В восторге - магазин Водолей ру
Маленький Рэнди по дороге в школу пр
овожал песчаные смерчи. Попадались крошечные Ч такие, что их почти можн
о было взять в руку, Ч а бывали и миниатюрные торнадо пятьдесят-сто футов
высотой: они возникали над холмами или магазинами, словно библейские про
роки, пропущенные через малобюджетную кинотехнологию и тоскливый букв
ализм режиссера послевоенных эпических картин. По крайней мере люди, при
ехавшие в Палус впервые, пугались до судорог.
Когда Рэнди становилось скучно в школе, он наблюдал в окно, как смерчи гон
яются друг за другом по пустой игровой площадке. Иногда смерч размером с
легковушку пробегал по футбольному полю между качелями и с размаху врез
ался в лазалку Ч травмоопасную, выкованную средневековыми кузнецами и
вмурованную в бетон, настоящее орудие дарвиновского естественного отб
ора, рассчитанное на выживание сильнейших.
Окутав лазалку, смерч словно замирал. Он полностью терял форму и превращ
ался в клуб пыли, которая начинала медленно оседать, как и положено вещес
тву тяжелее воздуха. Однако вскоре возникал по другую сторону лазалки и
мчался дальше. А иногда два смерча поменьше разбегались в противоположн
ые стороны.
По дороге из школы и в школу Рэнди подолгу гонялся за смерчами и ставил на
д ними импровизированные эксперименты, раз он даже выбежал на проезжую ч
асть, пытаясь забраться в самую середину небольшого, с тележку, смерча, и о
щутимо получил в бок радиатором сигналящего «бьюика». Он знал, что смерч
и и хрупкие, и упорные. Можно наступить на смерчик, но он увернется или зак
ружит вокруг твоей ноги и убежит прочь. А иногда попытаешься поймать его
руками, а он исчезнет, но Ч глянь! Ч другой такой же стремительно улепеты
вает футах в двадцати дальше. Позже, когда Рэнди начал учить физику, его бр
ала оторопь от того, что вещество спонтанно организуется в невероятные,
тем не менее безусловно самоподдерживающиеся, достаточно устойчивые с
истемы.
Для смерчей не было места в законах физики, по крайней мере в том их застыв
шем варианте, который преподносят студентам. В преподавании физики есть
неписаный сговор: толковый, но затурканный, а потому косный преподавател
ь общается с аудиторией, состоящей наполовину из инженеров, наполовину и
з физиков. Инженерам предстоит строить мосты, чтобы те не падали, и самоле
ты, чтобы те не пикировали в землю на скорости шестьсот миль в час; у них, по
определению, потеют ладони и перекашиваются лица, когда лектор заходит н
е в ту степь и начинает вещать об абсолютно диких явлениях. Физики гордят
ся тем, что они умнее и морально чище инженеров, и по определению не желают
слышать ни о чем непонятном. Сговор ведет к тому, что лектор объясняет (пр
имерно в таком роде): пыль тяжелее воздуха, поэтому падает, пока не достигн
ет земли. Это все, что вам надо знать про пыль. Инженеры довольны: они любят,
чтобы учебный материал был мертв и распят, как бабочка под стеклом. Физик
и довольны: они любят думать, будто все понимают. Никто не задаст трудных в
опросов. А за окнами песчаные смерчи по-прежнему резвятся в студенческом
городке.
Сейчас Рэнди снова в Уитмене, впервые за много лет видит, как смерчи (снежн
ые, поскольку стоит зима) лавируют по пустым рождественским улицам, и скл
онен смотреть на вещи несколько шире: эти смерчи, эти завихрения Ч следс
твие холмов и долин, расположенных, вероятно, за мили и мили отсюда. По сут
и, Рэнди, помотавшийся по миру, мыслит куда гибче и смотрит с точки зрения
ветра, а не с фиксированной точки зрения мальчика, редко покидавшего гор
од. С точки зрения ветра, он (ветер) неподвижен, а холмы и долины Ч движущие
ся предметы, которые возникают на горизонте, стремительно приближаются,
меняют его и уносятся прочь, предоставляя ветру самостоятельно расхлеб
ывать последствия. Часть последствий Ч песчаные или снежные смерчи. Буд
ь на пути больше препятствий Ч крупный город с высокими домами или лес с
ветвями и листьями, на этом история бы закончилась: ветер полностью выдо
хся бы, сник и перестал существовать как единое целое, а его аэродинамиче
ская активность свелась бы к неразличимым завихрениям вокруг сосновых
иголок или автомобильных антенн.
В данном случае речь об автомобильной стоянке перед Уотерхауз-хаузом. Об
ычно она полна машин и потому губительна для ветра. С подветренной сторо
ны автомобильной стоянки никогда не увидишь смерча Ч туда в генерализо
ванном виде просачивается лишь мертвый и одряхлевший ветер. Однако сейч
ас рождественские каникулы, и на стоянке размером с артиллерийское стре
льбище всего три машины. Асфальт серый, как выключенный монитор. Взвесь и
з льдинок растекается свободно, словно радужная пленка бензина на тепло
й воде. Единственное препятствие Ч ледяные саркофаги брошенных автомо
билей, стоящих на пустой парковке, наверное, недели две Ч остальные разъ
ехались на рождественские каникулы. Каждая машина становится первопри
чиной системы спутных струй и стоячих завихрений. Ветер здесь Ч искрист
ый абразив, дерущий лицо, выкалывающий глаза фактор в ткани пространства
-времени, населенного огромными дугами платинового огня вкруг низкого з
имнего солнца. В нем постоянно висят кристаллики замерзшей воды. Осколки
льда Ч меньше снежинок, видимо, отдельные их лучики, сорванные ветром с к
анадских сугробов, уже не опускаются, пока не попадут в карман мертвого в
оздуха: центр смерча или неподвижный слой спутной струи от брошенного на
стоянке автомобиля.
Над всем этим высится Уотерхауз-хауз: корпус студенческого общежития, ко
торому ни один ученый из тех, чьи имена присваивают студенческим корпуса
м, не пожелал бы дать свое имя. Сквозь огромный, не по климату, витраж бьет н
еприятный, как из зацветшего аквариума, зеленый свет. Уборщики возят вза
д-вперед неповоротливые моющие машины, таща за собой километровые бухты
оранжевого силового кабеля, извлекая следы сблеванного пива и маргарин
овых жиров из серого ковра, который уже во времена Рэнди скорее символич
ески обозначал ковер как отвлеченное понятие. Сейчас, въезжая в главные
ворота мимо гробового камня с надписью «Уотерхауз-хауз», Рэнди поневоле
смотрит вперед, через ветровое стекло и передние окна дома, прямо на боль
шой портрет своего деда, Лоуренса Притчарда Уотерхауза Ч одного из прим
ерно десяти людей, по больше части уже покойных, претендующих на липовое,
в сущности, звание «изобретатель ЭВМ». Портрет накрепко привинчен стене
и покрыт сантиметровой плексигласовой плитой, которую приходится меня
ть каждые несколько лет, по мере того как она мутнеет от постоянного прот
ирания и мелкого хулиганства. Сквозь эту тусклую катаракту Лоуренс Прит
чард Уотерхауз в полном докторском облачении предстает мрачным и велич
авым. Он стоит одной ногой на какой-то приступке, опираясь правым локтем н
а поднятое колено, а левой рукой подобрал мантию и подбоченился. Поза дол
жна означать динамичную устремленность в будущее, но Рэнди, в пять лет пр
исутствовавший на открытии портрета, почувствовал в нем недоуменное «к
акого дьявола вы тут собрались?».
Кроме трех мертвых машин в корке пропыленного льда, на пустой стоянке им
еет место быть старинная мебель (в количестве примерно двадцати предмет
ов) и ряд других ценностей вроде серебряного чайного сервиза и ветхого д
орожного сундука. Подъезжая вместе с дядей Редом и тетей Ниной, Рэнди вид
ит, что младшие Шафто выполнили работу, за которую получают минимальную
почасовую ставку плюс двадцать пять процентов, а именно перетащили мебе
ль оттуда, куда поставили ее дядя Джеф и тетя Энн, обратно в Начало Координ
ат.
Из родственного благорасположения и мужской солидарности дядя Ред сел
на пассажирское сиденье «акуры», к явному огорчению тети Нины, которую н
езаслуженно сослали на заднее. Она ерзает вправо-влево, пытаясь в зеркал
е заднего вида встретиться глазами сперва с Рэнди, потом с дядей Редом. Вс
ю дорогу от гостиницы (минут десять) Рэнди вынужден был следить за дорого
й в наружное зеркало, поскольку во внутреннем видел лишь расширенные зра
чки тети Нины, двумя стволами нацеленные ему в горло. За шумом печки на зад
нем сиденье не слышно, что говорят спереди, так что к зрительной изоляции
добавляется еще слуховая; учитывая, что тетя Нина третьи сутки на взводе,
ситуация потенциально взрывоопасна.
Рэнди едет прямиком к Началу Координат. Пересечение осей X и Y отмечено пру
тиком, создающим собственную полимодальную систему воздушных завихрен
ий и струй.
Ч Послушай, Ч говорит дядя Ред. Ч Мы все хотим одного: честно разделить
наследство твоей матери Ч если можно говорить «наследство» об имущест
ве человека, который не умер, а просто переехал в дом престарелых Ч между
ее пятью отпрысками. Верно?
Вопрос обращен не к Рэнди, но тот все равно кивает, стараясь продемонстри
ровать полное единство взглядов. Он уже двое суток беспрерывно сжимает з
убы Ч челюстные мышцы превратились в источник жгучей пульсирующей бол
и.
Ч Думаю, ты согласишься, что единственная наша цель Ч разделить все пор
овну, Ч настаивает дядя Ред. Ч Верно?
После тягостно долгой паузы тетя Нина кивает. Она очередной раз сдвигает
ся вбок, Рэнди ловит в зеркале заднего вида ее мучительно-неуверенный вз
гляд, как будто сама концепция ровной дележки Ч какой-то иезуитский под
вох.
Ч И вот тут начинается самое интересное, Ч продолжает дядя Ред (он декан
математического факультета в колледже города Мекомба, штат Иллинойс).
Ч Что значит «поровну»? Вот это мы с твоими братьями, и мужьями твоих сест
ер, и Рэнди обсуждали вчера за полночь. Если бы мы делили пачку денег, все б
ыло бы просто, поскольку на купюрах напечатан определенный номинал и все
они взаимозаменяемы Ч невозможно прикипеть душой к определенной долл
аровой бумажке.
Ч Вот почему нужно вызвать объективного оценщика...
Ч Нина, дорогая, с оценщиком никто не согласится, Ч возражает дядя Ред.
Ч Хуже того, оценщик совершенно упустит из виду эмоциональную сторону,
а она явно имеет здесь большой вес, судя по тому... э-э... темпераментному обс
уждению Ч если допустимо назвать обсуждением ту... э-э... кошачью свару, кот
орую вы с сестрами учинили вчера вечером.
Рэнди еле заметно кивает. Он останавливает машину рядом с мебелью, вновь
составленной у Начала Координат. На краю стоянки, примерно там, где ось Y (о
значающая здесь субъективную эмоциональную ценность) упирается в кирп
ичную стену, стоит запотевшая изнутри «импала».
Ч Вопрос сводится к математическому: как разделить неоднородное множе
ство n предметов между m люд
ьми (в данном случае супружескими парами), то есть как разбить множество
S на m подмножеств ( S 1
, S 2 , ... S m ) таким образом, чтобы ценность
их была максимально сближена?
Ч Мне кажется, это не сложно... Ч слабым голосом вступает тетя Нина (она пр
еподает йглмскую филологию).
Ч На самом деле жутко сложно, Ч высказывается Рэнди. Ч Поставленная це
ль близка к задаче об укладке рюкзака, которая настолько трудноразрешим
а, что на ней строят криптографические системы.
Ч И это еще не принимая в расчет, что каждая пара по-своему оценит каждый
из n предметов! Ч кричит дядя Ред. Рэнди уже выключ
ил машину, и стекла быстро запотевают. Дядя снимает варежку и начинает ри
совать на запотевшем ветровом стекле как на доске. Ч Для каждого из
m людей (или пар) существует n -
элементный вектор оценки V , где V 1 Ч о
ценка, которую данная пара присвоила элементу номер один (в некой произв
ольной нумерации), V 2 Ч оценка, присвоенна
я элементу номер два и так далее до энного элемента. Из m век
торов составляется матрица оценки. Мы вправе ввести условие, чтобы кажды
й вектор имел фиксированное значение; т.е. установить некую гипотетическ
ую ценность всей совокупности добра и принять, что:
где ф Ч постоянная.
Ч Но мы можем не сойтись в общей оценке! Ч храбро говорит тетя Нина.
Ч Это математически несущественно, Ч бормочет Рэнди.
Ч Налицо произвольный масштабный коэффициент! Ч припечатывает дядя Р
ед. Ч Вот почему я в конце концов согласился с твоим братом Томом, что над
о по примеру релятивистских физиков принять ф = 1. Правда, в р
езультате придется иметь дело с дробными величинами, что может вызвать з
атруднение у части дам (разумеется, я не имею в виду никого из присутствую
щих), но по крайней мере так яснее виден произвольный характер масштабно
го коэффициента, что позволит избежать дальнейших недоразумений.
(Дядя Том работает в Лаборатории реактивного движения НАСА, отслеживает
траектории астероидов.)
Ч Это консоль от Гомера Болструда! Ч Тетя Нина протерла глазок в запоте
вшем стекле и теперь возит рукавом по стеклу, как будто пытается протере
ть в нем аварийный выход. Ч Стоит и мокнет под снегом, как будто так и надо!
Ч Вообще-то это не снег, а просто поземка, Ч говорит дядя Ред. Ч Абсолютн
о сухая. Если ты выйдешь и посмотришь на консоль или как там это называетс
я, то увидишь, что снег на ней не тает, потому что она с самого отъезда твоей
мамы в дом престарелых стояла в контейнере и успела принять равновесную
температуру значительно ниже нуля по Цельсию.
Рэнди складывает руки на животе, откидывается на подголовник и закрывае
т глаза. Шея застыла, как пластилин при минусовой температуре, мышцы ноют.
Ч Консоль стояла у меня в спальне с моего рождения и до тех пор, как я уеха
ла учиться, Ч говорит тетя Нина. Ч По любым мало-мальски пристойным стан
дартам справедливости она Ч моя.
Ч Что подводит нас к прорыву, который мы с Рэнди, Томом и Джефом совершил
и вчера около двух ночи, а именно экономическая ценность каждого предмет
а при всех сложностях задачи об укладке рюкзака Ч лишь одно измерение в
опроса, который разбудил в вас такую бурю чувств.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79
овожал песчаные смерчи. Попадались крошечные Ч такие, что их почти можн
о было взять в руку, Ч а бывали и миниатюрные торнадо пятьдесят-сто футов
высотой: они возникали над холмами или магазинами, словно библейские про
роки, пропущенные через малобюджетную кинотехнологию и тоскливый букв
ализм режиссера послевоенных эпических картин. По крайней мере люди, при
ехавшие в Палус впервые, пугались до судорог.
Когда Рэнди становилось скучно в школе, он наблюдал в окно, как смерчи гон
яются друг за другом по пустой игровой площадке. Иногда смерч размером с
легковушку пробегал по футбольному полю между качелями и с размаху врез
ался в лазалку Ч травмоопасную, выкованную средневековыми кузнецами и
вмурованную в бетон, настоящее орудие дарвиновского естественного отб
ора, рассчитанное на выживание сильнейших.
Окутав лазалку, смерч словно замирал. Он полностью терял форму и превращ
ался в клуб пыли, которая начинала медленно оседать, как и положено вещес
тву тяжелее воздуха. Однако вскоре возникал по другую сторону лазалки и
мчался дальше. А иногда два смерча поменьше разбегались в противоположн
ые стороны.
По дороге из школы и в школу Рэнди подолгу гонялся за смерчами и ставил на
д ними импровизированные эксперименты, раз он даже выбежал на проезжую ч
асть, пытаясь забраться в самую середину небольшого, с тележку, смерча, и о
щутимо получил в бок радиатором сигналящего «бьюика». Он знал, что смерч
и и хрупкие, и упорные. Можно наступить на смерчик, но он увернется или зак
ружит вокруг твоей ноги и убежит прочь. А иногда попытаешься поймать его
руками, а он исчезнет, но Ч глянь! Ч другой такой же стремительно улепеты
вает футах в двадцати дальше. Позже, когда Рэнди начал учить физику, его бр
ала оторопь от того, что вещество спонтанно организуется в невероятные,
тем не менее безусловно самоподдерживающиеся, достаточно устойчивые с
истемы.
Для смерчей не было места в законах физики, по крайней мере в том их застыв
шем варианте, который преподносят студентам. В преподавании физики есть
неписаный сговор: толковый, но затурканный, а потому косный преподавател
ь общается с аудиторией, состоящей наполовину из инженеров, наполовину и
з физиков. Инженерам предстоит строить мосты, чтобы те не падали, и самоле
ты, чтобы те не пикировали в землю на скорости шестьсот миль в час; у них, по
определению, потеют ладони и перекашиваются лица, когда лектор заходит н
е в ту степь и начинает вещать об абсолютно диких явлениях. Физики гордят
ся тем, что они умнее и морально чище инженеров, и по определению не желают
слышать ни о чем непонятном. Сговор ведет к тому, что лектор объясняет (пр
имерно в таком роде): пыль тяжелее воздуха, поэтому падает, пока не достигн
ет земли. Это все, что вам надо знать про пыль. Инженеры довольны: они любят,
чтобы учебный материал был мертв и распят, как бабочка под стеклом. Физик
и довольны: они любят думать, будто все понимают. Никто не задаст трудных в
опросов. А за окнами песчаные смерчи по-прежнему резвятся в студенческом
городке.
Сейчас Рэнди снова в Уитмене, впервые за много лет видит, как смерчи (снежн
ые, поскольку стоит зима) лавируют по пустым рождественским улицам, и скл
онен смотреть на вещи несколько шире: эти смерчи, эти завихрения Ч следс
твие холмов и долин, расположенных, вероятно, за мили и мили отсюда. По сут
и, Рэнди, помотавшийся по миру, мыслит куда гибче и смотрит с точки зрения
ветра, а не с фиксированной точки зрения мальчика, редко покидавшего гор
од. С точки зрения ветра, он (ветер) неподвижен, а холмы и долины Ч движущие
ся предметы, которые возникают на горизонте, стремительно приближаются,
меняют его и уносятся прочь, предоставляя ветру самостоятельно расхлеб
ывать последствия. Часть последствий Ч песчаные или снежные смерчи. Буд
ь на пути больше препятствий Ч крупный город с высокими домами или лес с
ветвями и листьями, на этом история бы закончилась: ветер полностью выдо
хся бы, сник и перестал существовать как единое целое, а его аэродинамиче
ская активность свелась бы к неразличимым завихрениям вокруг сосновых
иголок или автомобильных антенн.
В данном случае речь об автомобильной стоянке перед Уотерхауз-хаузом. Об
ычно она полна машин и потому губительна для ветра. С подветренной сторо
ны автомобильной стоянки никогда не увидишь смерча Ч туда в генерализо
ванном виде просачивается лишь мертвый и одряхлевший ветер. Однако сейч
ас рождественские каникулы, и на стоянке размером с артиллерийское стре
льбище всего три машины. Асфальт серый, как выключенный монитор. Взвесь и
з льдинок растекается свободно, словно радужная пленка бензина на тепло
й воде. Единственное препятствие Ч ледяные саркофаги брошенных автомо
билей, стоящих на пустой парковке, наверное, недели две Ч остальные разъ
ехались на рождественские каникулы. Каждая машина становится первопри
чиной системы спутных струй и стоячих завихрений. Ветер здесь Ч искрист
ый абразив, дерущий лицо, выкалывающий глаза фактор в ткани пространства
-времени, населенного огромными дугами платинового огня вкруг низкого з
имнего солнца. В нем постоянно висят кристаллики замерзшей воды. Осколки
льда Ч меньше снежинок, видимо, отдельные их лучики, сорванные ветром с к
анадских сугробов, уже не опускаются, пока не попадут в карман мертвого в
оздуха: центр смерча или неподвижный слой спутной струи от брошенного на
стоянке автомобиля.
Над всем этим высится Уотерхауз-хауз: корпус студенческого общежития, ко
торому ни один ученый из тех, чьи имена присваивают студенческим корпуса
м, не пожелал бы дать свое имя. Сквозь огромный, не по климату, витраж бьет н
еприятный, как из зацветшего аквариума, зеленый свет. Уборщики возят вза
д-вперед неповоротливые моющие машины, таща за собой километровые бухты
оранжевого силового кабеля, извлекая следы сблеванного пива и маргарин
овых жиров из серого ковра, который уже во времена Рэнди скорее символич
ески обозначал ковер как отвлеченное понятие. Сейчас, въезжая в главные
ворота мимо гробового камня с надписью «Уотерхауз-хауз», Рэнди поневоле
смотрит вперед, через ветровое стекло и передние окна дома, прямо на боль
шой портрет своего деда, Лоуренса Притчарда Уотерхауза Ч одного из прим
ерно десяти людей, по больше части уже покойных, претендующих на липовое,
в сущности, звание «изобретатель ЭВМ». Портрет накрепко привинчен стене
и покрыт сантиметровой плексигласовой плитой, которую приходится меня
ть каждые несколько лет, по мере того как она мутнеет от постоянного прот
ирания и мелкого хулиганства. Сквозь эту тусклую катаракту Лоуренс Прит
чард Уотерхауз в полном докторском облачении предстает мрачным и велич
авым. Он стоит одной ногой на какой-то приступке, опираясь правым локтем н
а поднятое колено, а левой рукой подобрал мантию и подбоченился. Поза дол
жна означать динамичную устремленность в будущее, но Рэнди, в пять лет пр
исутствовавший на открытии портрета, почувствовал в нем недоуменное «к
акого дьявола вы тут собрались?».
Кроме трех мертвых машин в корке пропыленного льда, на пустой стоянке им
еет место быть старинная мебель (в количестве примерно двадцати предмет
ов) и ряд других ценностей вроде серебряного чайного сервиза и ветхого д
орожного сундука. Подъезжая вместе с дядей Редом и тетей Ниной, Рэнди вид
ит, что младшие Шафто выполнили работу, за которую получают минимальную
почасовую ставку плюс двадцать пять процентов, а именно перетащили мебе
ль оттуда, куда поставили ее дядя Джеф и тетя Энн, обратно в Начало Координ
ат.
Из родственного благорасположения и мужской солидарности дядя Ред сел
на пассажирское сиденье «акуры», к явному огорчению тети Нины, которую н
езаслуженно сослали на заднее. Она ерзает вправо-влево, пытаясь в зеркал
е заднего вида встретиться глазами сперва с Рэнди, потом с дядей Редом. Вс
ю дорогу от гостиницы (минут десять) Рэнди вынужден был следить за дорого
й в наружное зеркало, поскольку во внутреннем видел лишь расширенные зра
чки тети Нины, двумя стволами нацеленные ему в горло. За шумом печки на зад
нем сиденье не слышно, что говорят спереди, так что к зрительной изоляции
добавляется еще слуховая; учитывая, что тетя Нина третьи сутки на взводе,
ситуация потенциально взрывоопасна.
Рэнди едет прямиком к Началу Координат. Пересечение осей X и Y отмечено пру
тиком, создающим собственную полимодальную систему воздушных завихрен
ий и струй.
Ч Послушай, Ч говорит дядя Ред. Ч Мы все хотим одного: честно разделить
наследство твоей матери Ч если можно говорить «наследство» об имущест
ве человека, который не умер, а просто переехал в дом престарелых Ч между
ее пятью отпрысками. Верно?
Вопрос обращен не к Рэнди, но тот все равно кивает, стараясь продемонстри
ровать полное единство взглядов. Он уже двое суток беспрерывно сжимает з
убы Ч челюстные мышцы превратились в источник жгучей пульсирующей бол
и.
Ч Думаю, ты согласишься, что единственная наша цель Ч разделить все пор
овну, Ч настаивает дядя Ред. Ч Верно?
После тягостно долгой паузы тетя Нина кивает. Она очередной раз сдвигает
ся вбок, Рэнди ловит в зеркале заднего вида ее мучительно-неуверенный вз
гляд, как будто сама концепция ровной дележки Ч какой-то иезуитский под
вох.
Ч И вот тут начинается самое интересное, Ч продолжает дядя Ред (он декан
математического факультета в колледже города Мекомба, штат Иллинойс).
Ч Что значит «поровну»? Вот это мы с твоими братьями, и мужьями твоих сест
ер, и Рэнди обсуждали вчера за полночь. Если бы мы делили пачку денег, все б
ыло бы просто, поскольку на купюрах напечатан определенный номинал и все
они взаимозаменяемы Ч невозможно прикипеть душой к определенной долл
аровой бумажке.
Ч Вот почему нужно вызвать объективного оценщика...
Ч Нина, дорогая, с оценщиком никто не согласится, Ч возражает дядя Ред.
Ч Хуже того, оценщик совершенно упустит из виду эмоциональную сторону,
а она явно имеет здесь большой вес, судя по тому... э-э... темпераментному обс
уждению Ч если допустимо назвать обсуждением ту... э-э... кошачью свару, кот
орую вы с сестрами учинили вчера вечером.
Рэнди еле заметно кивает. Он останавливает машину рядом с мебелью, вновь
составленной у Начала Координат. На краю стоянки, примерно там, где ось Y (о
значающая здесь субъективную эмоциональную ценность) упирается в кирп
ичную стену, стоит запотевшая изнутри «импала».
Ч Вопрос сводится к математическому: как разделить неоднородное множе
ство n предметов между m люд
ьми (в данном случае супружескими парами), то есть как разбить множество
S на m подмножеств ( S 1
, S 2 , ... S m ) таким образом, чтобы ценность
их была максимально сближена?
Ч Мне кажется, это не сложно... Ч слабым голосом вступает тетя Нина (она пр
еподает йглмскую филологию).
Ч На самом деле жутко сложно, Ч высказывается Рэнди. Ч Поставленная це
ль близка к задаче об укладке рюкзака, которая настолько трудноразрешим
а, что на ней строят криптографические системы.
Ч И это еще не принимая в расчет, что каждая пара по-своему оценит каждый
из n предметов! Ч кричит дядя Ред. Рэнди уже выключ
ил машину, и стекла быстро запотевают. Дядя снимает варежку и начинает ри
совать на запотевшем ветровом стекле как на доске. Ч Для каждого из
m людей (или пар) существует n -
элементный вектор оценки V , где V 1 Ч о
ценка, которую данная пара присвоила элементу номер один (в некой произв
ольной нумерации), V 2 Ч оценка, присвоенна
я элементу номер два и так далее до энного элемента. Из m век
торов составляется матрица оценки. Мы вправе ввести условие, чтобы кажды
й вектор имел фиксированное значение; т.е. установить некую гипотетическ
ую ценность всей совокупности добра и принять, что:
где ф Ч постоянная.
Ч Но мы можем не сойтись в общей оценке! Ч храбро говорит тетя Нина.
Ч Это математически несущественно, Ч бормочет Рэнди.
Ч Налицо произвольный масштабный коэффициент! Ч припечатывает дядя Р
ед. Ч Вот почему я в конце концов согласился с твоим братом Томом, что над
о по примеру релятивистских физиков принять ф = 1. Правда, в р
езультате придется иметь дело с дробными величинами, что может вызвать з
атруднение у части дам (разумеется, я не имею в виду никого из присутствую
щих), но по крайней мере так яснее виден произвольный характер масштабно
го коэффициента, что позволит избежать дальнейших недоразумений.
(Дядя Том работает в Лаборатории реактивного движения НАСА, отслеживает
траектории астероидов.)
Ч Это консоль от Гомера Болструда! Ч Тетя Нина протерла глазок в запоте
вшем стекле и теперь возит рукавом по стеклу, как будто пытается протере
ть в нем аварийный выход. Ч Стоит и мокнет под снегом, как будто так и надо!
Ч Вообще-то это не снег, а просто поземка, Ч говорит дядя Ред. Ч Абсолютн
о сухая. Если ты выйдешь и посмотришь на консоль или как там это называетс
я, то увидишь, что снег на ней не тает, потому что она с самого отъезда твоей
мамы в дом престарелых стояла в контейнере и успела принять равновесную
температуру значительно ниже нуля по Цельсию.
Рэнди складывает руки на животе, откидывается на подголовник и закрывае
т глаза. Шея застыла, как пластилин при минусовой температуре, мышцы ноют.
Ч Консоль стояла у меня в спальне с моего рождения и до тех пор, как я уеха
ла учиться, Ч говорит тетя Нина. Ч По любым мало-мальски пристойным стан
дартам справедливости она Ч моя.
Ч Что подводит нас к прорыву, который мы с Рэнди, Томом и Джефом совершил
и вчера около двух ночи, а именно экономическая ценность каждого предмет
а при всех сложностях задачи об укладке рюкзака Ч лишь одно измерение в
опроса, который разбудил в вас такую бурю чувств.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79