Политико-правовые взгляды русских философов первой 605
половины XX в. (С. Н. Булгаков, Н. А. Бердяев, И, А. Ильин)
Все человечество, как известно, распадается в настоящее
время на ряд партий или групп с даже диаметрально противо-
положным пониманием требований справедливости. Есть целый
ряд причин, в силу которых во имя единого идеала справедли-
вости поставляются различные требования. Нужно принять во
внимание, подчеркивает Булгаков, всю сложность <социальной
жизни и обусловливаемую этим возможность вполне искреннего
и добросовестного разногласия при оценке одних и тех же
явлений; конечно, это разногласие не уничтожает центрального
значения единого идеала справедливости, подобно тому как
научные разногласия не уничтожают единой истины как идеала
или нормы научного знания>.
Николай Александрович Бердяев (1874-1948) был одним из
авторитетных участников русского религиозного возрождения
начала века, инициатором создания Академии духовной куль-
туры (1918-1922). В 1922 г. был выслан из РСФСР, жил во
Франции, издавал журнал <Путь> (1925-1940), много писал сам
и печатался практически на всех европейских и многих восточ-
ных языках. Вырос в семье военных, ведущей свое начало из
древнего русского дворянского рода и татарских родов, графско-
го рода Шуазель и от потомков французских королей. За
участие в социалистическом кружке он был отчислен из Уни-
верситета святого Владимира в Киеве и выслан в Вологодскую
губернию. В ссылке встречался с Б. Савинковым, Г. Плехано-
вым, А. Луначарским и другими будущими видными деятелями
революционного движения. Университетское образование обор-
валось навсегда, но Бердяев сумел стать на редкость образован-
ным человеком, избирался профессором Московского универси-
тета. Перейдя от либерального марксизма на позиции идеализ-
ма, он обратился к поискам <нового пути> в религиозном
сознании и проблемам историософского и эсхатологического
характера. Он занимался также построением своеобразной вер-
сии персоналистской философии, сделавшей его признанным
авторитетом в области философии экзистенциализма.
Вместе с С. Булгаковым, П. Струве и С. Франком Бердяев
был участником всех трех манифестов русских философов-
идеалистов первой четверти века - сборников <Проблемы
идеализма> (1902), <Вехи> (1909), <Из глубины> (1918). Их
иногда называют манифестами <веховства>. Эти публикации
стали, по сути дела, внешней фиксацией движения от либераль-
ного марксизма через своеобразный нравственный либерализм
к национально-патриотическому воззрению в духе либерально-
606 Глава 20. Политические и правовые учения в России
во второй половине XIX - первой половине XX в.
РО консерватизма с такими его устоями, как религия, идеализм,
либерализм, патриотизм, традиционализм и народоправства
Основная тема сборника <Вехи>, вышедшего после револю-
ции 1905 г., фокусировалась на призыве разорвать с традициями
Бакунина, Чернышевского, Лаврова и Михайловского, которые
вели страну к бездне, и вернуться к объективным основам
русской истории и к традиции, представленной именами Чаада-
ева, Достоевского и Вл. Соловьева. К этой теме Бердяев обра-
щался и в последующие годы>
Характеризуя взаимоотношения марксизма и русского рево-
люционного движения, именуемого им часто также русским
коммунизмом, Бердяев в брошюре 1929 г. <Марксизм и религия
(Религия как орудие господства и эксплуатации)> писал, что
марксизм представляет собой в любом случае <очень серьезное
явление в исторических судьбах человечества>. При этом он
считал, что <классический марксизм очень устарел и уже
совершенно не соответствует ни современной социальной дей-
ствительности, ни современному уровню научных и философс-
ких знаний>. Марксизм претендует быть цельным миросозерца-
нием, отвечающим на все основные вопросы жизни, дающим
смысл жизни. Он есть и политика, и мораль, и наука, и фи-
лософия. Он есть религия - новая религия, идущая на смену
христианской. Марксизм вдохновлен и вдохновляем возраста-
нием организованной власти социального коллектива над миром.
В отличие от русского народнического социализма, который
вдохновлялся состраданием к народу и жертвой во имя его
освобождения и спасения, марксистский социализм, согласно
Бердяеву, вдохновляется силой и властью над миром со стороны
пролетариата. <Сильный и властвующий над миром, организо-
ванный пролетариат и есть земной Бог, который должен заме-
нить Бога христианского и убить в человеческой душе все
старые религиозные верования>. Мессианская роль пролетари-
ата составляет основной миф марксизма. Кошмар русского
марксизма заключается прежде всего в том, что он несет с собой
смерть человеческой свободе. Коммунизм есть отрицание не
только бога, но и человека, и оба эти отрицания между собой
связаны.
Тему о власти и об оправданности государства Бердяев
называл <очень русской темой> и соглашался с К. Леонтьевым
в том, что русская государственность с сильной властью была
создана благодаря татарскому и немецкому элементу> Развивая
эту тему в <Истоках и смысле русского коммунизма> (1937),
7. Политико-правовые взгляды русских философов первой 607
половины XX в. (С. Н. Булгаков, Н. А. Бердяев, И. А. Ильин)
Бердяев писал, что в русской истории мы видим <пять разных
России> - Россию киевскую, Россию татарского периода, Рос-
сию московскую, Россию петровскую, императорскую и, нако-
нец, новую, советскую Россию Он считал весьма характерным
то обстоятельство, что анархизм как теория и практика был
созданием главным образом русских, а сама анархическая
идеология была по преимуществу создана высшим слоем рус-
ского дворянства - таков был главный и самый крайний анар-
хист Бакунин, таков князь Кропоткин и религиозный анархист
граф Л. Толстой.
Зло и грех всякой власти, считал Бердяев, русские чувствуют
сильнее, чем западные люди. Но может удивлять противоречие
между русской анархичностью и любовью к вольности я русской
покорностью государству, согласием народа служить образова-
нию огромной империи. Возрастание государственного могущес-
тва, высасывающего все соки из народа, имело обратной сторо-
ной русскую вольницу, уход из государства, физический или
духовный. Русский раскол - основное явление русской истории.
На почве раскола образовались анархические течения. То же
было в русском сектантстве. Уход из государства оправдывался
тем, что в нем не было правды, торжествовал не Христос, а
антихрист.
Русский коммунизм в Советской России, по оценке Бердяева,
явился извращением русской мессианской идеи. Русский ком-
мунизм утверждает свет с Востока, который должен просветить
буржуазную тьму Запада. В коммунизме есть своя правда и своя
ложь. Правда - социальная, раскрытие возможности братства
людей и народов, преодоление классов; ложь - в духовных
основах, которые приводят к процессу де1уманизации, к отри-
цанию ценности всякого человека, к сужению человеческого
сознания, которое уже наблюдалось в русском нигилизме. Ком-
мунизм есть русское явление, несмотря на марксистскую идео-
логию. <Коммунизм есть русская судьба, момент внутренней
судьбы русского народа. И изжит он должен быть внутренними
силами русского народа. Коммунизм должен быть преодолен, а
не уничтожен. В высшую стадию, которая наступит после
коммунизма, должна войти и правда коммунизма, но освобож-
денная от лжи. Русская революция пробудила и расковала
огромные силы русского народа. В этом ее главный смысл>.
Революционность, по Бердяеву, состоит в радикальном унич-
тожении прогнившего> изолгавшегося и дурного прошлого, но
нельзя уничтожить вечноценного, подлинного в прошлом. Так,
608 Глава 20. Политические и правовые учения в России
во второй половине ХГХ - первой половине XX в.
наиболее ценные положительные черты русского человека,
обнаруженные им в годы революции и войны,- необыкновенная
жертвенность, выносливость к страданию, дух коммюнотарнос-
ти (общежительности) - есть христианские черты, выработан-
ные христианством. Противоположностью такой революции
является революционная утопия, которая, к сожалению, также
имеет такс стать реальностью. <Утопии, к несчастью, осущес-
твимы. И, может быть, настанет время, когда человечество будет
ломать голову над тем, как избавиться от утопий>. Последняя
мысль пленила известного английского создателя романов-
антиутопий Олдоса Хаксли, который взял ее эпиграфом к
роману <Этот бесстрашный новый мир>.
Бердяев вошел в историю русской политической мысли
восприемником традиций социально-критической философии,
всегда отличавшейся в лучших своих образцах повышенной
чуткостью к болезням века и своего общественного окружения.
В первой половине века Россию многие изучали по Бердяеву, а
его самого называли то апостолом, то пленником свободы, то
мятежным пророком, нетерпимым к раболепию и компромиссам.
Он и сам признавался, что всю свою жизнь вел борьбу за свободу
и что все столкновения с людьми и направлениями происходили
у него из-за свободы.
Свое политическое кредо Бердяев изложил в главе автобиог-
рафии, посвященной вопросам революции и социализма. <Все
политическое устройство этого мира,- писал он,- рассчитано
на среднего, ординарного, массового человека, в котором нет
ничего творческого. На этом основаны государство, объективная
мораль, революции и контрреволюции. Вместе с тем есть божес-
твенный луч во всяком освобождении. Революции я считаю
неизбежными. Они фатальны при отсутствии или слабости
творческих духовных сил, способных радикально реформиро-
вать и преобразовать общество. Но всякое государство и всякая
революция, всякая организация власти подпадает господству
князя мира сего>.
В отличие от Вл. Соловьева Бердяев недвусмысленно
высказывал свое глубокое сомнение в возможности существова-
ния <христианского государства> по той причине, что само
христианство лишь <оправдывает и освящает государство> и
государственная власть сама по себе явление порядка <приро-
дного, а не благодатного>. Кроме того, всякое государство по
природе своей явление также и двусмысленное - оно имеет
7. Политико-правовые взгляды русских философов первой 609
половины XX в. (С. Н. Булгаков, Н. А. Бердяев, И. А. Ильин)
положительную миссию (<ненапрасное, провиденциальное>
значение) и вместе с тем эту самую миссию оно <извращает гре-
ховной похотью власти и всякой неправдой> (Философия нера-
венства. 1923).
Социализм и анархизм - как последние соблазны человечес-
тва - в конце концов <доходят до небытия> в силу своей жажды
равенства (социализм), либо в своей жажде свободы (анархизм).
Более долговечную ценность представляют собой в этой связи
церковь (она призвана <охранять образ человека> от демонов
природы), государство (оно <защищает образ человека от звери-
ных стихий> и от <переходящей все пределы злой воли>), право
(оно <охраняет свободу человека от злой воли людей и всего
общества>), закон (он изобличает грех, ставит ему пределы,
<делает возможным минимум свободы в греховной человечес-
кой жизни>).
Иван Александрович Ильин (1883-1954), юрист по образова-
нию, приложил значительные усилия к прояснению взаимоот-
ношений религиозной и правовой философии, истолкованию их
в либерально-консервативном духе. Среди работ этого направ-
ления выделяются <Понятие права и силы: опыт методологичес-
кого анализа> (1910), <Учение о правосознании> (1919), <Основ-
ные задачи правоведения в России> (1921), <О сопротивлении
злу силою> (1925), <Пути духовного обновления> (1937), <О мо-
нархии и республике> (незавершен.), <Наши задачи> (сборник в
2 т. 1956).
После административной высылки из России в 1922 г. Ильину
довелось участвовать в работе Религиозно-философской акаде-
мии и Русского научного института в Берлине (1923-1934). При
нацистском режиме его очередной раз отстранили от преподава-
ния и запретили устные выступления. Он вынужден был эмиг-
рировать в Швейцарию.
Исторический опыт человечества, писал Ильин, показывает,
что авторитет положительного права и создающей его власти
покоится не только на общественном договоре (<на обществен-
ном сговоре>), не только на признанных полномочиях законода-
теля, не только на <внушительном воздействии приказа и
угрозы>, но <прежде всего> на духовной правоте, или, что то же
самое, на <содержательной верности издаваемых повелений и
норм>. В отличие от всякой физической силы государственная
власть есть волевая сила. Это означает, что способ ее действия
есть по самой своей внутренней природе генетический, и притом
духовный. Физическая сила, понимаемая в данном случае как
610 Глава 20. Политические и правовые учения в России
во второй половине XIX - первой половине XX в.
способность к вещественно телесному воздействию на человека,
по сути дела, необходима государственной власти, однако она
отнюдь не составляет основного способа действования, прису-
щего государству.
Власть есть сила воли, которая измеряется не только интен-
сивностью и активностью внутреннего волевого напряжения
властителя, но и авторитетной непреложностью его внешних
проявлений. <Назначение власти в том, чтобы создавать в душах
людей настроение определенности, завершенности, импульсив-
ности и исполнительности. Властвующий должен не только
хотеть и решать, но и других систематически приводить к
согласному хотению и решению...> Властвование похоже на
тонкий, художественно складывающийся процесс общения бо-
лее могущественной воли с более слабой волей. Этот процесс
создает незримую атмосферу тяготения периферии к центру,
многих разрозненныхволь к единой, организованной, ведущей
воле. Создание такой атмосферы есть дело особого искусства,
требующего не только интенсивного волевого бытия, но также -
и это следует считать важным основополагающим элементом
всей конструкции Ильина - <душевно-духовной прозорливос-
ти, подлинного восприятия бессознательной жизни других и
умения ее воспитывать>.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125