искать
источников в других областях. Это все-таки лучше, чем закабаление. Тут
надо выбирать между кабалой и водкой, и люди, которые думают, что
можно строить социализм в белых перчатках, жестоко ошибаются".
В сентябре 1930 года Сталин писал Молотову: "Нужно отбросить
ложный стыд и прямо, открыто пойти на МАКСИМАЛЬНОЕ увеличение
производства водки". Потребление спиртных напитков стало возрастать.
Если в начале XX века среднедушевое потребление спиртных напитков
составляло около 2-3 л год (и было одно из самых низких в мире), то в 20-
е годы стало значительно расти. Водка как доходный источник
государственного бюджета - один из главных экономических
инструментов большевистского режима. С "сухим законом" 1914-го
начала 1920-х годов было немедленно покончено. С 1924-го по 1930 год
душевое потребление алкоголя только через госторговлю возросло в
России с 0,17 до 2,8 л в год.
В работах руководителей большевистской системы в 30-е годы
неоднократно подчеркивается необходимость увеличения налогов,
принудительных займов (рабочих заставляли покупать облигации займа,
равные 2-4 недельным заработкам), установления цен на таком уровне,
который был бы оптимально выгоден государству. С 1927-го по 1932
год налоги и сборы с населения (без налога с оборота) возросли в 3,3 раза,
а величина государственных займов - в 5,4 раза.
Тяжелым налогом на население легла чрезмерная эмиссия денег,
значительно превышающая рост товарной массы. За 1928-1932 годы
денежная масса в обращении увеличилась в 5 раз, тогда как реальный
рост промышленного производства составил 24%, а уровень
сельскохозяйственного производства даже снизился на 19%. По плану за
этот период предполагалось выпустить в обращение 1,25 млрд. рублей.
Фактически же масса денег в обращении возросла с 1928-го по 1932 год
примерно на 4 млрд. рублей, а в 1933 году - еще на 2,4 млрд. рублей.
За этот счет, указывалось в документах Наркомфина, перекрывался
недобор ресурсов обобществленного хозяйства.
Неизбежным результатом такой финансовой политики стал
стремительный рост розничных цен. С 1928-го по конец 30-х годов
розничные цены в стране выросли почти в пять раз. Постоянное
отставание роста товарной массы от выпуска новых денежных знаков,
выпуск денег под несуществующие или непользующиеся спросом
(лежащие без движения на складах) товарные ценности, а также пагубное
влияние на стабильность денежной массы фиктивной стоимости налога с
оборота обеспечили непрекращающийся процесс обесценения, инфляции
рубля. Если по отношению к золотому рублю 1913 года, по данным
Струмилина, червонный рубль 1924 года стоил полтинник, то к концу
1932 года - 25 копеек, к концу 30-х - несколько копеек.
Кроме прямой "дани" и перекачки доходов трудящихся в
государственную казну через высокие цены, налоги и чрезмерную
эмиссию денег существовали и другие внеэкономические формы изъятия
средств трудящихся в государственную казну. У крестьян в виде
конфискованного имущества и сбережений в сберкассах было изъято 3-4
млрд. рублей. В городах осуществлялись в массовых масштабах кампании
по изъятию золота и драгоценностей. По воспоминаниям современников,
в стране прошли по меньшей мере две волны "золотой лихорадки" - в
1928-1929 и в 1931-1933 годы. Очевидцы вспоминают, как производились
"изъятия ценностей и валюты" у людей, которые подозревались в
обладании таковыми (кустари, врачи с широкой практикой и т.д.).
"Знаете, как это происходило? В маленькую камеру напихивали по 10
человек. Можно было только стоять. Что тут творилось! Дети кричали на
родителей: "Отдайте золото! Пусть нас выпустят! Мы больше не
можем!..." К особо упорствующим применялись и "специальные
меры".
Еще одним источником накопления за счет сокращения
потребления Русского народа была продажа зерна за границу. В начале
30-х годов, когда от голода умирали миллионы людей, за границу
вывозили многие миллионы тонн зерна, которые могли спасти жизнь
голодающих. Однако вывоз осуществлялся несмотря ни на что. В 1931
году было продано за границу 5,2 млн. т, в 1932 - около 2 млн. т.
Впрочем, продавалось не только зерно, но и лес, нефтепродукты - все,
что покупалось. Особую статью продажи составляли произведения
искусства картины, иконы, скульптуры, мебель и многое другое,
составлявшее национальное достояние. На рубеже 30-х годов их было
продано за границу на сотни миллионов рублей. Только по РСФСР было
снято на нужды индустриализации более 300 тыс. церковных колоколов,
часть из которых продана за границу, а другая превращена в цветной
металл. Весьма уместно здесь также вспомнить еще об одном страшном
проявлении варварства по отношению к духовным ценностям народа - к
архитектурным памятникам, и прежде всего к церквам. Из 50 тыс.
русских храмов не менее половины были "хозяйственно" освоены, а
большая часть другой половины разрушена без остатка. Без всяких
капиталовложений большевистский режим получил не менее 25 тыс.
мастерских, цехов, гаражей, зернохранилищ, складов и т.п.
Гигантская мобилизация средств позволила увеличить основные
фонды промышленности с 1928-го по конец 1930-х годов в 6 раз, причем
рост фондов предприятий, производящих средства производства, в 3 раза
опережал рост фондов предприятий, производящих предметы
потребления. Уже к 1933 году фонды всей промышленности были
удвоены, а тяжелой промышленности утроены. Обновление
производственных фондов тяжелой промышленности составило 77%,
электростанций - 88%, нефтяной промышленности - 85%, угольной -
83%, основной химии - 81%. Удельный вес фондов отраслей,
производящих средства производства, увеличился за 1928-1940 годы с 56
до 78%. Соответственно доля фондов предприятий, производящих
предметы потребления, сократилась с 44 до 22%, т.е. в 2 раза.
Хотя первый пятилетний план и не был выполнен полностью, в
результате его осуществления в экономике СССР произошли коренные
изменения. Россия снова поднялась как передовая индустриальная
держава. Была воссоздана тяжелая промышленность. Произошли
прогрессивные сдвиги в структуре промышленности путем
форсированного развития машиностроения и создания системы других
отраслей тяжелой промышленности. В итоге первой пятилетки получили
новое развитие такие отрасли индустрии, как тракторостроение,
автомобилестроение, станкостроение, авиационная промышленность,
приборостроение, сельскохозяйственное машиностроение, производство
электроферросплавов, алюминиевая, химическая промышленности.
Коренным образом были реконструированы нефтяная промышленность,
черная металлургия и другие отрасли тяжелой индустрии.
В СССР была создана собственная индустриальная база для
реконструкции всего народного хозяйства, тяжелая индустрия. На
Востоке страны формировалась новая угольно-металлургическая база,
возникали новые центры промышленности в Средней Азии и Западной
Сибири. Всего за годы первой пятилетки было введено в действие свыше
1500 новых фабрик и заводов.
Серьезные достижения были достигнуты и в области
электрификации страны. В 1930 году произошло намеченное планом
электрификации России удвоение довоенного уровня промышленного
производства. В 1931 году, когда истекал минимальный - 10-летний -
срок осуществления ГОЭЛРО, был достигнут заданный уровень его по
выработке электроэнергии. Мощность электростанций СССР за годы
первой пятилетки возросла почти в 2,5 раза, а выработка электроэнергии
- в 2,7 раза. При этом удельный вес районных электростанций в 1932
году увеличился до 67,9% против 40% в 1928 году. Пятилетняя
программа промышленного производства за 4 1/4 года была выполнена на
93,7%.
Основные показатели темпов роста
и структуры народного хозяйства СССР в первой пятилетке

1928
1932-
1933 гг.,
план
1932 г.,
факти-
ческие
показа-
тели
1932 г.,
% к
1932-
1933гг.,
по
плану
1932г.,
% к
1928 г.
При-
рост в
среднем
за год,
%
Национальный
доход (в ценах
1926-1927 гг.)
млрд. руб.
24,4
49,7
45,5
94
186
16,8
Капитальные
вложения в
народное
хозяйство (в
ценах соотв.
лет), млрд.
руб.
-
64,4
60,0
93
-
-
В том числе в
обобществлен
ный сектор
-
46,9
(за 5
лет)
52,5
(за
4,25г.)
112
-
-
Валовая
продукция
фабрично-
заводской
промышленно
сти (в ценах
1926-27 гг.),
млрд. руб.
15,8
36,6
(за 5
лет)
36,8
(за 4,25
года)
96,4
233
23,5
Группа "А"
7,0
17,4
20,6
109,8
293
31,0
Группа "Б"
8,8
19,2
16,2
84,4
184
16,5
Грузооборот
железнодоро-
жного транс-
порта, млрд.
т/км
93,4
162,7
169,3
102,1
181
16,0
Среднегодовая
численность
рабочих и
служащих в
народном
хозяйстве,
млн. чел.
11,6
15,8
22,9
145,5
198
18,6
В том числе в
промыш-
ленности
3,5
4,6
6,8
148,4
193
17,9
Производите-
льность труда
в промышлен-
ности, %
100,0
210,0
141,0
-
-
9,0


Индустриализация страны за счет снижения фонда потребления
Русского народа создала уродливые хозяйственные пропорции, в
результате чего промышленность стала работать все в большей степени
на воспроизводство самой себя - на выпуск оборудования и технических
средств. Удельный вес производства средств производства возрос с 39% в
1928 году до 61% в конце 30-х годов.
В начале первой пятилетки во всех городах СССР вновь вводится
карточное снабжение. Оно осуществлялось через систему закрытых
распределителей (ЗР), закрытых рабочих кооперативов (ЗРК) и отделов
рабочего снабжения (ОРС). Право преимущественного и
первоочередного снабжения по карточкам имели рабочие ведущих
индустриальных объектов (а внутри этого контингента - ударники).
Существовали специальные магазины для рабочих того или иного
предприятия. Вход в них был строго по пропускам или "ударным
книжкам".
Рабочий, провозглашенный хозяином страны, получал по
карточкам 600 г хлеба в день, а члены его семьи по 300 г; жиров - от 200
г до 1 л; 1кг сахара в месяц. В 1930-ом и 1931 годах размеры выдачи по
карточкам снизились. Мясо по карточкам почти не выдавалось, купить
его можно было только по рыночным, очень высоким ценам.
Цены в стране приобрели многоэтажный характер. Самые низкие
были на продукты, покупаемые по карточкам. Следующим этажом шли
так называемые среднеповышенные цены, действующие в рабочих
районах, но по этим ценам мало что можно было купить. Потом шли
коммерческие цены, которые были значительно выше, зато по ним
покупали товары без карточек. На четвертом этаже существовали цены
"образцовых магазинов" - универмагов - выше коммерческих. Много
горя и бед приносили цены пятого этажа - "торгсинов". Здесь товары
продавались за золото (которое насильно заставляли сдавать фактически
за бесценок) или валюту. И наконец, на шестом этаже существовали цены
рынков, в условиях острого товарного голода достигавшие
фантастических размеров.
Уже во время первой пятилетки изменяется весь набор
традиционных мотиваторов труда. Крестьянское нестяжательство, труд
как добродетель, а потом уже как средство достижения материальных
благ, насильственно сменяются методами внеэкономического
принуждения к труду и в лучшем случае примитивными формами
материального стимулирования.
Основная масса рабочих и крестьян, привыкших действовать в
рамках традиционной трудовой нравственности, столкнулись с
разнузданной безнравственностью и бюрократическим произволом
различных видов принуждения. Разрушается привычная российскому
работнику система мотиваторов к труду. Духовно-нравственные,
моральные мотиваторы вытесняются казенными фальшивыми лозунгами,
не подкрепляемыми справедливым вознаграждением за труд. Часть
продукта, необходимого для поддержания жизненных сил работника,
используется для создания новых единиц производственных фондов.
Остаточный метод формирования фонда оплаты работников становится
государственным принципом. В Большой советской энциклопедии 30-х
годов буквально декларируется, что "часть совокупного общественного
продукта составляет фонд, предназначенный для возмещения
израсходованных средств производства, для расширения общественных
производственных фондов, для создания резервов... Остальную часть
составляет фонд, предназначенный для удовлетворения потребностей
социалистического общества в предметах потребления". В число
первоочередных нужд включались и средства на содержание
бюрократического и репрессивного аппарата, что еще больше сужало
совокупный фонд оплаты труда. Еще одним принципом объявляется то,
что "индивидуальная зарплата, получаемая рабочими, является лишь
формой участия в распределении созданного всем классом продукта".
Таким образом, обосновывается обезличка и уравнительность.
Основывающаяся на этих принципах оплата труда работников
осуществлялась по тарифам, выработанным на самом верху
бюрократического аппарата, и почти не учитывала местные и отраслевые
особенности. Более того, оплата рабочих, выполнявших один и тот же
труд, могла произвольно устанавливаться центром по-разному для разных
отраслей или даже отдельных предприятий, исходя из "высших
государственных соображений". Слесарь или токарь в машиностроении
получал значительно больше, чем в пищевой или легкой
промышленности.
Использование тарифных документов, не отражающих прямой
связи между затратами и оплатой труда, свело к абсурду саму идею
справедливого вознаграждения, материального стимулирования,
обуславливало выводиловку, потолок оплаты, уравниловку, обезличку.
Все это, конечно, не могло способствовать стимулированию труда.
Огромный вред складыванию системы материального
стимулирования нанес сложившийся в годы двух первых пятилеток
неэквивалентный обмен между государственным сектором и
крестьянством, а также, в меньшей степени, рабочими.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154