Ц О нет, я ничего не забыла.
Ц И сердце, полное любовью, с тобой?
Ц О, вот оно, вот! чувствуешь, как бьется?
«Худо уложено, возлюбленная моя! Ц подумал Дмитрицкий, Ц в дорогу должн
о так укладывать все, чтоб не билось».
На заставе записали подорожную: Федор Петрович Яликов, с супругой, в свое
поместье.

III

До сих пор мы познакомились с сносными людьми; теперь познакомимся с нес
носным человеком Ц с жилой. Знаете ли вы людей, которых называют жилами. В
самом зарождении своем это полипы в человеческой форме. Только что выкл
юнутся из яйца, мозглявые с виду, как сморчки1, они уже тянут жилы неестест
венным своим криком; спокойны только тогда, когда сосут грудь, сосут досу
ха. Глаза и руки у них тянутся ко всему, все подай или беги от крику. Избави б
ог быть братом или сестрой жилы, не приведи бог быть товарищем и сослужив
цем жилы, отклони бог всякую быть женой жилы и всякого быть детищем жилы.

Из этого числа людей был Филипп Савич, помещик Киевской губернии. Имея са
мую слабую и хилую комплекцию, он выжилил, наконец, себе тучное здоровье; н
е имея в себе ничего, что бы могло нравиться женщине, он выжилил любовь; не
имея состояния, выжилил жену с состоянием. Когда нечего ему было жилить, д
уша его наполнялась каким-то беспокойством, озлоблением, и тогда он прив
язывался к жене, детям, к людям и жилил спокойствие всех домашних. Но након
ец, по каким-то актам, он привязался к соседскому имению и посреди удачи т
яжебных забот оставил в покое жену, детей и домочадцев; и была в доме тишин
а ненарушимая и всему воля. Стали даже завидовать счастию Любови Яковлев
ны, несмотря на то, что по болезненному состоянию здоровья она была уже си
день. Она одна, своим умом и сердцем, заботилась и о детях.
Естественные и, следовательно, законные гувернеры и гувернантки Ц сами
родители; исключая, разумеется, случаи неизбежной необходимости замене
ния Ц смерть и болезни; но к числу болезней приписались и лень, и беззабот
ность, и навык к безделью, и привычка загребать жар чужими руками, и, након
ец, приятность застраховать себя тысячи за две, за три в год от труда воспи
тывать детей и наблюдать за их телом и душой.
Следуя потребностям времени, Филипп Савич для французского языка приня
л на хлебы мадам Воже, старую француженку, болтовню, современницу того вр
емени, когда во Франции все загуляло, перепилось, передралось
и все перебило
[56] Автор имеет в виду время французской буржуазной революции 1789 Ц 1794 г
одов. Он характеризует эту эпоху в выражениях, свидетельствующих о его р
езко отрицательном отношении к ней.
. От ужасов вакханалий она эмигрировала; но впечатления ее сосредот
очены были на счастливом времени первого разгула.
Мадам Воже также вкусила от сладости плода, внушающего побуждение любит
ь, и несмотря на то, что прибыла в Русь, что называется, уже под исход дня и п
риняла на свое попечение Георгия, не более как двенадцатилетнего мальчи
ка, она восчувствовала к нему особенную нежность и стала откармливать дл
я себя сладкой пищей. Присоветовав Филиппу Савичу учить и воспитывать сы
на дома, она угодила этим чувству матери, которая, как и все, не любила мысл
и о разлуке с единственным и любимым сыном. Приняв все заботы об управлен
ии воспитанием Георгия на себя, мадам Воже постепенно распаляла воображ
ение юноши понятиями о какой-то любви и неге. Холодный отец не умел ласкат
ь, болезненная Любовь Яковлевна любила сына, но в ней чувство нежности да
вно завяло; и потому нежность и ласки мадам Воже, передаваемые вместе с фр
анцузским языком, для него были соблазнительны.
Отец и мать считали Георгия ребенком; но мадам Воже развивала в нем чувст
ва возмужалости, льстила самолюбию юноши, и между тем искусственным обра
зом час от часу молодела и снова принялась за образование своей немного
распущенной талии посредством корсета.
Когда Георгий вступил в возраст юноши, мадам Воже приступила к последнем
у курсу; он хорошо уже говорил по-французски; но еще не знал разговора о лю
бви.
Сначала, лаская его страстно, она говорила:
Ц Вот как должна тебя любить мать!
Приобретя материнское право целовать его, она говорила ему:
Ц О, как ты пламенен, сколько в тебе нежности! Знаешь ли ты, что я сама люби
ма в первый раз так, как ты меня любишь!
И она отирала глаза платком и жаловалась на судьбу, что первая ее молодос
ть погибла в бурях и неведении истинной любви.
Ц У меня не было друга; будь ты моим другом, но втайне, чтоб никто не позави
довал моему счастию.
Эта высокая оценка чувств юноши и вызов на таинственную дружбу приятно в
озмутили наклонную к мечтательности душу Георгия. Не понимая еще вопиющ
его неравенства лет, он видел в этой дружбе сочувствие душ.
Возбуждая в молодом сердце Георгия жажду любви, пожилая фея превращалас
ь в источник и выжидала минуты, когда юноша бросится в него утолить палящ
ую внутренность. Это желание было уже в ней непреодолимой страстью.
Когда, в пылу своих замыслов, она думала, что уже время заменить нежность д
ружбы и ласки нежностью любви и порывами страсти, Георгий, как испуганны
й, не знал куда бежать от нее.
Природу можно обмануть только один раз. Этого не рассчитала мадам Воже. О
на сначала думала, что только девственная скромность заставляет юношу у
бегать от нее. Нежными и томными взорами покоренной невинности смотрела
она на Георгия, как на победителя, и, казалось, говорила: «Я Ц твоя!»
Ц О, как ты хорош, мой Георгий! Ц произнесла она однажды, тихо склонясь на
плечо Георгия. Ц Георгий, взгляни на меня! Ц прибавила она, взяв его за р
уку, Ц улыбнись мне… о, как ты очарователен!
Она хотела обвить его рукою; но Георгий вспыхнул, оттолкнул руку, вскочил
с места и вышел вон.
Это было первое невнимание к словам воспитательницы и первая дерзость, о
казанная ей учеником; но она перенесла ее, пошла вслед за ним, зовет его к с
ебе. Георгий как будто не слышит.
Ц Это что значит, Георгий? За мои попечения, за мою любовь ты огорчаешь ме
ня?
Георгий проходит мимо.
Ц Георгий, ты меня терзаешь! Ты приводишь меня в отчаяние!
Георгий вырвал руку, которую она схватила, чтоб удержать его.
Ц Ах, умираю! Ц вскричала она, наконец, Ц Георгий, я умираю! доведи меня…

Но Георгий уже ушел.
Все эти сцены происходят, как говорится, под носом отца и матери и всего до
ма; но никто не знает об них.
Мадам Воже в отчаянии, не понимает причины внезапной перемены в Георгии,
хочет принять тон строгой воспитательницы; но боится, что раздраженный м
олодой человек откроет ее замыслы отцу и матери.
«О, тут есть какие-нибудь посторонние причины! Ц думает она, Ц он так был
очарован, так любил меня!»
И мадам Воже начинает замечать за Георгием. Одна старая девушка, Юлия Пав
ловна, подруга молодых лет Любови Яковлевны, часто бывая в доме, более все
го наводит подозрение мадам Воже.
Ц О, недаром эта нежность к Георгию и поцелуи… она целует его как ребенка
!… А между тем этот ребенок очень понимает, что такое значат поцелуи… и я т
ак была глупа, что меня провел молокосос!…
В понятиях мадам Воже Георгий представлялся самым утонченным демоном с
облазна.
Решив таким образом, мадам Воже вспыхнула ревностью к Юлии Павловне, кот
орая все-таки была двадцатью годами моложе ее.
Когда Юлия Павловна приходила в гости или гостила, мадам Воже тайно след
ила за каждым шагом Георгия, наблюдала взоры его, прислушивалась к разго
ворам; право Юлии Павловны ласкать Георгия давно уже сердило мадам Воже,
и она всегда говорила ему, что неприлично позволять себя целовать девушк
е, что он уже не ребенок. Это было причиною, что Георгий, чтоб избежать ласк
Юлии Павловны, избегал самой ее. Но когда, напротив, по собственному чувст
ву отвращения, он стал избегать мадам Воже, тогда как будто назло ей он рад
был присутствию Юлии Павловны и почти не отходил от нее; то предлагал мот
ать ей шерсть, то предлагал читать ей книгу, то звал ее играть с собой в пик
ет.
Подобные небольшие перемены погоды в отношениях между обычными членам
и семейства никому не заметны, потому что на них не обращает никто вниман
ия. Нет опасения, нет и стражи. Никто в доме, так сказать, и не чувствовал укл
онения четырнадцатилетнего Георгия от ласки Юлии Павловны; только она н
есколько заметила, потому что это до нее касалось и потому что она любила
детей подруги своей молодости, с которой некогда, мечтая о замужестве и о
будущем, условились Ц если бог даст детей Ц породниться. Оставшись нав
ек заштатной девой, она любила Георгия, как жениха воображаемой своей до
чери.
Часто в беседах с Любовью Яковлевной она вдруг прослезится и начинает жа
ловаться на свою судьбу, что Виктор Андреевич (предмет ее первой и послед
ней любви) непременно женился бы на ней, если б ее папенька принимал его ла
сково в дом.
Ц Пришла же охота горевать бог знает о чем! Ц говорила ей всегда Любовь
Яковлевна.
Ц Да, хорошо тебе, как ты замужем! Ц всегда отвечала с укором Юлия Павлов
на.
Ц Что ж, счастлива ли я?
Ц Ты хоть чем-нибудь счастлива; у тебя дети; какое же еще нужно счастие?
Ц Какое? Ц произносила вздыхая Любовь Яковлевна, Ц э-хе-хе! не знаешь т
ы горя… так надо его выкопать из-под спуду; да добро бы это верно было, что В
иктор Андреевич женился бы на тебе; а то, бог знает, и думал ли он.
Ц Нет уж, очень думал! Ц возражало обиженное самолюбие Юлии Павловны.
Ц Я знаю, что думал; охота бы ему набиваться на знакомство в доме: и лучше б
ы нашего дома нашел, да не хотел; стало быть, было намерение. Да и я, как будт
о такая еще дура была, что не могла понять намерения человека!… Вольно ж бы
ло папеньке отучить его от дому!… Это ужасно!… Потому что молодой человек,
так и никакого внимания не должно оказывать!… Только и компании что стар
ики!… Поневоле останешься в девках!…
Ц Правда, что отец твой очень мало в этом случае был расчетлив.
Ц Да как же, у меня бы теперь непременно была дочь, Людмила… Невеста твое
му Георгию… Помнишь, ты сказала: «У меня непременно будет первый ребенок
Ц сын Георгий». Ты сдержала свое слово; а я…
Тут Юлия Павловна принималась проливать слезы.
Вот история ее отношений и ласк к Георгию.
Когда после долговременного невнимания Георгий вдруг стал садиться по
дле Юлии Павловны, разговаривать с ней, ходить по саду, прислуживать и, сло
вом, находить около нее приют от преследований мадам Боже, тогда в мадам В
оже заговорило чувство исступленной ревности. А Юлия Павловна, замечая,
что Георгий угождает ей, почти не обходит от нее, вообразила, что он в нее в
любился.
«Ах, боже мой, Ц думала она, Ц неужели в нем так рано развилось чувство лю
бви?»
Надо заметить, что Юлия Павловна провела свою молодость с старым суровым
отцом, и сроду не случалось ей испытать на себе, как любят мужчины и как во
лочутся за девушкой; рассказы и женские поверья не составляют
опытности. Она была вполне невинна и душой и телом; но часто мысль о любви
тревожила, томила ее, как жажда; ей хотелось любить. Внезапное внимание Ге
оргия и желание его быть с нею поразило ее своею новостью, тем более что в
продолжение двух лет равнодушия он вырос и далеко ушел от того Георгия, к
оторого она на четырнадцатом году возраста миловала еще как ребенка.
«Боже мой, боже мой! Ц думала она, Ц это удивительно! Каким же это образом
вдруг такой неожиданный переворот?… Он только и находит удовольствия чт
о быть со мною… Кажется, мадам Воже это заметила… она так странно смотрит,
улыбается, когда застанет Георгия со мною; а он поминутно краснеет… Тепе
рь только начинаю я все припоминать… он, верно, давно влюблен в меня, и скр
ывал, боялся, чтоб не заметили этого, и убегал от меня?… Точно!… припоминаю;
он вдруг переменился ко мне… я этого тогда не поняла… но, наконец, страсть
развилась в нем… Бедный Георгий!… Ах, это предназначение! сердце его ищет
во мне Людмилу… Когда он смотрит на меня, мне кажется, что глаза его говоря
т: подай мне дочь свою, мою суженую Людмилу, или я влюблюсь в тебя!…
Чем более Юлия Павловна думала, тем более убеждалась, что Георгий влюбле
н в нее, и ей стало страшно.
После этого открытия при первой встрече с Георгием она вспыхнула, не зна
ла что говорить, чувствовала неловкость, боялась с ним остаться наедине,
краснела, когда мадам Воже входила в комнату, и, наконец, не зная, как скрыт
ь свое смущение, ушла домой, жалуясь на головную боль.
Постоянно веселое расположение духа Юлии Павловны вдруг исчезло. Бывал
о, с восстанием от сна до сна грядущего она языка не положит, всех в городе
обойдет рундом
[57] Рунд (нем.) Ц военная поверка караулов.
, справится о здоровье и о делах каждого, изведает всю подноготную, к
то как думает, что говорит, что все думают и говорят об этом, и как бы она дум
ала, словом, соберет преинтересную журнальную статью и издает ее изустно
в свет. Несмотря на строгий критический взгляд на предметы, ее все любили
, особенно Любовь Яковлевна, и по старой дружбе и по удовольствию разделя
ть с ней свое время.
Состояние ее заключалось в оставшемся после отца небольшом домике, кото
рый она отдавала внаймы, занимая сама мезонин; небольшого дохода с дома е
й было очень достаточно, тем более что она, можно сказать, постоянно жила у
Любови Яковлевны; Любовь Яковлевна не могла без нее дня провести.
Когда роковая тайна сердца Георгия заставила Юлию Павловну уйти домой, д
руг ее перед вечером прислала к ней проведать о здоровье и просить к себе;
но Юлия Павловна как изнеможенная лежала уже в постели; ее пожирали слад
остные и горестные думы о любви Георгия.
Старушка Ивановна ужасно как надоела ей, Ц не дает ни минуты уединения, в
се пристает, чтоб она выпила хоть чашечку липового цвету.
Ц Да выкушайте, барышня, пропотеете немножко, и все пройдет.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90