Ц Оханья, стоны, жалобы… Уурод! говорит, что это не болезнь!… Здоровая ска
атина! По нем все притворяются страждущими, выдумывают разные боли, чтоб
только иметь удовольствие пить его поганое лекарство!… Какая скука!… Фу!
черт! Навязал на шею тоску!…
Между тем Саломея очень грациозно лежала на диване. Когда Чаров вышел то
ропить доктора, боли как будто утихли в ней; она о чем-то задумалась.
Сильное впечатление боязни быть узнанной матерью и в то же время возгоре
вшаяся страсть к Георгию, который так хорошо, так вполне созрел для любви,
подействовали болезненно на Саломею. Приехав в Притычино с Чаровым и реш
аясь на полную роль мадам де Мильвуа, Саломея не могла покорить в себе тяж
ких впечатлений собственной судьбы. Нервы ее были потрясены, дряхлый дом
и мрачные комнаты, наводящие уныние и думу о невозвратном прошедшем, о бр
енности настоящего и неизвестности будущего, развили в ней страх и отвра
щение ко всему. Присутствие Чарова ей было тягостно; ласк его она не могла
переносить; решительность упрочить судьбу свою в лице мадам де Мильвуа и
счезла. И вот к расстроенному духу присоединилось притворное страдание
то головной болью, то внутренним жаром, то расстройством желудка. Притво
рство входит в привычку, мнимая болезнь вызывает настоящую, воображаему
ю беду можно накликать; и все это обращается в боязнь за себя; а медицина з
а все отвечай. В этом положении была Саломея по приезде в Притычино. Желая
восстановить в себе дух, она потребовала доктора.
Доктор на беду его нашелся под руками. Назначил диету, дал лекарства. А лек
арства, говорят, из притворной болезни решительно рождают настоящую или
, по крайней мере по системе Ганнемана, все признаки. Саломея больна, имеет
все права жаловаться на болезнь. Но она чувствует, что от лекарства Ивана
Даниловича все хуже и хуже.
Когда послышались шаги Чарова, который, не зная, как сказать ей о несчасти
и, постигшем аптечку Ивана Даниловича, шел медленно, придумывая успокоит
ельные речи вместо успокоительных лекарств, Саломея вдруг почувствова
ла снова боль и заохала.
Ц Боже мой, я страдаю, Ц проговорила она, Ц и никто не поторопится подат
ь помощь!…
Ц Ма ch?re, Ц сказал Чаров, Ц успокойся, сейчас привезут лекарство… Вот вид
ишь что: этот Иван Данилович думал продовольствоваться своей глупой апт
ечкой… но я послал его в город за лекарством, необходимым для тебя… он сей
час же возвратится…
Ц Ах, он меня уморит!… Я это чувствую!…
Ц Так лучше всего ехать в Москву, ma ch?re Ernestine. Поедем в Москву; там все лучшие до
ктора к твоим услугам. В самом деле, я также не очень полагаюсь на этого по
лкового лекаришку.
Ц В Москву!… Ц проговорила Саломея, задумавшись.
Ц Когда твое здоровье поправится, мы возвратимся тотчас же сюда; а между
тем здесь все будет возобновлено к нашему приезду, и мы проведем лето в бл
аженном уединении, Ц сказал Чаров, взяв руку Саломеи.
Саломея не отвечала ни слова, глубоко вздохнула.
Ц Так ли?
Ц Ах, постойте! Я не могу переносить принуждений. Чаров встал с места, так
же вздохнул и начал ходить по комнате.
Между тем Иван Данилович распростился с Марьей Ивановной и помчался в го
род пополнять свою аптечку.
Марья Ивановна была в отчаянии. Она не испытала еще горя разлуки. Ей страш
но было отпустить Ивана Даниловича в дорогу без себя; бог знает, что может
случиться. Со слезами на глазах она проводила Ивана Даниловича, простоял
а до сумерек на крыльце, смотря на дорогу, возвратилась в комнату как убит
ая, не спала целую ночь, просидела целое утро у окна и в этом положении заб
ылась, несмотря на крик и шум детей.
Но вот около полудня возвратился благодатный. Соскочив с повозки, Иван Д
анилович вбежал в комнату, крикнул: «Машенька!», бросился к жене и так пере
пугал ее, что она, очнувшись, задрожала, насилу пришла в себя и, вместо радо
сти, залилась слезами.
Успокоив ее, Иван Данилович принялся составлять микстуру; составил и поб
ежал на другую половину. Двери заперты; никого нет.
Он в переднюю, и в передней пусто. Он опять к дверям, постучал легонько Ц н
икто не отвечает.
Ц Что ж это значит?
Вышел на крыльцо. Видит, что Трифон запирает ставни.
Ц Трифон, где люди?
Ц Какие?
Ц Да вот… ваши, Ц проговорил Иван Данилович.
Ц Какие наши? Господские-то? Уехали с барином.
Ц Как уехали?
Ц Да так, как уезжают. Барин поехал в Москву, и они за ним.
Ц А госпожа?
Ц А госпоже-то здесь, что ли, остаться одной?
Ц Да ведь она больна.
Ц Ага; ее так-таки сам барин под руки в карету посадил.
Ц Да скажи пожалуйста… Как же это… Ц продолжал расстроенный этой ново
стью Иван Данилович.
Ц Как, как?
Ц Да скажи пожалуйста… ведь… да что ж барин сказал, уезжая?
Ц Ничего не сказал. Он такой был, что-то не в духе. Чуть-чуть было не прибил
кучера за то, что лошади дернули, как он сажал госпожу-то в карету.
Ц Хм! Ц произнес Иван Данилович, задумавшись и возвращаясь в свои комна
ты. Ц Машенька, помещик-то уехал в Москву; что ж ты мне ни слова не сказала?

Ц Да и я не знала, мне только сейчас сказала Татьяна; я спросила, что ж не п
одают чай, а она говорит: «да кому ж подавать-то: буфетчик уехал с барином».

У Ивана Даниловича руки опустились.
Ц И все уехали, и повар уехал, и обеда не готовили… я не знаю, что ж мы будем
обедать?… Ц сказала смущенная Машенька, смотря на Ивана Даниловича.
Ц Что ж это такое, Ц проговорил он, Ц я уж этого и не понимаю?… Верно, она
опасно заболела… Он, верно, сделал какие-нибудь распоряжения… Пошли Тат
ьяну за управляющим Васильем.
Ц Ох, подите вы! пойду я к этому озорнику! Ц отвечала Татьяна.
Иван Данилович отправился сам.
Управляющий Василий был не что иное как дворовый человек, которому поруч
ено было собирать и доставлять к барину оброк с именья.
Ц Барин уехал? Ц спросил Иван Данилович.
Ц Уехал, Ц отвечал Василий, который привык только с барином и при барын
е говорить по-человечески.
Ц Он… говорил насчет меня что-нибудь? Ц продолжал Иван Данилович.
Ц Что такое-с?
Ц Насчет положенья… обо мне?
Ц Об вас? Никак нет, ничего не говорил, Ц отвечал Василий, посмотрев иско
са на Ивана Даниловича.
Ц Это странно!
Ц Да вам подводу, что ли, ехать отсюда?
Ц Какую подводу, когда барин твой предложил мне быть медиком при этом им
енье.
Ц При этом именье? Ц повторил Василий подозрительно. Ему тотчас же приш
ло в голову опасение, чтоб Иван Данилович не сделался в имении господски
м глазом.
Ц Да, при этом именье. Он сказал, что мне будет доставлено здесь все необх
одимое.
Ц Не знаю; тут у нас ничего нет.
Ц Каким же это образом? Мне нужна провизия, и по крайней мере кухарка.
Ц Этого уж я не знаю.
Ц Но, вероятно, барин забыл отдать тебе приказ.
Ц Не знаю; у нас провизии никакой тут нет, ни заведений нет никаких, Ц про
бормотал Василий под нос себе, зевая.
Ц Я напишу к барину, а между тем мне нужно что-нибудь есть, Ц сказал взво
лнованный Иван Данилович.
Ц Этого уж я не знаю, Ц повторял Василий с убийственным равнодушием.
В отчаянии и недоумении что делать, Иван Данилович возвратился в дом.
Ц Забыл распорядиться насчет меня! Это ни на что не похоже! Ц крикнул он,
хлопнув фуражку на стол, Ц что мы будем делать?… Это ужас!… Наконец, что-ни
будь есть надо, а тут никакой даже провизии!…
Но Марья Ивановна кое-как распорядилась уже о чае к обеде. Сама поставила
чайник, Татьяну послала купить на селе курицу, масла, молока, каких-нибудь
овощей.
Ц Что ж ты беспокоишься, что за беда такая, что забыл, Ц говорила Марья Ив
ановна в утешение мужу, Ц и ты, я думаю, забыл бы все, если б я, избави бог, оп
асно заболела. Напиши к нему, вот и все. Он и пришлет приказ управляющему о
тпускать нам все, что нужно.
Ц Напишу, Ц проговорил Иван Данилович, Ц да это… все-таки неприятно… с
есть на мели!… Если б знал… черт бы меня принудил подавать в отставку!… да
еще и Филата отпустили…
Ц Полно, пожалуйста, как тебе не стыдно говорить такие вещи!…
Ц Да, говорить!…
Утолив свой голод стряпаньем Марьи Ивановны, Иван Данилович успокоился.

Ц И в самом деле, Ц сказал он, Ц с таким капризным чертом, как его жена, не
трудно все забыть. Я ему напишу.
Иван Данилович написал что следует к Чарову, послал письмо к управляющем
у, чтоб отправить к барину, но управляющий отвечал, что ему не с кем посыла
ть.
Иван Данилович принужден был нанять посланца.
Ждет ответа неделю, две. А между тем настали сильные дожди. Стены отсырели
, текут, холод в комнатах ужасный.
Ц Любезный, здесь жить нельзя, Ц сказал Иван Данилович, призвав Трифона
, Ц отведи, пожалуйста, другие комнаты.
Ц Об этом уж извольте написать барину: без его приказу я не смею, Ц отвеч
ал Трифон.
И вот новое письмо к Чарову.
Проходит месяц, ни ответа, ни привета. А между тем деньги на исходе, а жалов
анья не из полку ждать.
Иван Данилович и Марья Ивановна в отчаянии. Начинают уже припоминать сча
стливое житье-бытье в полку, вспоминать Филата и его слова.
Ц Вот оно, душа моя, Ц повторяет Иван Данилович, Ц Филат-то правду сказ
ал, что выйдет болтун.
У Марьи Ивановны часто уже слезки на глазах.
Написал Иван Данилович еще и еще письмо к Чарову; но Чарову не до него: у Ча
рова на руках нещечко Саломея. К тому же в докторе ему уж нет необходимост
и.
Ц Скаатина! Что он тут городит? Ведь я дал ему сто рублей серебром за визи
т, чего ж ему больше?… Написать к нему, что медик при именье уж не нужен: може
т опять поступить на службу, в полк.

Часть одиннадцатая

I

Нашему мнимому магнату Дмитрицкому очень хорошо было жить в Москве. Дейс
твительный магнат пользовался бы одной стороной жизни, а он обеими: напр
аво брал счастьем, налево Ц искусством. Дни и ночи нашего магната проход
или как следует, в полном рассеянии посреди большого света, по известным
обрядам, клонящимся, по мнению Ира, к убийству золотого времени, а по мнени
ю Креза [247]
Ир Ц персонаж из поэмы «Одиссея», нищий, имя которого стало си
мволом крайней степени бедности; Крез Ц легендарный царь Ли
дии, обладатель несметных богатств, имя которого стало символом высшей с
тепени богатства.
, к убийству свинцового времени. Существенная страсть Дмитрицкого
удовлетворялась в клубе как нельзя больше, сердечное честолюбие также; о
н был взыскан блистательными светилами гостиных и осыпан почестями: вос
певаемые поэтами звезды первой величины и звезды восьмой величины, прои
зводимые астрономами на вакансию планет, только что не вешались к нему н
а шею, как ордена. Казалось бы, чего еще желать самому взыскательному свет
скому человеку: только что раскрыл рот, как птенец Ц сладкий кусок готов;
только что распахнул сердце, пылающее как ад Ц грешница готова; только ч
то зевнул Ц явились игры и смехи; устал от приятных
волнений души, надоело сладостное щекотанье чувств Ц бездонное лоно сн
а нежнее пуха, мягче воды.
Но всех этих удовлетворений мало. Не двигаясь с места, ко возносясь от зем
ли, можно еще жить без горя; но предаваться волнам и ветрам без горя нельзя
: оно балласт и для корабля и для аэростата; нет существенного Ц надо заме
нить воображаемым, чтоб что-нибудь тяготело на душе.
Всякое существенное горе нашему магнату было нипочем. Он играл им, как ка
кой-нибудь геркулес пудовиками, взбрасывал как мяч и подстав
лял шею. Устроив себе вполне беззаботную участь, надо же было иметь хоть к
акую-нибудь заботу.
Есть люди, созданные для страстной любви друг к другу, на взаимное счасть
е. В противоположность им есть люди, рожденные для страстной ненависти о
дин к другому, на взаимную беду. Вы помните, как страстно возненавидел Дми
трицкий Саломею. Эта страсть в нем не потухала.
Ц Дрянь! нарумянилась! не понимает, что бледность идет ей к лицу! Ц повто
рял Дмитрицкий в тот же вечер и после того вечера, когда, явясь перед Салом
еей как привидение,' ни с того ни с сего напомнил ей, что нельзя выходить не
только от живого молодого мужа замуж за старика, но и от живого, дряхлого и
никуда не годного мужа замуж за цветущего молодостью и силами.
После этого распоряжения судьбой Саломеи ни она сама, ни судьба ее не вых
одили из головы Дмитрицкого. На другой день, задумавшись об ней, он опозда
л на званый обед к мосье Baranovsky.
Ц Желательно знать, что она теперь поделывает?… Понимай эта ж
енщина сама себя, будь она с сердцем, не становись выше лесу, чтоб не упаст
ь ниже травы… я, ей-богу, без памяти любил бы ее… так бы любил… ух! кости бы з
атрещали!… Андре! мосье Андре!
Андре явился на зов как из-под земли. Магнат скомандовал ему немедленно о
тправиться в дом Туруцкого, узнать о здоровье мадам де Мильвуа.
Ц Там спросишь горничную Julie
[248] Юлию (франц.).
и от нее узнаешь. Марш!… Меня беспокоит это здоровье… О, вторая приро
да! ты скверная природа! На первую свою природу не могу пожаловаться: душа
хоть куда, славная, рабочая душа! а эти чувства Ц просто ужас! Покуда успе
л подняться на два с половиною аршина от земли, весь механизм маленького
мира перепорчен: сперва потешались им папенька и маменька; потом учителя
, потом благодетели. Милый ты мой! на потеху ли создан ты себе и другим? Земн
ой шар на драку, что ли, брошен вам, господа? На, дескать, пиль! становись в ря
ды, выбирай любую сторону: одна идет змеем, другая зверем; чьему миру быть
Ц змеиному или звериному. Одна сторона кричит: «Внимай!», другая кричит: «
Молчи!» Одна не хочет внимать, другая молчать не хочет. Начинается бой. С о
дной стороны отдают земле, что от земли взято; с другой Ц отдают богу душу
!… Утомились, ничья не взяла, вздохнули, а потом снова: «Внимай! молчи!» Ц и
снова свалка. И это люди!
Возвратившийся Андре застал нашего магната в беседе с самим собою.
Ц Мосье, Ц сказал он, Ц мадам де Мильвуа, которая жила в доме господина
Туруцкого, переехала на другую квартиру, но неизвестно куда.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90