С этой
сволочью надо расправиться так, чтобы все на годы запомнили..."
"Реввоенсовет Южного фронта. Сокольникову. ...Во что бы то ни
стало надо быстро ликвидировать до конца восстание (имелось в виду
восстание казаков. - О.П.)...если вы абсолютно уверены, что нет сил для
свирепой и беспощадной расправы, то телеграфируйте немедленно и
подробно..."
"Симбирск. Реввоенсовету Восточного фронта...
Придется вам налечь изо всех сил на мобилизацию, иногда
поголовную, прифронтовой полосы, на местные воензаги и на сбор
винтовок с населения. Расстреливайте за сокрытие винтовок..."
5 сентября 1918 года большевистское руководство подводит под
террор юридическую базу, приняв декрет СНК "О красном терроре", в
котором, в частности, говорилось о том, что расширение масштабов
террора является прямой необходимостью. ВЧК получает
неограниченные права, чтобы изолировать всех потенциальных врагов
большевизма в концентрационных лагерях. "Подлежат расстрелу все
лица, прикосновенные к белогвардейским организациям, заговорам и
мятежам, что необходимо опубликовать имена всех расстрелянных, а
также основания применения к ним этой меры".
Нарком внутренних дел масон Петровский издает приказ,
разосланный по всем губерниям и уездным органам о массовом взятии
заложников из числа бывших правящих классов, офицеров,
интеллигенции. В случае "малейшего движения в белогвардейской среде"
к заложникам предлагалось применять "безоговорочный массовый
расстрел". "Всякая попытка русской буржуазии еще раз поднять
голову, - грозился чекист Я. Петерс, - встретит такой отпор и такую
расправу, перед которой побледнеют все".
Принятие декрета "О красном терроре" было порождено
животным страхом большевистских палачей за свою жизнь. Ленин не
уставал повторять своим соратникам, что у них нет иного пути подчинить
Россию, кроме террора. "Иначе всем нам угрожает смерть". Призывая их
усилить террор против Русского народа, он, по признанию В. Молотова,
говорил: "Иначе вас всех растерзают".
Осенью 1918 года в большевистских верхах царило паническое
настроение, которое полностью разделял Ленин. Люди, уже тогда
залившие кровью страну, смертельно боялись за свою жизнь,
ответственности за все злодеяния. "Положение наше безнадежно и наши
дни сочтены", - говорил К. Радек. "Нас перережут, - заявлял
Мануильский, но перед уходом мы здорово хлопнем дверью и буржуям
не поздоровится".
Животный страх перед Русским народом продиктовал еврейским
большевикам Троцкому и Свердлову директиву по уничтожению
русского казачества на Дону.
Секретная директива, подписанная Я. М. Свердловым 24 января
1919 года, гласила:
"Последние события на различных фронтах в казачьих районах
наши продвижения в глубь казачьих поселений и разложение среди
казачьих войск - заставляют нас дать указания партийным работникам о
характере их работы при воссоздании и укреплении Советской власти в
указанных районах. Необходимо, учитывая опыт года гражданской войны
с казачеством, признать единственно правильным самую беспощадную
борьбу со всеми верхами казачества путем поголовного их истребления.
Никакие компромиссы, никакая половинчатость пути недопустимы.
Поэтому необходимо:
1. Провести массовый террор против богатых казаков, истребив их
поголовно; провести беспощадный массовый террор по отношению ко
всем вообще казакам, принимавшим какое-либо прямое или косвенное
участие в борьбе с Советской властью. К среднему казачеству
необходимо применять все те меры, которые дают гарантию от каких-
либо попыток с его стороны к новым выступлениям против Советской
власти.
2. Конфисковать хлеб и заставить ссыпать все излишки в указанные
пункты, это относится как к хлебу, так и ко всем другим
сельскохозяйственным продуктам.
3. Принять все меры по оказанию помощи переселяющейся пришлой
бедноте, организуя переселение, где это возможно.
4. Уравнять пришлых "иногородних" к казакам в земельном и во всех
других отношениях.
5. Провести полное разоружение, расстреливая каждого, у кого будет
обнаружено оружие после срока сдачи.
6. Выдавать оружие только надежным элементам из иногородних.
7. Вооруженные отряды оставлять в казачьих станицах впредь до
установления полного порядка.
8. Всем комиссарам, назначенным в те или иные казачьи поселения,
предлагается проявить максимальную твердость и неуклонно
проводить настоящие указания.
ЦК постановляет провести через соответствующие советские
учреждения обязательство Наркомзему разработать в спешном порядке
фактические меры по массовому переселению бедноты на казачьи
земли".
Начались невиданные в истории России массовые убийства
казачества. Специальные карательные отряды расстреливали русских
казаков день и ночь по 40-60 человек в сутки. Убивали не только
взрослых мужчин, но и детей, женщин и стариков.
Было запрещено слово "казак", а также ношение фуражек и
штанов с лампасами. Станицы переименовывались в волости, хутора в
деревни. Казацкие семьи выселялись из родных куреней, а на их места
селили голытьбу из Воронежской губернии.
5 февраля 1919 года местные советы получили инструкцию
Ревкома, согласно которой
все оставшиеся в рядах казачьей армии после 1 марта объявлялись вне
закона и подлежали истреблению;
все семьи казаков, оставшихся в рядах казачьей армии, объявлялись
арестованными и заложниками, их имущество описывалось;
в случае "самовольного ухода" одной из семей, объявленных
заложниками, подлежали расстрелу все семьи, состоявшие на учете
данного Совета;
в случае "самовольного ухода" одного из членов семьи, объявленной
заложниками, расстрелу подлежали все члены данной семьи;
имущество расстрелянных подлежало конфискации и распределению
среди сельсоветчиков.
Хотя 16 марта 1919 года, в день смерти Я. М. Свердлова,
директива по истреблению казаков была отменена, ее реализация
продолжалась. Руководитель Донбюро студент-недоучка Сырцов
требовал расстреливать за каждого убитого красноармейца сотню
казаков-заложников. Ретивый руководитель в возрасте 24 лет
приказывает подготовить этапные пункты для отправки на
принудительные работы в Воронежскую губернию, Павловск и другие
места всего мужского казацкого населения в возрасте от 18 до 55 лет.
Караульным командам отдается приказ расстреливать пять человек за
каждого сбежавшего казака.
Для организации истребления русских казаков на Дон
направляются известнейшие большевистские террористы. По приказу
Ленина в апреле 1919 года одним из руководителей карателей с
чрезвычайными полномочиями становится участник убийства царской
семьи двадцативосьмилетний А.Г. Белобородов.
Сын кишиневского фармацевта двадцатилетний еврейский
большевик И.Э. Якир как член Реввоенсовета 8-й армии отдает приказ о
"расстреле на месте всех имеющих оружие и даже процентном
уничтожении мужского населения..."
Всего в ходе войны против русского казачества 1918-1920 годов
было убито около 1 млн. казаков и членов их семей.
Наряду с Москвой, Петроградом и казачьими областями
неслыханная массовая жестокость большевиков по отношению к
Русскому народу проявилась в Киеве, Одессе, Харькове и других
малорусских городах, особенно в бывшей черте оседлости. В этих
городах, плотно заселенных евреями, расправы над русскими людьми
приобрели характер чисто национальной мести. В этих городах
уничтожались все русские, которые, по мнению еврейских большевиков,
являлись сознательными патриотами России, прежде всего национальная
русская интеллигенция.
В Киеве с 25 января по 16 февраля 1918 года большевики побили
все мировые рекорды кровавого террора. Среди десятков тысяч убитых
было свыше 6000 русских офицеров и около тысячи офицерских детей,
воспитанников местного кадетского корпуса.
Еще более зверская волна террора захлестнула Киев с февраля по
август 1919 года. Это была целенаправленная физическая ликвидация
национальной русской интеллигенции. Еврейские большевики убили, по
разным оценкам, от 40 тыс. до 100 тыс. человек русских интеллигентов и
офицеров.
В конце апреля 1919 года Киев посетил Троцкий и приказал
расстрелять всех русских патриотов, состоявших в различных
патриотических организациях и клубах русских националистов.
Князь Н.Д. Жевахов, сам переживший этот кошмар,
рассказывает: "Никакое перо не в состоянии описать тех ужасов, какие
совершались цинично и откровенно среди дня, когда каждого прохожего,
по виду (русского. - О.П.) интеллигента, хватали и бросали в подвалы
чрезвычаек, подвергая неслыханным издевательствам и мучениям, а
затем отвозили в загородные кладбища, где живыми закапывали в
могилы, вырытые предварительно самими же жертвами. Еще ужаснее
было то, что творилось под покровом ночи, что обнаружилось лишь
позднее, после прихода деникинских войск... Когда солдаты явились на
Садовую, 5, где помещалась одна из киевских чрезвычаек, то обнаружили
в огромном сарае усадьбы густую желтую липкую массу, подымавшуюся
от пола до верха свыше чем на аршин, так что они были вынуждены
очищать этот сарай, стоя по колени в этой массе. То были человеческие
мозги...
Здесь, в этом сарае несчастные жертвы не расстреливались из
ружей и револьверов, как в других местах, а убивались ударами тяжелых
молотов по голове, причем от этих ударов мозг вываливался на
асфальтовый пол сарая. В течение дня и ночи фургоны, с наваленными на
них трупами и торчащими во все стороны ногами, разъезжали по улицам
города, наводя ужас на жителей, из коих каждый считал себя обреченным
и только ждал своей очереди. Бежать было некуда и невозможно, ибо
город был оцеплен кордоном красных войск... В этот разгар царившей в
Киеве вакханалии погибли от руки палачей едва ли не все лучшие люди
города, и среди них знаменитые профессора Киевского университета П.
Армашевский и Ю. Флоринский, причем первый, как говорили, был
зарыт в могилу живым, подвергшись предварительно жесточайшим
пыткам и мучениям".
В киевской Чека главную роль играл еврейский большевик М.
Лацис, а среди палачей нечеловеческой жестокостью славились Роза
Шварц и некая "товарищ Вера". У последних страшную ярость вызывали
православные русские с нательными крестами. После богохульных
глумлений изверги срывали эти кресты и выжигали огнем изображения
креста на груди или на лбу своих жертв.
Киевский палач М. Лацис учил своих подчиненных:
"Не ищите в деле обвинительных улик; восстал ли он против
Советов с оружием или на словах. Первым долгом вы должны его
спросить, к какому классу он принадлежит, какого он происхождения,
какое у него образование и какова его профессия. Вот эти вопросы и
должны решить судьбу обвиняемого". Этот еврейский большевик
получал особое удовольствие от мучений русских людей во время пыток.
Очевидцы рассказывали, что при этих сценах отвратительное лицо
Лациса расплывалось в улыбке.
В 1919 году в Одессе следователь Чека, бывший присяжный
поверенный Гальперин, так напутствовал одну русскую женщину:
"Запомни раз навсегда железный закон революции... власть попадает в
руки умнейших и сильнейших. Русский народ - темное быдло. Русская
интеллигенция - св..., ни к чему не способная; лучшими оказались мы
(евреи). И потому вся власть не просто в руках евреев, а сильнейших и
умнейших".
Одесские чекисты, состоявшие почти сплошь из евреев, даже в
своей среде прославились изощренной жестокостью. Для допросов,
пыток и казней они использовали два корабля - линейный корабль
"Синоп" и крейсер "Алмаз". Особо зверские методы расправ применяли
два старых еврейских большевика Вихман и Дейч. Для пытки стойких
русских людей палачи приспособили корабельные печи. Самых
непокорных прикрепляли железными цепями к толстым доскам и
медленно, постепенно продвигали их живыми, ногами вперед, в
корабельную печь. У палачей из Чека нередко были и свои особые
пристрастия. Сотрудник одесской Чека еврейская большевичка Дора
Явлинская (Евлинская) предпочитала убивать русских офицеров. От ее
руки погибли 400 офицеров.
Председатель петроградской Чека Урицкий любил наблюдать
расстрелы из окна своего кабинета. "Для меня, - говорил он, - нет
высшего наслаждения видеть, как умирают монархисты".
Закон против антисемитизма, введенный еврейскими
большевиками в России 27 июня 1918 года, служил основой самого
неограниченного произвола против русских людей. В нем говорилось:
"Совнарком предписывает всем Советам депутатов принять решительные
меры к пресечению в корне антисемитского движения. Погромщиков и
ведущих погромную агитацию, предписывается ставить вне закона". В
1918-1920 годах достаточно было еврею указать на человека, который, по
его мнению, являлся антисемитом (например, только за то, что он бросил
на него неодобрительный взгляд), и этого человека забирали в Чека, а то
и расстреливали на месте. Русский писатель А. М. Ремизов рассказывает
о случае, свидетелем которого он стал в 1919 году в Петрограде.
Большевики, особенно еврейские, не просто убивали русских
людей, но самым гнусным образом открыто глумились над ними. Тон
здесь задавали сами вожди. Троцкий, например, в брошюре "Октябрьская
Революция" глумливо хвастался: "Мы так сильны, что если мы заявим
завтра в декрете требование, чтобы все мужское население Петрограда
явилось в такой-то день и час на Марсово поле, чтобы каждый получил 25
ударов розог, то 75 процентов тотчас бы явилось и стало бы в хвост и
только 25 процентов более предусмотрительных подумали запастись
медицинским свидетельством, освобождающим их от телесного
наказания...".
Творя неслыханную в истории расправу над Русским народом,
большевистские вожди укрепляли свои партийные организации кровью
миллионов жертв, постепенно превращая почти каждого коммуниста в
чекиста-палача.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154