Например, я написала целую поэ
му недели в две, не больше.
Ц Ай, ай, ай, какая у вас способность! и это просто как нипочем?
Ц Мне ужасно как легко достаются стихи.
Ц Ай, ай, ай, Ц повторил Дмитрицкий, Ц я не знаю, уж это век такой, что родя
тся непостижимые таланты; а если не век, так какая-нибудь особенная причи
на?
Домна Яковлевна не успела еще обдумать ответа, как появился ее муж с буты
лкой в руках перед взводом лакеев и девочек, которые торжественно несли
подносы, судки, блюда, блюдечки и все, что могло относиться к завтраку.
Ц Покорнейше просим, дорогой гость! Ц сказал он, распоряжаясь уставкой
всего на стол и наливая кюммелю.
Дмитрицкий не заставил повторять просьбы.
Ц А ты что ж, душа моя? Ц сказал Кумин жене своей, Ц ты что-нибудь бы скуш
ала?
Ц Ах, подите! Ц проговорила Домна Яковлевна, которая держала уже перед
носом какую-то тетрадку и, прищурясь, всматривалась в написанное.
Ц Как она у меня пишет стихи, Василий Павлович, если б вы знали, Ц продолж
ал Кумин, поднося старому товарищу шампанского, Ц извольте-ка выкушать!
… каково?
Ц Я еще ничего не прочитала, а ты уж хвалишь! Ц проговорила Домна Яковле
вна, читая что-то про себя.
Ц Я что-то читал ваше в печати. Кажется, поэма? Позвольте… начинается:

«В одной из деревень губерни
и Тамбовской…»

Ц Неужели? напечатано? Ц вскричал Кумин.
Ц Ах, я и сама не знала, что уже напечатано, Ц сказала, вспыхнув от удовол
ьствия, Домна Яковлевна, Ц я давно послала в «Библиотеку для чтения»… и т
олько теперь напечатали! Какая неисправность! Поезжай, пожалуйста, Петр
Фадеевич, достань «Библиотеку».
Ц Сейчас, сейчас; кстати, мне надобно ехать отыскать их бумаги и вещи…
Ц В котором номере помещена моя поэма?
Ц Не припомню, Ц отвечал Дмитрицкий, Ц но мне кажется, что она помещена
не в «Библиотеке для чтения», а в каком-то другом месте.
Ц Где же?… Это удивительно! Пожалуйста, припомните!
Ц Право, не припомню.
Ц Петр Фадеевич, надо пересмотреть все журналы! я съезжу сейчас же сама в
книжную лавку!…
И Домна Яковлевна крикнула, чтоб скорее подали ей шляпку и манто.
Ц Помилуй, душа моя, мне надо самому сию минуту ехать, отыскать их бумаги
и вещи… по горячим следам…
Ц Я сию минуту ворочусь, успеете, Ц проговорила торопливо Домна Яковле
вна, надевая шляпку.
Ц Помилуй!… Мне никак теперь нельзя дать тебе лошадей!… Мне самому нужно!

Ц Пустяки, пустяки!… Подавай манто!
Ц Нет уж, ей-богу, извини! Ц крикнул Кумин, схватив фуражку, Ц пропадут и
х бумаги и вещи… я отвечаю!… мне будет беда!…
Ц Это ужас! это ни на что не похоже! Ц вскричала Домна Яковлевна вне себя
и, сорвав с себя шляпку, сбросив манто на пол, она кинулась в другую комнат
у, хлопнула дверьми, но вопли ее раздались по всему дому.
Ц Хм! Ц произнес, смутясь и испугавшись, Кумин, Ц если б вы знали, какая о
на прекраснейшая женщина! С какими чувствами, если б вы знали!… Но вот толь
ко слово скажи не так насчет стихов Ц просто беда! Скажи чуть-чуть серьез
но, что, «пора обедать, душа моя! ты записалась!» ну и беда: вспыхнет, в слезы,
в упреки: и житья-то нет, и убийца-то я здоровья ее, и губитель таланта, и бог
знает что… бац в постель! Вот тебе и пора обедать!… И понять не могу… жалос
ть! Ну, как тут иногда не скажешь: черт бы драл эти стихи!… А только скажи это
Ц да и посылай за доктором.
Ц Зачем же говорить такие вещи? Ц сказал Дмитрицкий, выслушав жалобы Ку
мина.
Ц Да нельзя; как можно остеречься на каждый час? Сам иногда в досаде; намо
ют голову, проголодаешься как собака, приедешь домой, а тут, бог ее знает, к
акая-то особенного рода чувствительность!… Например, теперь: мне надо то
ропиться ехать отыскать ваши бумаги и вещи, так нет! брось все! Сами вы вид
ели.
Ц Что ж делать! домашнее спокойствие дороже всего, Ц сказал Дмитрицкий.

Ц Да как же быть-то, почтеннейший мой?
Ц Жена ваша поэтическое существо, с ней нельзя обходиться, как с простой
женщиной.
Ц Кто ж говорит, я это очень знаю, это и по ее комплекции видно; да как же бы
ть-то?
Ц Как быть? Я вам сказал, что домашнее спокойствие дороже всего; сохраняй
те ее спокойствие, угождайте, предупреждайте все желания, окружите ее ли
тераторами, поэтами, напечатайте ее стихотворения, и тогда известное дел
о: больше будет шуметь в свете, меньше будет шуметь дома.
Ц Ой, ой, ой, Ц проговорил в раздумье Кумин. Ц Оно конечно: женщина необы
кновенная, сочиняет на удивление, могла бы блистать в свете… Да угоняешь
ся ли за людьми?… Когда мне заниматься всем этим? то на следствие, то туда, т
о сюда… Однако ж, кажется, она поуспокоилась. Я съезжу поскорей… я сейчас в
орочусь…
Кумин поскакал для розыска бумаг и вещей Дмитрицкого, а Дмитрицкий пошел
в отведенную ему комнату.
Ц «Странная вещь, непонятная вещь!» Ц проговорил он, прилега
я на диван. Ц Однако ж все это и глупо и скучно или, лучше сказать, чересчур
замысловато, так, что концов не найдешь!… Очень нужно было судьбе спасать
меня, чтоб после не знать, куда деваться со мной!… Сам я и не пошевельнусь: в
се надоело!… ни шагу! что угодно судьбе и людям, то пусть со мной и делают!…

И в самом деле, Дмитрицкий отложил попечение заботиться о себе. Преравно
душно слушал он отчаяние Кумина, который после неоднократных поисков об
ъявил ему с ужасом, что ни вещей его ни бумаг нигде не отыскивается; что он
не знает, как теперь быть, что просто Ц беда!
Ц Ничего, Ц отвечал Дмитрицкий, Ц как-нибудь обойдется.
Ц Да, обойдется!… За вещи мне придется платить; а насчет пропавших бумаг
надо напечатать объявление в газетах.
Ц Платы мне вашей не нужно; но со мной-то что вы будете делать, если век не
найдутся мои бумаги? Ц спросил Дмитрицкий.
Кумин пожал плечами.
Ц Надо вам будет донести начальству, что вот так и так потерял аттестат,
вам вышлют другой; а между тем можете ехать куда угодно.
Ц Нет, сам я об этом не буду беспокоиться; как хотите, так и делайте, а без б
умаг я не поеду.
«Хм, молодец какой! верно, понравились стихи моей жены?… хоть век вековать
здесь!» Ц подумал Кумин, и он приложил все заботы, чтоб сбыть скорее с рук
Дмитрицкого.
Легко или не легко было это сделать, но он исходатайствовал свидетельств
о о пропаже его бумаг и вид на свободное прожитие повсюду, где ни пожелает
, до истребования нового аттестата.
Доставив Дмитрицкому эти бумаги, Кумин предложил ему и необходимую сумм
у денег на дорогу, куда пожелает ехать.
Ц Взаймы, не иначе, Петр Фадеевич, Ц сказал Дмитрицкий. Ц Хоть шайку вор
ов и разбойников наберу да награблю денег, а отдам вам долг; мне не в первы
й раз быть атаманом, да и литератором также: хоть накраду стихов, а сочиню
поэму и посвящу Домне Яковлевне! Будьте здоровы, желаю вам счастия и тому
подобных вещей!
Простившись с Куминым, Дмитрицкий отправился прямо в гостиницу «Лондон
».
Ц Федя! я опять в живых! Ц вскричал он, вбежав в номер, занимаемый Рамирск
им.
Ц Дмитрицкий! Опять метаморфоза? Откуда ты? Ц вскричал и Рамирский, обн
имая его. Ц Мне сказали, что тебя взяли? Ц прибавил он тихо,
Ц Взяли, да и сами не рады, что взяли! Ты собираешься в дорогу?
Ц В деревню, с Машей.
Ц Ууу, «странная вещь, непонятная вещь!» Неужели? Так я с вами.
Ц Душою рад; но скажи, пожалуйста, на каком ты теперь положении?
Ц На прежнем, допотопном. Теперь ты меня не бойся: у меня есть теперь что п
оказать на заставе. Только одно на душе Ц Саломея; не знаю, что с ней делае
тся.
Ц Ох, эта Саломея! Ц сказал Рамирский. Ц Оставь, пожалуйста, ее в покое!

Ц Нельзя, душа моя: чудная женщина! Если б не она, я бы век остался венгерск
им магнатом. Мне следует поблагодарить ее. Послушай, ты еще не скоро поеде
шь?
Ц Тотчас после обеда.
Ц О, так я успею.
Ц Куда ты? Пожалуйста, не езди никуда.
Ц Не могу; узнаю по крайней мере о здоровье. До свидания!
Ц Обедаем вместе?
Ц Очень натурально; я теперь на твоих хлебах: своих нет.
Ц Чудак, чудак! Деятельная душа, которая не знает, куда деваться с своей с
вободой! Ц проговорил Рамирский вслед Дмитрицкому.
Время обеда наступило; на стол накрыто; половой несколько уже раз спроси
л, подавать ли кушанье?
Ц Погоди немного, Ц отвечает Рамирский, выжидая Дмитрицкого и расхажи
вая по комнате с беспокойной думой об нем.
Дмитрицкий не возвращается. Но вот слышно, кто-то вошел. Рамирский бросил
ся к дверям.
Вошел слуга с докладом что «Марья Михайловна Нильская изволили подъеха
ть к воротам и ждут».
Ц Сейчас, сейчас, Ц сказал Рамирский, Ц доложи, что сию минуту… А его вс
е нет. Где ж его искать? а так нельзя оставить: у него нет, я думаю, ни копейки
…
Ц Кушать, стало быть, не будете? Ц спросил Иван, слуга Рамирского, готовы
й уже в дорогу.
Ц Нет!
Ц Портфель прикажете выносить в коляску?
Ц Погоди!… Дай сюда!
И Рамирский, как будто наведенный на счастливую мысль Иваном, присел, нап
исал письмо, вложил в него пачку ассигнаций, запечатал и кликнул Ивана.
Ц Ты останешься здесь и будешь ожидать Василия Павловича Дмитрицкого,
которому отдашь это письмо. Он намерен ехать ко мне в деревню, так ты вмест
е с ним и приедешь. Если же в продолжение трех дней не дождешься его, то при
едешь один и возвратишь мне это письмо. Номер остается за мной на три дня;
ни шагу отсюда, слышишь?
Ц Слушаю-с, Ц отвечал Иван, провожая с горем барина. Ц Что это вздумало
сь Федору Павловичу сзывать к себе в деревню гостей? Ц продолжал он разг
оваривать сам с собою, возвращаясь в номер. Ц Да еще жди и вози их!… Экая то
ска тут одному!…
Насидевшись и нагрустившись вдоволь подле окна, посматривая на улицу, Ив
ан стал дремать, повторяя про себя: «Экая тоска какая! жди поди! а еще черт з
нает, дождешься ли!…»
Только что он всхрапнул, как стук двери разбудил его.
Ц Кто там? Ц крикнул он.
Ц Уехал? Ах ты, досада какая!
Ц Вам, сударь, Федора Павловича?
Ц Уехал? Ц повторил Дмитрицкий, хлопнув себя по вздутым щекам, Ц вот те
бе раз!
Ц Да вам, сударь, кого? Федора Павловича?
Ц Ну, да!
Ц Так они уехали, а мне приказали оставаться, ждать вас да отдать вам это
письмо.
Ц Эх-ма! Ц проговорил Дмитрицкий, развертывая письмо, Ц я думал, что он
меня подождет!… Ах, дружище Федя! Как будто угадал!… Ну, кланяйся же ты ему, с
кажи, что ехать мне никак нельзя; написал бы с тобой, да и то некогда. На днях
напишу к нему. Прощай!
Ц Так как же, сударь, вы не поедете?
Ц Я тебе говорю, что не поеду, некогда; кланяйся барину, скажи, что я его це
лую… Прощай!
Ц Так мне прикажете ехать? Ц спросил в дополнение Иван.
Ц Поезжай, поезжай с богом!
Ц Экой торопливый! Словно родной брат вот тому немецкому барину, что зде
сь стоял с Еганом-то да что пропал-то вдруг… Или уж это он самый и есть?
Довольный, что избавился от долгого ожидания, Иван тотчас же отыскал в Ох
отном ряду попутчика и отправился на порожняке в деревню.

VIII

Ц Душка! друг мой! Мария! как я счастлив! Ц говорил на другой день Рамирск
ий, возвратясь с своей молодой из церкви, Ц ты моя!
Ц Твоя, душка! Ц отвечала Мери1.
Ц Как мы обязаны Дмитрицкому! Сам бог послал его на наше счастье, но где о
н, что с ним? Как беспокоит меня его судьба!
Ц Да, и меня также; он стоил бы лучшей участи.
Ц Все в нем есть: и ум, и прекрасное доброе сердце, и пылкие чувства, и все н
а беду; нет управы!… Памятны мне слова отца: управляйся богом; ум, сердце и ч
увства Ц кони; только на вожжах идут дружно, везут к цели.
Молодые сгрустнулись о Дмитрицком; они содрогнулись при мысли, что без н
его никогда бы им не быть вместе. В это время явился из Москвы Иван.
Ц Ты один? а Василий Павлович Дмитрицкий? Письмо отдал? Ц торопливо спр
осил его Рамирский.
Ц Отдал, сударь; они изволили сказать, что некогда им к вам ехать; дела, суд
арь, служба не позволяет; а как только возможно им будет, так они напишут к
вам.
Ц Не понимаю! Ц вскричал Рамирский, Ц что его удержало? Какая служба? Та
к он и сказал?
Ц Так точно, сударь. Рамирский пожал плечами.
Ц Не понимаю! Что он еще затеял!…
Прошел целый месяц, во время которого дозволяется все на свете забывать
и ничего не чувствовать, кроме собственного счастия, вдруг Рамирский пол
учает письмо.
Ц Мария! Ц вскричал он, Ц поди, друг мой, сюда! письмо от Дмитрицкого.
Ц Неужели? Что он пишет?
Ц Я без тебя не хотел читать.
Ц Читай скорее! Ц сказала Мери, приклонясь к плечу мужа.


«Здоров ли, Федя? Ц читал Рам
ирский. Ц Здорова ли твоя Маша? Спасибо тебе, любезный друг; угадал, что мн
е нужно; а уж как нужно-то было! Поверишь ли, пошел бы в воры, чтоб добыть ден
ег. Ты, я думаю, удивился, прождавши меня напрасно? Что ж делать: по справкам
оказалось, что и у меня есть сердце. Если б ты знал, как оно во мне переверну
лось! Помнишь, как я ненавидел Саломею? Теперь совсем другое: подле Саломе
и, умирающей в богадельне, я узнал, что эта ненависть левая сторона любви.
Если б она умерла, и я бы умер; но Саломея мне обязана жизнию! мне! понимаешь
ли ты, душа моя, это чувство? Она прошла сквозь чистилище, демон оставил ее.
Сегодня в первый раз Саломея молилась, а я в первый раз понял, кто надежный
кормчий посреди треволнений житейского моря и где маяк для погибающих».


Ц Ах, друг мой, и он, кажется, счастлив, Ц сказала Мери, Ц как бы мне хотел
ось видеть эту Саломею!
Ц Боюсь я, что это какие-нибудь новые фантазии, проказы и больше ничего!

Ц Дочитай же письмо.


«Уведомь, пожалуйста, про Яли
кова: доволен ли он управительской должностью, которую ты ему дал? Будь зд
оров, до свидания».

Ц Чудак! ничего не написал обстоятельно!…
Ц Какой Яликов? Ц спросила Мери.
Ц Муж этой Саломеи.
Ц Где ж он? Какую ты дал ему должность?
Ц Он и не являлся; взял деньги на дорогу и пропал. Через несколько времен
и Рамирский получил второе письмо
от Дмитрицкого и вздрогнул. Оно было писано из Сибири.


«Ты, друг Федя, предлагал мне
денег, звал к себе на житье.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90