После первых мучительн
ых
поисков писать стало легче, перо заскользило. Закончив писать, Ягубов по
звал
майора и сказал, что ему нужна машинистка.
-- Грамотная! -- прибавил он.
Майор удалился и через минуту вошел обратно с машинкой в руках. Он
действительно тарахтел, как пулемет, и вскоре текст лежал на столе. Вверх
у
было написано: "Без распространения из кабинета". За ворота Ягубова выве
з
тот же сопровождающий. Когда Степан Трофимович пересел в ожидавшую ег
о
"Волгу", шофер только плечом повел.
-- Устал, небось? -- спросил Ягубов. -- Ничего! Человек -- существо
выносливое.
Настроение у Ягубова было праздничное. Он принял участие, выражаясь
языком газет, в спасении социалистической страны от позора -- выхода из

коммунистического лагеря. Позже и сами чехи это осознают. Ягубов войдет
в их
историю, станет национальным героем. Когда-нибудь это узнает все
прогрессивное человечество, пока не знала даже жена.
Понадобился Степан Трофимович снова на следующий день. Он был назначе
н
редактором выпускаемой чешскими патриотами газеты "Праци", которая нач
ала
выходить в Дрездене и бесплатно разбрасываться в Чехословакии, освобож
денной
советскими войсками. Газету чешских патриотов делали в Москве, в агентс
тве
печати "Новости", по месту основной работы Ягубова. Тираж из Дрездена вози
ли
на военных вертолетах. На вертолете разбился журналист Карл Непомнящи
й --
погиб, раздавленный пачками газет. Хоронили его в Москве, скрыв причину

смерти. Ягубов работал день и ночь, лично проверяя и согласовывая кажду
ю
строку. Он побледнел, похудел. Чехи читать газету не хотели.
Когда положение в Чехословакии нормализовали, надобность в этом
оперативном органе чешских патриотов отпала. Выполнив историческую ми
ссию,
Ягубов был уверен, что он заслуживает награды. Но секретность операции с
толь
велика, что наградить его прямо нельзя. Он пришел к выводу, что можно ждат
ь
повышения. Ожидание получилось недолгим. В октябре ему разрешили поеха
ть
отдыхать. В аэропорт он отправился с женой и новым назначением: после
отпуска приступить к работе первым заместителем редактора "Трудовой пр
авды".
В анкетах Ягубов не указывал, что служил постовым милиционером. Он
писал: занимал пост в системе НКВД. У всех настоящих чекистов в душе скрыт
ое
презрение к милиции. Степан Трофимович понимал, что ему везет в жизни, но

считал, что это везение закономерно и является следствием его собствен
ных
качеств. Поэтому каждое место службы рассматривалось им как временное
,
ступенька, с которой можно подняться на следующую. Он стремился к наибол
ее
ответственной работе, хотел быть выше других и, если бы ему дали руководи
ть
всеми, стал бы это делать умнее и правильнее тех, кто руководит сейчас.
Ягубов не отрицал и честолюбия. Он смог бы принимать почести, видеть сво
и
портреты, подумывал в шутку о том, как станицу Нагутскую переименуют в го
род
Ягубов и поставят монумент в его честь. Однако будущее занимало его мысл
и
гораздо меньше, чем настоящее.
Конкретный вариант был в том, чтобы уйти помощником к одному из членов

Политбюро или секретарей ЦК, лучше всего к ведущему международные дела,
где
он, Ягубов, проверен. Но на такой пост не назначают, а выбирают. В выборах
участвует один избиратель. В помощники берут в расчете на то, что у хозяин
а
при помощнике прибавится еще одна извилина. Она у Ягубова имелась. Быстр
ому
росту мешал только один серьезный недостаток -- отменное здоровье. Люди

слишком здорового вида не нравились членам Политбюро, и, чтобы попасть

наверх, Ягубову еще предстояло поболеть и состариться.
Но и нынешнее назначение в "Трудовую правду" было серьезным повышением.

Главными редакторами и их заместителями назначают только лиц, поработа
вших
до этого в ЦК, чтобы знать их в работе лично. Для Ягубова, учитывая его
заслуги, было сделано исключение. Видел он и опасность: Макарцев раньше

работал в аппарате ЦК и, следовательно, имел там связи. Ягубов мог
превратиться в мальчика для битья. Однако когда-то он хорошо прыгал с
парашютом и кольцо выдергивал вовремя.
А и на старуху бывает проруха. Вскоре после перехода в "Трудовую
правду" Ягубов, по звонку из ЦК, принимал в Союзе журналистов гостя --
нового, после чешских событий, заместителя редактора "Руде право". Были он
и
примерно одного возраста, чех -- на четверть метра повыше. Маршрут поездк
и
лежал в Среднюю Азию. Достопримечательности Самарканда они рассматри
вали
втроем -- с переводчицей Мариной, высокой крашеной блондинкой, хорошо
сложенной и импортно одетой. Ужинали в ресторане интуристовской гости
ницы
"Самарканд". Чех морщился от мух и говорил, что ему здесь очень нравится.
Выпили по две рюмки. Марина не спеша допила бутылку водки одна. Когда
расходились в коридоре, Степан Трофимович заметил: переводчица вошла в н
омер
к чеху и, оживленно с ним поговорив, вышла.
Замредактора "Руде право", приехавший в Советский Союз в соответствии

со своими убеждениями, а также очень боявшийся недостаточно их показать
, от
дальнейших услуг Марины, судя по всему, отказался и пожелал ей спокойно
й
ночи. Марина не ожидала подобного оскорбления и, войдя к Ягубову, чтобы

взять сигарету, спросила:
-- Хочешь посмотреть?
-- Чего? -- не понял он.
Она разделась и постояла, дав ему время вникнуть в суть дела.
-- Ну как?
Ягубов хотел вытолкнуть ее в коридор, но она со смехом увертывалась, и
он не смог заставить ее одеться. К тому же она оказалась недурна, а он не из

мрамора. Оказалось, высокая женщина (он их всегда боялся) вела себя
превосходно. Это занятие Ягубов любил, но старался сдерживаться. Через

полтора часа, опомнившись, он стал уговаривать Марину уйти.
-- Ты мне нравишься, -- возразила она и уснула у него на руке.
Утром он выглянул в коридор и, выпустив ее, вздохнул. В Москве Марина
позвонила Ягубову на работу. Он такой ответственный, что даже не вспомни
т
некоторых знакомых. А у нее ключи от новой кооперативной однокомнатно
й
квартиры, и она приглашает Ягубова ее посмотреть. Он говорил с ней сухо и

квартиру смотреть вежливо отказался, сославшись на загруженность рабо
той. У
Марины на столе в это время лежал отчет о поездке заместителя редактор
а
"Руде право" в Среднюю Азию. Положив трубку, Марина немного подумала и в
конце, после краткой положительной характеристики чешского коммунис
та,
приписала: "Тов. Ягубов С.Т. в поездке был политически выдержан, но моральн
о
неустойчив".
Знай это, Ягубов наверняка поехал бы посмотреть новую квартиру.
Политически же он действительно был выдержан безукоризненно. Когда ред
акцию
"Трудовой правды" посетили шведские журналисты, в связи с болезнью Макар
цева
их принял Степан Трофимович. Анна Семеновна побежала в закрытый буфет,

принесла кофе, пирожные. Шведских журналистов очень волновали некотор
ые
вопросы.
-- Скажите, господин Ягубов, почему советские газеты периодически
травят отдельных писателей?
Он тут же ответил:
-- Мы не можем запретить газетам высказывать свое мнение. У нас тоже
свободная печать, господа!
-- А как вы поступаете, если ваши убеждения расходятся с очередным
постановлением вашей партии?
-- Видите ли, -- объяснил Ягубов, -- мои мысли принадлежат партии. Она
распоряжается мной, поэтому у меня с ней расхождений быть не может.
-- Но с отдельными людьми в партии -- могут быть? -- уточнил один из
журналистов и отглотнул кофе, чтобы дать возможность Ягубову подумать.

Степан Трофимович удивился, что шведский коллега не понимает
элементарных вещей, но объяснил спокойно.
-- Если эти члены партии выше меня по должности, -- сказал он, -- то
расхождений быть не может. Ведь их указания -- для меня и есть указания
партии.
-- Вы сказали, что были простым крестьянином, господин Ягубов. Как вы
делали карьеру?
-- В нашей стране нельзя сделать карьеру. Можно только вырасти, --
терпеливо уточнил Степан Трофимович. -- У нас в стране быстро растут все,

кто предан партии и нашим идеалам.
И Ягубов улыбнулся своей очаровательной улыбкой -- простой, открытый
русский человек со Ставрополья.
-- Ваши родители -- кто они? -- спросил другой швед.
-- Я же говорил, крестьяне, -- засмеялся Ягубов. -- По-- нашему,
колхозники. Я их очень люблю. Каждую весну летаю к ним на день-два, везу
много продуктов, копаю огород, чиню крышу, старикам это тяжело... Не удаетс
я
поехать только в том случае, если я дежурю на майские праздники... Дело
прежде всего, господа!


_19. ВЫШЛИ МЫ НА ДЕЛО_

Исполнять обязанности редактора Ягубов начал мягко, но без
панибратства. Он решил внедрить вежливый и деловой западный стиль
взаимоотношений с подчиненными. Если забывал и переходил на "ты", то,
вспомнив, возвращался в намеченное русло. Журналистов он делил на две

категории: безответственных, которые пишут, и ответственных, которые

подписывают. Ягубову приходилось подписывать. Теперь, в отсутствие
редактора, бремя ответственности ложилось на него в полной мере.
-- Что бы ни произошло во Вселенной, -- заявил Ягубов на планерке,
проведенной им без Макарцева, -- подписчик должен прочитать, что у нас в
стране все в порядке.
Новый человек в редакции, он понимал: все приводные ремни сходятся к
Макарцеву. Предстояло выяснить, на кого опереться, чтобы отдельные ремн
и
перетянуть к себе временно, а некоторые после оставить навсегда. Перед н
им
лежало штатное расписание редакции с указанием должности, стажа работ
ы и
зарплаты. Глаза соскальзывали с фамилии на фамилию. Он припоминал, что

слышал о том или другом сотруднике и какое мнение начинало складыватьс
я у
него самого. После беглого осмотра заместитель редактора отметил точка
ми две
фамилии: Кашина и Раппопорта. Обоих из противоречивых соображений.
Завредакцией Кашина Макарцев явно недолюбливал, хотя не вслух.
Напротив, отметил его исполнительность, уравновешенный характер. Но п
о
проскользнувшей иронической нотке Ягубов вывел, что Макарцев его прези
рает.
Видимо, чувствовал себя настолько твердо, что опора на Кашина ему была н
е
нужна. Считал его завхозом и забывал о том, что не он поручил Кашину
заниматься в редакции кадрами, а органы. Чувствуя опору, люди обычно
стараются работать лучше, и такую поддержку Ягубов решил Кашину оказать.

Что касается Раппопорта, то тут мотивы были сложнее. Лично ему
неряшливо одетый, плохо выбритый и всегда ворчащий исполняющий обязанн
ости
редактора отдела комвоспитания был несимпатичен. И эта антипатия была
,
по-видимому, взаимной. Постоянная манера Раппопорта возражать, затягив
ать
выполнение распоряжений, которые ему не понравились, несомненно, объясн
ялась
отсутствием в нем главного качества журналиста -- внутренней партийнос
ти.
Если бы Ягубов был редактором, то в отдел комвос он давно посадил бы
человека более выдержанного идеологически, не говоря уж о привлекатель
ности
биографии.
Однако Макарцев не раз нахваливал Ягубову Раппопорта: ум,
профессионализм, безотказность в выполнении тонких поручений. Не исклю
чено,
что у Раппопорта имелись и свои связи. Через посредство Якова Маркович
а
Ягубов сумел бы узнать слабые стороны временно отсутствующего редакт
ора.
Раппопорт пользовался авторитетом. Особенно это касалось той части

сотрудников, которая изображала из себя интеллигентов и рассуждала бол
ьше,
чем можно. То обстоятельство, что Ягубов установит контакт с евреем, на эт
у
часть коллектива подействует благотворно и устранит возникшие слухи.
Он
попросил пригласить к нему сперва Кашина.
-- Степан Трофимыч, -- Локоткова задержалась на мгновение. -- Вы разве
не пересядете к Игорю Иванычу?
Ягубов ждал этого предложения, но удивленно поднял брови.
-- Это зачем же?
-- Да мне, -- Локоткова засмущалась, -- в тот кабинет ходить ближе.
-- Ничего, Анна Семенна. Не мы с вами такие вещи решаем. А Игорь Иваныч
скоро вернется. Пока придется вам походить... Давайте Кашина!
Она выбежала. Ягубов подумал, что оттуда и впрямь удобнее руководить
газетой. Там просторнее, да и ВЧ в кабинете редактора. Ягубову, когда нужн
о
позвонить, приходится ходить туда. Но Макарцев сам должен был бы предлож
ить
пересесть в его кабинет.
-- Разрешите, Степан Трофимыч?
Кашин вошел маленькими шажками, стараясь незаметно волочить ногу,
отчего его хромота только выпячивалась. Под мышкой он держал тонкую кра
сную
папочку с тисненной золотом надписью "К докладу".
-- Прошу! -- Ягубов указал на стул и ловко перекатил языком сигарету из
одного угла рта в другой.
-- Вот ведь как бывает. Встал к вам идти, а тут Анна Семеновна
вызывает. Телепатия! -- Валентин улыбнулся и заботливо оглядел кабинет

заместителя редактора. -- Я дал команду шторы у вас в кабинете заменить. А

то темновато...
Ягубов курил, не торопясь спрашивать. Валентин чувствовал, что, исходя

из биографии Ягубова, с ним удастся установить более тесный контакт, чем
с
Игорем Ивановичем. Теперь Кашин выжидающе посматривал на заместител
я
редактора, колеблясь, самому ли начать разговор или подождать, пока буде
т
соответствующее предложение.
-- Какой у вас вопрос? -- придавив в пепельнице сигарету, спросил
Ягубов.
Он не хотел сковывать инициативу заведующего редакцией.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81