-- Есть
мнение, что нужно развивать урологию.
-- Урологию? Это что же? Которая...
-- Вот именно! В ней мы значительно отстаем от Запада. Надо думать о
будущих поколениях, а они зависят, в первую очередь, от урологии. Не веришь
?
Давай с министром здравоохранения посоветуемся.
Гость вернулся в машину, закурил, снял трубку, набрал номер.
-- Петровский? Жена? А сам спит? Разбудите, я подожду... Слушай,
товарищ Петровский. Я тут провожу небольшое совещание. Скажи, урология --

имеет значение? Имеет? Большое? Так я и думал. А вот Кегельбанов
сомневается... Есть мнение, средства от всесоюзного субботника направит
ь на
развитие урологии. Что? И онкологии, да... Министерство здравоохранения н
е
будет возражать? Тогда спокойной ночи.
Гость положил трубку, подошел к кустам роз, уже открытым после зимы,
потрогал шипы на ветках.
-- Между прочим, идею субботника предложил редактор "Трудовой правды"
Макарцев, наш человек...
-- Знаю, -- подтвердил Егор Андронович, довольный тем, что его службы
не ошиблись и разговор входит в нужное русло. -- С мальчиком у него
неприятность?..
Он сказал это полувопросительно, чтобы окончательно убедиться в том,

что другая неприятность, ожидающая редактора Макарцева, собеседнику е
ще
неизвестна. Сам Макарцев не интересовал Кегельбанова, но он знал, что то
т
выполняет функции при худощавом товарище, предпочитающем оставаться в
тени.
Худощавый товарищ недавно сказал Кегельбанову: пусть некоторые думают
, что
это они управляют государством. Намек понимается однозначно. Но может и
меть
и обратный ход. Так что тот козырь никогда не помешает. Надо его держать в

руках, а когда и как использовать, время покажет. Сынок же -- мелкий вопрос.

Гость немножко походил по дорожке, потом повернулся и спросил:
-- Может, не надо Макарцеву этой неприятности, хватит с него инфаркта?
-- Понял вас, -- кивнул Кегельбанов. -- Утром приеду в Комитет, и с МВД
мы этот вопрос положительно решим... Какие будут еще указания?
Кегельбанов тут же перевел разговор на другую тему, и гостю это
понравилось. Сталин был хорошим организатором, подумал он, но боялся сво
их
соратников и избавлялся от них. Я же доверяю своим товарищам, и все они
верны мне. Сейчас аппарат работает хорошо, надежен именно потому, что вс
е
знают друг друга много лет, вместе росли, выдвигались.
-- Поужинаем?
-- Да уж какой ужин? Завтракать пора!
Они засмеялись и пожали руки. Гость свистнул собакам, впустил их и,
резко развернувшись, по дорожке между деревьями покатилобратно. Внутре
нняя
охрана дачи заперла ворота. Небо еще больше посветлело перед утром. Возл
е
домика охраны он с любопытством остановился и вылез. Под стоком крыши ст
ояла
старая белая ванна, в которую собирали дождевую воду. Воды в ванне не было
,
зато в ней шло какое-то шевеление.
Жирные пауки ползали по скату крыши, висели на паутинках над ванной,
спускались вниз и снова поднимались. Он провел рукой в воздухе, и несколь
ко
пауков сорвалось вниз, в ванну. Выбраться по гладким эмалированным стен
кам
пауки не могли. Некоторые, загрызенные своими собратьями, лежали не
шевелясь, лапками вверх, другие еще боролись, стремясь вернуться на крыш
у.
Но там, в сплетенных ими паутинах, уже хозяйничали, поджидая добычу, други
е
пауки, и вряд ли те захотели бы делить добычу со старыми хозяевами. Пауки
в
ванне копошились, судорожно перебирая лапами, ползали по телам своих

соплеменников и с шорохом сваливались по скользким стенкам назад. Он по
днял
палочку, выследил паука, который забрался по стенке выше других, и сброси
л
его вниз. Там на него яростно набросились собратья. Поглядев еще немного
на
паучью возню, он швырнул палочку в кусты и позвал охрану.
Выехав за ворота, он зевнул и, прибавив газу, погнал в город. Усталость
брала свое, он поморгал глазами, чтобы не слипались, и тут в зеркале увидел
:
у него на хвосте идут две черных "Волги" с красными огоньками на крышах.
Все-таки не отпускают, работают, не зря им деньги платят. Он сбавил скорост
ь
и махнул им рукой. Они в ответ его приветствовали. Но тут же он снова нажал

на акселератор и стал резко набирать скорость.
-- Врете! Не догоните!
Они опять отстали. У него был "Мерседес", а у них "Волги", которые пока
еще не достигли уровня мировых стандартов. На Кутузовском проспекте стр
елка
спидометра коснулась ста шестидесяти. Он летел посередине между двум
я
сплошными белыми полосами, съехав в сторону только возле Триумфальной а
рки.
У дома 24, его собственного, стояли еще две "Волги", полные молодцов. Видно,
они все не на шутку встревожились. Он проскочил и их, взлетел на мост возл
е
гостиницы "Украина" и тут в последний момент успел увидеть, что еще две
черные "Волги" перегородили поперек середину моста, а мальчики машут ему
,
просят остановиться.
Он затормозил резко, и на недавно политом асфальте зад "Мерседеса"
немного занесло. Правым боком он шлепнул "Волгу", смяв ей крыло и дверцу, и

замер. Крышка багажника от удара открылась. Скоро их окружили еще машины
,
наконец-то его догнавшие. Ребята в черных костюмах, при галстуках,
переговариваясь, повысыпали из дверок, бросились помочь вылезти ему.
-- Ну что, догнали? -- спросил он, вылезая из машины. -- Старая гвардия
не сдается! У кого найдется закурить?
Собаки вылезли за ним и стояли рядом, виляя хвостами. Он смеялся. И они
все засмеялись, довольные, что задание выполнено, что нагоняя им не будет
и
что все кончилось благополучно. Он отшвырнул окурок.
-- Вот что, ребята: есть мнение!
Он пошел к багажнику, по дороге глянув на помятое крыло, и вытянул из
холодильника бутылку. Охрана заулыбалась, загудела, все стали потирать р
уки.
-- А ну, выбивайте пробку! Марочный портвейн "Три семерки". По
маленькой.
-- А пить из чего?
-- Ишь ты, аристократия! Из горлГЎ.
Ребята принесли штопор -- "спутник агитатора" в партийном обиходе. Взяв
из рук старшего бутылку, он запрокинул голову, и тонкая красная струйка

потекла ему в рот. Он пил спокойно, маленькими глотками, потом оторвал
бутылку, глянул, сколько отпил.
-- Ну, вот! Давайте, допивайте...
Бутылка пошла по рукам, все пригубливали, всем было хорошо, когда в
машине зазвонил телефон.
-- Жена, ребята! -- сказал он. -- Хорошо, что по телефону запаха не
слышно, да? Ему подали трубку.
-- Ну я. Сейчас еду. Все!
-- Отдыхать вам пора, -- заботливо сказал один из телохранителей. --
Устали, небось...
-- Я крепкий конь! Меня ничто не берет...
Ему вдруг нестерпимо захотелось сделать то, чего он давно не делал, и
он оглянулся в поисках места. На ходу расстегивая пуговицы, пошел к перил
ам
моста, сопровождаемый эскортом из двух собак. Телохранители за ними.
-- А ну, прикройте меня!
Они окружили его плотной стенкой, оставив лицом к перилам моста. Внизу,

за черными чугунными решетками из скрещенных серпов и молотов, тихо плы
ли
льдины в бурой воде Москвы-реки. Оттуда несло холодом и сыростью.
-- А вообще я вам так скажу, ребята! Главное -- это здоровье!
Он почувствовал легкую резь в самом начале, но потом струя прыснула
нормально. Поливая серп и молот, он неотрывно следил за ней глазами. Напо
р
был хороший, можно сказать, отличный, -- назло врагам мира, демократии и
прогресса.

_61. БОЛЕЛЬЩИКИ_

Кашин оторвался от бумаг и, положив голову на руки, следил за ленивыми
движениями рыб в аквариуме. Он подумал о русалках -- для них нужен был бы
огромный аквариум -- целый бассейн. Русалки лучше обычных женщин в том
смысле, что они сами тебя увлекают и соблазняют, а тут ты должен ходить,
предлагать, уговаривать и еще неизвестно, получится или нет. В который ра
з
перебирая возможные и невозможные варианты, Кашин попытался проанализ
ировать
свои ошибки. Но при этом он не забывал и об объективных недостатках девуш
ек
и женщин, на которых он рассчитывал.
На Локоткову он положил глаз давно. А она никак не хотела понять, чего
он хочет, хотя он долго оказывал ей знаки внимания. Во-первых, разговарива
л
душевней, чем с другими, во-вторых, конфетами угощал, в-третьих, делился
личными переживаниями. А она? Хоть бы задержалась в кабинете на лишнюю

минуту. Приказ возьмет -- и бежит к своему Игорю Иванычу. А ведь одинокая
тогда была! Когда же он решился и при оказии положил ей на талию руку, сраз
у
отпрянула:
-- Что это вы такие шутки допускаете?
-- Шутки? -- обиделся он. -- Я серьезно!
-- А серьезно -- тем более нельзя!
Вот и пойми! Ну, после он и не пытался больше. Да и если в анкету
глянуть, так она Кашина на семь лет старше, могла бы и поменьше воображать
.
В случае возникновения любви, перспективы в смысле женитьбы и возможно
го
возникновения ребенка (это тоже необходимо взвешивать!) никакой. А други
х
отношений Валентин не только по долгу службы, но и по своим взглядам не

уважал, хотя допускал возможность существования и, предложи ему, не
отказался бы, да только не предлагали.
В этом именно смысле больше всего подходила бы Инна Светлозерская, от

коей прямо исходит неизвестное науке излучение. Хотя если с ней поговор
ишь,
то поймешь, что и в отношении ее могут возникнуть не только желания, но и

перспективы. Правда, она сама о перспективах не говорит, а заявляет, что вс
е
мужчины -- простые кобели, чего в отношении Валентина Афанасьевича
совершенно сказать нельзя. Ведь он искренне оказывал ей знаки внимания
:
разговаривал душевней, чем с другими, само собой, конфетами угощал, личны
ми
переживаниями тоже делился. Никаких действий руками не совершал. А когд
а
попытался позвать в шашлычную, сказала: "В другой раз". Между тем в редакци
и
уже четверо имели с ней связь безо всяких перспектив, возникшую в резуль
тате
внезапных побуждений несерьезного характера. И ведь она сама же завлек
ала!
Сама ласково улыбалась и проходила мимо особым образом, так, что если он
в
это время с кем-то говорил, то забывал о чем.
Теперь взять литсотрудницу Сироткину. Она тоже нравилась Кашину, хотя

она совсем молоденькая. Тут нужно обязательно жениться. И хотя есть
опасность разности в возрасте, его это в принципе очень бы устроило,
особенно если учесть его большое уважение к Надиному отцу. Конечно, жени
сь
он на Сироткиной, сам он ни словом бы не обмолвился, но если бы тесть
потревожился о восстановлении своего зятя в органах, откуда его вытолкн
ули,
в сущности, ни за что ни про что, Кашин не возражал бы. В отношении Нади,
таким образом, он был особенно искренен, когда оказывал ей знаки внимани
я.
При случае он разговаривал с ней душевней, чем с другими, трижды шоколадо
м
угощал, дважды делился личными воспоминаниями. Приглашал раз в кино и ра
з в
цирк. Оба раза отвечала несогласием: в кино ей не хочется, а цирк она не
любит.
Еще существовала как запасной вариант Раиса Качкарева. Но у нее грубые

манеры, а ему нравилось, чтобы женщина была существом хотя бы в некоторы
х
отношениях слабым.
В общем, нельзя сказать, что выбора у Кашина не было. Одними мечтами о
русалках сыт не будешь. Выбор был, и перспективы открывались приятные, ко
гда
он представлял себе в отдельных подробностях, как это могло произойти т
о с
одной, то с другой. Но реальное осуществление замысла находилось пока в

развитии, и этот вопросик предстояло еще подработать. Если бы не загрузк
а
редакционными делами, это было б несложно. Но с утра и до вечера он по горл
о
в делах -- хозяйственных, административных, организационных.
Валентин взглянул на часы. На 16.00 его вызывают. Для поездки в любое
другое место он мог бы воспользоваться дежурной разгонкой, -- но туда Каши
н
добирался на метро. На площади Революции народу было много, у гостиницы

"Метрополь" толпы иностранцев и много ненаших автомобилей, окруженных

зеваками, заглядывающими внутрь. День был совсем теплый и такой солнечн
ый,
что на окна верхних этажей смотреть невозможно -- так ослепительно они

сияли. Он и не стал глядеть вверх. Медленно двигаясь к Неглинной, он смотре
л
только на женщин, будто никогда их не видел.
После зимы, сняв с себя теплую одежду, они все словно обнажились
специально для него, стали стройнее. Юбки поднялись, открыв колени, а у
некоторых вообще ноги целиком и даже без чулок. Тонкие кофточки. То, что

выступает спереди и сзади, стало рельефней, и совершенно полная нагота

отделялась от Валентина ничтожной толщиной легкой ткани. Сердце у нег
о
колотилось. Женщины стали ему доступнее, он чувствовал это всем телом св
оим.
Вот они, рядом, выбирай любую -- все твои! Пружина внутри у него затянулась

до отказа, но сознание долга не позволяло ему остановиться или идти всле
д за
какой-нибудь одной.
У подъезда гостиницы "Армения", напротив задней части Малого театра,
Кашин по привычке оглянулся, не идет ли поблизости кто из знакомых. В холл
е
на часах было без трех минут четыре. Кашин поднялся на второй этаж, проше
л
мимо дежурной, которая ни о чем его не спросила, и постучал в дверь с
номером 27.
В номере за столом сидел человек помоложе Валентина. Кашин раньше его

тут не встречал. Человек поднялся навстречу, назвался Похлебаевым и, рад
ушно
улыбнувшись, крепко пожал мягкую руку Кашина, из которой Валентин по это
му
случаю заранее переложил ключи. Предложив присесть в кресло, хозяин се
л
рядом в другое кресло, а не за письменный стол.
-- Мне вас рекомендовали, Валентин Афанасьевич, с наилучшей стороны,
сказали, на вас можно положиться.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81