Когда Платон Васильевич
приехал в клуб, на его лице выражалась какая-то заботливость, а в движени
ях торопливость.
Ц Иван Иванович, Ц сказал он без изъявления своего почтения первому вс
тречному сочлену, Ц не знаете ли вы какого-нибудь известного по своему и
скусству архитектора?
Иван Иванович, вместо ответа, сделал с своей стороны обычный вопрос:
Ц Для чего это вам, Платон Васильевич?
Ц Для чего! Разумеется, для построек.
Ц А значительные постройки?
Ц Да, и очень значительные.
Ц Здесь, в Москве, или в подмосковной?
Ц Здесь, Ц отвечал с нетерпением Платон Васильевич.
Ц Здесь, а! Позвольте узнать, в чем они будут состоять?
Ц Об этом уж мое дело будет посоветоваться с архитектором; вас прошу тол
ько адресовать мне какого-нибудь известного, хорошего архитектора, в но
вейшем вкусе.
Ц Я, право, не знаю ни одного, потому что я сам…
Ц Так вы бы так и сказали! Ц сказал с сердцем Платон Васильевич, отходя о
т Ивана Ивановича.
Ц Да позвольте, Платон Васильевич… если вам нужно произвести какие-ниб
удь постройки, то я не хуже архитектора могу дать вам советы; я у себя в дер
евне произвел много построек: дом построил Ц хоть куда! вот хоть сюда пер
енести и поставить рядом с клубом… Я вам сейчас опишу его расположение
Ц удивительное! Без плана, совершенно без плана! да что план Ц пустяки… К
уда ж вы?
Ц Нет уж, извините, Иван Иванович, мне нужен архитектор!
Ц Как хотите… Странный человек!
Ц Что такое, Иван Иванович? Ц спросил некто Степан Федорович, Ц что так
ое?
Ц Да как же… чудак! хочет строить дом…
Ц Кто?
Ц Да вот Платон Васильевич.
Ц Туруцкий?
Ц Ну да; не имеет ни (малейшего понятия о постройке и не думает посоветов
аться с добрыми людьми. Видишь, архитектор лучше знает дело!
Ц А какой это архитектор?
Ц А черт его знает! что мне архитектор; я сам построил дом на пятнадцати с
аженях не хуже архитектора.
Ц Уж разумеется, если взять архитектора, так нужно человека, знающего де
ло… Жаль, что Туруцкий не посоветовался со мной, к кому в этом случае прибе
гнуть.
Ц Что такое? О чем дело, Степан Федорович?
Ц Да об архитекторе говорим.
Ц О Монферране
[106] Монферран Огюст Рикар (1786 Ц 1858) Ц архитектор, строитель И
саакиевского собора и Александровской колонны в Ленинграде.
?
Ц Нет, один из молодых русских архитекторов, Ц необыкновенная способн
ость!… Я готов каждому его рекомендовать.
Ц О, так вы любите отечественные таланты, придерживаетесь посредственн
ости.
Из этого завязался современный спор между поклонником внешнего мира и л
юбителем внутреннего. Целая толпа сочленов приняла участие и, разумеетс
я, разделилась на две армии, заспорили как плоть и душа, обитающие в едином
теле. Очень естественно, что представители плоти доказали, что внешний м
ир есть мир лучший, веселый, питательный, упоительный, и заключили, что и а
нглийский клуб есть произведение мира внешнего, а не внутреннего.
Ц Вы зачем пожаловали сюда, если считаете просвещение европейское и ег
о формы нелепостью? Сидели бы у себя дома посреди патриархализма!
Ц Как зачем? Ц спросили представители внутреннего мира, не зная что отв
ечать, как уличенные грешники.
Ц Да, зачем? сидели бы дома.
Ц Э, mon cher, не всякий может сидеть дома; а между тем каждый хочет быть где-ниб
удь как дома. Теперь же домашний климат невозможно уравновесить: мужа от
жены в жар бросает, а на жену от мужа несет холодом.
Платон Васильевич в другое время, по обычаю, наговорил бы с своей стороны
в пользу если не внешнего просвещения, то по крайней мере в пользу клуба т
ьму сентенций; но он что-то был задумчив, молчалив и только во время игры п
овторял одному из своих партнеров: «Так не забудьте же, Иван Васильевич, п
рислать ко мне завтра вашего архитектора»; а другому: «Как, бишь, Петр Григ
орьевич, называется книга… кажется, «Архитектура всех народов земного ш
ара»? Я к вам заеду сам за ней».
Из клуба он действительно заехал к Петру Григорьевичу, взял у него фолиа
нт и, приехав домой, стал его рассматривать и искать в изображениях древн
их храмов храма любви; но все храмы любви были просто беседки, и Платон Вас
ильевич начал сам сочинять план храма любви; к свету фасад был готов; расп
оложение внутреннее составляло пустяки в сравнении с наружностью. Когд
а явился архитектор, Платон Васильевич положил перед ним свой чертеж и г
оворил так:
Ц Вот изволите ли видеть, вот план; мне хочется построить вот такой дом, т
о есть, не вновь построить, а переделать вот этот.
Архитектор посмотрел на бумагу, на которой была начерчена трапеци
я, изображающая фасад дома; два ряда маленьких ромбоидов представл
яли окна, а между каждым окном опущены были по два перпендикуляра, предст
авлявшие колонны; на вершине каждой колонны посажено по грибу, представл
явшему бюсты.
Ц Вот, видите ли, вот моя идея.
Ц Понимаю-с, Ц сказал архитектор.
Ц Вот это будут бюсты всех добродетелей.
Ц Понимаю, Ц отвечал архитектор, Ц только… раз, два, три… у вас назначен
о двенадцать окон, четное число…
Ц Непременно!
Ц Четное число окон Ц невозможно; это против всех правил архитектуры.

Ц Это отчего? помилуйте! Вы после этого скажете, что бог дал человеку чет
ное число глаз против правил архитектуры; после этого надо один глаз вык
олоть или для нечетного числа подставить вместо третьего глаза фонарь!

Ц Мы сделаем двенадцать окон, а тринадцатое будет фальшивое.
Ц То есть, один глаз будет слепой, подернут бельмом Ц это очень красиво!

Опытный архитектор в своем искусстве, но неопытный на софистические воз
ражения не знал, что сказать против аналогии лица здания с лицом человеч
еским. Это было причиною, что Платон Васильевич усомнился в его знании и, ч
тоб отделаться от него, сказал, что он, впрочем, подумает насчет лишнего ок
на, которое так необходимо для архитектуры и нисколько не нужно для хозя
ина дома.
Призванный новый архитектор был не классик, не знал искусства на деле, су
дил об архитектуре по-своему, с жаром, с чувством, и заступаясь за человеч
ество, которое по милости классической архитектуры живет в сараях, украш
енных великолепными входами и столбами. Не выслушав еще, какую имел до не
го необходимость Платон Васильевич, он объявил ему, что сохранившаяся гр
еческая храмовая архитектура есть пустошь и нейдет ни к селу ни к городу;
что искусство до сих пор занималось наружностью зданий для красоты горо
да, а не удобством их для жизни человеческой; что здание должно быть распо
ложено как тело человеческое, а одежда его соответственна климату и свой
ственному ему изяществу и так далее.
Платон Васильевич был очарован новым архитектором; но когда дело дошло д
о числа окон:
Ц Помилуйте! четное число окон! это невозможно!
Платон Васильевич привел было опять в пример фасад человеческого лица, с
четным числом глаз, и что по правилам архитектуры вместо третьего глаза
надо подставить фонарь.
Ц Прекрасно! прекрасное сравнение! Ц вскричал архитектор, Ц но в тако
м случае и фасад здания должен иметь нос или что-нибудь вроде носа, Ц и им
енно фонарь. Я вам и сделаю двенадцать окон, а в средине фонарь, который те
перь в моде.
Платон Васильевич был в восторге. Дело было решено; старый небольшой дом
ломать, а строить новый дом, большой, заняв весь двор и часть сада; да еще с у
словием: что хочешь возьми, а к восемнадцатому ноябрю чтоб дом
был готов.
Платон Васильевич перешел на время перестройки в маленькую комнатку во
флигеле, где была людская и кухня. Постройка дома как будто стала целью ег
о жизни. Покуда составлялся план, для выигрыша времени, приступлено было
к ломке. От нетерпения Платону Васильевичу не спится, встанет чем свет.
Ц А что, Борис, работники пришли?
Ц Никак нет-с, еще не приходили.
Ц Что ж это они нейдут? Черт знает что за народ! никогда слова не держит! По
шли сейчас к подрядчику!
На другое утро опять та же история: Ц А что, Борис, работники пришли?
Ц Пришли, сударь.
Ц Начали ломать?
Ц Никак нет, пошли за струментом.
Ц Да для чего ж они приходили без инструментов?
Ц Да они приходили посмотреть сперва, что ломать; потолковали тут, да и у
шли.
Ц Экие скоты! Пошли сию минуту к подрядчику, скажи, что барин приказал се
йчас же прислать работников; а не то, скажи, другого найму!
Когда начались работы, Платон Васильевич почти целый день на работе, то п
рисядет посмотреть, как отваливают стену, то встанет, заведет разговор с
поденщиком:
Ц Что, брат, что труднее, ломать или строить?
Ц А бог ее знает, какова кладка: новую кладку руками по камню разберешь, а
хороший дождь размоет; а вот такую, как эта Ц лом не берет; смотри-ко, кирпи
ч-то железняк!
Ц А отчего бы это так?
Ц А бог ее знает отчего; в старину, чай, дома строили, а теперь балаганы; во
т и барин-то, чай, к какому-нибудь празднику торопится строиться; а потом х
оть разбирай снова.
Платон Васильевич откашлянулся.
Ц Нет, любезный, я и для детей строю.
Ц Так-с; стало быть, у вашей милости семья-то большая, мал дом-то стал?
Платон Васильевич откашлянулся снова. Работник принял это за подтвержд
ение его догадки и продолжал:
Ц По-нашему бы пристроить, а уж такой здоровый дом грех ломать: не дать ве
ку достоять. И дом что человек: построен на то, чтоб век дожить. Смотрите-ко
, стены-то скипелись, пропитались духом жилецким; а жильцы-то кто были? чай
, ваши же родители?
Платон Васильевич не дослушал сентенции мужицкой; он уже стоял подле рас
твора извести и кричал: «Это что? Я этого плутовства не позволю! в известку
песок сыпать! мошенники!»
Тщетно ему представлял каменщик, что уж это так следует; он и слышать не хо
тел, потребовал к себе подрядчика, накричал на него; не поверил его убежде
ниям, послал за архитектором и архитектору не поверил.
Ц Все заодно! Ц ворчал он про себя. Потом привязался к кирпичу: подай ему
железняк, да и только. «Да не годится, сударь, железняк для стройки»… Ничег
о знать не хочет, уверяет, что старый дом построен из железняку.
Ц Да кто это вам сказал, сударь?
Платон Васильевич велел позвать работника, с которым разговаривал.
Ц Из чего, брат, старый дом строен?
Ц Из кирпичу, батюшка.
Ц Из какого?
Ц Как из какого? из кирпичу.
Ц Да из какого? из железняку?
Ц Как это можно!
Ц Ах ты, мошенник! не сам ли ты мне сказал, что дома старинной постройки от
того и крепки, что построены из железняку?
Ц Чтоб меня разорвало, батюшка, если я это сказал, Ц отвечал мужик, Ц во
т вам крест!
Ц Экие подлецы какие! ну уж народ! Ц вскричал Платон Васильевич.
Ц Да уж сделайте одолжение, не беспокойтесь, ваше превосходительство,
Ц сказал подрядчик, Ц поставим вам дом на славу: не мешайте только нам; о
бманывать не будем; цены вы хорошие платите; уж дело другое, есть такие: ст
рой, вишь, ему дом, а себе заказывай гроб.
Как ни просили Платона Васильевича не беспокоиться и не мешать, но, он воо
бражал, что без собственного его присмотра дело не пойдет. То вдруг велит
пересчитывать при себе кирпич.
Ц Ваше превосходительство, уж известно, что тут по тысяче складено.
Ц Вы говорите, а я не верю! Борис! считай!
То найдет трещину в бревне и остановит складку леса.
Ц Да где же найти сухой лес без трещин, ваше превосходительство?
Но он не внимал никому, браковал материалы и постройку так, что и подрядчи
к и рабочие Ц хоть бежать.
Русский мастер не то что какой-нибудь немецкий мастер: тот начнет считат
ь да высчитывать; подай ему и деньги по его смете, подай и время на его рабо
ту, да еще ему нужно тут же и спать в свое время, и есть в свой час, и трубку вы
курить, и пиво выпить, да нужно еще ввечеру непременно в шустер-клуб; там е
му надо непременно свою партию в вист сыграть, и съесть свой бу
терброд, и выпить свой шнапс и кафе, словом, хоть лизнуть барской спеси. Но
русский мастер не таков: за словом дело; а как сказал, что «извольте батюшк
а, поставим! будет готово!», так уж один его день не уложится в немецкую нед
елю; на работе спит, на работе ест; распевает себе заунывную песню; мера на
глаз, вес наугад, а все ладно: недаром говорится: горит работа! и
точно, Ц он как огонь пожирает работу. Кончил работу, взял деньги Ц уж из
вините. Надо отгуляться, душу перевести да потешить: она вместе работала.
Уж тут-то и принимается он то делать, что душе угодно.
К условленному времени дом готов. Отлегло на душе и у Платона Васильевич
а: дом готов! Три месяца просидел он безвыходно, не был в клубе, нигде не был
, даже у Петра Григорьевича, чтоб насладиться лицезрением Саломеи Петров
ны. Некогда было Ц дом строил.
Кому из современных не известен современный вкус отделки дома. Платон Ва
сильевич отделал его по вкусу современному, пышно, пестро, все с рог
ульками, то есть рококо. Залу в греческом вкусе, с колоннами и статуя
ми; гостиную с камином во вкусе восемнадцатого столетия, салон в китайск
ом, кабинет в помпейском, столовую в мавританском; а всю так называемую же
нскую половину во вкусе французского перерождения: это было несколько к
омнат истинной выставки производства мебельного, бронзовых дел, фабрик
фарфора и хрусталя, фабрик зеркальных, часовых дел мастеров, переплетных
, игрушечных и так далее. Что за роскошная спальня, что за ложе Венеры в вид
е перламутровой раковины на серебряных лебедях; что за удобства для неги
, для сиденья, для лежанья, для омовения богини, для созерцания собственно
й красоты. Где ж это божество? его еще нет; а все уже готово к его приему. В пе
редней поселены уже официанты, как парадные гороховые шуты в ливрее горо
хового цвета, с пестрыми аксельбантами на плечах, в штиблетах; в девичьей
не горничные и служанки, а нимфы богини, в кисейных платьях на шести
жюпонах, в пелеринках, с платочками на шее, все до одной говорят по-фр
анцузски, все до одной были в Париже, жили в Палеройяле, заседали во всех
magazin de Paris [107] Пари
жских магазинах (франц.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90