сделайте одолжение, не беспокойтесь. Отведи мне другие комнаты.
И Филипп Савич, поклонившись Саломее, вышел.
Ц Какая прекрасная особа! а ты вздумала ее беспокоить! Кто она такая?
Ц Францужанка, кажется…
Ц Неужели? ах, братец ты мой! да не мадама ли? не пойдет ли она ко мне жить? мн
е ужасно как нужна мадам.
Ц Ее завез сюда какой-то господин, да и бросил.
Ц Неужели? ах, какой каналья, бросить такую прекрасную женщину! что ж это,
муж ее был или…
Ц А почему я знаю, какой муж.
Ц Ну, да мне что ж до этого за дело; кто не грешен; лишь бы по-французски хор
ошо говорила с детьми, я бы с удовольствием взял ее, я бы дорого дал, чтоб им
еть такую мадам. Поди-ко, поди, спроси ее, предложи ей; скажи, что она у меня н
а всем на готовом, как водится, экипаж, хорошее жалованье.
Ц Я скажу ей, только заплатите ли вы всё, что она зажила здесь?
Ц Уж разумеется; ах, братец ты мой, она мне очень понравилась.
Ганза отправилась к Саломее.
Ц Вот, сударыня, Ц сказала она, Ц какие вы счастливые; этот господин пре
длагает вам наняться к нему в мадамы, учить детей по-французскому.
Саломея вздрогнула от негодования.
Ц Жалованье какое угодно, все предлагает вам, вы ему очень понравились…
Уж это такое счастье вам… он заплатит и мне за вас.
Ц И мне это говорит жидовка! Ц произнесла горделиво Саломея. Ц Oh, Dieu, Dieu
[69] Господи, бо
же (франц.).
!
Ц Что ж такое что жидовка, сударыня, я честная жидовка! Я жидовка, а вы фран
цужанка! Угодно вам Ц для вас же я стараюсь, а не угодно, как угодно, вы таки
е гордые; не знаю чем вы заработаете, чтобы заплатить мне; а этих комнат я з
а вами оставить не могу.
Ц Уйду, уйду! Ц вскричала Саломея.
Ц Кто ж вас пустит уходить, Ц сказала Ганза, Ц заплатите, а потом и ступ
айте куда хотите; а не заплатите, так я пошлю в полицию… Бог еще вас знает, к
то вы такие.
Ц Где этот господин? позови его сюда! Ц проговорила исступленно Саломе
я.
Ц Вы понапрасну сердитесь на меня, сударыня; я для вас же стараюсь, серди
ться не приходится, Ц сказала Ганза, выходя от Саломеи.
Ц О, боже мой, что мне делать! Ц с отчаянием проговорила Саломея, бросясь
на диван.
Слезы снова брызнули из глаз ее; но едва послышались шаги Филиппа Савича,
наружность ее приняла обычную величавость.
Филипп Савич вошел; желчное его лицо оживилось и прикрасилось улыбкой уд
овольствия.
Ц Я вам имел честь сделать предложение, мадам, Ц начал он.
Ц Милостивый государь, я вам не могу рассказать своего несчастия; но я ва
с прошу помочь мне, избавить меня от унижения, заплатить этим жидам все, чт
о они требуют, и дать мне угол, покуда мои родные мне вышлют деньги.
Ц Сделайте одолжение, зачем же вам беспокоиться о деньгах. Я вам предлаг
аю свой дом, экипаж, жалованье какое угодно…
Самолюбие Саломеи затронулось снова; но она воздержалась.
Ц У меня, изволите ли видеть, сын лет пятнадцати да дочь лет десяти, так с н
ими по-французски только говорить, для упражнения Ц больше ничего. Жена
у меня очень добрая женщина, но больная; я бы уж вам весь дом в ра
споряжение отдал, как… как хозяйке, если только угодно бы было вам… а если
в тягость, так это будет от вас зависеть… деньги ли, или экипаж понадобитс
я, для туалета, может быть, что-нибудь… всё к вашим услугам.
Саломея слушала все эти предложения задумавшись.
Ц Я согласна! Ц сказала она вдруг решительно.
Ц Очень, очень рад! и счастлив, что это так прекрасно устроилось! Ц сказа
л Филипп Савич, подходя к Саломее и целуя ее руку. Ц Позвольте же узнать в
аше имя и отчество.
Ц Мое имя… Саломея.
Ц Саломея, какое прекрасное имя. Вы из каких мест Франции?
Ц Я… из Парижа.
Ц Так сегодня позвольте мне распорядиться насчет некоторых дел, а завт
ра мы поедем; покорнейше прошу приказывать здесь все, что вам угодно…
Ц Мне нужно здесь пробыть по крайней мере еще несколько дней.
Ц Как вам угодно, Ц сказал, поцеловав еще ручку Саломеи, Филипп Савич и в
ышел; а Саломея припала на диван и предалась своему отчаянию, которое пре
рывалось частым приходом хозяйки с предложениями: не угодно ли ей чего-н
ибудь?
На третий день Филипп Савич с своей стороны спросил ее, не угодно ли ей еха
ть? но она отвечала:
Ц Ах, нет, я еще чувствую себя не так здоровою.
Саломея еще надеялась, что ее Николай воротится, упадет на колени, в объят
ия, с раскаянием в своем поступке. Ей казалось, что только одна совесть пок
азаться ей на глаза удалила его, но любовь воротит.
«О, я готова жить с ним в хижине и питаться трудами рук!» Ц думала она.
Целую неделю не решалась она ехать; наконец презрение заступило место ис
сякшей надежды, и Филипп Савич сам, своими руками, подсадил ее в коляску.
Филипп Савич в продолжение дороги без сомнения желал научиться по-франц
узски. Он все расспрашивал, как по-французски: что прикажете, как вам угод
но, мое почтение и тому подобное.
Ожесточенные чувства Саломеи против любви рады были какой-нибудь жертв
е.
«Хм! тебя, старый дурак, надо свести с ума! Ц думала она, злобно улыбаясь на
надежды Филиппа Савича. Ц Влюбленный старик! это, должно быть, очень заб
авно! Это меня по крайней мере рассеет… О, я вас научу, подлых мужчин, поним
ать женщину с сердцем!»
Ц Чудный французский язык, Саломея Петровна! какая приятность! особенн
о как вы говорите! У нас жила старая француженка; да мне не верится теперь,
француженка ли она: совсем другое произношение. Или она из простого фран
цузского народа, из какого-нибудь французского захолустья. Теперь я виж
у, какая разница и в обращении и во всем. Клянусь вам, что впервые вижу в вас
настоящую француженку; что наши русские женщины!
Саломея невольно забыла и свое горе и свою привычную важность и засмеяла
сь на похвалу француженкам.
Ц Каким образом сказать, например, по-французски: как вы милы?
Ц Je suis un vieux fou [70] Я
старый дурак (франц.).
.
Ц Жу сви зын ее фу, как это прекрасно! а: я вас люблю?
Ц Je suis une b?te ? corne [71]
Я рогатая скотина (франц.).
.
Ц Жу сви зын бетакор, мадам, так?
Ц Совершенно так!
Ц Вот, видите ли, и я выучился по-французски.

Ц Ну, Любовь Яковлевна, Ц сказал Филипп Савич, приехав домой, Ц я нанял
такую француженку для детей, что на удивление! это уж не какая-нибудь прач
ка мадам Воже; это, братец ты мой, только по счастливому случаю.
Простодушная Любовь Яковлевна испугалась, взглянув на вошедшую мадам ф
ранцуженку. Светская важность и какая-то великолепная наружность Салом
еи смутили ее. Она почувствовала себя такой ничтожной перед нею, что не зн
ала, как встретить ее и что начать говорить.
Ц Извините меня, Ц сказала она, приподнявшись, Ц я не знаю по-французск
и.
Ц Я знаю по-русски, Ц отвечала Саломея, сев подле дивана на стул.
Все в доме также смотрели на нее, как на приехавшую с визитом, как говоритс
я, принцессу ингерманландскую. Только Филипп Савич не боялся ее важности
, потому что он никого не боялся, кто хоть сколько-нибудь подпадал под его
зависимость. Он боялся только тех, от которых сам мог в чем-нибудь зависет
ь. Не испугался ее и Георгий, на которого она бросила пленительный взор с ч
арующей улыбкой, когда отец представил ей сына.
Покуда Филипп Савич сам заботился насчет убранства комнаты, предназнач
аемой для мадамы, Любовь Яковлевна решилась сделать ей несколько вопрос
ов, и рада была, когда она, наконец, пошла в свою комнату.
Ц Помилуй, Филипп Савич, откуда ты взял такую бонтонную француженку? Так
ая важная особа, что это ужас!
Ц А! такую-то я и хотел иметь мадам для дочери! Ц сказал Филипп Савич. Ц Э
то не из простых, а из настоящих француженок, с которых берут тон все наши
княгини и графини.
Любовь Яковлевна не умела противоречить и замолчала.
Без сомнения, не всем известно, что значит «чертова гостья». Подробности
значения этого слова надо спросить в передних в девичьих и вообще в людс
ких. Это вообще гостья, от которой бросает всех то в пот, то в озноб. Не прошл
о недели, Саломея прослыла у всей прислуги Филиппа Савича и Любови Яковл
евны чертовой гостьей. Филипп Савич строго наблюдал, чтоб все оказывали
новой мадаме особенное уважение. Если Саломея Петровна скажет: «Человек
, подавай мне воды», все наличные должны были бежать за водой, а все прочие
знать, что мадам просит воды: иначе беда! До нее зачастую люди ходили без ц
еремоний, по-домашнему, замарашками, и подавали всё голыми руками. Саломе
я Петровна только проговорилась, что не может видеть человека, который п
охож на чумичку, не может смотреть без отвращения на лакейские руки, Фили
пп Савич, что называется, оборвал всю людскую за малейшую нечистоту и нео
прятность и приказал всем обвертывать свои скверные руки в салфетки. До
Саломеи Петровны идет себе людской говор по целому дому с раннего утра д
о поздней ночи. Саломея Петровна спросила раза два-три: где это такой шум?
и настала в доме тишина. Никто не смей говорить между собою вслух, а не то Ф
илипп Савич зажмет рот. Саломея почивала до полудня, иногда от
дыхала и после обеда: во всем доме знают, что мадам почивает. По коридору, м
имо ее комнаты, никто и на цыпочках не ходит, из девичьей в переднюю и обра
тно бегают через двор.
Если за столом какое-нибудь блюдо Саломея Петровна попробовала, но не ст
ала кушать, Ц повара самого жарили. Если прачка худо выпарила белье, девк
а худо выутюжила, и Саломея Петровна, развернув чистый платок, посмотрит
и поморщится Ц прачке быть пареной, а девке утюженой. Если Саломея Петро
вна, подойдя к зеркалу, скажет: «ах, как я сегодня скверно причесана!» Ц пр
иставленной к ней горничной не пройдет без прически.
Любови Яковлевны как будто не существует в доме; на ее попечении осталас
ь только выдача прачке черного белья да прием чистого. Во все время замуж
ества она сама заказывала стол по своему вкусу, и Филипп Савич не причудн
ичал, все было и ему по вкусу; но вдруг то не по вкусу, того недостает, всякой
день выговор Любови Яковлевне, и при первой ее болезни повар поступил в р
аспоряжение Саломеи Петровны.
На стороне начали покачивать головами, а дворня и деревня поняли, что наб
ольшая в доме Ц Саломея Петровна и к ней следует ходить с поклонами, у нее
обо всем спрашиваться.
Для Любови Яковлевны только и осталось отрады, что Юлия Павловна Ц шепч
утся, шепчутся, наплачутся вдвоем, да и разойдутся. У Юлии Павловны, кроме
горя друга, и свое есть горе. Георгий не только что не обращает на нее вним
ания, но даже забывает иногда и кланяться: так пристально занялся он фран
цузским языком, науками и искусствами Ц Саломея Петровна его учит и рис
ованью и музыке, географии и истории. Саломея сама все плохо знала, и ее уч
или наукам и искусствам по методе отучения от наук и искусств, посредств
ом учителей, не умеющих учить. Учение ее также, было не что иное, как сидени
е за книгой, как будто для того, чтоб ребенок занимался делом, н
е шалил. Танцы Ц это дело другое, это неизбежное познание, немножко музык
и Ц также; нельзя в большом свете не уметь стучать по фортепьяно; а францу
зский язык Ц о, без него человек, а особенно русский, совершенно бесслове
сное существо. Французская мода, французский тон, дух и духи, жеманство, фр
анцузские слабости и пороки и, словом, все французские добродетели необх
одимы; уменье о том говорить, чего не знаешь, схватывать вершки Ц все это
надо изучить, перенять, подделаться. Саломее никто не сказал: ты, душа моя,
человек русской, для чего же тебе французить: нас с тобой перерядили, да не
переродили, что ж толку? не смешно ли целый век играть чужую роль, быть без
душной копией живых оригиналов. Подумай, о чем ты думаешь с утра до вечера
? о том, чтоб оживить в себе журнальную моду. Что делаешь целый вечер? Тайно
сравниваешь себя с другими. Когда ж тебе подумать о себе самой, о внутренн
ем своем мире, о душе, которая сидит в тебе без дела, голенькая, без одежды, б
ез прикрасы, молчит, не смеет вымолвить ни словечка по-своему.
Георгий очень понравился Саломее Петровне. «Я образую его ум и душу, я сде
лаю из него образец мужчин!» Ц думала она, смотря на него во время занятий
. Эта мысль, как сладкое чувство, быстро овладела ею; никакое рассеяние не
помогло бы так скоро изгнать из памяти Дмитрицкого и отвлечь от всех вос
поминаний.
Она начала его учить на фортепьяно; Георгий страстно любил музыку. Форте
пьяно из залы было перенесено в комнату Саломеи Петровны; во все время ур
оков, так же как и во время сна, никто не смел не только войти в двери, но и пр
ойти по коридору. Георгий и Розалия учились по очереди. Успехи Георгия бы
ли необычайны. Но вместе с этим для чувств его настала новая жизнь. Настав
ница была для него опасна; когда голубые, томные глаза ученика встречали
сь с ее черным, пасмурным взором, он краснел.
За прилежание она целовала его в голову; но какую разницу чувствовал Гео
ргий между лаской старой Воже и лаской женщины, пылающей жизнью и еще не и
спытавшей любви тихой, скромной, возгорающейся от взоров и постепенно ра
здуваемой задумчивым воображением! Но у Саломеи не чисто было уже вообра
жение; она скоро почувствовала жажду приковать Георгия к себе. И не будь Г
еоргия, гордость ее не перенесла бы ни значительных взоров Филиппа Савич
а, ни многозначительных его намеков.
Вероятно, в подтверждение пословицы: «Седина в бороду, бес в ребро», Филип
п Савич стал сходить с ума от Саломеи Петровны и всеми возможными неудов
ольствиями выживать бедную Любовь Яковлевну, если не с белого света, так
из дому. О тяжбе он и думать забыл.
Ц Саломея Петровна, Ц сказал он однажды, Ц вы лучше родной матери для д
етей моих; с тех пор как вы здесь, весь дом у меня стал на ногу; вы Ц полная х
озяйка в нем, для вас у меня нет ничего заветного: распоряжайтесь по вашей
воле и мной и всем, что мне принадлежит…
Ц Вы слишком много даете мне прав, Филипп Савич: у вас есть супруга, Ц ска
зала Саломея голосом простоты и великодушия.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90