Отвлекшись на эту борьбу, Ковенант не видел, как завершил
ся ритуал и вобравший в себя дарованную вейнхимами мощь Хэмако двинулся
в самую гущу врагов. Когда высвободившийся из хватки Кайла Ковенант устр
емил взгляд ему вослед, полуобнаженный, сияющий, словно путеводная звезд
а, Хэмако уже оказался в окружении ледяных чудовищ. От него исходил такой
жар, что попадавшиеся на пути аргулехи оплавлялись и таяли, словно у горн
ила раскаленной печи. Он неуклонно продвигался вперед, расчищая путь, чт
обы дать вейнхимам возможность восстановить единство своего клина. Поз
ади него, затуманивая картину боя, поднимались густые облака пара.
Ц Там! Ц громко закричала Линден.
Пар рассеялся полностью, от растаявших бестий не осталось никакого след
а Ц они попросту обратились в воздух. Теперь ход битвы вновь был виден и в
нем вновь отчетливо наметился резкий перелом. Десятки аргулехов все еще
яростно атаковали клин, но они перестали использовать лед для заживлени
я ран своих соплеменников. А некоторые, напрочь позабыв о том, что еще неск
олько мгновений назад их объединяла общая цель, вгрызались друг в друга.

А позади, за пределами всего этого хаоса, Ковенант увидел светящуюся фиг
уру Хэмако, оседлавшего странного вожака ледяных чудовищ, как бы состояв
шего из двух сидевших один на другом зверей. Чудовище не пыталось сброси
ть Хэмако, чтобы придавить или растерзать его, да и сам он не наносил ударо
в. Борьба их представляла собой поединок огня со льдом. Хэмако сиял как со
лнце, враг его источал немыслимый холод. Сцепившись, противники замерли:
казалось, что вся равнина звенела от чудовищного напряжения этой схватк
и.
Ни один смертный, ни одно существо из плоти и крови не смогло бы выдержать
столь чудовищного напряжения Ц Хэмако стал таять, подобно тому, как ист
аивали деревья Страны, когда Солнечный Яд вступал в фазу опустошения. Че
рты его лица расплывались, тело теряло форму, рот растянулся в беззвучно
м крике.
Но пока билось сердце, он оставался живым, а пока был жив Ц продолжал боро
ться. Неукротимое пламя не ослабевало ни на миг. Все его лишения, его разби
тая жизнь и отнятая любовь слились воедино. Не обращая внимания на разру
шение собственной плоти, Хэмако воздел походившие на оплавленные культ
и руки, словно угрожая ими бездонному небу.
И это последнее, страшное усилие увенчалось успехом Ц растаяв сам, он ра
стопил и своих врагов. Аргулех и кроел превратились в жидкую кашицу Ц но
и Хэмако вместе с ними. Растекшаяся лужица медленно замерзала на безлико
й равнине.
И в тот же миг, с почти физически ощутимым треском, сломался неестественн
ый холод. Уцелевшие аргулехи все еще продолжали взаимное истребление, но
движущая ими сила бесследно исчезла.
Всю жизнь Линден учила себя скрывать свои чувства, но сейчас она рыдала н
е таясь.
Ц Почему? Ц всхлипывая проговорила она. Ц Почему они позволили ему это
сделать?
Ковенант знал ответ. Они сделали это потому, что Хэмако лишился всего два
жды, тогда как никому из вейнхимов Ц ни мужчине, ни женщине Ц не случалос
ь перенести такую потерю больше одного раза.
Солнце уже клонилось к закату, окрашивая горизонт траурным багрянцем. За
крыв глаза, Ковенант прижал окровавленную руку к груди. В сгущавшихся су
мерках зазвучала печальная песнь Ц вейнхимы оплакивали павших.

Глава 7
Больная равнина

Хотя ночь и была безлунной, отряд пустился в дорогу сразу после того, как в
ейнхимы совершили обряд прощания. Великаны не желали поддаваться устал
ости, к тому же боль, что испытывали Ковенант и Линден, побуждали их убрать
ся подальше от того места, где встретил свой конец Хэмако. Пока Сотканный-
Из-Тумана готовил еду, Линден обработала руку Ковенанта витримом и туго
перевязала ее. К тому же она влила в него столько «глотка алмазов», что, ко
гда отряд покинул последний ришишим, он с трудом заставлял себя не спать.

Пока вейнхимы показывали Великанам дорогу вверх по склону, он боролся со
сном. Ибо знал, что за сны могут ему присниться. Некоторое время в этой бор
ьбе ему помогала боль в предплечье. Однако когда Великаны прочувствован
но и церемонно распрощались с вейнхимами и размеренно, хотя и настолько
быстро, насколько было возможно при тусклом свете звезд, зашагали на юго-
запад, он понял Ц даже боли недостаточно, чтобы избавить его от ночных ко
шмаров.
Посреди ночи он с трудом избавился от душераздирающего видения гибели Х
эмако и с удвоенным пылом принялся бороться с усыпляющим действием «гло
тка алмазов».
Ц Я был не прав, Ц промолвил он в черную пустоту. Скорее всего, его слова з
аглушил скрип полозьев, но он и не стремился к тому, чтобы быть услышанным
. Он хотел одного Ц побороть сонливость и не видеть кошмаров. Ц Зря я не п
ослушал Морэма.
Эти слова пробудили воспоминания столь же живые и цепкие, как и сны. Впроч
ем, он сам невольно держался за них, ибо это было легче, чем вновь и вновь со
зерцать гибель Хэмако.
Когда Высокий Лорд Морэм попытался вызвать Ковенанта в Страну на послед
нюю битву с Лордом Фоулом, Ковенант воспротивился этому призыву. В то сам
ое время в его собственном мире одну маленькую девочку укусила гремучая
змея, и несчастная малышка нуждалась в его помощи. Чтобы помочь ей, он отка
зал Морэму и Стране.
Ц Я отпускаю тебя, Неверящий, Ц сказал тогда Морэм. Ц Ты отворачиваешьс
я от нас ради спасения жительницы твоего мира, но это не освободит тебя от
воспоминаний. А потому, даже если нас поглотит тьма, красота Земли все же с
охранится, ибо ты будешь помнить ее всегда. А сейчас Ц ступай с миром.
Ц Мне многое следовало понять, Ц продолжал Ковенант, обращаясь к холод
ным звездам. Ц Я не должен был отказывать Морскому Мечтателю в кааморе. И
должен был найти какой-то способ спасти Хэмако. Забыть о риске и найти. От
пуская меня, Морэм в свое время пошел на страшный риск. Но судьба всего, чт
о заслуживает спасения, не должна зависеть от такого рода решений...
Ковенант не винил себя Ц он всего-навсего стремился отогнать кошмары. Н
о он был не более чем человеком, смертельно усталым, и, лишь кутаясь в одея
ло, мог сохранить хоть какое-то тепло. В конце концов, сны вернулись.
Видение приносящего себя в жертву Хэмако преследовало Ковенанта до сам
ого восхода солнца. А открыв глаза, он неожиданно обнаружил, что плотно за
вернут в одеяла и лежит вовсе не на санях, а прямо на утоптанном снегу. Все
его спутники находились поблизости, хотя бодрствовали лишь Кайл, Красав
чик, Вейн и Финдейл. Красавчик ворошил уголья в маленьком костре и смотре
л на пляшущие язычки пламени так, словно сердце его находилось где-то в др
угом месте.
Прямо перед ними высилась отвесная каменная стена высотой не менее двух
сотен футов. Лучи восходящего солнца окрашивали камень в тревожащий кра
сный цвет, словно напоминая о том, что за нею властвует Солнечный Яд.
Пока Ковенант спал, отряд добрался до подножия Землепровала. Все еще осо
ловелый от действия «глотка алмазов», он выбрался из одеял, прижимая оне
мевшую от боли перебинтованную руку к шраму на груди. Красавчик бросил н
а него рассеянный взгляд и вновь повернулся к костру. Впервые за много дн
ей после долгого пребывания на открытом воздухе лицо Великана не было по
крыто ледяной коркой. Хотя изо рта Ковенанта по-прежнему вырывались клу
бы пара, мороз показался ему вполне терпимым Ц видимо, в сравнении с тем,
что ждало его впереди. Тепла маленького костра было явно недостаточно, ч
тобы обрести успокоение. Ковенант, наполовину остававшийся во власти во
споминаний и сновидений, смотрел на своих спутников, но угрюмое молчание
Красавчика сулило не больше спокойствия, чем суровая невозмутимость Ка
йла.
Харучаи могли испытывать скорбь, восхищение или презрение, однако Кайл в
се свои чувства держал в себе. Да и Вейн с Финдейлом Ц каждый по-своему Ц
отрицали покой самим своим существованием. Создатели Вейна почта погол
овно истребили вейнхимов, а желтые глаза Финдейла переполняла боль из-з
а знания, поделиться которым он отказывался.
А ведь он мог рассказать ришу Хэмако о кроеле. Скорее всего, это не повлиял
о бы на судьбу Ковенанта или Хэмако. Но многие жизни можно было бы спасти.

Однако, взглянув на элохима, Ковенант отказался от намерения потребоват
ь объяснений, ибо понял: Финдейл делал и будет делать все, что способствуе
т усугублению вины Ковенанта. Дабы груз этой вины вынудил его уступить к
ольцо.
Потому он не нуждался в объяснениях Ц во всяком случае, пока. Что ему треб
овалось, так это четкое осознание сути происходящего.
Неужто она так сильна? Вот, пожалуй, единственный вопрос, который он задал
бы сейчас Обреченному.
Впрочем, Ковенант и на сей раз знал ответ. Она еще не была столь сильна, но в
озможности ее возрастали с каждым днем, словно сила принадлежала ей по п
раву рождения, сдерживало ее лишь мучительное внутреннее противоречие.
Линден попала в ловушку, оказавшись между двумя кошмарами Ц ужасом соде
янного с нею отцом и не меньшим ужасом содеянного ею с матерью. Между нена
вистью к смерти и тяготением к ней. Но она имела больше прав на обладание д
икой магией. Ибо умела видеть.
Тем временем зашевелились и остальные. Первая привстала, непроизвольно
сжимая рукоять меча: ей грезилась битва. В глазах неловко поднявшегося н
а ноги Хоннинскрю появилось что-то странное, словно он, подобно Хэмако, по
знал нечто, не веселящее, но, тем не менее, придающее сил.
Сотканный-Из-Тумана по-прежнему все еще казался несколько подавленным
и смущенным. Хотя последняя схватка с аргулехами дала ему некоторую возм
ожность хотя бы частично восстановить самоуважение.
Линден, проснувшись, выглядела так, словно половину ночи она проливала с
лезы.
Душа Ковенанта рвалась к ней, но сказать об этом он не решался Ц попросту
не знал как. В предыдущий вечер она пестовала его больную руку с рвением, к
акое вполне можно было принять за любовь. Но рьяность его самоотречения
отдалила их друг от друга. И он не мог забыть о том, что у нее больше прав на
кольцо. Равно как и о том, что его неискренность неизменно извращала все, ч
то он делал или хотел сделать.
Но и уступить Ковенант не мог. Ночные кошмары настойчиво убеждали его в н
еобходимости обретения огня. Того огня, которого он так страшился.
Сотканный-Из-Тумана занимался приготовлением завтрака, когда его хлопо
ты неожиданно прервал Красавчик. Одно то, как изуродованный Великан подн
ялся на ноги, привлекло внимание товарищей Ц в его позе было что-то особе
нное, да и глаза в лучах восходящего солнца поблескивали влагой. А затем о
н хрипло затянул песню на незатейливый великанский мотив. Его протяжный
голос эхом отдавался от отвесной стены Землепровала, создавая впечатле
ние, что поет он не только для себя, но и для всех своих спутников.

Есть в сердце дальний уголок

Там, где очаг потух давно.
Укромный, тихий уголок,
Где пылью все заметено.
Пора бы вычистить золу
И пыль смести при свете дня.
Но что осталось в том углу,
Так много значит для меня:
Ведь помнят пепел и зола,
Что здесь любовь жила.
Пусть так должно произойти.
Как слово мне произнести,
Как силы мне в себе найти
Сказать последнее «прости»?
И хоть иного не дано.
Коль не горит любви очаг,
Язык немеет все равно,
И до сих пор не знаю, как
Мне жить в сердечной пустоте,
Сказав «прощай» своей мечте.
И в запыленном том углу,
Одной надеждою дыша,
В остывшем очаге золу
Воспоминаний вороша,
Я не могу захлопнуть дверь,
Отрезать все и все забыть,
Ведь сердце даже и теперь
Желает биться и любить
Пока осталась хоть зола
Там, где любовь жила.

Когда Великан умолк, Первая крепко сжала его в объятиях. Впервые за долго
е время Сотканный-Из-Тумана выглядел умиротворенным. Линден бросила вз
гляд на Ковенанта и, силясь скрыть дрожь, закусила губу. Но глаза Хоннинск
рю оставались скрытыми под бровями, а на щеках его выступили желваки Ц с
ловно «прощай» было отнюдь не единственным словом, произнести которое о
н не мог.
Ковенант понимал его. Трос-Морской Мечтатель пожертвовал своей жизнью т
ак же отважно, как и Хэмако, но его гибель не была оправдана победой. И он не
обрел кааморы, дабы упокоиться с миром.
Неверящий не без оснований опасался, что его собственная смерть будет им
еть больше общего со смертью Морского Мечтателя, нежели с гибелью Хэмако
.

Пока спутники завтракали и сворачивали лагерь, Ковенант не переставал г
адать, как же им удастся подняться по едва ли не отвесному обрыву. Здесь, н
а севере, Землепровал не был столь высок, как в центре Страны, где Верхнюю
и Нижнюю Страны разделяла пропасть глубиною в тысячу футов, а между Анде
лейном наверху и Сарангрейвской Зыбью внизу, подпирая небеса, высилась м
рачная Гора Грома. Однако и здесь стена казалась неодолимой.
Но превосходное чутье и великолепное зрение Великанов подсказало им от
вет. Повернув на юг, они, протащив сани менее лиги, добрались до места, где с
тена обломилась, рассыпав широким веером землю и каменные обломки. По об
разовавшемуся склону не так уж просто подняться, но все же он оказался пр
еодолимым. Ковенант и Линден вскарабкались самостоятельно, а Великаны с
умели еще и затащить наверх сани. Еще не минуло утро, а путники уже стояли
среди снегов Верхней Страны.
Осматривая местность, Ковенант испытывал невеселые чувства, ибо каждый
миг боялся услышать от Линден, что она ощущает Солнечный Яд. Но и за Землеп
ровалом царствовала та же зима, а путь на юго-запад преграждал горный кря
ж.
Горы казались почти столь же высокими, как и Западные, однако Великанов э
то ничуть не смущало Ц они были привычны к ущельям, пикам и склонам. Хотя
оставшаяся часть дня ушла на подъем по крутым, извилистым тропам, отряду
удалось проделать немалый путь, причем Ковенант и Линден все это время о
ставались в санях.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77