Мы все кролики. Можно ли после
этого работать творчески? Разумеется нет".
"Мы жили и живем под неослабевающим режимом террора и
насилия, - писал в 1934 году в письме к Молотову выдающийся русский
ученый Иван Павлов. - Если бы нашу обывательскую действительность
воспроизвести целиком без пропусков, со всеми ежедневными
подробностями - это была бы ужасающая картина, потрясающее
впечатление от которой на настоящих людей едва ли бы значительно
смягчилось, если рядом с ней поставить и другую нашу картину с чудесно
как бы вновь вырастающими городами, днепростроями, гигантами-
заводами и бесчисленными учеными и учебными заведениями. Когда
первая картина заполняет мое внимание, я всего более вижу сходство
нашей жизни с жизнью азиатских деспотий".
Очевидцы тех лет отмечают антирусский характер террора,
главной целью которого было сломить, поставить на колени Русский
народ, сделать из него раба, а всех непокорных уничтожить физически.
Такой подход к Русскому народу обосновывался теоретическими
разработками идеологов большевистской партии, рассматривавших его
как "человеческий материал" для создания "нового человека" -
невольника космополитической системы еврейского интернационала.
"Пролетарское принуждение во всех своих формах, начиная от
расстрелов и кончая трудовой повинностью, - писал большевистский
теоретик Н. Бухарин, - является, как ни парадоксально это звучит,
методом выработки коммунистического человечества из человеческого
материала капиталистической эпохи".
Государственное политическое управление, пришедшее в
феврале 1922 года на смену Чека, мало чем отличалось от последней.
Хотя некоторые его права были вначале ограничены (по сравнению с
Чека), но уже к осени восстановлены в полном объеме. ГПУ получило
право на высылку, заключение в тюрьму и в некоторых случаях
бессудный расстрел контрреволюционеров, к которым относилась
большая часть коренных русских людей.
На смену русскому народному укладу жизни шла
"рационализация жизни" и "реорганизация человека". Новая "героика"
социализма создается по идеалам героев произведений Максима Горького
- деклассированных элементов, босяков, "романтиков дна". В конце 20-
х годов "романтизация" "идеалов" нетрудовых элементов находит
естественное завершение в прославлении рабского труда заключенных.
Суть идеологии нетрудовых элементов проявляется здесь во всей наготе.
"Принятая Государственным политуправлением исправительно-трудовая
политика, писал М. Горький, - сведенная в систему воспитания
проповедью единой для всех спасительной правды социализма и
воспитания общественно-полезным трудом, - еще раз блестяще
оправдала себя. Она была оправдана и раньше в многочисленных
трудовых колониях и коммунах ГПУ, но эту систему "перековки" людей
впервые применили так смело, в таком широком объеме (при
строительстве Беломорканала. О.П.)..." Одновременно на этой стройке
было занято около полумиллиона заключенных, именуемых
каналоармейцами, состоявших на 90% из бывших крестьян - кулаков и
подкулачников.
Начальник Главного управления исправительно-трудовых
лагерей ОГПУ М.Д. Берман так объяснял свою "трудовую" задачу в
начале 30-х годов: "Заключенный стоит государству больше 500 рублей в
год. С какой стати рабочие и крестьяне должны кормить и поить всю эту
ораву тунеядцев, жуликов, вредителей и контрреволюционеров? Мы их
пошлем в лагеря и скажем: вот вам орудие производства. Хотите есть -
работайте. Это принцип существования в нашей стране. Для вас не будет
исключения, лагерями должна руководить такая организация, которая
сможет выполнять крупные хозяйственные поручения и начинания
советской власти и освоит ряд новых районов. Эта прямая директива
партии и правительства..."
В конце 20-х годов в лагерях создаются военизированные
коллективы - роты, фаланги. Однако эта военизация себя не оправдала.
И на смену ей по инициативе "снизу" - заключенных Соловецкого
лагеря особого назначения - стали возникать так называемые трудовые
коллективы. Они объединяли большинство осужденных и работали на
принципах хозрасчета и самоокупаемости. Просуществовали эти формы
до 1938 года.
Многомиллионные массы "трудовых коллективов" заключенных
словно раковая опухоль разъедали традиционную русскую культуру,
активно разлагали ее духовно-нравственную основу. Большая часть
бывших заключенных получила в лагере отчетливо выраженную
ненависть к труду. Гнать "туфту", т.е. намеренно недобросовестно
выполнять работу, становилось жизненным принципом многих
познавших принудительный труд.
Миллионы русских людей, попавших в лагерь, теряли свой
жизненный идеал - труд как добродетель. Для них труд становился
самым страшным проклятьем. И вся система лагерей в конечном счете
была направлена именно на это - сделать труд проклятьем,
дискредитировать высшую жизненную ценность русского человека.
Мифология казенного отношения к труду в условиях ГУЛАГа
формируется в печатных органах мест заключения: "Через труд к
свободе", "За темпы и качество" (это-то в условиях всеобщей "туфты"!),
"На штурм", "За шесть условий", "За трудовое перевоспитание",
"Перековка" (наиболее распространенный орган среди заключенных,
строивших каналы), "К трудовой жизни", "Красный кирпич" (газета
заключенных, занятых на кирпичном заводе соловецких лагерей -
СЛОН), "Кустарь" (СЛОН на Муксольме), "Наш труд" (лесоразработки
СЛОН), "Трудовой конд", "Перелом" (журнал трудколонии на Соловках),
"Трудовой колонист", "За Коммуну" (производственно-бытовой журнал
Первой трудовой коммуны ОГПУ), "Борьба за металл" (газета лишенных
свободы Магнитогорской ИТК), "Ударник", "За качество", "За качество
работы", "За ударную стройку", "За ленинскую исправтрудполитику", "За
социалистическое перевоспитание", "К трудовому общежитию", "К
труду", "На трудовых путях", "Темпы ударника", "За первенство" (газета
зэков и исправтрудработников), "Ударник социалистических полей".
Таковы только самые основные органы печати ГУЛАГа, в названиях
которых упоминалось или подразумевалось слово труд.
История трудовых лагерей может быть разбита на два этапа.
Первый - "доплановый" - развивался с первого года революции до
1929 года. Концлагеря, как я уже показал выше, возникают летом-осенью
1918 года, а в начале 1919 года Ф.Э. Дзержинский объявляет их "школой
труда".
В 1921 году в журнале московской Таганской тюрьмы "Тюрьма"
рассказывается о том, что "в России... труд заключенных приобретает все
большее и большее значение". В московской Таганской тюрьме тогда
работало 65% заключенных. Московский совет народного хозяйства
ставит вопрос "об устройстве мастерских в лагерях принудработ". На
местах дело на первых порах обстояло хуже. В Вятском губернском
исправительно-трудовом доме в 1923 году работало только 42%
заключенных. К середине 20-х годов труд заключенных начинает
развиваться все шире и шире.
Система принудительного труда в местах заключения становится
объектом особого внимания со стороны большевистской власти.
Согласно циркуляру, подписанному в январе 1925 года начальником
Главного управления местами заключения РСФСР Ширвиндтом: "В
целях развития работ заключенных они организуются по принципу
хозяйственного расчета..."
В середине 20-х годов в тюремной печати появляются
объявления такого содержания: "Минусинский исправительно-трудовой
дом исполняет... заказы в своих мастерских... Отпускает кирпич своего
кирпичного сарая... Исправительно-трудовой дом принимает на себя
выполнение разного рода черных работ. Ассенизация (очищение
туалетов) выполняется своим обозом". "Используя труд заключенных,
рабочая часть губернского исправительного дома имеет возможность
принимать заказы на 10 процентов дешевле кооперативных цен".
Конечно, более дешевая цена выполняемых работ обеспечивалась за счет
недоплаты за труд - эксплуатации заключенных. Заключенных не только
эксплуатировали, но и как скот сдавали в наем. "Отдел работ
Екатеринбургского исправительного дома № 1... производит отпуск
рабочей силы простой и квалифицированной сдельно и поденно,
группами не менее 5 человек... Имеется техническое бюро из опытных
инженеров и техников. Принимаются поручения по составлению
строительных смет... Цены на 10-25 процентов ниже других
предприятий".
Продолжительность рабочего времени до конца 20-х годов
составляла 8 часов в мастерских и 10-в сельхозколониях. Даже на
тяжелых и вредных видах работ оплата труда была крайне мизерной.
Например, в 1925 году в Витебском домзаке 20 женщин-заключенных, за
месяц изготовившие 15 тыс. зеркал (производство повышенной
вредности), заработали по 15 рублей каждая. Тогда как средняя зарплата
вольного рабочего составляла около 50 руб.
С 1929 года лагерная система входит в новый, "плановый" этап
"развития". Труд заключенных включается в государственный план с
ежегодным увеличением хозяйственных показателей "от достигнутого".
Возникает не просто новая отрасль народного хозяйства, а сверхотрасль
- лагерный сектор социалистической экономики, включавший в себя все
виды экономической деятельности.
Возглавляла этот сектор советской экономики группа видных
еврейских большевиков, в частности, Г.Г. Ягода, М.Д. Берман, Я.Д.
Рапопорт, С.Г. Фирин, Н.А. Френкель. Все они отличались крайней
ненавистью к Русскому народу и его святыням. Ближайший родственник
Я. М. Свердлова Г.Г. Ягода (занимавший в 1934-1936 годах пост наркома
внутренних дел СССР), например, приняв изрядную дозу спиртного,
любил стрелять по иконам.
Согласно государственному плану развития народного хозяйства
СССР 30-х годов, НКВД обеспечивал около половины заготовок леса на
Дальнем Востоке, в Карело-Финской АССР и в Коми АССР, более трети в
Архангельской и Мурманской областях, от одной пятой до одной
четвертой в Ярославской, Горьковской, Молотовской, Свердловской
областях и Краснодарском крае. Заключенные выдавали 40%
общесоюзной добычи хромитовой руды, работали на урановых и
угольных шахтах и золотых приисках. Трудно назвать отрасль или вид
деятельности, где бы не использовался труд заключенных. Изготовление
цемента и буксирных пароходов, морских катеров и барж,
автотракторных прицепов и скреперов, тяжелых грейдеров и катков,
сельскохозяйственных орудий и мебели, бельевого трикотажа, чулочно-
носочных изделий и обуви - всюду использовался труд заключенных.
Преимущественно принудительным трудом заключенных были
построены, в частности, города Комсомольск-на-Амуре, Советская
Гавань, Магадан, Норильск, Дудинка, Воркута, Северодвинск, Дубна,
сотни поселков; вырыты три гигантских канала - Беломорский,
Волжский, Волгодонский. Самый малый из них Беломорский - 227 км,
19 шлюзов, 15 плотин, 49 дамб с общим объемом только земляных и
скальных работ 21 млн. кубометров и все это при помощи тачки, кирки и
лопаты; проведены тысячи километров железных и шоссейных дорог
Котлас-Воркута (ж/д), Рикасиха-Молотовск (ж/д), Караганда-Балхаш
(ж/д), Салехард-Игарка (ж/д), второй путь сибирской магистрали (4000
км), Комсомольск-Советская Гавань (ж/д), начальная часть БАМа от
Тайшета до Лены, автомобильное шоссе Москва-Минск; возведены
тысячи заводов и предприятий, в том числе такие гиганты, как
Балхашский, Соликамский, Березниковский комбинаты; созданы
несколько крупных ГЭС, в том числе Куйбышевская, Нижнетуломская,
Усть-Каменогорская. Я уже не говорю о массовом использовании труда
заключенных на лесоповале, на копях и шахтах и прочих самых тяжелых
работах.
Лагерный труд имел не только производственную сферу
(физический труд). В "шарашках" - так назывались лагерные научно-
исследовательские и проектно-технологические институты - работали
многие тысячи заключенных умственного труда - ученые и инженеры,
деятели культуры и искусства.
По самым заниженным ориентировочным оценкам,
среднегодовой объем национального дохода, создаваемого в тюремном
секторе, составлял в ценах тех лет в середине 30-х годов по крайней мере
30 млрд. рублей, т.е. больше 10% национального дохода страны.
Численность занятых в тюремном секторе достигала не менее 10 млн.
человек, или около 15% всех занятых в народном хозяйстве. Естественно,
не больше пятой части созданной в тюремном секторе суммы дохода шло
на личное потребление заключенных, основная ее часть пополняла
государственную казну.
Главное управление лагерей имело множество внутренних
управлений, в подчинении которых находились специальные лагеря,
имевшие свой "профиль хозяйственной деятельности".Лагеря делились
на лагпункты, находившиеся рядом с производственным объектом:
лесоповалом, рудником, шахтой, совхозом, фабрикой, заводом. Все они,
конечно, были затянуты колючей проволокой и тщательно охранялись.
Труд в лагерях организовывался самым варварским способом
главным трудовым мотиватором был голод. Норма, чаще всего
чрезмерная, устанавливалась как условие получения мизерного пайка
обычно не составлявшего даже прожиточного минимума. Выполнивший
норму в обыкновенном трудовом лагере получал пайку плохого хлеба,
черпак супа из гнилых овощей. А те, кто мог перевыполнить норму,
"награждались" дополнительно половником каши или картофеля. Но горе
тому, кто не вырабатывал свою норму. Его "сажали" на штрафной паек,
полезность которого была значительно ниже прожиточного минимума.
Такой человек обрекался на гибель.
"Хозяйственная деятельность" лагерей составляла
высокоприбыльную статью дохода для государства. Высокая прибыль
обеспечивалась прежде всего за счет запланированной недоплаты. Яркий
пример - лагеря в Воркуте. Здесь существовали две организации по
эксплуатации труда заключенных - Главное управление Воркутинскими
лагерями и трест "Воркутауголь".
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154