Он был и
стинным Великаном, и радость состязания значила для него больше, нежели
победа. Надо признаться, что я в этом отношении не столь достоин славы сво
его народа, ибо никогда не прекращал мечтать о первенстве и искать возмо
жности его добиться.
Случилось так, что в голову мне пришла весьма удачная Ц так, во всяком слу
чае, я тогда считал Ц мысль. Я тут же бросился к Морскому Мечтателю и стал
подбивать его немедленно выйти в море на «Пенном Змее». Мне не терпелось
поскорее проверить свою догадку на практике, но в чем она заключалась, я х
ранил в тайне от всех, даже от брата. Полагая, что сделал великое открытие,
я желал приберечь признание для себя. Но брат ни о чем не расспрашивал: вых
од в море сам по себе был ему в радость. Вместе мы подвели «Пенный Змей» к б
ую и, поймав ветер, на полной скорости понеслись к Соленому Зубу. Денек выд
ался великолепный, столь же прекрасный, как и моя задумка. Небо было безоб
лачным, свежий ветер наполнял парус, суля быстрый бег трискалу и волнующ
ее чувство риска нам. Разрезая белую пену на гребнях волн, «Пенный Змей» м
чался вперед, и вот перед нами уже замаячил Соленый Зуб. Совершить поворо
т и обогнуть скалу на таком ветру непросто Ц неверно взятый галс может с
бить суденышко с курса, а то и перевернуть его. Но меня ветер не пугал, ведь
я придумал неслыханный способ быстрого разворота.
Поручив румпель и гик Морскому Мечтателю, я велел ему подойти к Соленому
Зубу настолько близко, насколько достанет храбрости. Всем нашим сверстн
икам было настрого заказано совершать подобные маневры. Брат прекрасно
знал, насколько это опасно, и попытался отговорить меня, но я отмолчался и
ушел на нос «Пенного Змея». Мне все еще не хотелось раскрывать свою тайну.
Устроившись так, что брат не мог видеть моих рук, я высвободил якорь и подг
отовился к броску... Ц Неожиданно капитан запнулся и смолк. Один его узлов
атый кулак покоился на колене, другой подпирал подбородок. То и дело Хонн
инскрю дергал себя за бороду, словно это должно было добавить ему решимо
сти. Но после недолгого молчания он глубоко вздохнул и со свистом выпуст
ил воздух сквозь зубы. Капитан корабля был Великаном, а Великан не мог ост
авить такой рассказ неоконченным. Ц ...Мастерство Морского Мечтателя бы
ло столь велико, что «Пенный Змей» пролетел на расстоянии размаха рук от
Соленого Зуба, хотя стоило трискалу хоть чуток вильнуть в сторону, нам бы
не поздоровилось. Но рука брата была тверда. Он уверенно правил рулем, и уж
е в следующее мгновение я смог осуществить свой замысел. Вскочив, я броси
л якорь так, чтобы он зацепился за скалу, и мгновенно захлестнул линь. Заду
мка состояла в том, чтобы обогнуть скалу с невиданной доселе быстротой. В
этом мне должны были помочь якорь, скала и набранная заранее скорость. Вс
е бы ничего, да только я не подумал о том, как отцепить линь, когда мы соверш
им поворот, и, главное, не посвятил в свой план Морского Мечтателя...
Голос Великана вновь стал низким и хриплым, словно горечь наждаком прошл
ась по его горлу.
Ц Брат полностью сосредоточился на том, чтобы проскочить как можно бли
же к Соленому Зубу, и мой поступок был для него полной неожиданностью. При
поднявшись, он обернулся ко мне Ц не иначе как спросить, не сошел ли я с ум
а, Ц но тут линь натянулся, и трискал рвануло с такой силой, что мачта едва
не вылетела из гнезда...
Великан снова умолк. Мускулы его взбугрились еще сильнее, а когда он заго
ворил снова, голос звучал так тихо, что Ковенант с трудом разбирал слова.

Ц ...Любой мальчишка мог бы сказать, чем обернется моя дурацкая выдумка, и
только я, ослепленный собственным честолюбием, ничего не предвидел. «Пен
ный Змей» вздыбился, гик развернуло поперек палубы, а Морской Мечтатель
оказался у него на пути. Ветер дул шквальный; я был полностью поглощен ман
евром, и не вскрикни брат, когда он получил удар, я бы, наверное, и не заметил
, что он упал в море. О бедный мой брат, Ц простонал Хоннинскрю. Ц Поняв, чт
о случилось, я прыгнул за борт, но, наверное, не смог бы спасти брата, если бы
не следы крови на воде. Нырнув, я успел подхватить его бесчувственное тел
о и всплыть на поверхность. Лишь втащив Морского Мечтателя на палубу «Пе
нного Змея», я смог осмотреть его рану Ц и ужаснулся. Мне показалось, что
удар вмял его глаза в голову. Я едва не обезумел, хотя безумием была вся эт
а затея. Как мы вернулись в порт Ц не помню, в себя я пришел уже на берегу. Ц
елитель заставил меня выслушать его, и я с облегчением узнал, что брат жив
и не лишился зрения. Удар по лицу самим гиком, наверное, уложил бы его на ме
сте, но, к счастью, брата задело натянутым вдоль гика тросом, что в какой-то
мере смягчило травму.
И вновь Хоннинскрю погрузился в молчание.
Ковенант не проронил ни слова. Он не обладал достаточной силой духа, чтоб
ы спокойно выслушивать подобные исповеди, но Хоннинскрю был Великаном. И
другом. С той давней встречи с Мореходом Идущим-За-Пеной Ковенант не мог
закрыть свое сердце перед Великаном. И сейчас, раздавленный и удрученный
, он просто молчал, давая Хоннинскрю возможность выговориться.
Через несколько мгновений капитан тягостно вздохнул.
Ц У Великанов не принято наказывать за безрассудство, Ц промолвил он
Ц и я не был наказан, хотя принял бы справедливую кару с радостью. Ну а Тро
с-Морской Мечтатель был Великаном из Великанов, и он не винил меня за глуп
ость, изменившую всю его жизнь. Он забыл о моей оплошности, но я, Ц голос Хо
ннинскрю посуровел, Ц я все помню. Помню о своей вине. И хоть я тоже Велика
н, эта история не радует меня. А порой мне кажется, что я виноват в большей с
тепени, чем думал поначалу. Глаз Земли Ц великая тайна. Никто не знает, по
чему он снисходит на одного Великана, а не на другого. Но вполне возможно,
что именно удар гиком каким-то образом пробудил в нем эту способность. Мо
жет быть, Глаз Земли снизошел на него как раз в момент удара Ц потому-то о
н и лишился чувств. Конечно, досталось ему крепко, но Великаны, даже юные В
еликаны, не так-то легко впадают в беспамятство.
Неожиданно Хоннинскрю поднял голову, и Ковенанту стало не по себе. Глаза
Великана свирепо сверкали из-под нависших бровей, а избороздившие лицо
морщины казались глубокими, будто шрамы.
Ц Вот потому, Ц медленно произнес Великан, Ц я и пришел к тебе. Необходи
мо восстановить справедливость. Моя вина должна быть искуплена хотя бы о
тчасти, но сделать это не в моих силах. В обычае нашего народа отдавать мер
твых морю, но мой брат встретил свою кончину в ужасе, и море не освободит е
го. Подобно умершим из Коеркри, он обречен на вечные терзания. Если его дух
у не будет дарована каамора... Ц тут Великан на миг прервался, Ц ...он будет
преследовать меня, покуда в Арке Времени сохранится хотя бы один камень.

Великан уставился себе под ноги.
Ц Каамора необходима, но в целом мире не найдется огня, что мог бы дать ем
у упокоение. Он Ц Великан и даже в смерти неподвластен пламени.
Только сейчас Ковенант уразумел, к чему клонит капитан, и все его страхи, н
ачиная с опасения, запавшего в душу с того самого момента, как Хоннинскрю
заговорил об «освобождении», и кончая ужасом перед роковым предопредел
ением Ц уничтожить мироздание самому или поступиться кольцом и отдать
его на растерзание Фоулу, Ц сошлись воедино.
«Зло, кажущееся тебе наихудшим, таится в тебе самом, Ц говорил Презирающ
ий. Ц Ты сам, по своей воле вложишь белое золото в мою руку». И он был прав
Ц иным исходом могло быть лишь разрушение Арки Времени. Ковенант был ра
збит, раздавлен из-за того, что утаил правду от Линден. А Хоннинскрю проси
л его о...
Ц Ты хочешь кремировать его? Ц Судорога страха сделала голос Ковенант
а хриплым. Ц С помощью моего кольца? Ты сошел с ума!
Хоннинскрю вздохнул.
Ц Умершие из Коеркри... Ц начал было он.
Ц Нет! Ц воскликнул Ковенант. Тогда он возжег костер, чтобы избавить их
от нескончаемых адских мучений, но теперь риск был бы слишком велик. Он и т
ак стал причиной слишком многих бедствий. Ц Пойми, остановить это я уже н
е смогу.
На мгновение стих даже плеск волн, словно его горячность потрясла и само
море. Казалось, что корабль Великанов сбился с курса, и даже фонарь замерц
ал, словно готов был вот-вот потухнуть. Откуда-то издали доносились звуки
, напоминавшие сдавленные стоны, хотя Ковенант не исключал, что это ему ме
рещится. Его органы чувств позволяли воспринимать окружающее лишь пове
рхностно, и происходящее вне каюты оставалось для него сокрытым.
Трудно было сказать, услышал ли что-либо капитан. По-прежнему понурый, со
склоненной головой, он медленно, словно с трудом владел своим телом, подн
ялся на ноги. Хотя гамак висел высоко над полом, голова и плечи Великана во
звышались над Неверящим. Стараясь не встречаться с Ковенантом взглядом,
Хоннинскрю сделал шаг вперед, и фонарь оказался у него за спиной. Угрюмое
лицо капитана скрыла тень.
Ц Да, Ц упавшим голосом прохрипел он. Ц Ты прав, друг Великанов.
В этом обращении слышался оттенок горького сарказма.
Ц Твоя мощь угрожает самому мирозданию. Какое значение при таких обсто
ятельствах имеют терзания Великанов Ц одного или двух? Прости меня.
Ковенант разрывался между отчаянием и любовью, словно Кевин-Расточител
ь. Ему хотелось заплакать, заплакать навзрыд, но тут до его слуха донеслис
ь громкие торопливые шаги. Кто-то спешил к его каюте. В следующее мгновени
е дверь распахнулась Ц на сей раз Кайл этому не воспрепятствовал. На пор
оге появился матрос.
Ц Капитан, Ц встревоженно воскликнул он, Ц скорее поднимись на палубу.
Нас окружают никоры.

Глава 2
Обитель прокаженного

Медленно, словно он осознавал угрозы и действовал лишь в силу привычки, Х
оннинскрю поднялся и вышел из каюты. Возможно, он уже упустил способност
ь воспринимать происходящее, но на зов своего корабля все же откликнулся
. Едва капитан перешагнул порог, Кайл закрыл за ним дверь, словно подсозна
тельно чувствовал, что Ковенант за Великаном не последует.
Никоры! При одном упоминании о них сердце Ковенанта тревожно сжалось. Эт
их ужасных, похожих на гигантских змей морских чудовищ считали порожден
иями Червя Конца Мира. На пути к Острову Первого Дерева «Звездной Гемме»
уже доводилось пересекать кишащие ими воды. Тогда они не удостоили дромо
нд внимания, но кто может сказать, что будет теперь, когда Червь растревож
ен, а остров погрузился в пучину.
И разве один корабль, пусть даже и каменный, в силах устоять против такого
множества исполинских тварей? Что может предпринять Хоннинскрю?
Но, несмотря ни на что, Неверящий так и не покинул своего гамака, а продолж
ал лежать, тупо уставясь в потолок. Побежденный, раздавленный, он не решал
ся даже попытаться отвести от корабля Великанов казавшуюся неминуемой
беду. Ведь не вмешайся Линден, там, у Первого Дерева, он стал бы новым Кевин
ом, пытавшимся покончить со Злом, совершив Ритуал Осквернения. Угроза, ис
ходящая от никоров, бледнела в сравнении с опасностью, которую представл
ял собой он сам. Изо всех сил Ковенант старался замкнуться в себе, отрешит
ься от окружающего. Он не хотел знать, что происходит за стенами каюты, ибо
не чувствовал в себе сил это вынести.
Ц Я болен собственной виной, Ц твердил себе Ковенант, но легче от подобн
ых признаний не становилось. Сама его кровь являла собой отраву. Только б
ессильный мог бы считать себя безвинным, но он не таков. Не бессилен и, увы,
не честен, ибо причина случившегося коренилась в эгоистичности его любв
и.
И все-таки отрешиться от грозившей дромонду беды Ковенант не мог, ибо опа
сности подвергались его друзья. Между тем «Звездная Гемма» колыхалась н
а воде, словно потеряв управление. Сразу после ухода Хоннинскрю с палубы
донеслись крики и топот, но вскоре на корабле Великанов воцарилась тишин
а. Будь у него способности Линден, Ковенант смог бы узнать обо всем с помощ
ью самого камня, но сейчас он был слеп и отрезан от мира. Лишь онемелые пал
ьцы судорожно вцепились в край гамака.
Шло время. Ковенант чувствовал себя жалким трусом. Страхи, словно зароди
вшись в тенях над его головой, мрачно клубились вокруг. Он пытался взять с
ебя в руки, но проклятия и мысли о неизбежной гибели помогали мало. Перед е
го мысленным взором стояло горестное, искаженное болью лицо Хоннинскрю.

«Мой брат встретил свою смерть в ужасе», Ц говорил капитан. А он, Ковенант
отказал ему в такой просьбе. А теперь еще и никоры!
Даже раздавленный человек еще сохраняет способность чувствовать боль.
Сжав волю в кулак, Ковенант заставил себя сесть и хрипло, с дрожью в голосе
, позвал:
Ц Кайл!
Дверь тут же открылась, и телохранитель вошел в каюту. Глубокий, тянущийс
я от плеча до локтя шрам на руке харучая являлся свидетельством его верн
ости; выглядел Кайл, как всегда, бесстрастно.
Ц Юр-Лорд? Ц спокойно спросил он.
Невозмутимый тон Кайла не содержал даже намека на то, что он был последни
м из служивших Ковенанту харучаев.
Ковенант подавил стон.
Ц Что, черт подери, творится снаружи?
Кайл слегка сдвинул брови, но глаза его оставались бесстрастными.
Ц Я не знаю.
До вчерашнего вечера, до того момента как Бринн принял на себя роль ак-хар
у Кенаустина Судьбоносного, Кайл ни разу не оставался по-настоящему оди
н, ибо свойственная его расе способность к ментальной связи позволяла по
стоянно ощущать контакт с сородичем. Но теперь он был одинок.
Одолев хранителя Первого Дерева, Бринн стяжал великую славу и для себя л
ично, и для всего народа харучаев, но Кайла он оставил в положении, постичь
всю тяжесть которого человек, не способный к взаимопроникновению мысле
й, просто не мог.
Грубовато-резкий ответ Кайла Ц «Я не знаю» Ц напомнил Ковенанту об это
м, и у него перехватило горло. Он не хотел оставлять харучая в его томитель
ном одиночестве, но хорошо помнил слова Бринна:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77