И впрямь легко представить, как Айк и Мэми Эйзенхауэр подъезжают к дв
ерям на пятитонном «линкольн-континентале». Разумеется, интерьеры здес
ь обновляют чаще, чем в других отелях чистят ковры, так что внутри все по в
ысшему разряду. У Рэнди сильнейшее желание упасть трупом, но он устал от з
амкнутого пространства. Много кому можно было бы позвонить, однако у нег
о выработалось параноидальное отношение к телефону. Надо будет все врем
я думать, что можно сказать, а что нет. Говорить свободно и открыто Ч удов
ольствие, говорить осторожно Ч работа, а работать Рэнди сейчас в лом. Он з
вонит родителям, сказать, что все в порядке, потом Честеру Ч поблагодари
ть.
Затем спускается вниз и садится с ноутбуком в невероятно просторном, по
японским стандартам, холле Ч земля под ним, вероятно, стоит больше, чем ве
сь полуостров Кейп-код. Никто не может подойти к Рэнди с ван-эйковской ант
енной, а если бы и смог, все забьют помехи от компьютеров на столе у консье
ржа. Сев, он начинает заказывать напитки, чередуя ледяное японское пиво с
горячим чаем. Надо написать отчет, но руки свело запястным синдромом, и ка
ждое движение причиняет дикую боль. В конце концов Рэнди берет у консьер
жа карандаш и начинает жать на клавиши ластиком. Отчет начинается словом
«синдром» Ч это код, которым они условились объяснять, почему текст нее
стественно лаконичен и лишен заглавных букв. Не успевает Рэнди его напеч
атать, как подходит очаровательное трепетное создание в кимоно и сообща
ет, что в бизнес-центре к его услугам имеется целый штат опытных машинист
ок. Рэнди отказывается со всей возможной вежливостью, то есть, по японски
м меркам, недостаточно вежливо. Девушка отступает крохотными шажочками,
кланяясь и с придыханием повторяя «хай». Рэнди снова принимается тыкать
карандашом. Он старается четко и коротко изложить, что сделал и что, по его
мнению, происходит между генералом Ином и Енохом Роотом. Вопрос, с какого
бока тут замешан Дантист, остается открытым. Закончив, Рэнди шифрует отч
ет и поднимается в номер, чтобы отправить его электронной почтой.
Чистоте невозможно надивиться. Впечатление, что простыни натянули на ма
трас стяжными муфтами и погрузили в крахмал. Впервые за месяц в ноздри не
шибает теплый запах канализации, а глаза не ест аммиачный дух разлагающе
йся мочи. Где-то в Японии человек в чистой белой спецовке заливает из шлан
га в форму смесь мелко нарубленного стекловолокна и полиэфирной смолы, з
атем из формы вынимают вот такую ванную комнату: единую топологическую п
оверхность, лишь в паре-тройке мест нарушенную дырками для слива и крано
в. Пока компьютер отправляет почту, Рэнди пускает горячую струю в самую б
ольшую и гладкую выемку ванной комнаты, потом снимает одежду и забираетс
я в воду. Рэнди никогда не принимает ванну, но он весь провонял тюрьмой, да
и горнило Пылающей Любви требовательно заявляет о себе, так что сегодня
можно сделать исключение.
Хуже всего было последние несколько дней. Когда Рэнди закончил свой прое
кт и вывел на экран обманные данные, он ждал, что дверь камеры немедленно р
аспахнется. Он выйдет на улицы Манилы, и, просто в качестве дополнительно
го приза, возле их тюрьмы будет ждать Ами. Однако целый день ничего не прои
сходило, потом пришел адвокат Алехандро и сказал, что, кажется, дело сдвин
улось, но придется еще поработать. Как вскорости стало ясно, сдвинулось о
но не лучшим образом: обвинения с Рэнди не снимут. Его депортируют из стра
ны под строгим запретом возвращаться. Адвокат Алехандро не пытался увер
ить, будто это наилучший финал, но намекнул, что рыпаться бессмысленно: ре
шение принято на недоступно высоком уровне.
Теперь, оставшись в номере, Рэнди мог бы легко разобраться с горнилом Пыл
ающей Любви, но, к собственному изумлению, решает повременить. Может, это н
енормально; он точно не знает. Полтора месяца полного воздержания, облег
чаемого лишь ночными поллюциями примерно раз в две недели, определенно п
ривели его в умственное состояние, которого он прежде не только не дости
гал, но и представить себе не мог. В тюрьме он выработал строжайшую умстве
нную дисциплину, чтобы не отвлекаться на мысли о сексе. Получилось так зд
орово, что даже боязно. Такой неестественный подход к проблеме тело-мозг
идет вразрез со всем, что проповедовали в шестидесятых-семидесятых, и ас
социируется скорее с железобетонными ребятами типа спартанцев, виктор
ианцев или американских героев времен Второй мировой. Рэнди научился пр
ограммировать с таким же беззаветным упорством и полагает, что это прида
ст ему неведомые прежде горячность и страстность в делах сердечных. Он н
е может этого проверить, пока не увидит Ами, что вряд ли произойдет скоро,
поскольку его выперли из страны, где она живет и работает. В качестве эксп
еримента он решает временно не давать воли рукам. Если в итоге он станет н
есколько более вспыльчивым и резким по сравнению со своей неестественн
ой американской уравновешенностью, невелика беда. Чем хороша Азия, вспыл
ьчивые, взрывные люди отлично вписываются в здешнюю жизнь. Еще никто не у
мер от сексуального возбуждения.
Так что Рэнди встает из ванны неоскверненным и закутывается в девственн
о-белоснежный халат. В тюрьме не было зеркала. Он знает, что, наверное, поху
дел, но только выйдя из ванны и подойдя к зеркалу, понимает насколько. Впер
вые с ранней юности у него есть талия; из-за этого белый халат похож на спо
ртивное кимоно. Узнать себя почти невозможно. До начала Третьего Захода
в Бизнес Рэнди считал, что к тридцати годам более или менее устоялся и буд
ет жить по инерции, накапливая жирок и счет в банке. Он не думал, что способ
ен так измениться, и теперь не знает, чего ждать дальше. Ладно, хватит разм
ышлять о ерунде.
Японцы Ч мастера выразительного рисунка, достаточно вспомнить их манг
у и анимэ; особенно это заметно в пиктограммах на случай чрезвычайных си
туаций. Алые языки пламени, здания, под которыми разверзается земля, фигу
рка бегуна силуэтом в дверном проеме, застывшая в стробоскопическом све
те взрыва. Сопроводительные инструкции Рэнди, разумеется, прочесть не мо
жет, и рациональной части его мозга нечем себя занять; жуткие пиктограмм
ы вспыхивают обрывками кошмара со стен, из ящиков стола в номере, в других
неожиданных местах, стоит на мгновение ослабить бдительность. Надписи н
а английском не особо успокаивают. Рэнди лежит, пытаясь уснуть, и мысленн
о проверяет, где аварийный фонарик и пара гостиничных тапочек (слишком м
аленьких), чтобы он мог выбежать из горящего и рушащегося отеля, не разрез
ав ступни в сасими, когда очередной толчок с магнитудой восемь запятая н
оль вышибет окна из рам. Светодиоды аварийного оборудования на потолке с
кладываются в алое созвездие: вставшую раком фигурку, в которой греки уз
нали бы Ганимеда, подставляющего зад виночерпия, а японцы Ч Хидео, отваж
ного спасателя, склоненного над развалинами в поисках погребенных. Все э
то оставляет чувство разлитого в воздухе ужаса. Рэнди встает в пять, хват
ает две капсулы японской еды из мини-бара и выходит по одному из двух марш
рутов аварийной эвакуации, которые смог запомнить. Он идет в город, думая,
как здорово было бы заблудиться. Это происходит примерно через тридцать
секунд. Надо было прихватить джи-пи-эску и забить в нее координаты отеля.

Перехваты «Аретузы» приводят координаты Голгофы в градусах, минутах, се
кундах и десятых секунды. Минута Ч морская миля, секунда Ч что-то порядк
а ста футов. Один знак после запятой предполагает погрешность около деся
ти футов, как и у джи-пи-эс. Японские геодезисты во время войны должны были
пользоваться секстаном; какая у него точность, Рэнди не знает. Накануне о
свобождения он записал координаты на бумаге, но отбросил секунды, так чт
о получилось «XX градусов и двадцать с половиной минут», то есть точность о
коло двух тысяч футов. Потом он сочинил еще три участка в тех же краях, но н
а расстоянии миль, и присоединил их к списку, поставив реальные координа
ты номером вторым. Сверху написал «Кому принадлежат эти участки земли?»,
или, на языке криптографии, КОМУП РИНАД ЛЕЖАТ и так далее. Целый вечер ушел
на то, чтобы долго и нудно синхронизировать две колоды карт и зашифроват
ь сообщение. Шифровку и вторую колоду Рэнди отдал Еноху Рооту, открытым т
екстом вытер жир с обеденного подноса и бросил листок в угол. Через час ег
о съела крыса.
Рэнди гуляет весь день. Сперва все просто тоскливо и удручающе, и он не дум
ает, что выдержит долго, потом проникается духом места и научается есть: п
одходишь к джентльмену на углу, который торгует жареными кусочками осьм
инога, начинаешь сопеть, как неандерталец, и совать йены, пока еда не окаже
тся у тебя в руках.
Некое врожденное чутье компьютерщика приводит его в Акихабару, район эл
ектронной торговли. Рэнди некоторое время ходит по магазинам, разглядыв
ая бытовую электронику, которую в Штатах будут продавать через год. Тут у
него звонит мобильник.
Ч Алло?
Ч Это я. Стою у жирной желтой линии.
Ч В каком аэропорту?
Ч Нарита.
Ч Рад слышать. Скажи таксисту, чтобы отвез тебя в «Мистер Донат» в Акихаб
аре.
Час спустя Рэнди сидит в пончиковой, перелистывая эпическую мангу разме
ром с телефонный справочник. Входит Ави. Неписаный протокол требует обня
ться, что они и делают, к изумлению других посетителей пончиковой, которы
е при встрече обмениваются поклонами. Трехэтажное кафе уместилось на кл
очке земли площадью примерно с основание винтовой лестницы и набито люд
ьми, изучавшими английский в лучших учебных заведениях. Кроме того, Рэнд
и час назад назвал по сотовому место и время их встречи. Так что они говоря
т о пустяках, потом выходят пройтись. Ави знает район и ведет Рэнди в нердв
ану.
Ч Многим невдомек, Ч объясняет Ави, Ч что слово, которое мы произносим
и пишем «нирвана», правильнее транслитерируется «нирдвана» или «нердв
ана». Это Ч нердвана. Ядро, вокруг которого возникла Акихабара. Сюда
пасокон отаку отправляются за нужными деталями.
Ч Кто-то?
Ч Пасокон отаку. Фанатики персональных компьютеров, Ч г
оворит Ави. Ч Здесь, как и во многом другом, японцы дошли до невообразимой
крайности.
Все как на азиатском базаре: лабиринт узеньких проходов между прилавкам
и размером с телефонную будку, на которых торговцы разложили товар. Перв
ым им попадается лоток с проводами: не меньше сотни мотков со всевозможн
ыми шнурами и проволокой в яркой пластиковой обмотке.
Ч Как кстати! Ч говори Ави. Ч Нам надо поговорить о проводах.
Нет надобности объяснять, что это идеальное место для разговора: проходы
такие узкие, что приходится идти в затылок Ч никто не может подслушать и
х незаметно. Один лоток ощетинился паяльниками Ч их агрессивный блеск п
ридает ему сходство с магазином холодного оружия. Потенциометры размер
ом с кофейную банку составлены пирамидами.
Ч Расскажи мне о проводах, Ч говорит Рэнди.
Ч Можно не объяснять, как сильно мы зависим от подводных кабелей, Ч начи
нает Ави.
Ч Мы Ч это Крипта или общество в целом?
Ч И то, и то. Ясно, что Крипта не может функционировать без связи с остальн
ым миром. Однако Интернет и все такое точно так же зависит от кабелей.
Пасокон отаку в длинном пальто, держа в руках пластиковую
миску вместо магазинной тележки, склонился над россыпью медных кольцев
ых катушек, судя по виду, отполированных вручную. Галогенные лампы над пр
илавком подчеркивают их геометрическую безупречность.
Ч И что?
Ч Провода уязвимы.
Они проходят мимо лотка, специализирующегося на «банановых» штекерах. Ц
елый ряд занимают пестрые розетки «крокодилов», прищепленных к картонн
ым кругам.
Ч Раньше кабели принадлежали Управлениям связи и телекоммуникаций, то
есть правительственным структурам, которые более или менее делали то, чт
о им говорили сверху. Однако сейчас большей частью кабелей владеют корпо
рации, неподотчетные никому, кроме своих инвесторов. Некоторым правител
ьствам это не по душе.
Ч Ясно, Ч говорит Рэнди. Ч Раньше они полностью контролировали поток и
нформации через УСТы, владеющие кабелями.
Ч Да.
Ч А теперь не контролируют.
Ч Верно. У них под носом произошла непредвиденная передача власти.
Ави останавливается перед лотком, где продаются светодиоды всех цветов
жевательной резинки: они уложены в коробочки, как экзотические фрукты, и
глядят из пенопласта психоделическими грибами. Ави делает жест, изображ
ающий передачу власти, но Рэнди, чьи мысли устремлены в одну сторону, это к
ажется перекладыванием тяжелого золотого слитка из штабеля в штабель. Ч
ерез проход на них таращат мертвые глаза сотни миниатюрных видеокамер. А
ви продолжает:
Ч Мы уже много раз обсуждали, что у разных правительств есть свои причин
ы контролировать информацию. В Китае это политическая цензура, Штаты хот
ят следить за электронными платежами, чтобы взимать налоги. Раньше они в
ладели кабелями и могли это делать.
Ч Теперь не могут, Ч говорит Рэнди.
Ч Теперь не могут, причем перемены произошли очень быстро Ч во всяком с
лучае, для правительств с их замедленным интеллектуальным метаболизмо
м. Они остались далеко за поворотом, напуганы, злы и начинают взбрыкивать.

Ч Правда?
Ч Правда.
Ч И как же они взбрыкивают?
Продавец тумблеров встряхивает тряпкой над рядами товара из нержавейк
и. Край тряпки пересекает звуковой барьер; оглушительный хлопок сдувает
пылинку с выключателя. Все заняты своим делом, никто не смотрит на двух пр
охожих.
Ч Знаешь, сколько стоит время на современном кабеле?
Ч Естественно, Ч говорит Рэнди. Ч Сотни тысяч долларов в минуту.
Ч Верно. А чтобы починить разорванный кабель, нужно по меньшей мере два д
ня. Один разрыв кабеля может обойтись компании в десятки и даже сотни мил
лионов упущенной прибыли.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79