Смелость и трусость образовали в нем такой симбиоз, чт
о
граница между ними вообще перестала существовать.
-- Эх, мать-перемать! -- в сердцах процедил Лев. -- Вся жизнь --
сплошные компромиссы. Все мы друг другу помогаем быть нечестными...
Яков Маркович промолчал. Полищук рванул рычажок селектора, соединилс
я
со своим замом в цехе и попросил набрать поскорей и подумать что снять,

чтобы освободить на второй полосе место на 180 строк, когда по городскому

телефону позвонил из дому Ягубов. Он поинтересовался, как дела с подписа
нием
номера.
-- Идем по графику, -- весело отрапортовал Полищук, подмигнув Ивлеву.
-- Четвертая и третья полосы подписаны, с минуты на минуту жду остальные.

Закругляемся...
-- По ТАССу задержки нет?
-- Ни строки. Скоро отбой. Спокойной ночи!
Повесив трубку, Лев перевел глаза на Таврова.
-- Не нравится мне эта возня. Ox, как не нравится! -- ворчал Раппопорт.
-- Поверьте травмированному в драках шакалу...
Ожидая чистую полосу, они вдвоем наметили, как вести разговор с
представителем МВД.
-- Пора вызывать, -- сказал Полищук, заметно нервничая.
Вбежала Анна Семеновна, тараторя на ходу:
-- Ну вот, Лев Викторыч, свеженькая вторая. Только осторожней: воды
перелили, тиснули плохо, не запачкайтесь!
Едва она убежала, Полищук вытащил из сейфа справочник для служебного

пользования, готовясь звонить в МВД, когда загудел селектор.
-- Волобуев беспокоит. Добрый вечер! Что-то я в книге регистрации никак
не найду... Там у вас на материальчик "Мутная вода" визочка, конечно,
имеется?
-- Частный случай. Зачем виза?
-- Виза? А для порядка. Степан Трофимыч-то знает?
-- А как же! Слушайте, Делез Николаич, сейчас я пришлю Ивлева, он вас
успокоит...
Полищук в остервенении выключил селектор.

_47. ВОЛОБУЕВ ДЕЛЕЗ НИКОЛАЕВИЧ_

_ИЗ АНКЕТЫ ПО УЧЕТУ КАДРОВ ОБЩЕГО ОБРАЗЦА_

Занимаемая должность: старший уполномоченный Комитета по охране
государственных тайн в печати при Совете Министров СССР (Главлита).
Родился 21 января 1919 г. в Ташкенте.
Русский. Отец русский, мать узбечка.
Социальное происхождение -- рабоче-крестьянское.
Член КПСС с 1941 года, партбилет No 12108742. Ранее в партии не
состоял, в других партиях не был, из рядов КПСС не выбывал, партийных
взысканий не налагалось.
Окончил Военную ордена Ленина Академию бронетанковых и механизирова
нных
войск Красной армии имени Сталина в 1950 г. Диплом No х 8642.
Подполковник бронетанковых войск запаса, комиссован. Военный билет No

ТБ 1722048. Код 012/001200.
Правительственные награды: Герой Советского Союза с вручением орден
а
Ленина и медали Золотая Звезда, других орденов и медалей 29.
Паспорт IV СЕ No 764802 выдан 52 о/м Москвы 29 мая 1961 г. взамен
воинского удостоверения. Действителен до 29 мая 1971 г. Прописан постоянно:
Москва Б-232, Русаковская ул., д. 25. кв. 17. Тел. дом. 264-88-14.

_ПОБЕДЫ И ПОРАЖЕНИЯ ДЕЛЕЗА ВОЛОБУЕВА_

Ни единый штрих в генеалогическом древе и последующей биографии Делез
а
Николаевича не предсказывал, что он станет работать рядовым уполномоче
нным
Главлита. Он опустился в цензоры по недоразумению.
Отец его был хотя и малограмотным, но страстно преданным делу
большевиком-ленинцем. Отсюда и взялось красивое имя его сына Делез, с одн
ой
стороны, похожее на пышные восточные имена, а с другой, означающее: "Дело

Ленина завершим!"
Волобуев-отец был послан с красным отрядом на борьбу против басмачей и

баев для установления советской власти в Средней Азии. В это время Бухар
ский
эмир, ярый враг Советов, как раз сильно страдал от сифилиса. А в медицинско
й
науке уже было совершено открытие, что все болезни происходят от нервов
и
только сифилис -- от удовольствия. Дабы пресечь болезнь, придворный врач,

немного недоокончивший не то Сорбонну, не то Махачкалу, рекомендовал эм
иру
полностью заменить контингент и набрать в гарем новых чистых девушек,

посредством общения с которыми наступит у эмира выздоровление. Кадров
ики
эмира, вооруженные винтовками, хватали соответствующих девушек и увози
ли в
Бухару.
Прибыв на место, большевик Николай Волобуев решил, что лучшим способом

агитации несознательных узбеков за советскую власть будет противодей
ствие
эмиру в выздоровлении за счет трудящихся женщин, ибо эти женщины должн
ы
принадлежать узбекским рабочим и крестьянам. Но когда четверо красноар
мейцев
со своим смелым комиссаром отбили у эмирцев трех юных узбечек и разгляд
ели
их без паранджи, трое немедленно на них женились. Двоим, оставшимся
неженатыми, стало понятно, что дрались они вхолостую. Среди женившихся б
ыл
комиссар Волобуев.
После победы над эмиром Николай Волобуев занял пост заместителя Нарко
ма
просвещения и работал на этом посту до 37-го, когда был расстрелян в
качестве врага узбекского народа "за попытку превращения республики об
ратно
в Бухарский эмират". Делезу было восемнадцать, а рано овдовевшей матери е
го
тридцать четыре. На руках у нее оставалось пятеро детей, и она носила
шестого.
Когда началась война, Делез Волобуев решил кровью смыть со своей семьи

позор отца, от которого они с матерью полностью отреклись. В танковых
войсках он был механиком, водителем, командиром танка. Попадал в окружен
ие и
выходил, горел и шел на таран. Он с отчаянным упорством искал смерти, но
таких, как известно, косая не берет. Ордена сыпались на него. Он получил бы

вторую звезду героя, но ему со скрипом вручили первую из-за противодейст
вия
спецчасти, которую смущали дефекты его биографии. Однако фронтовая печ
ать
освещала его подвиги охотно и даже приписывала их магическому смыслу е
го
имени.
Всю войну Делез вырезал из газет статьи про свой героизм, надеясь
числом хвалебных строк перевесить одну строку: "Сын врага народа". И,
видимо, перевесил, поскольку был откомандирован учиться в бронетанков
ую
академию. Герой Советского Союза подполковник Волобуев после академи
и
командовал различными соединениями и служил в Генштабе, где занималс
я
секретным сталинским планом полного освобождения Европы для окончате
льной
победы коммунизма.
По вечерам ему нравилось доставать старые газеты и читать о своих
подвигах. Жаль только, что об этом за пятнадцать послевоенных лет не
написали больше ни разу. Делез решил, что он сам напишет книгу о себе -- не
хуже тех, что выходили. И еще ему, честно заработавшему звание героя, вдру
г
пришло на ум, что напишет он, как было, в отличие от тех звучных слов,
которыми пенились известные ему книги.
Жена одна безропотно возилась с детьми, он писал. Написал много и стал
носить по редакциям. Везде охотно брали почитать, но везде отказывали.

Волобуев не понимал в чем дело. А дело было в том, что акценты у него
переставлялись чуть-чуть не так, как нужно.
То, захватив немецкий город, наши части грабили местное население, то
солдаты располагались ночевать в особняке, выгоняли хозяина, но оставл
яли
его дочерей. То появлялись в воспоминаниях поляки и чехи, которые стреля
ли в
наших солдат. И еще герои волобуевской литературы сражались с криками: "З
а
родину! За Сталина!"", а после 56-го в книгах сражались уже не за Сталина, а
за партию. Наконец неудачливый автор разделил свою рукопись на две част
и:
можно и нельзя. Оказалось "можно" так мало по сравнению с "нельзя", что от
произведения Волобуева вовсе ничего не оставалось.
В это время он уже вышел на военную пенсию, поскольку год в армии
засчитывается за два, и решил слетать на родину, в Ташкент. В самолете рядо
м
с ним сидел человек маленького роста, лицо знакомое, но Делез его сперва н
е
признал. А когда сосед языком ловко перекатил сигарету из одного угла рт
а в
другой, Волобуев вспомнил. Этот человек командовал его танкистами и
шоферами, когда в 56-м очищали улицы Будапешта от трупов. Они даже
разговаривали, стоя на мосту между Будой и Пештом, прикидывая, какой объе
м
работы остается. Они были награждены орденами по одному списку.
Волобуев услышал, что Ягубов руководит теперь издательством агентств
а
печати "Новости". Он решил, что это судьба и написанное им наконец-то увиди
т
свет. В Ташкенте Волобуев привел Степана Трофимовича к бюсту, который

поставили его отцу. Тут Ягубов и предложил Делезу протащить его на должн
ость
уполномоченного Главлита.
Теперь Волобуев зорко вглядывался в произведения других авторов, чтоб
ы
у них не проскакивало чего-либо такого, что было написано им самим. Внешн
е
отношений со Степаном Трофимовичем они не поддерживали, поскольку нахо
дились
на разных уровнях, но когда Ягубова перевели в "Трудовую правду", он
перетащил Волобуева. Тут и начал разворачиваться по-настоящему цензор
ский
талант Делеза Николаевича. Не печатать других оказалось даже интересне
е, чем
напечатать себя.
Начал он не просто с запрещений, а с кропотливых разъяснений
сотрудникам, о чем и почему нельзя писать. Государственной тайной являе
тся
точное расстояние между двумя городами, любые абсолютные цифры произво
дства
промышленной продукции (можно только проценты). Запрещено упоминание

колхозов, выращивающих мак. Нельзя критиковать недостатки изделий, если
они
продаются за границу, ибо это подрывает нашу внешнюю торговлю. От
разъяснений Волобуев перешел к воспитанию сотрудников газеты.
-- Обязанность всего коллектива редакции, -- говорил Делез Николаевич,
выступая на летучке, -- помогать Главлиту. Проявляйте инициативу: при отка
зе
авторам ссылайтесь не на цензуру, а на ваше собственное решение.
В индивидуальных беседах Волобуев просил не называть его цензором. От

этого слова веяло чем-то холодным.
-- Я простой политический редактор...
Макарцева это раздражало. Но по свойственной ему деликатности он не
вмешивался в решения лиц, ему не подчиненных. Однако в душе он считал, что

не позволит Главлиту встревать в те вопросы, за которые он сам отвечает

перед ЦК. Впрочем, и Волобуев никогда не доводил температуру до высокой.

-- Мое дело -- поставить на ваше усмотрение и доложить своему
начальству, Игорь Иваныч. -- А решать, если это не касается конкретных
государственных тайн и конкретных ограничений по спискам, -- решать,
конечно, вам!
Слово "конечно" успокаивало Макарцева, и он об очередном конфликте
забывал. Деловая энергия Делеза искала выхода, но существовало и чувств
о
опасности. Героизм в тылу только мешал, а его отсутствие только помогало
.
Войдя во вкус новой профессии, Волобуев размышлял о своем новаторском вк
ладе
в деятельность Главлита. Он пришел к выводу, что его функция не дает полны
х
результатов, так как он приступает к работе над уже готовыми материалам
и.
Вот если бы цензор мог подключаться к автору на стадии замысла, тогда не

возникало бы необходимости вынимать лишнее.
В январе 69-го Волобуеву исполнилось пятьдесят. Подготовить
приветственный адрес юбиляру Ягубов поручил Кашину, а написал его, коне
чно,
Яков Маркович Тавров. Кашин обошел с письмом отделы. Все сотрудники
"Трудовой правды", включая Макарцева, подписались под словами: "Желаем Вам
,
добрый друг нашей газеты, крепкого здоровья и дальнейшей плодотворной р
аботы
на ниве славной ленинской печати". Редакционный художник Матрикулов

реализовал идею Якова Марковича и изобразил на обложке Волобуева, держа
щего
в одной руке серп, а в другой молот. Яков Маркович пояснил друзьям, что
молотом цензор бьет автора по голове, а серпом по...


_48. НЕКОНТРОЛИРУЕМЫЕ АССОЦИАЦИИ_

На двери комнаты маячила дощечка "Уполномоченный Главлита. Вход
воспрещен".
-- Ну что? -- с порога спросил Ивлев, без особого усердия пожал
Волобуеву руку и сел на стул.
Делез приветливо ему улыбнулся.
-- Слушай, Вячеслав Сергеич! Объясни: почему у вас всегда спешка? Я тут
человек новый, прошу, требую, чтобы материалы приносили заранее, ну хотя б
ы
за неделю. Мне же надо согласовать с начальством. Нет! Норовите в последню
ю
минуту...
-- Мы -- газета! На кой нужно старье через неделю?
-- Это -- неправильное понимание. Я что ли ограничения придумываю? В
Главлите не дураки сидят. Там специально создали группу подтекста --
неконтролируемых ассоциаций. У меня инструкция: первый раз читать текс
т,
второй -- подтекст. Раньше главным был контроль и профилактика
текстонарушений, теперь -- подтекстонарушений. К примеру, автор рассужда
ет о
средних веках, а читатель соображает, что у нас еще хуже. Текст укрепляет

советскую власть, а подтекст расшатывает.
-- И при чем тут "Мутная вода"?
-- Сейчас поясню. Критикуете милицию, вроде бы ничего опасного. А
читатель поймет, что мутная вода -- это система в целом, понимаешь?
-- Какая логика?! -- Ивлев встал и, повернув стул за спинку, пристукнул
им об пол.
-- А ты не ищи логики. Что вчера можно было печатать, сегодня уже
нельзя. Нынче можно карикатуры на глав одних иностранных государств, за
втра
на других. Я подчиняюсь последней инструкции, только и всего.
-- Ладно, -- Слава сделал вид, что уступил. -- Ты, как всегда, прав,
Делез Николаич. Снимем материал, не волнуйся!
-- Не я волнуюсь -- Степан Трофимыч.
-- Он же уехал!
-- Пришлось домой позвонить. Оказалось, он о статье-то понятия не имел.
Разберется, если уже не разбирается.
-- Дома?
-- Зачем дома? Сюда покатил...
Ивлев смотрел на Волобуева в упор, размышляя:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81