чем больше он об этом думает, тем более убеждается, что у него ест
ь хорошая основа Ч благодаря Еноху, который не только суесловил о теого
ниях, но и обронил несколько ценных намеков. По словам Еноха, сотрудники А
НБ, начиная атаку на (как теперь ясно, ложные) перехваты «Аретузы», исходил
и из гипотезы, что использованный шифр сходен с криптосистемой «Лазурь»
. А из «Криптономикона» Рэнди узнал, что «Лазурь» Ч чудной шифр, которым п
ользовались и японцы, и немцы. Он основан на математическом алгоритме, ге
нерирующем одноразовые шифрблокноты для каждого дня. Это жутко расплыв
чато, но позволяет сузить область поиска. Например, ясно, что «Аретуза» Ч
не дисковая система вроде «Энигмы». И еще: если найти два сообщения, отпра
вленные в один день, они, вероятно, будут закодированы с помощью одного ши
фрблокнота.
Какой алгоритм использован? Содержимое дедушкиного сундука дает некот
орые подсказки. Рэнди вспоминает фотографию деда с Тьюрингом и фон Хакль
гебером в Принстоне, где, вероятно, все трое возились с дзета-функцией. В с
ундуке было несколько монографий на ту же тему. А в «Криптономиконе» ска
зано, что дзета-функции по-прежнему используются в криптографии как гене
раторы «гаммы» Ч псевдослучайной последовательности, то есть все тех ж
е шифрблокнотов. Очень похоже, что «Аретуза» с «Лазурью» родственны и ос
нованы на дзета-функции.
Главная загвоздка Ч что в камере нет справочника по дзета-функциям. Пом
огло бы содержимое дедушкиного сундука, но он остался у Честера. С другой
стороны, Честер богат и хочет помочь.
Рэнди зовет охранника и требует встречи с адвокатом Алехандро. Енох Роот
на несколько секунд совершенно затихает, потом вновь уходит в спокойный
сон человека на своем месте.

РАБЫ

Живые люди пахнут по-разному, сгоревшие Ч все одинаково. Идя за армейски
ми ребятами в темноту, Уотерхауз дышит осторожно Ч боится уловить этот
запах.
Воняет по большей части маслом, мазутом, окалиной, сернистым душком жжен
ой резины и взорванных боеприпасов. Уотерхауз, успокоившись, полной груд
ью вбирает гарь, выдыхает и тут-то, разумеется, ловит запах паленого мяса и
понимает, что этот бетонный остров, помимо всего прочего, Ч крематорий.

Он идет вслед за армейскими ребятами по закопченным туннелям, пробитым в
конгломерате бетона, кирпичной кладки и камня. Когда-то дожди и волны про
ели в скале пещеры, испанцы расширили их киркой, кувалдой и порохом. Потом
пришли американцы с кирпичом и японцы с армированным бетоном.
Они идут по туннелям, которые сработали как паяльная лампа Ч пламя отдр
аило стены, будто вода текла здесь миллион лет, на месте орудий и металлич
еских шкафов серебристые лужицы. Стены по-прежнему пышут жаром, а поскол
ьку климат на Филиппинах, мягко говоря, не прохладный, все взопрели еще си
льнее обычного.
Другие коридоры, другие комнаты Ч как тихие заводи в огненной стремнине
. Заглядывая в двери, Уотерхауз видит обугленные, но не сгоревшие книги, по
черневшие бумаги рядом с раскрытыми шкафами...
Ч Минуточку, Ч говорит он. Сопровождающий оборачивается, когда Уотерх
ауз, пригнувшись, уже проходит в низкую дверь, за которой что-то привлекло
его внимание.
Это массивный деревянный шкаф, почти целиком превращенный в уголь, как б
удто шкаф исчез, но осталась его тень. Кто-то сорвал дверцу с петель, и черн
ое конфетти рассыпалось по всей комнате. Шкаф полон резаной бумаги; она п
о большей части сгорела, однако, запустив руку в золу (медленно! Здесь еще
многое не остыло), Уотерхауз извлекает почти целую пачку.
Ч Что это за деньги? Ч спрашивает армейский.
Уотерхауз вытаскивает верхнюю купюру. На ней японские иероглифы и портр
ет Тодзио, на обороте надпись по-английски: «ДЕСЯТЬ ФУНТОВ».
Ч Австралийская валюта, Ч говорит Уотерхауз.
Ч Что-то не похоже на австралийскую. Ч Армейский парень щурится на Тодз
ио.
Ч Если бы нипы победили... Ч Уотерхауз, пожав плечами, бросает пачку деся
тифунтовых билетов в мусорную свалку истории, потом выходит в коридор, п
о-прежнему сжимая единственную купюру. Под потолком уже протянули гирля
нду электрических лампочек; их свет отражается в лужицах, похожих на про
литую ртуть Ч орудия, пряжки ремней, стальные шкафы и дверные ручки, все р
асплавилось во всепоглощающем пламени, а теперь снова застыло.
Мелким шрифтом на купюре напечатано: «ИМПЕРСКИЙ РЕЗЕРВНЫЙ БАНК, МАНИЛА».

Ч Сэр? Что-то случилось? Ч спрашивает армейский. Уотерхауз понимает, что
надолго задумался.
Ч Идемте, Ч говорит он и сует купюру в карман.
Прилично ли захватить с собой эту банкноту? Брать сувениры можно, мароде
рствовать Ч нет. Значит, допустимо брать деньги, если они ничего не стоят
. Настоящие Ч нельзя.
Любой, кто не склонен анализировать все до энной степени, сразу скажет, чт
о эти деньги ничего не стоят: японцы не захватили Австралию. И уже не захва
тят. Значит, банкнота Ч всего лишь сувенир?
Наверное, да. Она не стоит бумаги, на которой напечатана. Но если бы Уотерх
ауз отыскал настоящую австралийскую купюру и прочел мелкий шрифт, там то
же было бы название какого-то резервного банка.
Два куска бумаги, оба солидно выглядят, на обоих напечатано «ДЕСЯТЬ ФУНТ
ОВ» и название банка. Один Ч ничего не стоящий сувенир, другой Ч законно
е платежное средство. Что за черт?
Суть в том, что одним заявлениям на кусках бумаги люди доверяют, другим Ч
нет. Они верят, что можно принести настоящую австралийскую купюру в Мель
бурнский банк, просунуть в окошко и получить золото или серебро Ч или хо
ть что-то Ч взамен.
Доверие доверием, но его надо подкреплять, во всяком случае, если хочешь и
меть стабильную валюту. Иногда полезно и впрямь держать в подвале чертов
у кучу золота. Во время эвакуации из Дюнкерка, когда англичане ждали, что и
х не сегодня-завтра захватят немцы, они выгребли весь свой золотой запас,
погрузили на линкоры и пассажирские лайнеры и перевезли через Атлантик
у в банки Торонто и Монреаля. Таким образом они удержали бы свою валюту, да
же если бы немцы вошли в Лондон.
Японцы вынуждены играть по общим правилам. Конечно, можно запугать покор
енный народ до потери пульса, но трудно приставить человеку нож к горлу и
сказать: «Изволь поверить, что эта бумажка стоит десять фунтов стерлинго
в». Он, возможно, и скажет, будто поверил, но не станет вести себя так, как ес
ли бы верил. А если люди не будут так себя вести, то не станет и валюты, работ
ники не будут получать жалованья (их можно обратить в рабов, но все равно п
ридется платить надсмотрщикам), экономика развалится, и вы не сможете до
бывать сырье, ради которого завоевали страну. Чтобы экономика работала,
нужна валюта. Когда кто-то приходит в банк с вашим казначейским билетом, в
ы должны иметь возможность расплатиться с ним золотом.
Японцы все планируют досконально. Уж кому это знать, как не Уотерхаузу: по
следние года два он читает расшифровки их сообщений по двенадцать-восем
надцать часов в сутки и знаком с японской дотошностью. Он знает, как ре-маж
орную гамму, что японцы продумали поддержку имперской валюты Ч и не тол
ько австралийской, но и новозеландской, новогвинейской, филиппинской, го
нконгской, китайской, индокитайской, корейской, маньчжурской...
Сколько золота надо, чтобы убедить людей в ценности своих бумажных денег
? И где его хранить?
Они идут вниз по каким-то лестницам и наконец оказываются в удивительно
большом помещении. Если они в чреве острова, то это червеобразный аппенд
икс или что-то в таком роде. Помещение круглое, стены местами гладко-волни
стые, местами расширены чем-то вроде кайла. Они прохладные, и воздух в комн
ате тоже.
Внутри стоят длинные столы и не меньше тридцати стульев. Уотерхауз остор
ожно принюхивается, боясь учуять запах мертвечины, но его нет.
Все ясно. Они в центре скалы. В помещении только один вход. Никакой тяги Ч
никакого эффекта паяльной лампы, Ч поэтому ничего не сгорело. Пламя обо
шло это место стороной. Воздух густой, как холодная подливка.
Ч В этой комнате нашли сорок погибших.
Ч От чего они погибли?
Ч Задохнулись.
Ч Офицеры?
Ч Один японский капитан. Остальные рабы.
До начала войны слово «раб» было для Уотерхауза таким же устаревшим, как
«медник» или «лабазник». Теперь, когда фашисты и японцы возродили эту пр
актику, оно звучит на каждом шагу. Странная штука Ч война.
Его глаза уже привыкли к тусклому освещению. На всю пещеру горит одна два
дцатипятиваттная лампочка, стены поглощают почти весь свет.
Уотерхауз видит на столе прямоугольные предметы, по одному перед каждым
стулом. Войдя, он принял их листки бумаги. Часть из них и впрямь листки, но т
еперь, присмотревшись, он замечает, что в основном это пустые рамки с разб
росанным внутри произвольным узором кружков.
Уотерхауз отыскивает в кармане фонарик и щелкает переключателем. Возни
кает косматый желтый конус, в котором клубится и перетекает маслянистый
дым. Уотерхауз идет вперед, разгоняя дым рукой, и наклоняется над столом.

Это счёты, костяшки застыли посреди каких-то вычислений. Чуть дальше дру
гие. Потом еще.
Он поворачивается к армейскому сопровождающему.
Ч Как будет родительный падеж слова «счёты»?
Ч Простите, сэр?
Ч Счётов? Счёт?
Ч Как вам будет угодно, сэр.
Ч Ваши люди не трогали этих счёт?
Начинается лихорадочное обсуждение. Офицер вынужден опросить нескольк
их рядовых, отправить гонцов к кому-то еще, дважды позвонить по телефону. Э
то обнадеживает: другой просто сказал бы «Нет, сэр», или что там по его мне
нию Уотерхауз хотел услышать, и поди проверь. Этот, похоже, понимает, что н
ужен точный ответ.
Уотерхауз, старательно держа руки за спиной, обходит столы и разглядывае
т счеты. Почти рядом с каждыми лежит лист бумаги или блокнот, а также каран
даш. Бумага исписана цифрами, изредка попадаются иероглифы.
Ч Вы видели кого-нибудь из этих рабов? Ч спрашивает он рядового.
Ч Да, сэр. Я помогал их выносить.
Ч Это были филиппинцы?
Ч Нет, сэр. Типичные азиаты.
Ч Китайцы, корейцы?
Ч Да, сэр.
Через несколько минут приходит ответ: все уверяют, что не трогали счеты. В
эту часть укрепления американцы попали в последнюю очередь. Тела лежали
грудой у двери, труп японского офицера нашли в самом низу. Стальная дверь
была заперта изнутри Ч она слегка выгнулась, когда пламя наверху вытяну
ло из комнаты весь воздух.
Ч Хорошо, Ч говорит Уотерхауз. Ч Я поднимусь наверх и отправлю рапорт в
Брисбен, потом лично разберу эту комнату слой за слоем, как археолог. Прос
ледите, чтобы никто ничего не трогал. Особенно счеты.

АРЕТУЗА

Адвокат Алехандро приходит на следующий день. Они с Рэнди болтают о пого
де и баскетболе и одновременно меняются записками. Рэнди пишет «Передай
те Честеру» и протягивает записку, в которой просит Честера просмотреть
содержимое сундука, найти все старые документы про дзета-функцию и как-н
ибудь ему переправить. Адвокат Алехандро отдает отчет о своей бурной раб
оте, который, видимо, должен подбодрить Рэнди, но выглядит несколько укло
нчиво. Рэнди рассчитывал узнать о конкретных результатах, поэтому, прочи
тав, вопросительно смотрит на адвоката. Тот кривится и постукивает себя
по челюсти, что на условном языке означает «Дантист». Очевидно, Кеплер су
ет им палки в колеса. Рэнди протягивает записку: «Передайте Ави» и листок
с просьбой к Ави выяснить, нет ли среди клиентов Крипты генерала Ина.
Потом целую неделю ничего не происходит. У Рэнди нет материала по дзета-ф
ункции, поэтому он не может заняться дешифровкой. Однако он закладывает
фундамент для будущей работы. В «Криптономиконе» есть программы основн
ых криптоаналитических операций на языке С, но это народные программы (п
лохо написанные), и в любом случае их надо перевести на более продвинутый
язык C++. Этим Рэнди и занимается. Кроме того, в «Криптономиконе» есть разны
е полезные алгоритмы, их он тоже перекладывает на C++. Работа нудная, но друг
их развлечений все равно нет. И потом, у такой нудной работы есть одна поле
зная сторона: приходится вникнуть во все математические детали. Не поняв
математику, не напишешь программу. Рэнди с каждым днем все больше приуча
ется думать как криптоаналитик. Параллельно его дешифровальная библио
тека пополняется новыми программами.
У них с Енохом вошло в привычку говорить во время и после еды. У обоих дово
льно напряженная внутренняя жизнь, требующая постоянного внимания, так
что в остальные часы они друг друга не замечают. Случай за случаем, Рэнди о
тмечает траекторию своей жизни до сего дня. Так же и Енох упоминает какие-
то военные эпизоды, рассказывает, как жилось в послевоенной Англии, пото
м в Америке в пятидесятых. Видимо, он был католическим священником, потом
его лишили сана Ч за что, Енох не говорит, а Рэнди не спрашивает. Дальше вс
е еще более расплывчато. Енох говорит, что начал подолгу бывать на Филипп
инах во время Вьетнамской войны. Это вписывается в гипотезу Рэнди: если П
апаша Комсток и впрямь прочесывал Лусон в поисках Первоисточника, то Ено
х хотел быть рядом, чтобы ему помешать или по крайней мере оставаться в ку
рсе. Еще он утверждает, что мотался в Китай организовывать там всякие инт
ернетовские дела, но Рэнди подозревает: за этим что-то кроется.
Поневоле напрашивается мысль, что у Еноха Роота и генерала Ина есть и дру
гие поводы для взаимной неприязни.
Ч Если мне позволено проявить осторожный скептицизм, что именно вы име
ли в виду, когда говорили о защите цивилизации?
Ч Бросьте, Рэнди, вы знаете, что я имел в виду.
Ч Да, но Китай Ч цивилизованная страна, не правда ли? По крайней мере был
а.
Ч Да.
Ч Так, может быть, вы с генералом Ином в одной упряжке.
Ч Если китайцы такие цивилизованные, почему они ничего не изобретают?
Ч Как? Бумага, порох.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79