Ц Василий Игнатьич пришел, сударыня, Ц сказала няня.
Ц Что ж это такое, Авдотья Селифонтовна, каким же это манером?… Ц повтор
ил Василий Игнатьич.
Ц Да отвечай же, сударыня… Ох, да уж и не спрашивайте ее: она до смерти пере
пугалась; сама не знает, что приключилось Прохору Васильевичу.
Ц Как бы не так! Ц проговорила, всхлипывая, Авдотья Селифонтовна.
Ц Так изволь же сказать, что такое случилось с моим Прохором?
Ц Обманули меня, вот и все! Ц крикнула Авдотья Селифонтовна, приподняв
голову с сердцем, Ц черта на подставу взяли, да меня не обманете!
Ц Что ты это говоришь, сударыня! Ох-о-хо, кто-то испортил свадьбу!
Василий Игнатьич почесал в голове и вздохнул.
Ц Наказание божеское! Ц проговорил он, Ц ох-о-хо! за кем бы послать?… Пос
лать разве за Селифонтом Михеичем и Марьей Ивановной?…
Ц Да за дохтуром-то бы послали, Ц сказала няня, Ц прописал бы лекарстви
ца Дунюшке; сердце так и колотит, и голова словно горячий уголь.
Ц За дохтуром? Ц спросил Василий Игнатьич, Ц за дохтуром!… Боюсь, совсе
м уморит!…
Василий Игнатьич был совершенно растерзан. Голова ли у него болела от за
здравного вина на свадьбе сына, или перепугала его болезнь Прохора Васил
ьевича, только он был весь не свой, и как назло, покуда послал за доктором и
успел дойти до спальни, где лежал больной, случилась новая беда, точно как
deus ex machina [154]
deux ex machina… Ц В античных трагедиях это выражение означало внезапн
ое появление божества на сцену для разрешения трагических коллизий. Теп
ерь оно обозначает всякую, не укладывающуюся в рамки естественного хода
вещей случайность.
, столь обыкновенный в море житейском.
Мы уже сказали, что и домашняя челядь и все соседки, сбежавшиеся смотреть
на свадебную порчу, решили общим сове-том послать скорее за Еремевной. Ее
ждали с нетерпением.
Ц Поди-ко-сь кто-нибудь, посмотри, не идет ли Еремевна, Ц повторяли по оч
ереди то Анисья, то Матвевна,
У ворот скопилась целая толпа посланных встречать ее.
Ц Вот, вот, не она ли идет, торопится? Ц крикнули девушки, увидав подходящ
ую женщину в шелковом, но уже стареньком холоднике
[155] Холодник Ц п
латье из легкой материи.
, с накрытою платком головой.
Ц А что, голубушки, Ц спросила она, Ц это, что ли, дом Василья Игнатьича З
ахолустьева?
Ц Это, это! Ц крикнули в голос девушки, Ц пожалуйте сюда!
Ц А сынок-то его, Прохор Васильевич, здесь?
Ц Здесь, здесь! Давно уже вас ждет.
Ц Ой ли? Ах, голубчик!
Ц Бог весть что сделалось с ним: говорят, порча.
Ц Ах, что вы это говорите!… Что с ним? Где он, где, голубчик мой! Ц вскричала
женщина, побледнев как смерть.
Ц Сюда, сюда пожалуйте.
Ц Где он, где? Ц повторяла женщина, вбегая в спальню. Толпа раздалась пер
ед нею.
Ц Прохор Васильевич! голубчик мой! Ц вскричала она и бросилась на больн
ого почти без памяти.
Все стояли молча, как будто в ожидании чуда. Несколько мгновений продолж
алась тишина.
Ц Что ж это такое она делает? Ц спросила, наконец, Анисья соседку Иванов
ну.
Ц А вот постой, Ц отвечала та.
Ц Еремевны-то нет дома, Ц сказал запыхавшись приказчик, Евсей Савельич
, вбежав в спальню.
Ц Tс! Она уже здесь.
Ц Прохор Васильевич! душенька! Ц вскрикнула женщина, приподняв голову
и взглянув на больного. Ц Душенька! ты ли это? Что с тобой? что с тобой? Ц И
она снова обвила Прохора Васильевича и начала страстно целовать его, зал
иваясь слезами.
Ц Дарьюшка, что это она, с ума, что ли, сошла?
Ц А вот постой, постой, молчи!… вишь, приласкать хочет сперва.
Ц Ах, мать моя, да это не Еремевна! Еремевну-то я знаю; это какая-то другая.

Ц Да ты знай молчи уж, послушай, что она причитывает. Между тем Василий Иг
натьич послал за доктором, который жил через дом.
Доктор немедленно явился.
Ц Пожалуйте, Ц повторял Василий Игнатьич, провожая его в комнату сына,
Ц пожалуйте!
Ц Что такое сделалось с ним? Ц спросил медик, расталкивая толпу.
Ц Да вот, Ц проговорил Василий Игнатьич.
Ц Душенька! Ц вскрикнула снова женщина.
Прохор Васильевич пошевелил головою, открыл глаза и вздохнул.
Ц Позвольте! Ц сказал медик, подходя к постели, Ц позвольте! Ц повтори
л он, взяв женщину за руку.
Ц Эх, батюшка, Василий Игнатьич, к чему вы призвали лекаря-то, Ц сказала
вполголоса Анисья, Ц ведь вот уже лекарка почти отговорила его, смотрит
е-ко, уж очнулся.
Ц Голубчик ты мой, душа моя, взгляни-ко ты на меня! Ведь я с тобой! Узнаешь л
и ты свою Лукерьюшку?… Прохор Васильевич!
Ц Позвольте! Ц повторил медик, Ц отведите, пожалуйста, эту женщину: она
только тревожит больного.
Ц Да кто ж ее отведет? Ц сказала одна из соседок, Ц она, чай, свое дело зна
ет; делает, что нужно… Не мешать бы ей, так лучше бы было… на порчу-то нет ле
карства!…
Ц Позволь, милая!… Ц сказал медик е сердцем. Ц Поди, пожалуйста, прочь!…

Ц Я прочь от него? Нет!… Ц сказала Лукерья Яковлевна, оглянувшись на мед
ика, взором полным слез.
Ц Что это, жена больного? Ц спросил медик.
Ц Разумеется, что жена, Ц отвечала она жалобно, Ц кому ж быть-то мне, как
не жене его? Кто будет умирать-то над ним, как не я?… Прохор Васильевич, голу
бчик, душенька!
Ц Это что же такое, Ц спросил Василий Игнатьич, совсем растерявшись, Ц
Матвевна! Это Авдотья Селифонтовна?
Ц Ох, бог с вами, что вы это, Василий Игнатьич!
Ц Это какая-то безумная, что ли; смотри, пожалуй! Величает себя женой Прох
ора Васильевича! Да кто ее привел сюда?
Ц А бог ее знает, кто-нибудь да привел.
Ц Позволь, моя милая, Ц начал опять медик, Ц ему надо поскорей помочь; а
не то ведь он умрет.
Ц Умрет?… Ах, господь с вами!… Ц вскрикнула Лукерья Яковлевна, Ц да вы кт
о такой? Лекарь, что ли?
Ц Лекарь, милая.
Ц Так помогите! помогите, пожалуйста, уж это не в первый раз с ним; о велико
м-то посте тоже с месяц без памяти пролежал…
Ц Да ты кто такая, голубушка? Ц спросил вдруг Василий Игнатьич, как будт
о очнувшись и дернув за рукав Лукерью Яковлевну.
Ц Да жена же его, Ц отвечала она смиренно, отирая рукавом глаза, Ц с год
пролежал больной, поправился немного, да и вздумал идти сюда: пойду, говор
ит, к тятеньке; да и пошел… а я осталась; жду день, другой Ц нет! Я и перепуга
лась…
Ц Ах ты, господи! да это что такое! Поди-ко, поди, пошла нон!… Ц крикнул Васи
лий Игнатьич, Ц вишь, со всех кабаков пода сбежались!… Вон! Гони, Евсей, все
х их!
Ц Да что ты, господин, с чего ты взял, что я пойду от мужа?…
Ц Ну, ну, ну! вон! Евсей, вытолкай ее!
Ц Меня вытолкать? Да с чего ты взял, разбойник! Чтоб я оставила мужа на чуж
ие руки!
Ц Смотри, пожалуй! Ах ты паскудная! Да откуда она взялась? Ведь это черт пр
инес какую-то безумную! Смотри, пожалуй, что она говорит! Да вытолкайте ее!.
Ну, ну! вон! Ц повторял Василий Игнатьич.
Ц Прохор Васильевич! голубчик! Смотри-ко, выгоняют меня!… Нет, уж этого не
будет! Ц И Лукерья Яковлевна, отбившись от Евсея, который потащил ее за р
уку, бросилась снова на кровать и обхватила больного.
Ц Да что ж это за женщина? Ц спросил медик.
Ц Безумная какая-то, черт ее принес!… Ц сказал Василий Игнатьич, Ц тащи
ее, тащи ее, Евсей, вон!
Ц Да кто с ней сладит!… Черт! потревожишь только больного Прохора Василь
евича, Ц отвечал Евсей.
Ц Да ты сбегай скорей за будочником: скажи, что какая-то пьяная али безум
ная затесалась да подняла тревогу, Ц навела на ум Матвевна.
Лукерья Яковлевна, ни на что не обращая внимания, села на кровать и смотре
ла в глаза Прохору Васильевичу, обливаясь слезами. Только что он пошевел
ьнется, охнет, откроет глаза и пыхнет внутренним одолевающим его жаром, «
Родные мои, подайте водицы, испить ему!… Ц начнет молить она ко всем стоящ
им подле кровати, Ц ох, я бы сама побежала, принесла, да боюсь… отнимут теб
я у меня!… Дайте ему водицы во имя Христа господа!»
Но ее мольбы прерваны были приходом хожалого с будочниками.
Ц Где она?… Ц крикнул хожалый.
Напрасно Лукерья Яковлевна вцепилась в Прохора Васильевича: ее потащил
и вон из комнат, потом к воротам…
Ц Эй! извозчик! подавай сюда!
И вот взвалили беспамятную Лукерью Яковлевну на калибер
[156] Рессорные дрожки.
, и повезли в часть.
Ц Господи, господи, что это такое творится в доме! Ц повторяли, скрестив
руки, Матвевна и Анисья, рассуждая между собой и со всей остальной челядь
ю.
Все ахали.
Медик решил, что у Прохора Васильевича воспаление, прописал рецепт, пожа
л плечами, выслушав рассказ, как все случилось; попробовал пульс Авдотьи
Селифонтовны, сказал, что «ничего, просто испуг, пройдет!…», прописал успо
коительное и уехал.
Василий Игнатьич долго ходил по комнатам, как потерянный, пришел было в с
ебя, когда явился приказчик с деньгами с почты, занялся было счетами; но до
ложили, что пожаловали Селифонт Михеич и Марья Ивановна.
Начались рассказы, ужасы, аханья, слезы Авдотьи Селифонтовны, вопли, что е
е обманули, что она не хочет здесь оставаться, что она умрет, если ее не воз
ьмут домой.
Селифонт Михеич стоял, слушал, гладил бороду, потирал лоб и молчал, а переп
уганная Марья Ивановна повторяла на вопли Дунечки: «Что ты, что ты это, Дун
ечка! Бог с тобой! Пригодно ли такие вещи говорить!»
Когда все пошли в комнату к больному, Авдотья Селифонтовна сказала, что н
и за что не пойдет; но отец грозно проговорил:
Ц Это что?
Ц Ступай, сударыня, не гневи родителей, Ц сказала ей няня.
Ц Господи! как вдруг переменился! Ц проговорила Марья Ивановна, взглян
ув на Прохора Васильевича, который лежал в забытьи.
Ц Что ж, матушка, известное дело: болезнь хоть кого переменит, Ц сказал С
елифонт Михеич.
Ц Вестимо, что здоровый не то, что больной; я сам как будто поусомнился, ди
во ли, что Авдотья Селифонтовна не признала.
Ц Вот, уж не признала; ведь она так только говорит, Василий Игнатьич; вы не
извольте обижаться, Ц сказал Селифонт Михеич, Ц кто ж отрекается от жив
ого человека.
Ц Да! отрекается!… Черт это! Ц проговорила вполголоса Авдотья Селифонт
овна, спрятав свою голову почти под мышку матери.
Ц Tс!… Полно!… Ц шепнула ей Марья Ивановна. Ц Ох, бедный, бедный!… Ц приба
вила она вслух, Ц в самом деле словно другой человек!
Ц А я так рассуждаю, Ц сказал Василий Игнатьич, Ц что здоровый-то челов
ек не то, что больной. Вот я теперь ведь и нижу, что это Прохор, вылитый Прохо
р; а как возвратился он из чужих краев да понабрался французского духу, та
к, признательно вам сказать, ей-ей, не узнал, поусомнился: Прохор, думаю, или
нет? Вот что значит, сударь мой, манера-то французская! Совсем ведь другой
человек! Истинно скажу! И походка-то не своя, и говорит-то как будто на чужо
й лад, и ходит-то не так, как люди; да словом, изволили бывать в театре?
Ц Никак нет, Василий Игнатьич, Ц отвечал Селифонт Михеич, Ц ох, уж до те
атра ли!
Ц А вы, Марья Ивановна?
Ц Не привел бог!
Ц Жена! сказала бы ты: избавил бог! Бог, что ли, водит смотреть на эту дьяво
льщину?
Ц Эх, Селифонт Михеевич! Да ведь это только так представляется. Ну, да что
об этом! Так вот, я и говорю: и Проша-то словно актер; кажется, русский челов
ек; а как нарядится да прикинется немцем али французом, и черт не узнает! П
римерно сказать Живокини
[157] Живокини В. И. (1807 Ц 1874) Ц комическ
ий актер Малого театра.
: как нарядится китайцем Ц китаец да и только! ей-ей!… То же и с моим П
рошей было; так подделался, собака, под французскую стать Ц графчик, да и
всё тут. Я так рассуждаю: что человека-то меняет французская манера; а вот
как болезнь-то прихватит, знаете, так оно и мое почтение-с! Куда денется и ф
ранцузская дурь. Так ли, Селифонт Михеич? как вы думаете?
Селифонт Михеич стоял и думал: «Что тут думать-то? Божеское наказанье, и т
ебе, да и мне тут же!»
Ц А? вот оно что: я и сам смотрю на Прохора да дивлюсь.
Ц Ох, Василий Игнатьич, Ц сказал Селифонт Михеич, Ц бог посылает и беду
и недуг на исправление человеку. Дай-то бог, чтобы и Прохору Васильевичу п
ослужило это в науку. Оно, знаете, и хорошо, павлиные-то перья, да… Что тут г
оворить! Не наряжали бы в них вы сынка, а я дочку, так дело-то было бы лучше…
Да вот еще что, сударь: сынок-то ваш, проговорилась мне жена, купил француз
ское поместье да хочет туда переселиться… Нет… уж, извините, я дочери не д
озволю ехать туда, не дозволю!
Ц Что так, то так, Селифонт Михеич. Проша приценился к поместью, а я и деньг
и дал в задаток; поместье наше, Ц сказал Василий Игнатьич, поглаживая бор
оду, Ц французское поместье, сударь, не то что расейское. У нас степь, поле,
Ц хорошо, как есть что посеять да бог уродит, а там, сударь, всякой продукт
сам собою родится; что год, то благодать и изобилие плодов земных; примерн
о, хоть виноград; а как явится комета с хвостом, так такой урожай, что удивл
ение; да еще первого сорту, самое лучшее вино. Самим вам известно кометное
шампанское Ц по сю пору тянется; а комета-то когда была? В одиннадцатом г
оду! А по нашему календарю опять будет комета, да еще две; так оно и тово, суд
арь, выгодно купить французское поместьице; да еще, с вашего позволения, с
графским достоинством!… Нет уж, батюшка Селифонт Михеич: упустить такой
благодати нельзя, да и не следует… А что вам дочку не угодно отпустить туд
а с сыном моим, так это мне крайне ощутительно, Селифонт Михеич!
Слова Василья Игнатьича были прерваны внезапным воплем Авдотьи Селифо
нтовны.
Ц Дунечка, Дунечка, душа моя, что с тобой? Ц спросила ее Марья Ивановна, к
репко прижав к сердцу.
Ц Что ты, матушка моя, голубушка моя, Ц заговорила к ней и няня, гладя ее п
о голове и целуя в голову, Ц ну, о чем ты плачешь? Будет здоров твой Прохор
Васильевич… Смотри-ко, смотри, он взглянул на тебя!…
Ц Убирайся ты с ним! Ц крикнула Авдотья Селифонтовна, оттолкнув няню, и
еще горчее зарыдала, закинув голову назад.
Ц Христос с тобою! Ц проговорила испуганная Марья Ивановна, обхватив д
очь обеими руками, Ц Дунечка, милочка, что с тобою?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90