В течение пяти дней шли
переговоры, на которых "общественные деятели" набивали себе цену и
торговались. Кроме Гучкова от общественных деятелей предлагались в
министры: Гейден (на место государственного контролера), Кони (на
место министра юстиции), Н.Н. Львов (землеустройства), А.Д. Самарин
(на место обер-прокурора), Виноградов (на место министра
просвещения). Кроме того, велись переговоры о вхождении в состав
правительства Шипова и князя Г.Е. Львова.
Столыпин объяснял Гучкову и другим деятелям "прогрессивной
общественности", что Государственная Дума распущена не только
потому, что она была неработоспособна. А прежде всего потому, что
депутаты, пользуясь депутатской неприкосновенностью, вносили в страну
революционное брожение, которое разлагало и армию, и полицию. Если
бы дело продолжалось так еще месяц, другой, неизбежно наступила бы
полная анархия. В беседе с А.И. Гучковым Столыпин формирует задачи
правительства: "Подавить революционное движение силою и в то же
время отнять у него всякую почву тем, что само правительство своей
властью выполнит теперь ту же часть прогрессивной программы, которая
имеет характер неотложности. Вместе с тем должен быть подготовлен ряд
важных законопроектов, которые и будут предложены будущей Думе".
Всю свою государственную политику Столыпин предлагал
строить на аграрной реформе, на умиротворении крестьянства, на
проведении в жизнь мероприятий, позволяющих улучшить материальное
и культурное положение крестьян. Аграрная реформа, экономическая
реформа, введение волостного земства, общественных школ для крестьян.

Однако, как и в прошлый раз, "общественные деятели" вместо
того, чтобы засучить рукава и взяться за работу, стали ставить разные
условия и торговаться. Они настаивают на создании программы действия,
объективно направленной на ослабление позиции государственной власти
в пользу "представителей общественности". Почти ультимативно
ставится вопрос о снятии всех ограничений в отношении евреев. По сути
дела, Столыпин и "общественные деятели" разговаривали на разных
языках: если Столыпин отстаивал интересы национальной России, то
Гучков и ему подобные боролись за интересы узких слоев населения,
лишенных национального сознания и ориентирующихся на Запад.
Именно тогда Гучков заявил Столыпину: "Если спасать Россию, самого
Государя, ее надо спасать помимо его, надо не считаться с этими
отдельными проявлениями его желания, надо настоять".
Сам же Государь, беседовавший с каждым "общественным
деятелем" по часу, отмечал: "Не годятся в министры сейчас. Не люди
дела". А в доверительном письме матери заметил: "У них собственное
мнение выше патриотизма, вместе с ненужной скромностью и боязнью
скомпрометироваться".
Как бы отвечая на несговорчивость государственной власти с
"прогрессивной общественностью", 12 августа произошло злодейское
покушение на Столыпина, унесшее жизнь нескольких десятков человек.
Сам Столыпин остался невредим.
Однако покушение только подняло престиж Столыпина во
мнении коренных русских людей и способствовало доверию к его
государственным мероприятиям.
Политика правительственных реформ, руководимая
Столыпиным, не разрабатывалась им лично, а скорее была отражением
господствующего мнения патриотической части дворянских кругов. Еще
за несколько месяцев до появления Столыпина на посту министра
внутренних дел в январе 1906 года собрался съезд губернских и уездных
предводителей дворянства, где были выработаны главные направления
выхода страны из смуты, которые в дальнейшем легли в основу
политического курса Столыпина:
сохранение сильной, твердой, законной правительственной власти,
проводящей последовательные и разумные меры для подавления
революционного движения и ограждения мирного населения от
насилия;
Россия едина и неделима; поэтому интересы отдельных входящих в
состав ее народностей должны уступать общегосударственным
интересам России;
при широкой веротерпимости во исполнение Манифеста 17 октября
русский государственный язык и православная вера должны сохранить
то первенствующее положение, которое им подобает;
необходимо предоставить широкое самоуправление окраинам в
хозяйственном отношении, но интересы русского населения должны
быть при этом непременно ограждены.
Главное внимание предлагалось обратить на решение аграрного
вопроса при сохранении принципа неприкосновенности частной
собственности. Должно было быть дано широкое облегчение свободного
перехода от общинного владения к подворному и хуторскому с правом
свободной продажи своего участка при переезде на новое место
жительства. Крестьянский банк должен поставить главной задачей своей
помощь и содействие при покупке земли малоземельным и действительно
нуждающимся землевладельцам, а платежи по ссудам в Крестьянский
банк должны быть понижены до уровня платежей в Дворянском. Таким
образом, здесь закладывались основы будущей столыпинской реформы,
которые получили развитие на первом съезде уполномоченных
дворянских обществ в мае 1906 года. На этом съезде дворяне показали
себя еще большими врагами крестьянской общины, чем, скажем, социал-
демократы. В выступлениях дворян община подвергается жесткой и
несправедливой критике. Многие помещики стремятся списать на нее
упадок в сельском хозяйстве, виновниками которого были больше они
сами. "Община - это то болото, в котором увязнет все, что могло бы
выйти на простор, - заявлял на съезде К. М. Гримм, - благодаря ей
нашему крестьянству чуждо понятие о праве собственности.
Уничтожение общины было бы благодетельным шагом для
крестьянства". В общем, большинством голосов дворянство
поддерживает уничтожение общины, раздробив ее при помощи хуторов и
отрубов. Российское дворянство поставило себя выше национальных
интересов России, в который раз проявив сословный эгоизм. Вместо того
чтобы пойти на определенные уступки крестьянам, вернув им хотя бы
часть земли, отрезанной у них во время реформы 1861 года, дворяне
решили отвести удар от себя за счет ликвидации общины, которая
неизбежно повела бы (что и произошло) к продаже земель крестьянами и
уходу их в город, что ослабило бы проблему малоземелья и снизило
степень противостояния крестьян против дворянства.
Даже С.Ю. Витте был в вопросе судьбы общины менее
радикален, чем дворянское сословие. В той же первой половине 1906 года
Витте подготовил проект аграрного законодательства, согласно которому
решение крестьянского вопроса предполагалось путем распространения
единоличной крестьянской собственности главным образом за счет
распродажи крестьянам казенных, удельных и части помещичьих земель,
купленных Крестьянским банком, а также путем ненасильственного
поощрения постепенного выхода из общины крестьян, пожелавших бы
это сделать. Законодательство об общинном землевладении Витте
предлагал сохранить и ни в коем случае не форсировать процесс
разрушения общины. Но дворян в этом проекте не устраивало, что
придется поступиться частью своих земель.
Здравый смысл отказал первому сословию, значительная часть
которого давно уже стала чужда Русскому народу. Именно на этом
съезде, по сути дела, и была решена судьба русской общины. Произошел
настоящий сговор между представителями помещичьего класса и
Столыпиным, разгорелся отчаянный торг, во время которого были
согласованы условия поддержки Столыпина Советом объединенного
дворянства. Ценой этой поддержки стала русская община. Следует
заметить, что не все дворяне поддержали антиобщинную резолюцию
съезда. Около тридцати депутатов представили особое мнение, в котором
осуждали практику "схематически-шаблонного, однообразно-
догматического решения в центральных учреждениях аграрного вопроса
без достаточного внимания ко всем разнообразным бытовым, племенным,
географическим и другим особенностям отдельных местностей России.
Сословное мнение большинства дворянства поколебало даже
устойчивую позицию Царя, который был всегда против разрушения
общины, одного из главных устоев русской жизни. Роковое для России
решение было принято.
Уже в октябре последовали царские Указы, которыми были
отменены все традиционные обычаи, касавшиеся власти "мира",
сельского схода над отдельными крестьянами, отменялась подушная
подать и круговая порука в отношении сборов, но самое главное -
давалось разрешение Крестьянскому банку выдавать ссуды под
надельные земли, что означало признание прав личной собственности
крестьянина на используемый им общинный участок.
А 9 ноября 1906 года вышел Указ, согласно которому каждый
домохозяин, владеющий надельной землей в общине, имел право
требовать укрепления в его личную собственность причитающейся ему
части земли. Выделенная земля становилась не временным семейным
владением, как прежде, а личной собственностью домохозяина, который
мог распорядиться ею по собственному усмотрению. Однако продавать
землю крестьянин мог только лицам, приписанным к общине,
закладывать только в Крестьянском банке, а завещать по обычному праву
ближайшим наследникам.
Столыпинская реформа подготавливалась плохо, в спешке, сам ее
творец сельского хозяйства почти не знал, таким же было большинство
людей, проводивших новую аграрную политику. Так, главным
теоретиком нового столыпинского землеустройства стал датчанин А.А.
Кофорд, приехавший в Россию в возрасте 22 лет, не зная русского языка.
Ближайшим сподвижником Столыпина в аграрной реформе считался А.В.
Кривошеий, юрист по образованию, до своего назначения практически не
знавший специфики русского сельского хозяйства.
Разрушение общины велось как государственная кампания без
соответствующей подготовки и где-то напоминало большевистскую
коллективизацию. Появился даже лозунг: "Уничтожьте общину!"
Демонтаж тысячелетнего института осуществлялся как политическое
мероприятие. На первом этапе Столыпин предлагал "вбить клин" в
общину, что делалось путем чересполосного укрепления наделов в
личную собственность отдельными домохозяевами. Таким образом,
нарушалось единство крестьянского мира. Крестьян, имевших земельные
излишки против нормы, правительство заставляло торопиться с
укреплением своих наделов. На втором этапе ставилась задача разбивки
деревенского надела на отруба или хутора, таким образом пытаясь
изолировать крестьян друг от друга.
Во многих местах власти переводят крестьян из общинного на
подворное владение землей насильно. Землеустроительные комиссии,
чтобы не возиться с отдельными крестьянами, разбивали на хутора и
отруба всю общинную землю и вынуждали сельских тружеников
переходить к подворному владению.
Аграрная реформа игнорировала многие особенности развития
русского сельского хозяйства. Хутора и отруба объявлялись
универсальным средством повышения эффективности сельского
хозяйства. А что получилось на деле? Неустойчивость и капризность
погоды в условиях общины компенсировались разбивкой
сельскохозяйственных земель в разных местах. Имея земельные участки
то в низине, то на взгорках, крестьянин обеспечивал себя средним
урожаем, так как в засушливый год хороший урожай обеспечивался на
низинах, а в дождливый - на обдуваемых взгорках. Получив же от
столыпинских землеустроителей землю в одном месте на хуторе и отрубе,
крестьянин попадал в зависимость от стихии.
Еще одним отрицательным моментом столыпинской реформы
стал тот факт, что она почти остановила начавшийся в конце XIX века
переход сельского хозяйства от устарелой трехпольной системы к
многопольным севооборотам. Затормозился и переход земледелия на
широкие полосы, при помощи которых крестьянская община боролась с
губительной узкополосицей.
В общем, в том виде, в каком бы хотел Столыпин проводить
свою реформу, она не удалась. Из общины выходили бедные крестьяне, а
также горожане, числившиеся в крестьянстве и укреплявшие за собой
землю, чтобы ее продать. Так, в 1914 году продано 60 процентов земель,
выделенных в личную собственность. Так как продажа разрешалась
только внутри общины, землю покупали либо сами крестьянские
общества и она возвращалась в общинный котел, либо зажиточные
крестьяне, продолжавшие нередко оставаться в общине.
В Центральной России столыпинская реформа так и не пошла.
Процент выделившихся из общины крестьян был невысок. Хутора
хорошо приживались только в западных губерниях, включая Псковскую.
В губерниях Северного Причерноморья, Северного Кавказа и Степного
Заволжья хорошо развивались отруба, сказывалось отсутствие здесь
общинных традиций и высокое плодородие земель.
Неуспех столыпинской реформы заключался в том, что она
осуществлялась вопреки воле и желаниям крестьян. Ведь выйти из
общины крестьяне могли и раньше - по положению 1861 года они имели
на это право, если согласие высказывали две трети общины. Но крестьяне
на это не шли. Переходы к подворному владению были единичными.
Столыпин, затевая аграрную реформу, решил облагодетельствовать
крестьян против их воли, считая, что они еще не вполне созрели для
понимания своих нужд. "Ставить в зависимость от доброй воли крестьян
момент ожидаемой реформы... - писал Столыпин еще в 1902 году, это
значит отложить на неопределенное время проведение тех мероприятий,
без которых немыслима ни культура, ни подъем доходности земли, ни
спокойное владение земельной собственностью".
Крестьянство не очень-то хотело покидать общину. В глубине
души многие понимали, что разрушается что-то важное и главное в их
жизни. Целый ряд деревень принял столыпинскую реформу в штыки.
Князь С.Е. Трубецкой в своих воспоминаниях приводит разговор со
стариками-крестьянами соседнего с ним села Васильевского (Калужской
губернии), происшедший в 1912 году.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154