Слово имеет полковник Юданич
ев.
ЮДАНИЧЕВ: Коллектив нашего Управления хорошо потрудился, выполняя
приказ руководства Госкомитета о субботнике. По предварительным итога
м, на
первом месте идет служба наружного наблюдения. Обыски и аресты в день

субботника также проводились бесплатно, что сэкономило государству 32,7

тысячи рублей. Службы Управления, включая аппарат, работая безвозмездн
о в
честь субботника, принесли государству экономию, которая в реальных ру
блях
составила 298,1 тысячи рублей. А главное -- в том, что ленинский субботник в
целом по стране прошел организованно, без срывов и эксцессов, есть немал
ая
заслуга органов, и наш коллектив вправе этим гордиться. Вмешательства

спецвойск не потребовалось, хотя все дивизии находились в состоянии

готовности No 1. Можно сказать, что и опекаемые нами инакомыслящие граждан
е
вели себя в рамках. Согласно данным радиоперехвата, никто из них не сумел
в
этот день передать на Запад клеветнических сведений по поводу субботн
ика.
Коллектив 5-го управления готов к выполнению новых заданий Партии и
Правительства.
СИРОТКИН благодарит всех участников совещания и объявляет повестку д
ня
исчерпанной.
Отпечатано в двух экземплярах: 1-й -- Председателю КГБ тов.
Кегельбанову Е.А., 2-й -- в архив 5-го Главного управления.
Стенографировала и обработала стенограмму ст. лейтенант Н.Матюкова

(подпись).


_58. ПРИЕМ У ПРЕДСЕДАТЕЛЯ_

Биография члена Политбюро, Председателя Комитета государственной

безопасности Совета Министров СССР Егора Андроновича Кегельбанова в с
воей
открытой части настолько широко известна из партийно-политической

литературы, что ее повторение неуместно. Никаких падений, кривых и параб
ол в
открытой части его биографии не было и не могло быть. Она пряма, как полет

пули, и чиста, как родник ленинских идей. Что касается закрытой части, то

она настолько засекречена, что мы не уверены, имеет ли он сам к ней допуск,

учитывая имеющийся на ней гриф: СС ОВ ОП (Совершенно секретно Особой
важности Отдельная папка).

Сироткин мягко пересек по диагонали приемную перед кабинетом Егора

Андроновича и молча пожал руку референту Шамаеву. Тот привстал, на мгнов
ение
оторвавшись от бумаг.
-- Скоро должен быть...
-- Я подожду...
Своих подчиненных Сироткин никогда не заставлял ждать. Он не стал
садиться, а подошел к окну, рассеянно оглядывая колесо площади Дзержинск
ого,
замысловато расчерченное по весне свежими пунктирами белой краски. По
ток
машин с проспекта Маркса загибался вокруг памятника и растекался струй
ками
по улицам. Так простоял Василий Гордеевич с полчаса, внешне не выказыва
я
никаких чувств и опасаясь отлучиться, поскольку тогда мог пропустить ш
анс
войти первым. В приемную заходили еще два начальника управлений,
интересовались, когда будет Сам. Они пожали руку Сироткину, перебросили
сь
парой фраз о погоде и вышли.
Но вот регулировщики вокруг памятника стали энергично отгонять жезла
ми
автомобили к тротуару, освобождая середину площади, и Сироткин понял, чт
о
ждать ему осталось недолго. Промчалась черная "Волга" с мигающими желтым
и
огнями, за ней еще две. "Остановитесь! Прижмитесь к тротуару!" Стараются! --
усмехнулся про себя Василий Гордеевич. Доказывают шефу, что зарплату и
м
платят не зря. А к Лубянке уже катил черный пятитонный ЗИЛ-114, весь из
танковой брони с пуленепробиваемыми стеклами. И сзади еще "Волга" с
мальчиками в пуленепробиваемых жилетах. Сироткин губ не покривил, не

вздохнул. Так и должно быть. Председатели приходят и уходят, а мы остаемся
.
Сегодня Егор Андронович есть, завтра сгинет, как все без исключения его

предшественники: Ягода, Ежов, Берия, Серов, Семичастный, как железный Шури
к.
Нынешний долго держится, а все равно сгорит. Они меняются, а мы работаем.

Командовать-то все умеют, а органам нужны думающие руководители с понима
нием
перспектив. Беда всех наших председателей в том, что им не хватает подлин
ной
интеллигентности. Огорчает невозможность провести в жизнь достижения
науки,
усовершенствовать работу ведомства в целом.
Взять, скажем, консерватизм управления, работающего "наружу". Что за
нелепая обособленность! Какие у них цели? Инакомыслие, с которым мы борем
ся
вот уже несколько лет, идет с Запада. Только с Запада! Страдает основа наши
х
основ -- идеология. А управление по-прежнему твердит о промышленной
разведке, о покупке на Западе нашими людьми фирм и банков. Да лучше бы
органам специально готовить туда философов, писателей, журналистов,

издателей, заполнить нашими людьми всю, не только коммунистическую, пре
ссу,
радио, телевидение, чтобы все больше свободной литературы на Западе выхо
дило
такой, как нам надо. Вот тогда и наступит истинное мирное сосуществовани
е. А
такие люди, как Кегельбанов, этого не понимают, говорят, что это очень
дорого, а эффективность не очевидна. В действительности же авантюризм --

тратить деньги на вооружение, на средства физического уничтожения, ког
да
врага надо уничтожить духовно. И я расходую силы на мышиную возню для тог
о,
чтобы угодить руководству.
Шамаев заглянул в кабинет и вскоре вышел. Значит, председатель уже
поднялся на своем лифте и через потайную дверь появился в кабинете.
-- Егор Андронович просит вас немного обождать.
Сироткин забарабанил пальцами по лежащей на подоконнике папочке.
Вскоре, однако, загудел зуммер.
-- Теперь можно.
-- Здравия желаю! -- Сироткин по-военному вытянулся у двери.
-- Заходи, товарищ Сироткин, -- приветливо произнес Кегельбанов,
безымянным пальцем тронув переносье золотых очков.
Он стоял в углу кабинета, возле телевизора, в ярком свете солнца из
окна, расправляя в вазе красные гвоздики. Егор Андронович вытер платком
руки
и сел за стол.
-- Извини, что заставил ждать. Докладывай, товарищ Сироткин,
внимательно слушаю.
Василий Гордеевич вынул из папочки стенограмму и, нагнувшись, положил

перед Кегельбановым, а сам устроился в кресле сбоку, оказавшись ниже, та
к
что ему приходилось смотреть на председателя снизу вверх.
-- Весна? -- Кегельбанов мотнул головой в сторону окон, и глаза за
очками весело сощурились.
-- Так точно, весна, -- сдержанно пошутил Сироткин.
Кегельбанов вздохнул и стал просматривать текст. В одном месте он, не
отрывая глаз от строки, похлопал ладонью по столу, нащупывая карандаш, вз
ял
его и поставил на полях жирную красную галочку. Вытянув шею, Сироткин пон
ял,
какое место стенограммы привлекло внимание Егора Андроновича, и, вытащ
ив,
уже держал наготове другую бумажку, чтобы по окончании чтения положить
на
стол. Но Кегельбанов не стал читать до конца, спросил:
-- А это?
-- Список тоже готов, -- доложил Сироткин. -- Большая работа проведена,
как было приказано.
Прочитав список, Кегельбанов посмотрел на букет красных гвоздик в
дальнем углу комнаты.
-- Все это так... -- протянул он, думая о разговоре, который состоялся
полчаса назад с человеком, предпочитающим оставаться в тени. -- Значит,
считаешь, что у нас полное единство?
-- Это в каком смысле? -- осторожно уточнил Василий Гордеевич, угадывая
логический подвох, но еще не поняв какой.
-- Я имею в виду диалектическое единство, -- глаза Кегельбанова
смотрели на него, как ему показалось, с насмешкой. -- С одной стороны,
политических преступлений в стране нет. А с другой? С другой -- они успешно

раскрываются, так что ли?
-- Примерно так, -- для виду согласился Сироткин, оценив юмор. -- Но
можно ведь и чуточку иначе подвести базу: преступления успешно раскрыва
ются,
благодаря чему их может не быть.
-- Может не быть. Но -- есть.
Василий Гордеевич был опытным службистом и промолчал, чтобы дать
возможность руководству развить свои мысли.
-- Конечно, с оперативной точки зрения, чем быстрее, тем меньше забот,
-- Егор Андронович встал, снова пошел к цветам и еще раз поправил их. От
хрустальной вазы блики побежали по потолку. Сироткин тоже встал и стоя

поворачивался вслед за ходящим председателем. -- Да и дело небольшое, можн
о
бы разрешить. Но перспективно -- мы должны демонстрировать единство парт
ии и
народа в преддверии столетней ленинской годовщины, и не диалектическое
, а
полное! Как ты считаешь, Василий Гордеич, не помешают эти ваши превентивн
ые
мероприятия директиве о полном единении?
-- Мы расхлебываем Чехословакию, -- осторожно напомнил Сироткин. -- Это
ведь тоже...
Он замолчал, потому что почувствовал, что мыслит не в унисон с
руководством. Доклада о выполненной работе не получается. Что-то изменил
ось,
и предыдущее задание руководству уже неинтересно. В чем же дело? Какую

сторону проделанного выпячивать, чтобы она была одобрена?
-- Если я вас правильно понимаю, Егор Андроныч, открытые процессы
сейчас не нужны?
-- Открытые? Давай подумаем... Процессы делаете вы, а Запад
обрушивается с нападками на Политбюро. Кого же тогда, спрашивается, и от

кого мы охраняем?
-- Но ведь была политическая целесообразность, и она давала свои
результаты...
-- Ты вот что, Василий Гордеич, -- мягко прервал Кегельбанов, -- в
рамках профессиональных действуй, проявляй инициативу. Мы тебя за это це
ним.
Но в политику не лезь. Оставь ее нам, партийным работникам. Не возражаешь?

-- Я человек военный: приказано -- выполняю.
-- Вот и хорошо. Значит, ты понял, что ситуация изменилась. Хотя и не
настолько, чтобы отдыхать. Воспитывать интеллигенцию необходимо, особ
енно
связанную с идеологией. Но чем меньше вас видят, тем лучше.
-- Можно попробовать новые методы? -- осторожно и как бы вскользь
спросил Василий Гордеевич.
-- Если врачи одобрили, я не могу запретить... Но не всех сразу.
Попробуйте одного, не больше. Такого, кого в Европе не знают.
-- Найдем!
-- Найдете-то найдете... Но не надо, повторяю, политики. Разнообразьте
методы! Почему я должен вас этому учить? А остальных спустите пока в
Московское управление, пускай присмотрят, а там, после столетия, видно

будет.
-- Все понял, -- сказал Сироткин. -- Дело я захватил. Желаете
взглянуть?
Но Кегельбанов уже думал о других вещах, более государственных.
-- Не будем топтаться на месте, -- поморщившись, сказал он. -- На днях
будет обсуждаться вопрос о средствах, необходимых для расширения орга
нов.
Нужно заинтересовать значительными мероприятиями, оправдать внимани
е... У
тебя есть предложения, товарищ Сироткин?
-- Конкретно я не готов, а в общем, так сказать, виде нужны средства на
экспериментальные исследования...
-- Над людьми?
Сироткин промолчал. Кегельбанов думал с полминуты. Дужки золотых очко
в
искрились от солнца.
-- Это интересно, но пока рановато. Подработайте сперва теорию. А еще
что? В общем, потребности управления изложи письменно, мы подумаем. У теб
я
все?
-- Один вопросик, -- Василий Гордеевич понял, что аудиенция закончена.
-- Звонили из МВД: в Москве убийца ходит по квартирам с напильником. Убивае
т
женщин, некоторых мертвыми насилует. Около сорока жертв. Сами найти не

могут, просят помочь.
-- Помочь? Они что там думают -- у нас много свободного времени? Или
кадры лишние? Как сам-то считаешь?
-- Я так и ответил, -- сказал Сироткин и еще раз наклонил голову.


_59. ТАКОВА ПАРТИЙНАЯ ЖИЗНЬ_

Жизнеописание нижепоявляющегося героя тоже опускается. О нем
написаны тома, имеется множество его биографий, но события в его прошло
й
жизни появляются и исчезают в зависимости от зигзагов внутреннего и

международного положения, приурочиваясь к каждому историческому моме
нту.
Сочиняется все, включая должности и звания, потому что так надо. Таким
образом, об ошибках своей жизни, если таковые были, герой понятия не имеет
,
ибо сам он имеет к собственной биографии весьма косвенное отношение.

Только после восьми вечера человек с густыми бровями закончил
подписывать бумаги и отправил из кабинета троих своих помощников. Сраз
у
стало тихо, до тяжести в ушах. Он не любил такую тишину, она угнетала. Он
подошел к окну, занавешенному плотной белой портьерой, и глянул в щель. Та
м
тоже была тишь. Брусчатая площадь со сквером перед окном до самой царь-пу
шки
была пустынна. Население в Кремль уже не пускали. Только внизу, у подъезда
,
стояли два автомобиля. Его нового ЗИЛа не было, чтобы не смогли определит
ь,
где хозяин сейчас. Охрана выдумывала свои хитрости.
Он устал. Глаза, переутомленные долгим напряжением, то и дело
увлажнялись. Потягивало низ живота -- неприятное ощущение, от которого о
н
никак не мог избавиться уже давно. Но он улыбался, с непотерянным от
возраста любопытством оглядывая площадь, и настроение у него было
приподнятое. День прошел хорошо, он много успел, а ценность уходящего
времени он чувствовал теперь острее, хотя не терял иронии по отношению
к
себе самому. Это помогало сохранить заряд оптимизма и твердость духа,

которых большинство его сподвижников лишились.
Вот и теперь, вспомнив что-то, он хмыкнул, прошел к столу и, порывшись
в нижнем ящике, вытащил небольшую цветную репродукцию с картины художн
ика
Налбандяна. Иосиф Виссарионович в военной форме стоял в этом самом кабин
ете.
Мебель, правда, сменили. Края репродукции помялись, лежала она тут, конечн
о,
давно. Осваиваясь в этих помещениях, он, новый хозяин, нашел ее в столе
одного из референтов и принес к себе.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81