Ч Но если есть то, что называют слов
ом “тот свет”, то там мне будет спокойнее, если я оставлю после себя на зем
ле меньше лжи. Я долго верил в то, что есть ложь черная, злая Ч н
а корысти замешанная, а есть и добрая Ч та, что во благо, необходимая поро
й для того, чтобы как-то оправдать для человека его существование, которо
е при свете одной лишь истины может представиться ему бессмысленным, а т
о и вовсе невыносимым... Но пришло время разувериться и в этой иллюзии. Те д
ела, в расследовании которых мне пришлось участвовать в последнее время
, порядком изменили мой взгляд на вещи. Боюсь, что моя ложь во спасение при
несла тебе много зла. И еще принесет. Конечно, я лгал не одному тебе и, вообщ
е, лгал не только своим пациентам... В жизни часто приходится лгать. Но эта
Ч бытовая ложь по мелочам, Ч наверное, простится всем нам. А твой случай
Ч особый, Руслан. Прочти мои заметки, которые я вел несколько лет подряд,
Ч распечатки того, что я надиктовал киберсекретарю в файл твоей истории
болезни. Ну и некоторые связанные с этим материалы. Постарайся быть как м
ожно хладнокровнее при чтении. Прости, если сможешь, старого дока Кросса
и вооружи себя против той беды, что может прийти к тебе”.
Рус отложил в сторону листок письма и неприятно дрогнувшими пальцами от
крыл тощую светло-коричневую папочку со своим именем, оттиснутым на тонк
ом картоне, и с датой того дня, когда друг отца, Ганс Кросс, стал еще и его ле
чащим врачом. Строка для даты окончательного излечения оставалась пуст
ой.
“Сегодня, Ч рассказали ему убористые строчки распечатки текста, получе
нного тем Ч первым Ч днем, Ч Алексей Рядов привел ко мне своего приемно
го сына Руслана. Приходили они, собственно, всей семьей, но Рита сказала мн
е не больше полудюжины слов: слишком убита тем, что их затея с усыновление
м ребенка потерпела такой жестокий и неожиданный крах. Они действительн
о не заслужили такого. Еще пару дней назад, когда они привезли парнишку зн
акомиться со мной (а точнее, с его сверстницей Ч Мод), это был вполне здоро
вый и жизнерадостный маленький человечек, полный своих, чисто детских, з
абот и чувств. То, что его отцом и матерью теперь будут эти раньше совершен
но незнакомые ему люди, казалось, нимало не тяготило его. Он, кстати, удиви
тельно похож на обоих Рядовых Ч и на Алексея, и на Риту. Я, помнится, даже по
думал тогда, что ставший мне сразу симпатичным мальчишка, может быть, чут
ь более черств эмоционально, чем следует... Тем более разительной была про
исшедшая с ним перемена...”
Рус на минуту прикрыл глаза.
Потряс головой, еще раз пробежал глазами по словам: “... привел ко мне своег
о приемного сына Руслана”.
“Приемного...”
Чтобы сбросить с себя ощущение нереальности происходящего, он продолжи
л чтение.
“Это было теперь совершенно иное существо, Ч рассказывал дальше доктор
. Ч Больное и несчастное. Остро и глубоко несчастное. Мне как-то не хотело
сь верить в то, что этим двоим снова так не повезло. Первого их сына три год
а назад отняла у них Темная Вера и наркотики, а когда с таким трудом они до
бились разрешения на усыновление чужого ребенка, его грозит забрать без
умие. Путь этих двоих по жизни и без того был достаточно сложен, и я испыты
ваю к ним горячую симпатию...
Первое, о чем я спросил Алексея после того, как выслушал его довольно раст
ерянный рассказ, а затем Ч вконец запутанный, сбивчивый рассказ самого
мальчика, не дознался ли Руслан каким-то образом до истории своего старш
его брата, того, которого он никогда не видел и который существовал на сам
ом деле. В отличие от того, которого Руслан создал в своем воображении. Нет
, ничего подобного Ч Руслан не узнал за то не слишком долгое время, что пр
овел в доме Рядовых, никаких страшных тайн, не нашел ни одного скелета в шк
афу... Все, что произошло, было совершенно неожиданно и напоминало страшны
й сон”.
Дальше шли страницы, отпечатанные другим шрифтом и на другой бумаге. Дат
ированы эти записи были уже годом, Го|”аздо более близким к текущему. В вер
хнем правом углу страницы была сделана от руки пометка: “Русу”. Текст без
всякой преамбулы Ч возможно, с середины.
“Факты были таковы: почти год Руслан жил в доме своих новых родителей впо
лне благополучно Ч никаких экстраординарных событий или происшествий
с ним не произошло. Мальчик неплохо учился, приобрел новых друзей, доволь
но хорошо ладил с людьми, хотя все отмечали, что он замкнут, может долго об
ходиться без общения со сверстниками. Были и другие особенности в его по
ведении, которые можно было трактовать двояко, но ничего такого, что внуш
ало бы тревогу: самый обычный десятилетний мальчишка Ч вот и все. В один и
з последних солнечных дней осени этот мальчишка не вернулся с прогулки п
о побережью, здешнему, еще сохранившему тепло лета побережью, до которог
о за пятнадцать минут можно добраться на городском автобусе, а пешком Ч
меньше чем за час. Алексей с несколькими друзьями и добровольными помощн
иками на ночь глядя стали уже прочесывать реденький лесок, когда без вес
ти пропавший объявился сам. Нельзя сказать, что благополучно объявился
Ч Рус явился домой зареванный и дрожащий нервной, неудержимой дрожью.
На этом месте истории в нее и вхожу я... Меня пригласили в дом Рядовых, чтобы
вытянуть мальчика из глубочайшей психической комы. И я, а точнее Ч я и ста
рый добрый набор лекарственных средств с делом справились. Только вот то
, что стало происходить дальше, вовсе не успокаивало. У Руса появился брат.

Травмированное чем-то Ч но чем? Ч его воображение неожиданно породило
невообразимо странный фантом: брата по имени Эл. Эл был близнецом Руса. Он
и родились и росли вместе в семье Рядовых. Подсознание Руса начисто выте
снило из его памяти начало его жизни, то, что было до его усыновления. Тепе
рь Рус был твердо уверен, что он Ч настоящий сын Алексея и Маргариты Рядо
вых. Он создан в своем воображении никогда не существовавший мир своего
детства. И все в этом мире было связано с братом. Братом, с которым он в один
осенний день отправился гулять на побережье. А вернулся Ч один.
Я много видел всякого за время своей работы, но такого детально разработ
анного, многопланового случая самовнушения ни разу не встречал. Мальчик
был настолько уверен, что на самом деле лишился реально существовавшего
брата, что Ч признаюсь честно Ч заразил этой своей уверенностью и меня.
Я никогда не признавался ни ему, ни его приемным родителям в тех Ч соверш
енно лишенных логики Ч сомнениях, что охватывали мою душу. Са
м не зная, что я, собственно, хочу узнать, я поднял и внимательнейшим образ
ом просмотрел все материалы, связанные с судьбой Сергея Рядова, того его
брата, о существовании которого он не знал и знать не мог.
А потом я сделал запрос в интернат, из которого пришел в дом Рядовых воспи
танник Руслан. То было не так уж глупо Ч ведь если откуда-то и пришел в жиз
нь Руса этот его “виртуальный” брат, так вернее всего Ч из его реальной, н
астоящей жизни. Той жизни, которую что-то б его подсознании решило намерт
во перечеркнуть, запереть где-то в темном пыльном тайнике души, ключ от ко
торого был выброшен неведомо куда. Разумеется, я внимательнейшим образо
м изучил и то досье, что Комиссия по усыновлению предоставила семье Рядо
вых. Оно было хорошо известно мне, я знакомился с ним Ч на правах семейног
о врача Рядовых Ч еще тогда, когда о беде не было и речи... Помню, что меня то
гда чуть удивило Ч на долю минуты, не более Ч имя “закрепленного педаго
га”, подписавшего рекомендацию к усыновлению Руслана Манцева (его биоло
гическими родителями были Светлана и Леонид Манцевы, погибшие при авари
и рейса Альтаир-Система). “Закрепленного педагога” звали Алан Доржиев, и
известен он мне был совсем в ином качестве. Теперь я снова вспомнил о нем.

Мне пришлось сделать отдельный запрос, касающийся этого моего старого з
накомого, для чего потребовался специальный допуск. К счастью, допуск эт
ого уровня у меня есть Ч как-никак я чуть ли не старейший член Постоянной
Комиссии Парламента по контролю над биомедицинскими разработками. Да, э
то оказался именно тот Алан Доржиев, с которым мне пришлось познакомитьс
я, когда я консультировал следствие по одному весьма запутанному делу с
довольно долгой предысторией.
Никогда прежде, до истории с усыновлением Руслана, он не выступал ни в рол
и “закрепленного педагога”, ни в роли рекомендующего лица в вопросах усы
новления. Я позвонил в секретариат Контрольного Комитета (полковник Ала
н Доржиев проходил именно по этому ведомству в те времена, когда я знал ег
о) и попросил о встрече с Доржиевым. Ждать ответа мне пришлось не одну неде
лю. Наконец письмом, присланным с фельдкурьером, мне довольно любезно от
ветили, что генерал-лейтенант медслужбы в отставке Доржиев готов встрет
иться со мной в любое удобное для меня время в пансионате “Киви”. Это оказ
алось в Новой Зеландии. Наш мир, конечно, мал, и другое полушарие Ч не Даль
ний Космос, но на то, чтобы навестить старину Алана, мне понадобилось не та
к мало времени. Правда, я внимательнейшим образом проработал доступную м
не информацию о предыстории появления Руслана в семье Алексея, но работа
эта, как выяснилось потом, оказалась совершенно напрасной.
В пансионате “Киви” я, признаться, ожидал увидеть если не глубокого стар
ика, то, по крайней мере, далеко не того подтянутого моложавого азиата, как
им запомнил Алана по старым временам. У меня были основания судить так Ч
я каждое утро смотрюсь в зеркало, когда бреюсь.
Однако я недооценил современную медицину, а может, просто монгольские ге
ны: Алан почти не изменился с тех пор, как я видел его в последний раз... Разв
е что стал суше. И не так весел...
Он не сразу понял, зачем к нему пришел я. А когда понял, то резко изменил тон
разговора. Сперва Алан был дружелюбен, сух и дипломатичен. В точности так
же дружелюбен, сух и дипломатичен, как и тогда, когда сидел со мной за одни
м столом в комиссии, разбиравшейся в чудовищных делах, что творились в ор
битальных лабораториях “Проекта Линкольна”. Но только до того момента, к
огда я достал из своего неизменного Ч адвокатского и докторского однов
ременно Ч кейса тонкие папки с твоим, Рус, именем, оттиснутым на пластике
их обложек. Интересен был сам момент перехода: когда Алан увидел эти папк
и, странная смесь разочарования и какой-то невеселой радости возникла на
его лице, словно он дождался чего-то достаточно неприятного,
чего-то такого, чего ждал так долго, что само ожидание стало ношей, гораздо
более тягостной и болезненной, чем то, чего он так не хотел дождаться...
Он даже вздохнул с облегчением. И махнул мне, приглашая присесть рядом с с
обой на прогретую солнцем скамью из ракушечника, на которую за минуту до
этого неожиданно тяжело опустился сам. Подождал, пока я устроюсь поудобн
ее, и еще раз махнул рукой, на этот раз уже как бы отменяя отданную когда-то
команду.
Ч Не обращайте внимание на эти бумаги, доктор, Ч вздохнул он с доверител
ьным благодушием и аккуратно извлек из бокового кармана своего прогуло
чного костюма серебряную с чернью фляжку. Открутил ее мудреную крышку, р
аспавшуюся на пару вместительных стопок, и пригласил меня угоститься же
ньшеневым настоем. Ч Можете бросить их б печку, Кросс... Ч продолжал он. Ч
Эти тексты не имеют никакого отношения к действительности. Расскажите-к
а лучше мне по порядку, что приключилось с мальчишкой...
Он внимательно выслушал мой рассказ о брате Руслана Рядова по имени Эл.
Ч Мне стоило бы извиниться перед вами, док, Ч вздохнул он. Ч Извиниться
за то, что вас так долго водили за нос. В том числе и по моей вине. Мне пришло
сь довольно долго доказывать моим шефам, что моя встреча с вами необходи
ма для пользы дела. И что вы должны быть посвящены в некоторые секреты Ч н
у хотя бы для того, чтобы не нанести вред вашему пациенту. Я говорю про Рус
ика Рядова... Он, должно быть, уже сильно подрос?
Я кивнул. Конечно, малышовое “Русик” уже не вязатось с образом долговязо
го тинейджера, которым ты, Рус, становился на моих глазах.
Ч Дело в том, Ганс, Ч продолжил Доржиев, переходя на более привычное меж
нами в былые времена “ты”, Ч что Рус Рядов Ч не совсем обычный мальчик. О
н э-э... инфицирован. Не пугайся Ч это словцо из нашего жаргона. Инфицирова
н в том смысле, что является носителем не совсем обычных свойств. Точнее
Ч способностей. Притом потенциальным носителем. До какого-то определен
ного момента Ч всего лишь потенциальным... И он вовсе не выдумал этого сво
его брата. Он просто вспомнил о нем.
Мы проговорили с Аланом до поздней ночи.
Речь шла о вещах довольно сложных. Братья Манцевы Ч Руслан и Эл, близнецы
, Ч были частью проекта “Редкая птица”. Алан часто говорил просто Ч Прое
кта. Очень небольшой его частью, но от этого не менее важной. Проект осущес
твлял один из институтов Спецакадемии, а курировал его федеральный Депа
ртамент обороны. В задачу исследований по “Редкой птице” входило обнару
жение и дальнейшее изучение носителей так называемых Даров Предтеч. О Да
рах этих рядовые граждане Федерации знали мало конкретного. Слухи о необ
ычных способностях, “прорезающихся” у тех, кому выпало посетить такие ос
тавшиеся от древних, не людьми основанные цивилизации Миров, как шарада,
Джей или Прерия-II, или проживать в этих Мирах, бродили по всему
Обитаемому Космосу издавна. Слухи эти обрастали невероятными домыслам
и и расцвечивались игрой фантазии многих поколений рассказчиков.
Под словом “Дар” рассказчики эти понимали обычно довольно широкий набо
р аномальных свойств Ч от “заурядных” телепатии и ясновидения до возмо
жности путешествовать во времени и управлять явлениями природы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71