По словам Герберштей
на, они даже велича ли своего государя «ключником и постельничьи
м Божиим» 1 .
Это уже Ч психологические тоталит
арные последствия той концентрации власти, права владения,
которое покрывало собой все сферы, от социально-экономической до
духовной. Причем это касалось даже элиты, представителей гос
подствующего или близких к нему классов. Для низших классов
проблемы не было: после рабовладения там господствовало кр
епостное право, полностью определявшее психологию масс российского на
селения.
Фактор крепостного права
Историк утверждает, что «первоначальны
м основанием сословного деления русско го общества, может б
ыть, еще до князей, служило, по-видимому, рабовладение» (Клю чевски
й, 1987). Однако с принятием христианства на Руси, под гуманит
арным влиянием церкви, рабовладение в чистом виде стало осуждаться и по
степенно исчезать. Позднее рабы стали холопами, а прежде вол
ьные (тягловые) крестьяне превратились в крестьян крепостных. Ис
тория крепостного права на Руси Ч один из самых слож ных во
просов. Известно, когда было отменено крепостное право Ч в 1861 г., в резуль
тате реформы Александра П. Известно, когда был отменен «Юрье
в день», позволяв ший крестьянину переходить от одного земл
евладельца к другому Ч в 1597 г., в цар ствование Федора, а реально Бо
риса Годунова. Однако так до сих пор и не понятно, когда же был
а введена личная крепость на крестьянина и членов его семьи. Согласно

1 См.: Соловье
в С. М. История России с древнейших времен. Ч Т. 5. Ч М., 1881. Ч С. 367.


122 Часть 1. Массы
В. О. Ключевскому, крепостная зависи
мость сложилась как бы сама собой, а крепост ное право именн
о как закрепленное законом право фактически отсутствовало. Это
было некоторое неписаное, «природное право». «Судебник 1550 г. д
озволял крестья нину продаваться с пашни в холопство, лишая
казну податного плательщика; указы 1602 и 1606 гг. установили вечн
ость крестьянскую, безысходность тяглового кресть янског
о состояния. Так крестьянин, числясь по закону вольным со своим устарелы
м правом выхода, на деле был окружен со всех сторон, не мог уй
ти ни с отказом, ни без отказа, не мог по своей воле ни перемен
ить владельца посредством вывоза, ни даже переменить звани
я посредством отказа от своей свободы. В таком положении ему
оставалось только сдаться» (Ключевский, 1987). Позднее же это офо
рмилось доста точно просто: крестьянин, рядясь с землевлад
ельцем на его землю со ссудой от него, сам отказывался в поря
дной записи навсегда от права каким-либо способом прекра т
ить принимаемые на себя обязательства. Внесение такого условия в порядн
ую и со общило ей значение личной крепости.
Таким образом, крепость (обязатель
ство) носила не юридический, а экономиче ский и, затем, социа
льно-психологический характер. Это было прикрепление личное
(фактическое, а не юридическое), а не поземельное. Крестьянин
был крепок лично землевладельцу, а не предоставляемой ему з
емле. В этом отношении по сути он превращался в холопа Ч в его особую раз
новидность, кабального холопа. Так, в фактическом отношении, вольные ран
ее крестьяне оказались приравненными к холопам и тем самым умножили дос
тояние рабовладельцев. Хотя рабство на Руси было многовариантным, вклю
чало полные и частичные разновидности, суть его от этого не менялась. Одн
ако создано это было не государством, а лишь при помощи государства.
Государству принадлежали не основания крепостного права, а
лишь его границы.
С социально-психологической точки
зрения, это имело большие последствия, чем если бы крепостн
ое право было введено самим государством, насильственно-юридически. В п
оследнем случае это вызвало бы значительное сопротивление крестьянств
а и придало бы ему конкретное направление борьбы. А так это б
ыло по сути вполне доб ровольное закрепощение. И подчас оно
было если не выгодным для крестьян, то, по крайней мере, предс
тавлялось меньшим из зол.
Ведь для начала крестьянской деяте
льности, для обзаведения инвентарем, постройки жилища и т. д. требовались
средства. Естественно, крестьяне, начинавшие земледельчес
тво на новых местах, были лишены всего этого. Требовалась ссуда, «под
мога», которую они брали у землевладельца. Ее надо было выпла
чивать. Кроме того, за нее надо было платить проценты или отрабатывать ба
рщину Ч на это требовалось время. Помимо этого надо было платить налоги.
В совокупности все это делало крес тьянина вечным должнико
м Ч расплатиться он не имел физической возможности. Продав
аясь в холопы или переходя в крепость, он сразу избавлялся от всех этих пр
о блем. Психологически как бы исчезали долги (они становили
сь вечными и потому нереальными) и налоги (их платил землевл
аделец или, в силу круговой поруки, община). По сути же его положение никак
не менялось: Юрьевым днем все равно ре ально могли воспольз
оваться и пользовались только единицы Ч расплатиться с дол
гами и недоимками было очень трудно, практически невозможн
о, да и менять насиженное место в ноябре, уже по снегу, предельно затрудни
тельно. Реально же, в ряде моментов, это положение даже облег
чалось. Главное же облегчение заключалось в

Глава 1.6. «Русская душа» как особое состояние массовой психо
логии 123
психологическом освобождении от о
тветственности. Свободный человек, вольный крестьянин нес
слишком много непосильных обязанностей Ч за свободу, как извест
но, всегда приходится платить. Раб, холоп или крепостной изба
влялся от ответствен ности. Причем делал это, подчеркнем, до
бровольно Ч особенно поначалу. Не случай но, что по мере уни
чтожения этой добровольности, усиления в XVII
в. теперь уже не просто крепостного состоя
ния, а системы угнетающего крепостного права, стало на раст
ать достаточно широкое недовольство. По целому ряду причин «это эпоха на
род ных мятежей в нашей истории. Не говоря о прорывавшихся т
ам и сям вспышках при царе Михаиле, достаточно перечислить м
ятежи Алексеева времени, чтобы видеть эту силу народного не
довольства: в 1648 г. мятежи в Москве, Устюге, Козлове, Сольвы- чег
одске, Томске и других городах; в 1649 г. приготовления к новому мятежу заклад
чиков в Москве, вовремя предупрежденному; в 1650 г. бунты в Пско
ве и Новгороде; в 1662 г. новый мятеж в Москве из-за медных денег; н
аконец, в 1670-1671 гг. огром ный мятеж Разина на поволжском юго-востоке,
зародившийся среди донского каза чества, но получивший чис
то социальный характер» (Ключевский, 1987).
Причиной широкого недовольства ст
ало то, что в результате сначала фактиче ской, а затем, в нача
ле XVIII в., и юридической
отмены холопства (холопы были при равнены к крепостным) в психол
огическом смысле произошло обратное задуманному. Не холопы в силу отме
ны холопства почувствовали себя приравненными к крестьянам, а крепостн
ые крестьяне юридически почувствовали себя приравненными к
холопам. В итоге же этих реформ и те и другие фактические рабы
ощутили нового хозяина Ч государство, которому теперь должны б
ыли платить подати (раньше их собирал и потом за них платил землевладеле
ц). В результате начались выступления уже не просто отдельны
х рабов против отдельных рабовладельцев (в локальных мас шт
абах, на Руси это было всегда), а достаточно массовые крестьянские восста
ния типа восстаний под руководством П. Болотникова и целой к
рестьянской войны под пред водительством Е. Пугачева.
Понятно, что фактическое рабское по
ложение порождало массовую рабскую психологию. Причем наи
более существенным в ней опять-таки было именно то, что она б
ыла массовой. Отсутствие индивидуальной ответственности (по выражению
В. О. Ключевского, собственной «юридической физиономии»), инд
ивидуальной соб ственности, наконец, просто индивидуальны
х жизненных перспектив уравнивало огромные количества люд
ей, придавая им психологические черты стада. В этом смыс ле м
ассовая покорность и массовый бунт (тот самый, абсолютно отражающий псих
о логию поведения толпы, «бессмысленный и беспощадный») пре
дставляли собой две стороны одной и той же социально-психологич
еской медали.
Такое образование, назовем его стадообр
азной толпой, могло быть послушным или бунтующим Ч но оно н
е переставало быть именно стадом, идущим вслед за сво им вла
дельцем или вожаком бунта. В психологическом смысле тот же Е. Пугачев,
выдавая себя за покойного царя, претендовал на роль отца-гос
подина, т. е. владельца своих сторонников. И вполне добивался
этого. Описания крестьянских восстаний того времени откро
венно демонстрируют то, что называется эффектами подражания,
заражения и внушения, а также все психические и поведенческ
ие реакции, свойствен ные массам. Разница заключается тольк
о в одном. Если в современной жизни психо логия масс Ч доста
точно стихийная вещь и сами массы возникают как временные,

124 Часть 1. Массы
ситуативные, то массы рабов были до
статочно стабильны и устойчивы. Массовые пси хические реак
ции, феномены обезличивания в толпе, снижения критичности к своему пове
дению, ощущения своего могущества только и именно в массе были для них
не исключением, а правилом в повседневном поведении, его пси
хологической нормой. Оценивая роль массового недовольства
, В. О. Ключевский точно различал: «Если в народной массе оно ш
евелило нервы, то наверху общества оно будило мысль... и как т
ам толкает к движению злость на общественные верхи, так здесь... звучит соз
нание народной отсталости и беспомощности» (Ключевский, 1987).
В нашем контексте можно пренебречь самочувствием «верхов
». Но о «низах» сказано точно: рациональ ной мысли не было, но
«шевеление нервов» Ч вполне отчетливое. Как писал Б. Ф. - Порш
нев: «Таким образом, история неспокойных низов заставляла пошевеливать
ся и историю верхов. По выражению Гегеля, иронически повтор
енному и Марксом, эта "дурная сторона" общества, т. е. масса необразованных
простых людей, своим беспокойством создает движение, без чего не было бы
вообще истории» (Поршнев, 1979).
Фактор татаро-монгольского иг
а и «враждебного окружения»
По мнению некоторых исследовател
ей (например, покойного Л. Н. Гумилева), «ига» в собственном см
ысле этого слова, как постоянного массового физического угнетения,
вообще не было Ч сожгли, дескать, только несколько сел да не
большой городок Ко зельск, и то за излишнее упрямство его жи
телей. Так это или не так, но психологически это был фактор по
стоянной зависимости от внешних врагов. Фактор унижения и, од
новременно, фактор их вынужденного почитания (говоря соврем
енным психологи ческим языком, известный «стокгольмский с
индром» любви заложников к террорис там). И он имел свои очен
ь любопытные отдаленные психологические следствия.
Первое следствие Ч элементарный с
трах. Вполне естественный страх перед на шествиями внешних
врагов заставлял селиться вместе и постепенно формировал психологию г
рупповой самообороны. Психологически фактор опасности внешнего напа
дения усиливал природный страхи и ту необходимость группов
ого, массового проти востояния стихии, которая определялас
ь геоклиматическими причинами.
Второе следствие Ч вынужденная не
обходимость борьбы. Причем, что существен но, борьбы с обычн
о гораздо лучше вооруженным и подготовленным противником.
Вооружение иноземных притеснителей Руси, что татар, что немцев, ливонцев
, тевто нов, что других противников, всегда было лучше вооруж
ения великороссов. Соот ветственно, чтобы их одолеть, требо
валось определенное численное превосходство. Анализ показ
ывает, что великороссы издавна привыкли воевать не умением, а чис
лом. Большинство одержанных ими побед связано с численным п
ревосходством. Дей ствия гуртом, массой легковооруженных р
атников привели к поражению тяжелово оруженных «псов-рыца
рей» в ходе сражения на люду Чудского озера. Большое по тем в
ременам войско удалось вывести Дмитрию Донскому на Куликово поле. Да и п
озд нее Ч фельдмаршалам императрицы Елизаветы удавалось
держать в напряжении Ев-

Глава 1.6. «Русская душа» как особое состояние массовой психо
логии 125
ропу (в том числе брать Берлин и т. д.) т
рехсоттысячным (!) войском. При примерно равной же численности не
удавалось даже четко зафиксировать победу при Бороди не. Пр
оигрывая в оснащенности немцам в войне 1941-45 гг. (к началу войны армия
никак не могла противостоять немецким автоматчикам с помощ
ью трехлинейных винтовок начала века), победы удалось добиться только це
ной многомиллионных потерь «пушечного мяса».
Третье, важнейшее социально-психологиче
ское следствие, связанное с первыми двумя, Ч формирование
особого чувства общности «мы», Ч людей, вынужденных про тивосто
ять внешним противникам «они». Жесткое разделение на «мы» и «они», ес
тественно, психологически сплачивало массу. Это находило св
ое отражение в мифологии, тотемах и древних славянских верованиях. Позд
нее это выразилось в высокой потребности национальной самоидентификац
ии, для которой, объективно говоря, не было достаточных пред
посылок (понятие «русские» трудно считать адекватным этно
нимом или хотя бы самоназванием данной части славян Ч согласно так назы
ваемой «норманнской» теории, оно варяжского происхождения
, по иной версии Ч греческо го). Историки полагают, что наличие та
кой «внутренней потребности» значительно облегчило госуд
арственно-политическую консолидацию Великороссии к царствова
нию Ивана III .
На наш взгляд, однако, это имело под собой не этнические, а соц
ио культурные и социально-психологические предпосылки Ч
необходимость понятий ного обособления от врагов была свя
зана, в том числе, с их непрерывными нашестви ями.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85