- О.П.) закричали: не надо
нам бунтовщиков с их бумажками, с их флагами, пускай завтра не
сунутся, мы одни пойдем, чтоб Царь не подумал, что и мы -
бунтовщики. Слышите, они нам места в рядах своих не оставляют. Пусть
же одни, бараны, идут. Их вера в Царя - не моя вера, мои знамена - не
их знамена.
Слушает меня Самуил, ухмыляется".
Диалог Самуила с Лидией кончается тем, что они, каждый по-
своему понимая задачу, принимаются за заготовку знамен.
9 января с раннего утра рабочие собирались на сборных пунктах.
Перед началом шествия в часовне Путиловского завода отслужен
молебен о здравии Царя. Шествие имело все черты крестного хода. В
первых рядах несли иконы, хоругви и царские портреты.
Но с самого начала, еще задолго до первых выстрелов, в другом
конце города, на Васильевском острове и в некоторых других местах,
группы рабочих во главе с революционными провокаторами сооружали
баррикады из телеграфных столбов и проволоки, водружали красные
флаги.
Поначалу рабочие на баррикады не обращали особого внимания,
а замечая, возмущались. Из рабочих колонн, двигавшихся к центру,
раздавались восклицания: "Это уже не наши, нам это ни к чему, это
студенты балуются".
Общее число участников шествия к Дворцовой площади
оценивается примерно в 300 тыс. человек. Отдельные колонны
насчитывали несколько десятков тысяч человек. Эта огромная масса
фатально двигалась к центру и, чем ближе подходила к нему, тем больше
подвергалась агитации революционных провокаторов. Еще не было
выстрелов, а какие-то люди распускали самые невероятные слухи о
массовых расстрелах. Попытки властей ввести шествие в рамки порядка
получали отпор специально организованных групп.
Начальник Департамента полиции Лопухин, который, кстати
говоря, симпатизировал социалистам, писал об этих событиях:
"Наэлектризованные агитацией, толпы рабочих, не поддаваясь
воздействию обычных общеполицейских мер и даже атакам кавалерии,
упорно стремились к Зимнему дворцу, а затем, раздраженные
сопротивлением, стали нападать на воинские части. Такое положение
вещей привело к необходимости принятия чрезвычайных мер для
водворения порядка, и воинским частям пришлось действовать против
огромных скопищ рабочих огнестрельным оружием..."
Шествие от Нарвской заставы возглавлялось самим Гапоном,
который постоянно выкрикивал: "Если нам будет отказано, то у нас нет
больше Царя". Колонна подошла к Обводному каналу, где путь ей
преградили ряды солдат. Офицеры предлагали все сильнее напиравшей
толпе остановиться, но она не подчинялась. Последовали первые залпы,
холостые. Толпа готова была уже вернуться, но Гапон и его помощники
шли вперед и увлекали за собой толпу. Раздались боевые выстрелы.
Примерно так же развивались события и в других местах - на
Выборгской стороне, на Васильевском острове, на Шлиссельбургском
тракте. Появились красные знамена, лозунги "Долой Самодержавие!",
"Да здравствует революция!" Толпа, возбужденная подготовленными
боевиками, разбивала оружейные магазины, возводила баррикады. На
Васильевском острове толпа, возглавляемая большевиком Л.Д.
Давыдовым, захватила оружейную мастерскую Шаффа. "В Кирпичном
переулке, докладывал Царю Лопухин, - толпа напала на двух городовых,
один из них был избит.
На Морской улице нанесены побои генерал-майору Эльриху, на
Гороховой улице нанесены побои одному капитану и был задержан
фельдъегерь, причем его мотор был изломан. Проезжавшего на извозчике
юнкера Николаевского кавалерийского училища толпа стащила с саней,
переломила шашку, которой он защищался, и нанесла ему побои и раны...
Всего 9 января оказалось 96 человек убитых (в том числе
околоточный надзиратель) и до 333 человек раненых, из коих умерли до
27 января еще 34 человека (в том числе один помощник пристава)". Итак,
всего было убито 130 человек и около 300 ранено. Так завершилась
заранее спланированная акция революционеров. В тот же день стали
распускаться самые невероятные слухи о тысячах расстрелянных и о том,
что расстрел специально организован садистом-Царем, пожелавшим
крови рабочих.
Вечером 9 января Гапон пишет клеветническую
подстрекательскую листовку:
"9 января 12 часов ночи. Солдатам и офицерам, убивавшим свою
невинных братьев, их жен и детей и всем угнетателям народа мое
пастырское проклятие; солдатам, которые будут помогать народу
добиваться свободы, мое благословение. Их солдатскую клятву
изменнику Царю, приказавшему пролить неповинную кровь народную,
разрешаю. Священник Георгий Гапон"
Г. Гапон сразу же после трагических событий бежал за границу,
где с помощью одного английского журналиста состряпал воспоминания,
в которых частично приоткрыл свои связи, чем вызвал беспокойство сил,
стоявших за его спиной. Получал деньги от японского правительства, но
не напрямую, естественно, а через некоего Сокова, японского агента,
выдававшего себя за богача. После амнистии вернулся в Россию,
поддерживал связи с полицией, хвастал, что обладает важнейшими
документами, от опубликования которых может непоздоровиться многим.
В марте 1906 года был убит группой боевиков при личном участии
Рутенберга, якобы по приказу эсеровского ЦК (в который тогда входил
провокатор Азеф) за связь с полицией. Но ЦК эсеров после убийства
отказался подтвердить это решение: выходило, что Рутенберг совершил
это убийство из каких-то своих соображений. Что же касается связи
Гапона с полицией, то она Рутенбергу была хорошо известна еще в 1904
году, а следовательно, эта связь - только повод для более важного шага:
ликвидации опасного свидетеля. После убийства священника-провокатора
его документы были затребованы в Берлин адвокатом Гапона
Марголиным, а после смерти адвоката бесследно исчезли.
Рутенберг утверждал, что Гапона убили рабочие. Но, по данным
"охотника за провокаторами" Бурцева, Гапона удавил собственноручно
некто Деренталь - профессиональный убийца из окружения террориста
Б. Савинкова.
Глава 22
Обращение Царя к Русскому народу. - Встречи с русскими
людьми. Булыгинская Дума. - Злодейское убийство дяди Царя. -
Революционный террор. - Антирусский "Союз союзов". - Масонский
"Союз освобождения" оборачивается в кадетскую партию. - Всеобщая
забастовка. - Кризис государственной власти. - Манифест 17
октября.
19 января, обращаясь к рабочим, Царь дал правильную оценку
событиям "кровавого воскресенья": "Прискорбные события, с
печальными, но неизбежными последствиями смуты, произошли оттого,
что вы дали себя вовлечь в заблуждение и обман изменниками и врагами
нашей страны.
Приглашая вас идти подавать Мне прошение о нуждах ваших,
они поднимали вас на бунт против Меня и Моего правительства,
насильно отрывая вас от честного труда в такое время, когда все истинно
русские люди должны дружно и не покладая рук работать на одоление
нашего упорного внешнего врага".
Сотрудничавший с "прогрессивной общественностью" князь
Святополк-Мирский был отправлен в отставку. Новым министром
внутренних дел стал опытный государственный деятель Булыгин. Чтобы
подавить беспорядки в столице, учреждается должность санкт-
петербургского генерал-губернатора (им стал Д.Ф. Трепов), которому
предоставляются чрезвычайные полномочия.
Трепов сумел найти правильную линию поведения. В довольно
короткий срок он восстановил в Петербурге порядок, приунывшая было
петербургская администрация пришла в себя, выполняя четкие и ясные
приказы Трепова. Каждый день у Трепова были встречи то с
фабрикантами, то с представителями рабочих или других слоев
населения. Где надо он не боялся проявлять твердость, понимая, что
разгул подрывных элементов и анархии будет стоить многократно
больших жертв. Его знаменитый приказ войскам "патронов не жалеть",
несмотря на его внешнюю кровожадность, на самом деле остановил
кровопролитие. Толпы, поджигаемые подрывными элементами,
"побоялись войск после этого энергичного приказа, и ни одного выстрела
за этот день дано не было".
Веря в здравомыслие и преданность Русского народа, Царь
обратился к нему с манифестом, в котором призывал "благомыслящих
людей помочь правительству в искоренении крамолы и укреплении
Самодержавия". Одновременно опубликован Указ Сенату, в котором
русские люди получили право представлять правительству свои
предложения о желательных изменениях в государстве. В рескрипте на
имя министра внутренних дел Царь сообщил о своем "намерении
привлекать достойных, облеченных народным доверием людей к участию
в предварительной разработке и обсуждении законодательных
предположений". Царь с открытым сердцем шел навстречу народу,
понимая, что для преодоления смуты, руководимой враждебными России
силами, необходимо объединение всех честных русских людей. Он
сознавал необходимость реформ, но понимал их в национальном смысле
как усиление позиций русских людей на всех уровнях государства и
народного хозяйства. Подрыв самодержавного принципа Царь
справедливо рассматривал как разрушение Российского государства.
Государь ясно видел, что в обществе идет борьба между
коренными русскими людьми и разрушителями, прикрывавшимися
лозунгами прогресса и социальной справедливости. Эта борьба шла во
всех классах и сословиях, но особенно драматично протекала среди
правящего слоя и интеллигенции, где крамола приобрела неистребимый
характер.
Огромную духовную поддержку Царю оказывает святой Иоанн
Кронштадтский, который не устает наставлять русских людей, раскрывая
перед ними антирусскую, антиправославную суть революции.
Святой Иоанн объяснял русским действительные корни
революции. Откуда, спрашивал он, эта анархия, эта революция, этот
социализм, эта нелепая коммуна, эти забастовки, разбои, убийства,
хищения, эта общественная безнравственность, этот царящий разврат, это
огульное пьянство? - и отвечал: от неверия, от безбожия.
"Как хитер и лукав сатана!" Чтобы погубить Россию, он раздул в
ней безверие и разврат чрез злонамеренных писателей и учителей, чрез
русские средние и высшие школы и чрез так называемую интеллигенцию.
На почве безверия, слабодушия, малодушия и безнравственности
совершается распадение государства. Без насаждения веры и страха
Божия в населении России она не может устоять. Скорее с покаянием к
Богу! Скорее к твердому и непоколебимому пристанищу веры и Церкви!"

Святой Иоанн призывает русских людей объединиться и показать
свою веру в Святую Русь и бесстрашно обрушиться на врага,
посягнувшего на святыни и устои Отечества.
"Везде грабежи, поджоги, убийства верных слуг Церкви и Царя;
убить человека теперь ничего не стоит! Не в последние ли времена мы
живем перед концом мира?.. По-видимому, в последние. Какая везде
скорбь, какие болезни, неурожаи, а за что все это? За наши беззакония,
которым нет числа; пора опомниться и перестать творить их! Скоро война
опять будет, - избави нас, Господи, от всего! Скоро придет и антихрист.
Сколько теперь врагов у нашего Отечества! Наши враги, вы знаете, кто:
евреи... Да прекратит наши бедствия Господь, по великой милости
Своей!"
Святой Иоанн Кронштадтский грозно предупреждает своих
соотечественников о трагической судьбе России, если она не сможет
вернуться на свои традиционные устои: "Всякое царство, разделившееся
само в себе, опустеет, - говорит Господь, - и всякий город и дом,
разделившийся сам в себе, не устоит" (Мф. 12, 25). Если в России так
пойдут дела, и безбожники и анархисты-безумцы не будут подвержены
праведной каре закона, и если Россия не очистится от множества плевел,
то она опустеет, как древние царства и города, стертые правосудием
Божиим с лица земли за свое безбожие и за свои беззакония
(Вавилонское, Ассирийское, Египетское, Греческо-Македонское)".
Но, несмотря на пророческие предупреждения духовных вождей
России, смута в русском обществе, источником которой были
интеллигенция, лишенная национального сознания, и некоторая часть
правящего класса, не прекращалась.
22 января 1905 года в Москве довольно бурно прошло
Чрезвычайное дворянское собрание. На нем столкнулись две
противоположные точки зрения, отразившиеся в двух записках. Одна
составлена группой дворян во главе с Ф.Д. Самариным. В этой записке
обосновывалась необходимость твердой власти, подавления
революционной бесовщины, утверждалась незыблемость основ
Самодержавия. Другая записка, написанная группой дворян во главе с
князем С.Н. Трубецким, выражала настроение либерально-масонских
кругов. В ней выдвигались требования Конституции и ограничения
Самодержавия.
По этим запискам были составлены два адреса на имя Государя.
После оживленных дебатов в результате голосования большинством
Голосов все же был принят и отослан Государю адрес группы Самарина.

Царь внимательно следит за настроением в обществе. Он
пользуется всеми возможными случаями, чтобы поддержать верных ему
русских людей.
6 июня 1905 года Царя посетила депутация от объединившихся
земских и городских деятелей левого толка. Здесь был весь цвет
российского масонства: граф П.А. Гейден - предводитель дворянства;
князь Львов - председатель Тульской губернской земской управы, Н.Н.
Львов - гласный Саратовского земства, И.И. Петрункевич гласный
Тверского земства, Ф.А. Головин - председатель Московской
губернской земской управы, князь П.Д. Долгорукий - рузский
предводитель дворянства, Н.П. Ковалевский - харьковский губернский
гласный, Ю.А. Новосильцев - темниковский уездный предводитель
дворянства, Ф.И. Родичев - кандидат Весьегонского уезда, князь Д.И.
Шаховской - ярославский губернский гласный, князь С.Н. Трубецкой -
ординарный профессор Императорского Московского университета,
барон П.Л. Корф - гласный Петербургской городской думы, А.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154