Отделы ЦК были

передаточным звеном, и взвалить вину за недостатки пропагандистской ра
боты
на плечи газет естественнее всего. Недоработки редактор признал прост
о,
по-партийному. Это не были его конкретные ошибки, и он не принял их близко
к
сердцу.
В редакцию Макарцев приехал, когда шла планерка. Вел ее первый
замредактора Ягубов. Он был в редакции человеком новым, месяца четыре вс
его,
как назначили. Макарцев помогал ему быстрее войти в курс дела, чувствуя,

однако, сопротивление материала. Доброжелательно и настороженно
присматривался он к заму и ощущал отсутствие контакта. Общий тон планерк
и за
полуоткрытой дверью кабинета Ягубова был ровный и деловой. Игорь Ивано
вич
снял у себя в кабинете пальто и мимо Анечки, готовившейся было бежать к не
му
с папкой, прошествовал к Ягубову. На стене, наколотые на острые гвоздики,

висели красиво разрисованные цветными фломастерами макеты всех четы
рех
полос. Фломастеры эти Макарцев привез для секретариата из Японии. Увиде
в в
дверях редактора, Ягубов остановился на полуслове и обрадованно объяви
л:
-- А вот и наш главный, товарищи. Сами будете дальше вести? Мы, правда,
закругляемся...
Макарцев отмахнулся.
-- Тогда повторить вам основные вехи?
-- Продолжайте, продолжайте. После посмотрю.
Он искал глазами свободный стул, где присесть. Кабинет Ягубова был раза

в полтора меньше его кабинета, и свободных мест не оказалось. Завредакци
ей
Кашин встал, усадил редактора, а себе принес стул из приемной.
Когда текущие дела были решены, Ягубов вопросительно взглянул на
Макарцева, не хочет ли тот добавить. Игорь Иванович попросил задержатьс
я
членов редколлегии и редакторов отделов.
-- Остальные могут быть свободны, -- прибавил Ягубов.
-- Хочу еще раз сосредоточить внимание на планах отделов, -- проговорил
редактор, когда лишние вышли.
-- Так ведь сдали уже! -- возмутилась языкастая Качкарева, эдакий
коренастый мужик в юбке, редактор отдела литературы и искусства, вечно с
о
всеми конфликтующая по пустякам.
-- Правильно, сдали. Планы в целом неплохие. Но руководство газеты, --
Макарцев взглянул на Ягубова, и тот, еще не зная в чем дело, кивнул, --
руководство газеты считает, что некоторые линии надо углубить. Я имею в в
иду
(это касается отдела промышленности) уделить больше внимания выполнен
ию
пятилетки...
-- Да разве мало даем статей? -- удивился редактор отдела
промышленности Алексеев.
-- Много, но недостаточно, -- чуть тверже сказал ему Макарцев.
-- Ясно! -- неряшливый и добросовестный, как школьный учитель, Алексеев
огорчился тем, что вместо живых статей ему придется еще добрых часа три

потеть над перекройкой этого плана, никому не нужного.
Главный редактор тоже понимал, что планы лучше не станут, но должен был

спустить вниз полученную директиву.
-- Теперь об идеологии, -- Макарцев сделал паузу и обвел глазами тех
людей, которых это касалось в первую очередь. -- Давайте подумаем вместе,

как, на каком материале ярко и взволнованно ввести тему усиления
идеологической борьбы в мирных условиях. Эта работа касается в основно
м
плана отделов комвоспитания и литературы -- вам и карты в руки. Локоткова

разнесет старые планы по отделам. Прошу завтра до планерки вернуть их

доработанными.
-- У вас все, Игорь Иванович? -- вежливо спросил Ягубов.
Макарцев не ответил и первым встал. В дверь потянулся ручеек выходящих.

Заместитель редактора понял, хотя это и не было произнесено, что замечан
ия
по плану поступили сверху. Он думал, Игорь Иванович задержится и один на

один добавит еще что-либо, но от вопросов воздержался. А тот не стал
раскрывать дополнительных карт и ушел в свой кабинет, прихватив макеты.

Едва редактор прикрыл за собой вторую дверь кабинета (тамбур исключал

возможность слышать его разговоры), на столе загудел телефон. Анечка
соединила его с секретарем райкома партии Кавалеровым. Когда же поставя
т его
статью, ведь Игорь Иванович обещал? Это средняя статья, написанная за
секретаря работниками райкома, о том, как трудящиеся Москвы изучают
марксистско-ленинскую теорию. Макарцев не читал статьи, но знал, что все
в
ней правильно. К тому же он был обязан Кавалерову услугой -- не лично себе,

а "Трудовой правде". Возможно, теперь Кавалерова собирались выдвинуть, и

автор хотел стать заметнее. Разговаривая, Макарцев перелистал макеты --

статьи Кавалерова в номере не было. Он вызвал по селектору дежурного зам
а
ответсекретаря и дал указание поставить Кавалерова в номер, вынув... Он

заглянул в макет и указал на такую же ненужную статью другого автора.
-- Порядок! -- сказал через минуту Макарцев Кавалерову в трубку. --
Завтра читай!
Тем временем он бегло просмотрел макеты и, нажав кнопку, попросил Анну

Семеновну унести их в секретариат.
-- Ко мне Какабадзе, -- крикнул ей вдогонку Макарцев. -- Пусть захватит
фотоаппарат.
После планерки в отделах наступало время переключения с одного номер
а
на другой, послезавтрашний. И хотя секретариат и часть коллектива еще

работали на завтрашний, редакция затихала. Игорь Иванович вытащил из ящ
ика
стола две анкеты -- старую и новую, -- стал заполнять новую, списывая со
старой, чтобы не было расхождений.
-- Разрешите? -- Саша Какабадзе, молодой фотокорреспондент, приоткрыл
дверь кабинета. -- Кого будем снимать, Игорь Иванович?
-- Меня, Саша. Фото на загранпаспорт. Ты уж извини за эксплуатацию...
-- Что вы! Я собираю снимки всего руководства. Нет, серьезно. Целая
коллекция, а вашего экземпляра не было.
Саша поставил кофр на ковер, извлек из него камеру с большим портретным

объективом и крался по ковру гибко и легко, как пантера.
-- Подойдите к окну, Игорь Иванович, но не совсем... Немного подальше.
Повернитесь боком -- будут мягкие тени. Подтяните галстук -- узел ослаб...
Смотрите на меня, чуточку повыше...
-- Слушаюсь!
-- Приятно, черт возьми, командовать начальством! -- Саша щелкнул
несколько раз, опустил камеру в сумку, вынул другую. -- А теперь для
страховки переменим позу. Повернитесь сюда. О'кей!
-- Спасибо, Саша. Ты торопишься?
Редактор обнял его за плечи и повел в свой буфет, куда могли заходить
только члены редколлегии. Здесь были особые продукты, американские сига
реты,
жвачка.
-- Спасибо, я не курю, -- смутился Саша.
-- Бери, бери! Девушек угостишь...
Саша купил "Кэмел", Макарцев себе -- "Мальборо". Какабадзе тряхнул
черными кудрями и поволочил свой кофр.
Вторая половина дня главного редактора ухнула в мелочную и совершенн
о
нетворческую работу. Он подписал гонорарные ведомости за первую полов
ину
февраля, документы на получение зарплаты сотрудникам, счета ретушерам
и
художникам, даже не посмотрев цифр. Отвечала бухгалтерия, подпись редак
тора
нужна была для формы. Потом пошли акты списания бракованной типографск
ой
бумаги. Приняв начальников наборного, стереотипного и ротационного цех
ов по
поводу срыва редакцией графика сдачи номера, редактор предъявил встре
чные
претензии о случаях пьянства в цехах. Потом Макарцев долго отчитывал пож
илую
заведующую корректорской и двух молодых корректорш за глазные ошибки
,
выловленные уже перед самым подписанием номера в печать. ("Зарплата
корректоров -- 65 рублей в месяц, -- жаловалась заведующая, -- работа
нервная и грязная -- пойди найди квалифицированного работника!")
Он стал читать почту, оставленную специально для него, и сам расписывал

ее по отделам с предложениями: "Разберитесь. И.М.", "Надо помочь --
обратитесь в ВЦСПС! И.М.", "Проверьте, нет ли нарушения соцзаконности?!
И.М.", "Печатать на собаке -- и на полосу! И.М."
Простого читателя он уважал сам и требовал такого же уважения от
коллектива: для читателя мы с вами живем и работаем! С особым вниманием

читал "телеги". Он сам подписывал наиболее значимую исходящую почту. Кром
е
того, принимал по личным вопросам сотрудников всех рангов без исключени
я, в
том числе жену выпускающего Хабибулина, пришедшую жаловаться на мужа

("Перестал домой деньги приносить, я написала в партбюро, а ни ответа, ни
привета! И почему квартиру никак не дадут, одни обещанки? Русские сразу

получают, а татарин ждет не дождется").
Нервничал ли главный редактор, делая эту работу? Нет, все было ему
привычно.
Ужинал он обычно дома и снова приезжал в редакцию читать номер. И
тогда, во вторник, он вышел в приемную, распрямив сгорбившиеся от усталос
ти
плечи.
-- Выпейте еще чаю, Игорь Иваныч, -- Анечка быстро смахнула со стола
фантик от конфеты.
-- Поехали, Леша!
Двоенинов, дремавший в кресле, вскочил, обежал хозяина и пошел, как
всегда, впереди, покручивая ключи на брелочке, как пропеллер. Не спрашива
я,
повез он хозяина домой, в новый дом за стадионом "Динамо", куда редактор
перебрался два года назад -- в пятикомнатную квартиру с двумя лоджиями, с

которых можно было бы с комфортом смотреть футбол и травяной хоккей, есл
и бы
позволяло время.
"Волга" остановилась у красного светофора, возле Центрального
телеграфа, когда Макарцев вдруг передумал. Пока ехал, он проигрывал в гол
ове
диалог с Зинаидой. Снова о сыне -- когда же поговоришь? Пять лет не были в
театре, если не считать "Лебединого озера" в Большом -- обязательные
посещения с женами во время приема почетных иностранцев. Носа из дома н
е
высовываю. Раньше хоть в распределитель можно было съездить, а теперь на
дом
привозят. Мать наотрез отказывается приехать -- чем ты ее обидел?
Ох-хо-хо...
-- Что там, Леша, на доме написано? Не разгляжу без очков.
-- Да уж давно здесь кафе "Московское"...
-- Вот и хорошо! Рули к нему!
Тут как раз включился зеленый, и Леша рванул в гору, не щадя мотора.
Перерезав наискось правые ряды, он затормозил у тротуара. Инспекор на уг
лу
проезда МХАТа приставил было свисток ко рту, но, увидев номер, отвернулся.

В кафе Макарцев бывал в Риме, Токио, Париже, Марселе, Каире, Лондоне,
Сантьяго, Гаване, Нью-Йорке, Рейкьявике, не говоря уже о соцстранах, а о
московских предприятиях общепита читал в своей газете: как улучшается
их
работа, увеличивается ассортимент блюд, с каждым годом растет количест
во
посадочных мест.
В зале было полутемно и полупусто. Несколько посетителей сидели в
разных углах, пахло тухлой капустой. Официантки не было, с кухни доносила
сь
перебранка. Потом появилась толстая и неряшливо одетая женщина. Она смот
рела
мимо Игоря Ивановича в окно. То ли действительно не видела, то ли делала

вид. Он радовался, что никто к нему не подходит, отдыхал. Положил голову на

руки, закрыл глаза, забыл, что сидит на людях: ведь они ничего от него не
хотели и вообще не знали его. Редко бывает, что он никому не нужен. Всегда

обязан думать, как твой поступок расценят наверху, внизу, секретарша,
жена... Официантка подошла, молча вынула блокнот.
-- Я хочу поужинать, -- с добротой в голосе сказал он.
-- Чего?
-- А что есть?
-- Вот меню...
Она взяла с другого столика меню, положила на противоположный от
Макарцева конец стола, а сама пошла прочь. Очки он забыл в кабинете.
-- Погодите, попросил он. -- Я уже выбрал...
-- Чего? -- спросила она издали.
-- Яичницу, -- быстро сказал он. -- И кофе...
-- Пить не будете?
Он поколебался, не взять ли коньяку, но решил, что быстрей наступит
усталость.
-- Вроде нет... Если можно, бутылку минеральной...
-- Воды нет.
Ничего не записав, она пожала плечами, сунула блокнот в карман фартука

и ушла. Макарцеву уже стало не так хорошо одному. Ему хотелось есть, и он
жалел, что не поехал домой. Яичница его жарилась долго. Он и без Зины
быстрей бы зажарил. Он стал нервничать, что уже готовы полосы, и он не
успеет подумать и дать указание переверстать, должен будет в спешке
прочитать, чтобы не выбить номер из графика, им же самим утвержденного.
Наконец перед ним плюхнулась алюминиевая сковорода с яичницей. Брызг
и
попали на костюм. Он поискал глазами бумажные салфетки и вытер брызги

пальцами, а пальцы вытер о носовой платок. Яичница была без глаз, холодная
,
несоленая и пережаренная.
Помявши губами край яичницы, Макарцев смущенно отодвинул сковороду. О
н
отломил кусочек черствого хлеба, помазал высохшей горчицей, стал жеват
ь.
Голод притупился, осталось дождаться кофе. Есть у нас еще недостатки, ест
ь.
Быт -- наша болевая точка. Он вспомнил Фомичева. Когда того открепили от
распределителя, жена его купила колбасу прямо в магазине. Они отравилис
ь
всей семьей, неделю болели. Потом привыкли. Лучше не открепляться, тогда

отдельные недостатки переживаются легче.
-- Мне бы кофе, -- жалобно попросил он официантку, -- я спешу.
-- Все спешат, -- сказала она, глядя в окно. -- Еще не готово.
-- Рассчитайте меня...
Скривив обильно накрашенные губы, она пожала плечами, ушла на кухню.
Почему она ходит в домашних тапочках? Может, у нее болят ноги? А ведь
нестарая... Скоро официантка вернулась, держа двумя пальцами чашку кофе
и
сахар в бумажном пакетике, как подают в поездах.
-- А ложку можно?
-- Не слепая. Сейчас принесу.
Она сказала это без сердитости, спокойно, но ложку принести забыла. Он
любил кофе без сахара, отглотнул сразу.
Кофе оказался такой же холодный, как яичница, без запаха и безвкусный.
Макарцев отодвинул его с откровенной брезгливостью, поискал глазами

подавальщицу, которая снова исчезла.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81