Тамошнее уны
ние пронизало его до костей.
Идти в церковь с Родом Ч значит поддаться ТОКС, стать их пешкой. Альтерна
тива Ч публичный дом.
Хотя Уотерхауз вырос среди людей церковных, он (как должно быть очевидно
к этому моменту) никогда не понимал их отношения к вопросам пола. Ну что он
и все зациклились на одном, когда есть убийства, войны, нищета и болезни!
Теперь его наконец осенило: церкви Ч просто ответвления ТОКС. Когда они
мечут громы и молнии по поводу распутства, они добиваются, чтобы молодеж
ь следовала программе ТОКС.
Что дают усилия ТОКС? Уотерхауз смотрит в потолок, постепенно проступающ
ий из мрака по мере того, как солнце всходит на западе, или на севере, или гд
е там оно всходит Южном полушарии. Он быстренько перебирает государства
и приходит к выводу: ТОКС правит всем миром, хорошими странами и плохими. В
се успешные и уважаемые люди Ч пешки ТОКС или настолько запуганы, что пр
итворяются пешками. Не члены ТОКС живут на задворках общества, как прост
итутки, или загнаны глубокое подполье и вынуждены тратить на конспираци
ю немыслимое количество времени и сил. Если ты смиришься и вступишь в общ
ество, тебе обеспечены карьера, семья, дети, деньги, дом, тушеное мясо на об
ед, чистое белье и уважение всех других членов ТОКС. Расплачиваться прид
ется хроническим сексуальным неудовлетворением, облегчить которое мож
ет, по собственному усмотрению, только одна особа, избранная на эту роль Т
ОКС, Ч твоя жена. С другой стороны, если ты отринешь ТОКС и все дела его, у т
ебя по определению не может быть семьи, а твои карьерные возможности огр
аничены профессиями сутенера, гангстера и матроса.
Черт, это тайное общество даже не такое вредное. Они строят университеты
и церкви, учат детей, устанавливают качели в парках. Иногда, правда, затева
ют войну и убивают десять-двадцать миллионов человек, но это капля в море
по сравнению, скажем, с гриппом, против которого ТОКС борется, заставляя в
сех мыть руки и закрывать рот ладонью, когда кашляешь.
Звенит будильник. Род скатывается с постели как по сигналу боевой тревог
и. Уотерхауз еще несколько минут смотрит в потолок, внутренне трепеща. Од
нако он знает, что пойдет, и нечего терять время. Он пойдет в церковь не пот
ому, что отринул сатану и все дела его, но потому, что хочет трахнуть Мэри. Е
го невольно передергивает, когда он произносит (про себя) эти чудовищные
слова. Пока он ходит в церковь, в его желании трахнуть Мэри нет ничего пред
осудительного. Он может сказать ей об этом желании, только в более обтека
емой форме. А если он прыгнет через некие (золотые) обручи, то сможет на сам
ом деле трахать Мэри, и это будет совершенно приемлемо и морально Ч никт
о не назовет его подонком или развратником.
Уотерхауз скатывается с постели, так что Род вздрагивает (он десантник и
потому вообще слегка дерганый), и говорит:
Ч Я буду трахать твою кузину, пока кровать под нами не рассыплется в груд
у щепок!
На самом деле он говорит: «Я пойду с тобой в церковь». Однако Уотерхауз Ч
криптограф и употребил здесь свой, только что изобретенный код. Крайне о
пасно, если код взломают: впрочем, это исключено, потому что единственный
экземпляр хранится у Лоуренса в голове. Тьюринг все равно мог бы его взло
мать, но Тьюринг в Англии, к тому же он на стороне Уотерхауза и не выдаст.
Через несколько минут Уотерхауз и сСмндд спускаются вниз и направляютс
я в «церковь», что на тайном языке Уотерхауза означает «штаб кампании 1944 г
ода по траханью Мэри».
Они выходят в холодное утро. Слышно, как миссис Мактиг топливо врывается
в комнату, чтобы убрать постели и осмотреть белье. Уотерхауз улыбается, р
адуясь, что вышел сухим из воды. Неопровержимые улики, найденные на его по
стельном белье полностью нейтрализованы тем фактом, что он встал рано и
пошел в церковь.
Он ожидал попасть на молитвенное собрание в подвале бакалейной лавки, од
нако выясняется, что Внутренних йглмцев выселяли в Австралию гуртами. Мн
огие осели в Брисбене Ч и соорудили в центре Объединенную Духовную Церк
овь из бежевого песчаника. Она выглядела бы внушительной и даже подавляю
щей, если бы через улицу от нее не стояла Всеобщая Духовная Церковь в два р
аза большего размера, из гладко отесанного известняка. По темным от врем
ени ступеням Всеобщей Духовной Церкви поднимаются Внешние йглмцы в чер
ном и сером либо во флотской форме. Они изредка оборачиваются, чтобы осуж
дающе взглянуть на Внутренних йглмцев, которые одеты по сезону (в Австра
лии сейчас лето) или в военную форму. Уотерхауз догадывается, что злит их н
а самом деле: звуки органа, льющиеся из Объединенной Духовной Церкви вся
кий раз, как открывается красная узорчатая дверь. Хор репетирует, орган и
грает, но Уотерхауз за квартал чувствует: с инструментом что-то не так.
Вид женщин в светлых платьях и ярких шляпках отчасти рассеивает опасени
я. Не похоже, что здесь совершают человеческие жертвоприношения. Уотерха
уз старается легко взлететь по ступеням, как будто на самом деле идет в це
рковь с охотой. Ах да, он ведь и впрямь хочет здесь быть, потому что это един
ственный способ трахнуть Мэри.
Прихожане говорят по-йглмски и ласково приветствуют Рода Ч его здесь, п
о всей видимости, уважают. Уотерхауз не в силах разобрать ни слова; утешае
т, что большинство йглмцев, вероятно, понимает не больше. Он идет по проход
у между скамьями и смотрит в алтарь: хор поет замечательно, Мэри исполняе
т альтовую партию, упражняя свои дыхательные пути, мило обрамленные бело
й атласной пелериной, как на остальных хористках. Старый орган распросте
р над ними темные деревянные крылья, словно чучело орла, просидевшее пят
ьдесят лет на сыром чердаке. Он астматически хрипит, чихает и нестройно г
удит при использовании некоторых регистров. Так бывает, когда какой-то к
лапан заел и не закрывается. Называется Ч гудящая труба.
Несмотря на чудовищный орган, хор великолепен и подходит к волнующей шес
тиголосной кульминации, пока Уотерхауз бредет по проходу, гадая, очень л
и видно, что у него стоит. Солнце бьет в круглое витражное окно над органны
ми трубами и пригвождает нечестивца своим разноцветным лучом. Или это та
кое ощущение, потому что ему вдруг все ясно.
Уотерхауз починит церковный орган. Это непременно пойдет на пользу его с
обственному органу, инструменту из одной трубы так же сильно нуждающему
ся в заботе.
Оказывается, Внутренние йглмцы, как всякий веками притесняемый народ, со
здали великую музыку. Более того, они и впрямь с удовольствием ходят в цер
ковь. У священника есть чувство юмора. Церковь настолько сносная, наскол
ько это вообще возможно для церкви. Уотерхауз почти об этом не думает, пот
ому что все время пялится: сперва на Мэри, потом на орган (пытаясь сообрази
ть, как он устроен), потом снова на Мэри.
Он до глубины души возмущен, когда после службы сильные мира сего не дают
ему, совершенному чужаку и янки в придачу, сорвать с органа панели и залез
ть в механизм. Священник хорошо разбирается в людях, на взгляд Уотерхауз
а Ч слишком хорошо. Органист (и, следовательно, высшая инстанция во всех о
рганических вопросах), по-видимому, попал в Австралию с самой первой парт
ией каторжников, после того как его осудили в Олд Бейли за привычку слишк
ом громко говорить, налетать на мебель, не завязывать шнурки и ходить с пе
рхотью в количестве настолько превышающем неписаные стандарты обществ
а, что это оскорбляет честь короны и государства.
Следует крайне напряженная беседа в одном из классов воскресной школы, р
ядом с кабинетом священника. Преподобный доктор Джон Мнхр Ч полнотелый
краснолицый дядька Ч явно предпочел бы глушить эль, но терпит, потому чт
о это на благо его бессмертной душе.
Встреча по сути представляет собой речь органиста, мистера Дркха, о кова
рстве японцев, о том, что изобретение хорошо темперированного клавира бы
ло крайне неудачной идеей, и что вся написанная с тех пор музыка Ч дурной
компромисс, и что на Генерала надо молиться; о нумерологической значимос
ти длин различных органных труб, и как излишнее либидо американских воен
ных можно контролировать с помощью определенных пищевых добавок, и наск
олько дивный и обворожительный строй традиционной йглмской музыки нес
овместим с хорошо темперированным клавиром, и как злокозненные немецки
е родственники короля пытаются захватить страну и сдать ее Гитлеру и, гл
авное, что Иоганн Себастьян Бах был плохой музыкант, отвратительный комп
озитор, дурной человек, распутник и проводник международного заговора, б
азирующегося в Германии, каковой заговор последние несколько сотен лет
постепенно захватывает мир, используя хорошо темперированный клавир к
ак своего рода несущую частоту, чтобы транслировать вредные идеи (идущие
от баварских иллюминатов) непосредственно в мозг слушающих музыку, особ
енно музыку Баха. И кстати, что лучшее средство против этого заговора Ч и
грать и слушать традиционную йглмскую музыку, которая (на случай, если ми
стер Дркх недостаточно ясно объяснил вначале), абсолютно несовместима с
хорошо темперированным клавиром по своему завораживающему, дивному и н
умерологически совершенному звукоряду.
Ч Ваши мысли о нумерологии очень интересны, Ч громко говорит Уотерхау
з, останавливая мистера Дркха на риторическом скаку. Ч Я сам учился с док
торами Тьюрингом и фон Нейманом в Институте Перспективных Исследовани
й в Принстоне.
Отец Джон просыпается, у мистера Дркха лицо такое, будто ему в копчик всад
или обойму пятидесятого калибра. Очевидно мистер Дркх привык быть самым
умным в любом обществе, но ему предстоит пасть в прах.
Вообще-то Уотерхауз не силен в импровизации, однако он устал, зол и неудов
летворен сексуально, и это война, вашу мать, и временами человек просто до
лжен сказать себе «надо». Он поднимается на возвышение, хватает обойму м
ела и начинает, как из зенитки, строчить уравнения на доске. Берет за отпра
вную точку хорошо темперированный клавир, углубляется в самые дебри тео
рии чисел, резко возвращается к йглмскому звукоряду, просто чтобы слушат
ели не заснули, и вновь уносится в теорию чисел. По ходу он натыкается на л
юбопытный материал, о котором, кажется, никто еще не писал, на минуту отрыв
ается от чистого запудривания мозгов, чтобы исследовать эту мысль, и док
азывает нечто, вполне пригодное для публикации в научном журнале, если о
н когда-нибудь найдет время напечатать статью на машинке и отослать. Что
ни говори, после оргазма котелок у него варит очень даже неплохо. Короче, н
адо расправиться со всей этой тягомотиной, чтобы поскорей трахнуть Мэри.

Наконец он оборачивается, первый раз с тех пор, как начал писать. Отец Джон
и мистер Дркх сидят совершенно ошалевшие.
Ч Давайте я просто покажу! Ч кричит Уотерхауз и, не оглядываясь, выбегае
т из комнаты. В церкви он шагает к консоли, сдувает с клавишей перхоть, вкл
ючает главный рубильник. Где-то за ширмой начинает урчать электромотор,
инструмент стонет и жалуется. Пустяки, это можно будет заглушить. Он осма
тривает регистры, уже зная, что у этого органа есть, потому что слушал и ра
складывал на составляющие. Начинает дергать за ручки.
Сейчас Уотерхауз покажет, что Бах может звучать хорошо даже на органе ми
стера Дркха, надо только подобрать тональность. Как раз когда отец Джон и
мистер Дркх на полпути к алтарю, Уотерхауз вскакивает на старого конька,
токкату и фугу ре минор, с листа транспонируя ее на полтона вниз, потому чт
о (согласно очень элегантным выкладкам, пришедшим ему в голову, пока он бе
жал по проходу между скамьями) именно так ее стоит исполнять на этом иска
леченном инструменте.
Транспонировать поначалу трудно, и Уотерхауз хватает несколько фальши
вых нот, но постепенно приходит легкость, и переход от токкаты к фуге он иг
рает на огромном подъеме. Сгустки пыли и залпы мышиных экскрементов летя
т из труб, когда Уотерхауз включает целые ряды, не используемые десятиле
тиями. Среди них много тяжелых язычковых регистров; Уотерхауз чувствует
, как пневматика напрягается, чтобы обеспечить беспрецедентную потребн
ость в мощности. Пыль, выдутая из забитых труб, висит в воздухе, и свет витр
ажа наполняет хоры лучистым сиянием. Уотерхауз несколько раз промахива
ется по педалям, сбрасывает кошмарные ботинки и начинает ходить по ножно
й клавиатуре, как в Вирджинии, босиком. Траектория басовой партии прочер
чивается на педалях полосками крови из лопнувших волдырей. У органа чудо
вищные тридцатидвухфутовые язычковые трубы на педальном регистре, уст
ановленные, вероятно, нарочно, чтобы позлить Внешних йглмцев через улицу
; когда они звучат, дрожит земля. Никто из прихожан их отродясь не слышал, н
о Уотерхауз использует вовсю, взрывая могучие аккорды, как залпы из боль
ших орудий линкора «Айова».
Всю службу и потом, пока шла проповедь, он думал не как трахнуть Мэри, а как
починить орган. Он вспоминал инструмент в Вирджинии, как регистры обеспе
чивают доступ воздуха к разным рядам труб и как клавиши заставляют звуча
ть все открытые регистры. Сейчас орган целиком у него в голове. Когда он, г
рохоча, подходит к следующей цифре, крышка его черепа приподнимается и в
нутрь изливается рассеянный красный свет. Внезапно весь механизм предс
тает как в разрезе и тут же преображается в немного другую машину: электр
ический орган с рядами вакуумных трубок и реле. Теперь у него есть ответ н
а вопрос Тьюринга, как закопать двоичные данные в думающую машину, чтобы
их потом можно было отрыть.
Уотерхауз знает, как сделать электрическую память. Надо сейчас же написа
ть Алану!
Ч Простите! Ч говорит он и выбегает из церкви, по пути задевая плечом ми
ниатюрную девушку, которая завороженно слушала его игру. Только через не
сколько кварталов он осознает две вещи:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79