От этого можно упасть в обморок!»
Ц Здравствуйте, папа! Ц сказала она наконец, подходя к отцу.
Петр Григорьевич взглянул было грозно, хотел что-то сказать, но Софья Вас
ильевна вскрикнула:
Ц Саломея!
Ц Здравствуйте, maman.
Ц Зачем ты это сделала? Ты меня совершенно убила! Ц проговорила слабым
голосом Софья Васильевна/
Ц Гм! Ц произнесла, улыбнувшись, Саломея.
Ц Где муж твой?
Ц Он в зале, если позволите… Федор Петрович!
Федор Петрович вошел в кабинет… Но это был уже не тот Федор Петрович в уса
х и в мундире. Это был мужчина без усов, наряженный по последней моде, в так
ом хитро скованном фраке с принадлежностями, который шьется не по скверн
ой какой-нибудь талии, а по изящным формам болвана.
Петр Григорьевич хотел было встретить зятя строгим взором; но видит незн
акомого мужчину, разряженного, завитого, в белых перчатках, с изумрудной
булавкой на груди, с драгоценной палкой в руках. Петру Григорьевичу ниче
го более не оставалось делать, как сконфузиться и почтительно поклонить
ся.
Но женщины скорее узнают мужчин.
Ц Боже мой, неужели это Федор Петрович? Ц вскричала Софья Васильевна.
Ц Я бы никак вас не узнал, Ц сказал и Петр Григорьевич.
Федор Петрович бросился к нему в объятия и потом подошел к ручке к Софье В
асильевне.
Ц Ах, сестрица! Ц вскричала Катенька, вбежав в комнату с радостным чувс
твом, и хотела броситься в объятия к Саломее.
Ц Здравствуй! Ц сказала Саломея Петровна, воздержав ее от восторга, и в
спыхнула, когда Федор Петрович с восклицанием: «Катерина Петровна!» Ц б
росился к руке Катеньки.
Ц Ах, я вас насилу узнала! Ц сказала Катенька Ц как вы вдруг переменили
сь.
Ц Очень ошибаешься, нисколько не переменился! Ц сказала Саломея Петро
вна тоном двусмысленности. Ц Федор Петрович и прежде считал и теперь сч
итает тебя ребенком.
Эти слова для всех показались обидными, но никто не сказал ни слова.
Федор Петрович с жалостью посмотрел на Катеньку; он уже чувствовал, как т
яготела над ним начальничья воля супруги. С первых дней бракосочетания п
роявилось в нем сознание, что он попал в какую-то нового рода службу, хуже
бессменного караула за наказание. Саломея Петровна сначала занялась уч
ением Федора Петровича манерам и приличию, чтоб не стыдно было показать
свету предмет своей страсти, которую она в кругу знакомых наз
ывала прихотливой, причудливой, но обдуманной.
Ц Я искала, Ц говорила она, Ц человека не для света, но для счастия семе
йной жизни, который бы во мне видел все и жил для меня одной. Я и замужем не х
отела терять свободы.
Эту мысль поняли и сознали справедливой почти все без исключения дамы, з
накомые Саломее; многие даже завидовали ее выбору; но девушки смеялись н
ад счастьем без оков любви.
Просвещать Федора Петровича, однако ж, скоро надоело Саломее Петровне; о
на не видела в нем ни grace
[49] Грация (франц.).
, ни чего-то, что, несмотря на удовлетворение ее полной св
ободой, одно только могло наполнить давно чувствуемую ею пустоту и в дом
е, и вне дома, и в мыслях, и в груди, и наяву, и во сне.
Между тем как Саломея Петровна повсюду искала этот икс, с домо
м ее родителей познакомился Михайло Памфилович и страстно влюбился в Ка
теньку. Для нее он хотел непременно сделаться поэтом, пробовал тысячу ра
з написать стихи к ней, и написал уже первый стих:

О милая Катенька!

сидел над ним по целым ночам, засыпал над ним и просыпался; но кроме м
илой Катеньки ничего не приходило в голову. Однако же стихи необход
имы для альбома. Михайло Памфилович знал, что в стихах главное мысли, и пот
ому обратился с этими мыслями к одному из поэтов-товарищей, и вышли стихи
такого-то с мыслей Лычкова. Таким образом под своими мыслями м
ожно было подписать свое имя. Катенька была охотница рисовать, рисовала
порядочно. Она из знакомых, путешествовавшая по Европе, одолжила ей свой
довольно замечательный по рисункам альбом для скопирования некоторых
видов. Этим-то альбомом и хотел похвастаться Михайло Памфилович и приех
ал просить его у Катеньки на минутку.
Тут застал он Саломею Петровну и, разумеется, объявил, что у него сегодня
литературный вечер; между прочим похвастался и тем, что у него
остановился К…
Ц Ах, как это интересно! Я к вам приеду, и вы меня познакомите с ним, Ц сказ
ала Саломея Петровна, продолжавшая и в замужестве искать идеала мужчин.

Михайло Памфилович помчался домой; а между тем знакомцы его родителя, Лу
кьян Анисимович и Григорий Иванович, прежде всего отправились по своим з
накомым похвастаться той честью, которая их ожидает.
Ц Да-с, бог приведет, Ц говорил Лукьян Анисимович, Ц сегодня ввечеру мы
увидим всех сочинителей в лицо.
То же говорил и Григорий Петрович, но с прибавлением, что его просил Памфи
л Федосеевич позанять их своим разговором.
Ц Я, конечно, не ударю лицом в грязь, случалось мне и с самими сенаторами р
азговаривать; но представьте же мое положение: взять на себя хозяйскую о
бязанность занимать гостей в чужом доме! «Помилуйте, Памфил Федосеевич,
Ц говорю я, Ц как это можно!» Ц «Сделай, братец, одолжение, я ни словечка
не буду уметь сказать про литературу!» Нечего делать, согласился!
Из числа знакомых Григория Ивановича была одна девица, занимавшаяся в до
ме родительском не вязаньем чулков и не вышиваньем по канве, но плетение
м стихов. Кто ее призывал к поэзии, бог ее знает; известно только то, что она
, помимо чистописания, правописания и здравописания, начала прямо с стих
описания и многописания. Без сомнения, что все это было вдыхновение
, как она выражалась в одних стихах без препинаний и без цезуры
[50] Цез
ура. Ц пауза, остановка, делящая стих на два ритмически равных полу
стишия.
или, как она выражалась, без цензуры. Она даже написала ст
ихи к своему ценсору в подражание Пушкину, в которых объясняла ему, что ее
стихи Ц свободные птицы, которых она ни за что не посадит в клетки.
Эта гениальность истекала, разумеется, из чувств, которыми она была преи
сполнена и которые, как известно, истекая не на чье-нибудь сердце, а на бум
агу, кристаллизуются в стихи.
Дева-поэт, очень естественно, захотела узреть мужей-поэтов и потому сказ
ала Григорию Ивановичу, чтобы он непременно доставил ей случай быть на л
итературном вечере у Памфила Федосеевича.
Ц Каким же образом? Я, ей-богу, не знаю, Ц сказал Григорий Иванович.
Ц Ах, боже мой, скажите просто, что такая-то сочинительница также желает
познакомиться и быть на литературном вечере.
Ц Конечно, Григорий Иванович, ведь моя Домаша также известна публике: вы
знаете, что ее стихи напечатаны в журнале.
Ц Как же-с, оно, конечно-с, без сомнения… только… впрочем, я, пожалуй, скажу.

Ц Вы предуведомьте, теперь же съездите, скажите, что я приеду с вами.
Григорий Иванович, разумеется, отговориться не умел, и его немедленно же
прогнали! предуведомить о приезде на вечер девы-поэта.
Ц Сделайте одолжение, за честь себе великую поставим, Ц сказали Памфил
Федосеевич и супруга его.
Ц У нас, батюшка, и из Петербурга гость, известный сочинитель, да также не
из маленьких людей, рука у министра.
Ц Такие хлопоты, Григорий Иванович, что уж и не знаю, Ц прибавила Степан
ида Ильинишна, Ц тут за обедом нельзя же чем-нибудь накормить, а того и гл
яди, что начнут собираться; встречай, принимай гостей да в то же время дума
й о чае, об угощенье, об ужине!
Ц Маменька, Ц прервал Михайло Памфилович, прибежав сверху, Ц он не сой
дет вниз, потому что утомился с дороги; прикажите наверх подать кушанье.

Ц Вот! все труды и подвиги пошли под ноги! А тут уж на стол накрыто! Да что ж,
он сойдет ли по крайней мере хоть в глаза плюнуть хозяину и хозяйке? Для че
го ж я спозаранку разрядилась?
Ц Нельзя же мне ему сказать, чтобы он сейчас шел; он сам знает приличия.
Ц Уж так, у вас теперь у всех какие-то приличия; не в первый раз уж ездят к т
ебе такие бонтоны
[51] Благовоспитанные люди (От франц. Bon ton Ц вежливое, светское обраще
ние).
, в дом ездят, а хозяина в глаза не видывали. Какие-то приличия знают, а
обычая не ведают.
Михайло Памфилович, не оспаривая матери, побежал наверх занимать гостя,
который, развалясь на диване по-хозяйски, расспрашивал его про обычаи мо
сковские. Парадный обед Степаниды Ильинишны очень позапоздал; и потому п
осле обеда осталось только времени на туалет к приему гостей.

Часть третья

I

Часов в семь вечера, проезжая мимо дома Памфила Федосеевича, можно было п
одумать, по необыкновенному освещению комнат, что тут, верно, дело готови
тся к балу; бумажные люстры, изобретение Воронова, были во всем
своем блеске; по углам Ц лампы на треножниках, по столам Ц подсвечники. Р
азодетая Степанида Ильинишна то пройдется по комнатам и смахнет белым с
воим носовым платком там и сям, по столам и стульям пыль; то побежит в деви
чью, которая в экстренных случаях обращается всегда в буфет. Сам Памфил Ф
едосеевич, в каком-то павловских времен мундире, похаживает взад и впере
д в беспокойном ожидании, осматривается и охорашивается в зеркало. Не до
лжно забыть, что в подражание престарелым вельможам былого времени на не
м плисовые сапоги; в одной руке огромная золотая табакерка, в другой Ц пе
стрый носовой платок. В этом беспокойстве ожидания гостей Ц вельмож нов
ого века, и сверх того литераторов, он почувствовал всю необходимость ас
систента и досадовал на себя, что не сказал Лукьяну Анисимовичу, чтоб при
ехал пораньше. Но Лукьян Анисимович, легок на помине, явился вовремя, такж
е в мундире, но девятнадцатого столетия, с двумя коротенькими, разъехавш
имися и оттопырившимися острыми фалдами сзади, в один ряд пуговиц сперед
и, с удушливым воротником.
Ц Ну, рад, что вы приехали, Лукьян Анисимович, а то меня уж скука взяла.
Ц Э, как вы примундирились, Памфил Федосеевич. Да ведь я бог знает с каких
пор не видывал вас в мундире!
Ц А что, а? Тряхнул стариной!
Ц Славно, ей-богу, славно; а правду сказать, прежние мундиры как-то горазд
о почтительнее.
_ Чу! Кто-то, кажется, приехал!
Ц Кто-то приехал!
_ Где ж Миша? Что он нейдет сюда? Иван, позови, братец,
Мишу!
_ Сейчас-с, фрак изволят надевать.
_ Степанида Ильинишна! Кто-то уж приехал!
Ц Неужели? Встречай же! Да где же Миша? Скажите-ему! Степанида Ильинишна с
ела в гостиной, а Памфил Федосеевич вышел в сопровождении Лукьяна Анисим
овича в залу.
В передней раздалось вдруг несколько юношеских голосов:
Ц Дома Лычков? Ц А! и ты приехал? Куда ж к нему? Ц Сюда, наверх? Ц А! здравс
твуй. Не рано ли? Я прямо из канцелярии: дело, братец, черт бы драл, думал до п
олночи задержит!
Ц Что ж это? Кто это? где ж Миша? Ц повторял Памфил Федосеевич, слыша, что в
осклицания вперебой все глуше и глуше, и только крикливые голоса и топан
ье стали раздаваться над потолком.
Ц Да что ж это за дурак Миша? Увел их к себе вверх, Ц продолжал Памфил Фед
осеевич, воротясь в гостиную. Ц Вверх ушли, матушка!
Ц Ах, батюшка, да придут!
Ц Чу! Кто-то еще приехал!
Снова в передней шум, говор, и снова все ушло вверх.
Еще кто-то приехал, и еще, и еще; над залой и гостиной такая топотня, что ужа
с.
Степанида Ильинишна не усидела, выбежала в залу, где Памфил Федосеевич и
Лукьян Анисимович стояли в недоумении.
Ц Это бог знает что! Ц вскричала было Степанида Ильинишна, Ц там черти
возятся!
Вдруг кто-то подъехал, Степанида Ильинишна бросилась в гостиную, дверь о
творилась.
Ц А! Григорий Иванович!…
Вслед за Григорьем Ивановичем вошла, в огромных белокурых локонах, полна
я томная луна, водруженная на гибкий, зыблющийся стан, в раздутом шелково
м платье, на крепко накрахмаленной шумящей юбке.
Ц Домна Яковлевна, Ц сказал Григорий Иванович, Ц известная по своим с
очинениям…
Ц Ах!… За счастье поставляем, что вы сделали честь пожаловать; покорнейш
е прошу… Степанида Ильинишна!. Вот… Григорий Иванович сделал нам удоволь
ствие…
Ц Я желала познакомиться с вами… Я так много слышала… Ц произнесла дев
а-поэт, приседая перед Степанидой Ильинишной.
Ц Очень приятно, очень нам приятно… Покорнейше прошу… Вы проводите так
же время в стихотворениях?
Ц Да-с, это любимое мое занятие.
Ц Это очень приятное занятие…
Ц Да-с, имея способность, нельзя жертвовать ею для каких-нибудь пошлост
ей…
Домна Яковлевна не успела кончить речи, как вошел Иван и дал знак барыне, ч
то, дескать, кое-что нужно сказать.
Ц Извините, Ц сказала Степанида Ильинишна, выходя. Ц Что тебе?
Ц Михайло Памфилович приказал подавать чай.
Ц Это что! Чай? Кому?
Ц Да там много гостей у Михаила Памфиловича. Ц Что ж это он туда их завел
? А?
Ц Не могу знать-с; только там их очень много; такие все бойкие господа.
Ц Скажи Мише, что здесь…
Ц Кто-то приехал! Ц сказал Иван, побежав в переднюю. Приехали Гуровы, зна
комые, а потом еще знакомые, а вслед
за этими знакомыми Саломея Петровна.
Ц У вас вечер литературный, Степанида Ильинишна? У вас будет известный п
оэт, Ц сказала Саломея.
Ц Да-с, литературный.
Ц Неужели? Ах, боже мой, мы и не знали!
Ц Ах, Памфил Федосеевич! Что это значит, что вы в таком параде?
Ц Да как же, нельзя иначе.
Ц Так прикажете подать чай, сударыня? Ц повторил вопрос слуга.
Ц Подождать! Здесь подадут.
Ц Да барин три раза уже присылал.
Ц Где же Михайло Памфилович? Ц спросила Саломея Петровна.
Ц Позови Мишу!
В гостиной происходило уже тара-бара. Дева-поэт смотрела на всю толпу мол
ча, презрительно и, видя, что тут дело идет не о поэзии, подозвала Григория
Ивановича и спросила его: «Это-то литераторы?»
Ц Нет-с, они все наверху.
Ц Что ж мы туда нейдем?
Ц Как можно-с!
Ц Да что ж, они придут?
Ц Я полагаю-с.
Появился Михайло Памфилович, всем раскланялся в гостиной.
Ц Помилуй, что это ты загнал всех наверх? Ц спросила его шепотом мать.
Ц Прикажите, маменька, подавать чай ко мне, Ц сказал он,
не отвечая на ее вопрос.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90