когда мы
говорим о влиянии на политическое поведение людей общего климата,
господствующего в обществе, или типа политической культуры, мы
приближаемся к тому, что предполагает "теория поля".
Поле, таким образом, обладает, во-первых, эффектом дальнодейст-
вия — его влияние не является локализуемым, а во-вторых, реализуется
в особых механизмах "тонких взаимодействий" (в отличие от механиз-
мов жесткой детерминации).
Стиль лидерства потому и может быть отнесен к "теории поля", что
характеризует не столько конкретные действия руководителей, сколько
общую ауру, сопутствующую тому или иному типу лидерства и влияю-
щую на качество политических отношений в обществе.
Нам предстоит выделить следующие аспекты этой общей темы:
факторы, влияющие на формирование стиля политического лидер-
ства;
оценки эффективности различных стилей лидерства;
особенности принятия и качество решений, сопутствующих различ-
ным стилям.
Сделаем ряд предварительных уточнений. Первое: принимая во вни-
мание, что в литературе по управлению принято различать руководство
(как институциональное осуществление управленческих функций) и|
лидерство (как эффективное, хотя и неформальное влияние), мы пред- J
почитаем говорить о политическом лидерстве как более общем феноме-1
не влияния, включающем и формальные и неформальные аспекты.
182
Второе: учитывая, что нормальная политическая жизнь, связанная с
легализованным соперничеством политических интересов, партий, объе-
динений, началась у нас совсем недавно, основные политические типы
личности и соответствующие им типы властного поведения (автори-
тарный, демократический, либеральный) формировались и еще продол-
жают формироваться не столько в собственно политической области,
сколько в сфере разнообразных управленческих практик, и в первую
очередь производственной. Большая часть ныне известных политиче-
ских лидеров центрального и регионального уровней - бывшие
"хозяйственники", перенесшие свою культуру и навыки в новую для
них область политического соперничества и политических решений,
i Впрочем, учитывая, что для прежней тоталитарной системы был харак-
I терен синкретизм политических, экономических и идеологических
« функций, опыт повседневного управления и опыт власти переплетались.
1 Но даже в странах с развитыми традициями политической демокра-
' .тии управленческая и политическая сферы не разделены китайской
стеной. Веберовский "идеальный тип" бюрократической рационально-
сти, свободной от вмешательства политики и связанных с нею стра-
стей, - это только эвристическое и нормативное допущение, которому
эмпирический опыт любой страны никогда не соответствовал. Стили
политического лидерства, как правило, связаны с повседневными управ-
ленческими стилями административной и хозяйственной практики, бу-
дучи помещены в общее поле той или иной культуры.
Трудно представить себе общество, которое было бы широко демо-
кратическим в политической сфере и авторитарным - во всех осталь-
ных, или наоборот.
Поэтому при описании различных стилей политического лидерства
полезно использовать методологическую посыпку Ш.Монтескье, кото-
рый соотносил политические режимы с этико-культурными принципа-
ми, пронизывающими практическое повседневное поведение (в деспоти-
ях - страх, в аристократиях - честь, в республиках - добродетель).
I Культура политического управления и власти не отделена от соци-
I альной повседневности и ее практик, а вырастает из них. Вот почему
; данные социологии управления или промышленной психологии, описы-
; вающие внеполитическую повседневность организации и управления
; людьми, представляют особый интерес для политической науки, иссле-
дующей не конкретные случаи политического лидерства, а характерное
для данного общества политическое поле, генерирующее доминирующие
стили властного поведения.
t 183
Глава I.
ФАКТОРЫ ФОРМИРОВАНИЯ СТИЛЯ ПОЛИТИЧЕСКОГО
ЛИДЕРСТВА
ИСТОРИЧЕСКИЙ ФАКТОР
На стиль политического лидерства особое влияние оказывает исто-
рия формирования взаимоотношений общества и государства. В тех
случаях, когда в возникновении государства решающая роль принадле-
жит внешнему завоеванию (например, пришествие варяг на Русь или, в
особенности, татаро-монгольское завоевание, породившее новую для
России модель предельно централизованной государственности), чаще
всего возникает авторитарная доминанта в политике и соответствующий
ей этико-культурный принцип ("страх").
Как мы видели выше, к историческим факторам относится и тип ре-
волюции, выносящей общество из традиционализма в современность.
Американская модель революции (развертывающейся под знаком осво-
бождения общества от гнетущей опеки старого государства) дает нам
современность либерально-демократического типа. Французская модель
(развертывающаяся в форме навязывания революционным государством
"передового проекта" отсталому обществу) порождает современность
авторитарно-догматического типа1. Последний тип стал образцом для
всех последующих моделей модернизационной политической системы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75