Возникло подозрение, что это - ритуальное убийство, совершенное
ортодоксальными иудеями, следствием чего явился судебный процесс,
получивший название "Дело Бейлиса". В конце 1912 года состоялся суд
над Бейлисом, обвинявшемся в совершении ритуального злодеяния,
причем присяжными заседателями было предложено два вопроса.
Первый вопрос гласил следующее: "Доказано ли, что 12 марта
1912 года в Киеве, в Лукьяновке, на Верхне-Юрковской улице, в одном из
помещений кирпичного завода, принадлежащего еврейской
хирургической больнице, находящейся в заведовании купца Марка
Ионова Зайцева, тринадцатилетнему мальчику, Андрею Ющинскому, при
зажатом рте, были нанесены колющим орудием в темянной, затылочной и
височной областях, а также в шее, раны, сопровождавшиеся поранениями
мозговой вены, артерии левого виска и шейных вен и давшие вследствие
этого обильное кровотечение, затем, когда из Ющинского вытекла кровь
в количестве до пяти стаканов, ему вновь были причинены таким же
орудием раны в туловище, сопровождавшиеся поранениями легких,
печени, правой почки и сердца, в область которого были направлены
последние удары, каковые ранения, в своей совокупности, и, вызвав
мучительные страдания Ющинского, повлекли за собой почти полное
обескровление тела и смерть его?" Второй вопрос касался определения
виновности Бейлиса в совершении убийства.
В процессе суда на судей, присяжных и экспертов оказывалось
сильнейшее давление со стороны националистических еврейских кругов,
требовавших остановить разбирательство дела. С большим трудом
процесс удалось довести до конца. На первый вопрос присяжные
заседатели ответили: "Да, доказано!" На второй вопрос о виновности
Бейлиса в совершении убийства последовал ответ: "Нет, не виновен".
Подсудимого оправдали за недостаточностью улик, что преступление
совершил именно он. Дальнейшее расследование дела было остановлено
под влиянием еврейских националистических и либерально-масонских
кругов и космополитической печати. Хотя на суде не употреблялось
понятие "ритуальное убийство", еврейские националисты и масоны
развязали кампанию клеветы против Русского государства.
Глава 31
Разложение бесовщины. - Эксгумация антирусских сил
иностранными спецслужбами. - Возрождение большевистских и
эсеровских организаций после гибели П.А. Столыпина. - Тактика
полиции в отношении к большевикам. - Шпионский характер польских
националистов.
После подавления антирусского восстания все революционные
партии представляли собой политический труп, демонстрируя полное
идейное банкротство и моральную нечистоплотность. Поверженные
Русским народом, потерявшие прежние иностранные источники
финансирования, антирусские революционные партии сделали главным
средством добывания денег прямой грабеж и рэкет. Однако решительные
действия правительства Столыпина позволили в течение 1907-1908 годов
отловить и ликвидировать многие из преступных шаек. Бежавшие за
границу главари этих движений оказались без денег и кадров, безуспешно
пытаясь собрать обломки разбитых банд и восстановить утраченные
связи. В этот период деятельность революционных партий превращается
в бесконечный ряд скандалов, разоблачений и внутренних мафиозных
"разборок".
В декабре 1909 года в Париже состоялось заседание ЦК РСДРП,
на котором был, в частности, поставлен вопрос об уголовной
деятельности Ленина и ленинской группы. Обнародованы факты участия
большевистского центра в ряде экспроприаций, в частности: в
Тифлисском ограблении казны; в связях большевиков с бандой
известного разбойника Лбова, выполнявшего поручения ленинского
центра, которой большевики поставляли оружие для разбоев; в
незаконном присвоении наследства мебельного фабриканта Шмидта.
Последнее дело во всей полноте показывало уголовную сущность
большевизма (ленинизма).
Формально наследство Шмидта (около 200 тыс. рублей)
переходило двум его сестрам. Чтобы получить наследство,
большевистский активист и участник ограблений В.К. Таратута,
поддерживаемый Лениным, ухаживает за младшей сестрой Шмидта
Елизаветой и пытается жениться на ней. Однако оказывается, что
Таратута как государственный преступник не имеет права получить
наследство, тогда большевики находят другого "жениха" для Елизаветы,
некоего Игнатьева, который и "женится" на ней. А через некоторое время
деньги младшей сестры попадают к Ленину. Трудности возникают со
старшей сестрой, которая уже была замужем. Но большевиков это не
останавливает: используя бандитские угрозы и разные юридические ходы,
они вынуждают передать им часть наследства и старшую сестру.
Соратник Ленина Красин ("Виктор") прибегает к террористическим
угрозам, чтобы вынудить сестер передать эти деньги не в кассу РСДРП
вообще, а в кассу только большевистской ее части. Красин угрожал
"вызвать в Москву боевиков" для понуждения отдать все деньги
большевикам.
В 1906 году у большевиков происходит и другая не менее
сомнительная и странная история с наследством купца С. Т. Морозова, в
свое время передавшего сотни тысяч рублей ленинским боевикам. По
данным полиции, эти боевики обошлись с ним по-ленински, вынудив его
перевести на имя бывшей любовницы большевички М. Андреевой 150
тыс. рублей в виде наследства. Не выдержав нажима, Морозов кончил
жизнь самоубийством.
В январе 1910 года Пленум ЦК РСДРП обязал Ленина
уничтожить 500-рублевые банкноты, захваченные большевистскими
грабителями в Тифлисе на общую сумму около 200 тыс. рублей. Но
соратники Ленина, с его личного благословения, ухитрились все же
обменять награбленное на иностранную валюту. Так как номера
украденных банкнот были известны, пламенные революционеры
уговорили молодую художницу-гравера подделать их, а затем то ли
угрозой, то ли подкупом заставили члена одной богатой и уважаемой
семьи обменять поддельные банкноты на западную валюту.
Недостаток денег вынуждал большевиков заниматься грабежами
не только в России, но и за границей. В 1909 году большевистские
боевики напали на ювелирный магазин в Лондоне. Руководил нападением
будущий заместитель Дзержинского по Чека Я. Петерс, который лично
убил трех полицейских.
Полное падение нравственности было и среди эсеров. В 1908
году раскрылось, что боевую организацию этой партии возглавлял
абсолютно аморальный человек, в своих интересах служивший эсерам и
полиции, получая большие деньги. Затем последовал еще целый ряд
скандалов, показавший, что под маской эсеровской идейности
скрываются заурядные уголовники. Как справедливо отмечал историк
0льденбург, психологическая сторона этого явления ярко описана в
известном романе "сверхтеррориста" масона эсера Савинкова "Конь
бледный": его герой, однажды признавший, что можно убивать "для
дела", приходит к допущению убийства "для себя" (устранение мужа
любимой женщины) и в итоге кончает с собой.
В 1908-1909 годах как большевистская, так и эсеровская партии
фактически распадаются. Существуют только кучки озлобленных
партийных функционеров, в бессилии готовых на любые крайние
действия. У эсеров центральные органы существовали только на бумаге,
все их руководители разбежались кто куда. А РСДРП развалилась до того,
что в 1910-1911 годах у нее даже на бумаге не было центральных
учреждений.
Оживление антирусских сил происходит после гибели
Столыпина. Толчок ему дает новая политика Австрии и Германии,
готовившихся к большой войне и налаживавших связи со всеми
антирусскими силами как националистического, так и социалистического
толка. Для этих целей создаются специальные денежные фонды. Социал-
демократ Б.И. Николаевский отмечает, что ленинский соратник Ганецкий
(о котором мы еще расскажем) был связан с немцами или австрийцами
еще с 1910-1911 годов, и переезд Ленина в Краков, произведенный при
помощи Ганецкого, стоял в связи с новой политикой австро-германских
властей. Именно на территории Австро-Венгрии, в Праге, в январе
1912 года происходит всероссийская конференция ленинцев, на которой
создан Центральный комитет и утвержден центральный орган партии -
газета "Социал-демократ", издававшаяся в Париже. Однако меньшевики в
августе этого же года провели свою конференцию, на которой образовали
свой руководящий орган под названием "Организационный комитет".
Новое руководство большевистской партии с самого начала
подпадает под негласный контроль русской полиции. Она внедряет к
большевикам целый ряд опытных агентов, среди которых особое
значение имел польский дворянин и католик, четырежды судимый за
воровство Р.В. Малиновский, сумевший в короткий срок стать любимцем
Ленина, сделавшего его членом ЦК и главным большевистским
представителем в Государственной Думе. Кроме Малиновского, в
Охранном отделении служили такие руководители большевиков, как
Бряндинский, Романов, Поляков, Марокушев. Известны факты, как
Департамент полиции подыгрывал своим агентам, мешая выборам в
делегаты членов конференции каких-либо других организаций и течений,
кроме большевиков-ленинцев. Все партийцы, посланные Лениным,
каждый шаг которых был известен полиции, благополучно разъезжали по
России, агитируя в пользу выборов своих единомышленников. Следя за
каждым шагом большевиков и не мешая партийным выборам, если они
велись в изолированной большевистской среде, Охранное отделение
пресекало их деятельность, когда они начинали посещать настоящие
рабочие коллективы. Тактика Охранного отделения на изоляцию
большевиков совпадала с безумной политикой Ленина, строившего
партию мафиозного заговорщического типа. В результате многие важные
партийные вопросы решались группой из 5 человек, в число которых
входили агенты Охранного отделения. На состоявшейся 6 января 1912
года партийной конференции в Праге из 13 большевистских депутатов
были три агента полиции: Малиновский, Романов, Бряндинский. Кроме
Ленина, там присутствовали Каменев (Розенфельд), Семашко, Таршис.
Стремясь к абсолютному контролю над партией, ленинцы объявили вне
партии всех социал-демократов, стоявших за легальную деятельность и не
согласных работать в подполье. На этой конференции в ЦК большевиков
вошел агент полиции Малиновский. Для переговоров с конференцией,
рассказывает Л. Дейч, прибыли два члена социал-демократической
фракции Государственной Думы - Полетаев и Шурканов, этот
последний - тоже агент Охранного отделения. Департамент полиции
через своих агентов в руководстве РСДРП проводил политику на раскол
социал-демократии. При малейшем развитии течений РСДРП, не
относящихся к большевизму, полиция стремилась их подавить, и только
Ленин и его гвардия сохранялись, чтобы быть использованными в борьбе
с другими частями партии. Конечно, полиции удалось проникнуть не во
все тайны большевиков, но то, что она знала, было достаточно для
крепкого контроля.
В марте - апреле 1912 года в Бодайбо Иркутской губернии на
Ленских приисках произошли трагические события, спровоцированные
большевиками. Использовав недовольство рабочих своим безвыходным
положением, за которое была ответственна еврейская финансовая группа,
владевшая этим прииском, революционеры создали забастовочный
комитет, состоявший в своей главной части из профессиональных
революционеров-рецидивистов, трое из этого комитета уже отбывали
наказание за пропаганду и принадлежность к РСДРП, а один - член II
Государственной Думы Баташов - присужден к каторге за
принадлежность к боевой (военной) организации большевиков. Все эти
пламенные революционеры хотели использовать недовольство рабочих в
своих политических целях. Для этого ими составляется лист требований,
в котором наряду с разумными статьями выдвигается ряд требований,
которые выполнить было невозможно, в частности требование
восьмичасового рабочего дня (в то время этого не было нигде в мире).
Намеренно нагнетаются страсти. Попытки властей найти компромисс
провокационно отвергаются.
К 9 марта стачечный комитет сумел поднять на забастовку 6 тыс.
рабочих. Работы на приисках прекратились. Почти на месяц в рабочих
поселках воцарилась анархия, возникла опасность возможной порчи и
даже истребления машин. В конце марта бесчинства спровоцированной
революционерами толпы дошли до того, что она останавливала
пассажирские поезда, не допуская до работ вновь нанятых рабочих.
В этих условиях была вызвана военная команда, и в ночь с 3 на 4
апреля арестован забастовочный комитет, часть членов которого бежала
(среди них большевистский боевик Баташов). Бежавшие сумели
организовать забастовщиков, и днем 4 апреля собралась огромная толпа,
зачинщики которой имели целью спровоцировать ее на захват оружия у
солдат и разгром Народного дома, где сидели арестованные. После
месяца анархии у многих рабочих сложилось чувство безнаказанности.
Обезумевшая от анархии толпа двинулась на солдат и уже готова была их
смять. В этих условиях был сделан первый залп в воздух. После чего
толпа легла, а затем двинулась на солдат с криками "Ура!" Произведено
было еще три залпа, которые поразили 163 человека. Когда толпа
рассеялась, на земле осталось много кирпичей, кольев, палок. Вина за
трагедию лежала полностью на провокаторах-большевиках. Осколки
большевистских и эсеровских бандгрупп время от времени давали о себе
знать. В Киеве в полицейский участок явился неизвестный человек и
заявил, что в дачном лесу им обнаружен повесившийся человек. Двое
полицейских сразу же направились на место происшествия, где попали в
подлую засаду и были убиты выстрелами в спину и в затылок.
В городе Кутно четыре политических бандита, вооруженные
маузерами, ограбили 40 человек, находившихся в автомобилях, отобрав у
них ценности и деньги.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154