Церковная жизнь в России в предвоенные годы проходила под
знаком будущих русских святых, великих православных подвижников:
Иоанна Кронштадтского, архиепископа Тихона (будущего Патриарха),
великой княгини Елизаветы Федоровны. Их личности олицетворяли всю
полноту и глубину церковной жизни Святой Руси. Строились новые
церкви, расширялись приходы, церковные праздники превращались в
праздники торжества Православия. В июне 1909 года Православная
Россия с воодушевлением приняла решение о возобновлении почитания
Святой Анны Кашинской.
В городок Кашин, где жило всего 8 тыс. человек, собралось 120
тыс. паломников, приехала и великая княгиня Елизавета Федоровна.
Образ святой княгини Анны Кашинской связывался в народном сознании
с пониманием истинно русской женщины-подвижницы. Молодая
женщина после гибели ее мужа, замученного врагами России в Орде в
1329 году, ушла в монастырь и посвятила свою жизнь православному
служению. Ее канонизировали при Царе Алексее Михайловиче, но через
27 лет почитание святой отменили решением Собора по вздорному
поводу - на иконе она изображена с рукой, пальцы которой сложены в
двуперстие, а не троеперстие, как было установлено церковной реформой
Никона. Но ведь в древности так молились все русские люди. Даже после
отмены канонизации святой княгини народ продолжал глубоко почитать
ее. Знаменательным было присутствие на торжестве великой княгини
Елизаветы Федоровны, судьбу которой уже тогда отождествляли с
судьбой Анны Кашинской. Архиепископ Алексий, обращаясь к великой
княгине, сказал: "Настоящее торжество в честь многострадальной
Благоверной Княгини Анны, изволением промысла Божия, суждено
разделить с нами именно лично Тебе, многострадальная, возлюбленная,
благоверная Великая княгиня, - тебе, как близкой с нею по судьбе и
родной по духу".
12 июня в 8 часов утра к Вознесенскому собору, где находилась
гробница святой Анны, двинулись крестные ходы из всех Кашинских
деревень, а также из городов Бежецка, Твери, Корчева, Кимр, Калязина.
Торжественную литургию совершал митрополит Владимир,
архиепископы Тихон (впоследствии Патриарх Московский и всея Руси) и
Назарий.
Также торжественно отпраздновали 200-летие святого Димитрия
Ростовского, составителя свода житий святых, активного борца против
раскола, католицизма и униатства.
Великим праздником всех православных стало торжественное
перенесение мощей святой Полоцкой княгини Евфросинии из Киево-
Печерской Лавры в Полоцк, состоявшееся в 1910 году. Торжество
продолжалось целый месяц. Мощи везли сначала по Днепру на
специальном пароходе, а затем от Орши, по железной дороге в особом
поезде. По всему пути проходили массовые крестные ходы, а в Полоцке к
моменту прибытия мощей собралось свыше 20 тыс. человек,
присутствовала и царская семья.
В тот же год Русская Церковь канонизировала святого епископа
Иоасафа Белгородского. Прославление святого проходило при огромном
стечении народа, шествовали массовые крестные ходы, некоторые из них
шли 300 км.
9 апреля 1910 года состоялось посвящение на служение Богу и
ближнему великой княгини Елизаветы Федоровны и 18 сестер Марфо-
Мариинской обители в Москве. Все они дали торжественный обет
посвятить себя служению ближнему. Как описывают очевидцы, великая
княгиня и все сестры стояли в светлых одеждах. На голове -
апостольник - белый полотняный платок, покрывавший голову; на груди
- кипарисовый восьмиконечный крест с изображениями - на лицевой
стороне Спаса Нерукотворного и Богоматери с Омофором, простершей
руки; на оборотной - изображение святых Марфы и Марии и слова
Господней заповеди о любви к Богу и ближним. Поверх апостольника -
длинное покрывало, спускающееся с головы до пояса, как в древние
времена.
Ужесточаются правила монастырской жизни. Обличение
излишеств очищает атмосферу монастырей. В Москве митрополит
Владимир стал строго преследовать за употребление спиртных напитков.
Даже на торжественных обедах в дни праздников запрещается подавать
не только водку, но и вино, а на столах стояли только квас и фруктовые
воды.
Издавались сотни православных журналов, газет, брошюр, книг.
С 1908 года выходили православные журналы "Воин и пахарь", "К
свету". Большое количество книг и журналов издавали русские
монастыри: Почаевский, Киево-Печерский, Оптина пустынь. Троице-
Сергиева Лавра выпускала, например, "Троицкое слово", "Божью Ниву",
а для детей - журнал "Зернышки".
Святая Русь жила в Церкви полнокровной жизнью, но рядом с
ней поднимала голову откровенная бесовщина. В 1910 году возникает
скандальная история с епископом Гермогеном и иеромонахом
Илиодором, как выяснилось, прожженными аферистами и карьеристами.
Оба этих недостойных духовных лица начинают демагогическую и
клеветническую критику правительства Столыпина, в которой в особо
гнусной форме дискредитируют верховную власть. Саратовский
губернатор, на территории которого действовали оба демагога,
добивается перевода Илиодора в другую епархию. Илиодор объявляет
себя "великим подвижником" и с толпой обманутых им людей запирается
в Царицынском монастыре, заявляя: "Уморю себя голодом, если меня не
оставят в Царицыне". Проголодав день, этот упитанный "подвижник"
соглашается на перевод. Однако через некоторое время бежит из обители,
куда его выслали, обратно в Царицынский монастырь, где снова начинает
мутить народ. Покровительство епископа Гермогена, находившегося
некоторое время даже в составе Синода, помогало Илиодору выходить из
самых трудных положений. Но вот опала постигла и самого Гермогена,
уличенного в неблаговидных делах. Решением Царя его отставляют от
Синода и направляют обратно в Саратов. Гермоген вступает в контакт с
либерально-масонской прессой и начинает во всеуслышание критиковать
правительство. В результате Гермоген попадает в Жировицкий
монастырь, а Илиодор - во Флорищеву пустынь.
В 1912 году с участием этих "духовных лиц" разыгрывается
странная история с чудотворной иконой Казанской Божией Матери. Эта
икона была похищена бандитом Л. Кораблевым и, по показаниям одного
из участников ограбления, - сожжена. И вот в тюрьме этот Кораблев
вдруг заявляет, что икона цела и он готов ее вернуть, если его помилуют.
Как оказалось потом, Кораблев блефовал, а чтобы освободиться, он
решил выдать за чудотворную другую икону. Но епископ Гермоген и
иеромонах Илиодор, пытавшиеся реабилитировать себя каким-то
громким делом, поддержали эту заведомо фальшивую версию. Им нужна
была сенсация "возвращения" или "нового обретения" чудотворной
иконы. В частных разговорах, например, Илиодор высказывал мысль, что
в "сущности безразлично, будет ли икона подлинная, или поддельная, что
важно лишь восстановить святыню". Попытка выдать фальшивую
икону за подлинную не удалась. А через несколько месяцев Илиодор,
понявший, что его церковная карьера кончилась, публично отрекся от
Православия и образовал собственную секту откровенно
антихристианского характера. Его дальнейшая деятельность привела его
на службу в большевистскую Чека. В конце 1912- начале 1913 года
Илиодор, по определению Новочеркасской судебной палаты: "а) возлагал
хулу на славимого в Единосущной Троице Бога и на Пречистую
Владычицу нашу Богородицу и Приснодеву Марию, говоря, что Иисус
Христос не Сын Божий, а обыкновенный человек, родившийся от
плотской связи плотника из Назарета Иосифа с Марией, умерший
впоследствии на кресте и не воскресший, что Духа Святого не
существует, что Матерь Божия - простая женщина, имевшая, кроме
Иисуса Христа, других детей; б) поносил Православную Церковь, ее
догматы, установления и обряды, утверждая, что православная вера
колдовство, священники - колдуны, дурачащие людей, что таинств нет, а
они выдуманы мракобесами, что в Православной Церкви случилась
мерзость и запустение и что в ней нет Христа, Святейший же
правительствующий Синод называл "Свинодом"; во-вторых, с целью
возбудить между теми же своими посетителями неуважение к ныне
царствующему Государю Императору, Государыне Императрице и
Наследнику Цесаревичу, позволял себе... произносить следующие
оскорбительные для Высочайших особ выражения: "На престоле у нас
лежит кобель: Государь Император - мужичишка, пьяница, табачник,
дурак; Императрица - распутная женщина; Наследник родился от
Гришки Распутина; государством правит не Государь, а Саблер и Гришка
Распутин". Мы специально привели выдержку из этого судебного
определения, ибо она в целом выражала стереотип антирусской,
антиправославной, антисамодержавной пропаганды, которую примерно с
этого времени и вплоть до 1917 года вели враги России.
Осквернение русских святынь приобретает невиданный прежде
размах. Пожалуй, самой злобной и несправедливой была кампания
клеветы против святого преподобного Иоанна Кронштадтского, которая
велась против него со стороны либерально-масонской и леворадикальной
печати. Выдумывались низкие истории о его якобы распутной жизни,
распускались фальшивые слухи о его якобы денежных махинациях,
осквернялась огромная и искренняя любовь к нему Православного
народа. Конечно, кампания против истинных подвижников Православия
имела главной целью дискредитацию Православной Церкви вообще и
разрушение веры в простом народе.
Поколебать веру Русского народа было нелегко. Когда возник
вопрос о восстановлении патриаршества, первым народным кандидатом
на этот пост назван именно Иоанн Кронштадтский. У Русского народа
появился великий шанс возродить Всероссийское Патриаршество,
освятив его личностью Иоанна Кронштадтского, признаваемого святым
еще при жизни. Но для некоторых руководителей Святейшего Синода
личность Иоанна стала укором их жизни.
Вопрос о реформе русской церковной жизни и восстановлении
патриаршества встал с особой остротой после Указа о свободе
религиозных объединений. В результате его неправославные
вероисповедания оказались в более выгодном положении, чем Русская
Церковь, по-прежнему подчинявшаяся бюрократическому Синоду и
ограниченная в возможностях созыва своих съездов, совещаний и
образования православных организаций. Казалось, что в интересах
русского дела Царь должен способствовать восстановлению
патриаршества, но он медлил и колебался. Главное, что удручало Царя и
вызывало его сомнение, - состав высшей иерархии Русской
Православной Церкви, значительная часть которого качнулась в сторону
либералов и если не открыто, то тихой сапой поддерживала
антигосударственные выпады кадетов и их окружения. Кроме того, в
1905-1906 годах большинство священников, избранных в
Государственную Думу, стояло отнюдь не на монархических позициях.
Позднее, после запрета им присоединяться к левым партиям, многие
священники, избранные в Думу, только формально числились
сторонниками партий государственного порядка, а при голосовании
отдавали голоса за левых или либералов. В годы войны часть
священников в Думе присоединилась к Прогрессивному блоку, т.е. заняла
позицию против Царя.
В 1912 году делается попытка объединить священников в особый
политический блок, фракцию для выдвижения кандидатов в Думу. Речь
шла о создании духовной партии, поддерживающей идею русского
Самодержавия. В Думе она могла иметь 50-60 голосов. Однако Евлогий,
архиепископ Холмский, которому было сделано такое предложение,
отказался под предлогом того, что не хочет изолировать духовенство от
народа, выделяя его в одну партию. "Духовенство во всех партиях должно
работать по совести". За формально правильными рассуждениями
архиепископа чувствовалась духовная слепота. Допуская как должное
существование партий, ставящих своей целью свержение существующего
строя и разрушение Церкви, Евлогий и его единомышленники
способствовали усилению и сплочению антирусских сил.
Были и священнослужители, подобные архимандриту Серапиону
Машкину, "старцу" Оптиной пустыни, которые в своих идеях мало чем
отличались от революционных радикалов, считая, что в борьбе с
монархией и капитализмом оправданы все средства: "шпионаж,
доносительство и даже тайные убийства". Были и статьи епископа
Антония Грановского, в одной из которых он назвал Самодержавие
сатанизмом.
Значительная часть высшего и среднего духовенства приняли
участие в травле Григория Распутина. Причем нередко твердо зная, что
обвинения, выдвигаемые против него, - клевета и ложь.
В общем создание патриаршества и введение полного
самоуправления Русской Церкви, предоставление ей независимости от
Царя в тех условиях подрывало основы Русской цивилизации, так как
создавало что-то вроде еще одной Государственной Думы, но в
церковной жизни. Естественно, пойти на это Царь не мог.
31 марта 1905 года Государь начертал свою резолюцию на
докладе Синода по вопросу восстановления патриаршества:
"Признаю невозможным совершить в переживаемое ныне
тревожное время столь великое дело, требующее и спокойствия и
обдуманности, каково созвание Поместного Собора. Предоставляю себе,
когда наступит благоприятное для сего время, по древним примерам
православных Императоров, дать сему делу движение и созвать Собор
Всероссийской Церкви для канонического обсуждения предметов веры и
церковного управления".
Однако уже 27 декабря 1905 года Император обратился с
рескриптом к митрополиту Антонию (Вадковскому): "Ныне я признаю
вполне благовременным произвести некоторые преобразования в строе
нашей отечественной Церкви... Предлагаю вам определить время
созвания этого Собора".
В марте-декабре 1906 года состоялось Предсоборное присутствие
с участием как духовных лиц, так и мирян - ученых и общественных
деятелей. Для Царя был подготовлен доклад, в котором предлагалось
переустройство Церкви и переход ее на начала самостоятельного
соборного устройства.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154