-- Степан Трофимыч, -- начал Кашин, получив разрешение говорить. -- По
новой инструкции я обязан поставить вас в известность: по редакции ходи
т
рукопись, самиздат.
-- Вы ее нашли?
-- Сам я ее в руках не держал. Говорят, она в серой папке. Содержание
обсуждают -- но о чем она, я пока толком не уловил... Одним словом,
антисоветское.
Ягубов помолчал, подумал. Потом сказал:
-- Я, собственно, почему спросил, нашли ли рукопись. Мне уже доложили,
так что я в курсе...
Никто ничего не сообщал, но Степан Трофимович сразу давал понять, что
он, Ягубов, на своем месте.
-- А Макарцеву, -- спросил, выждав, он, -- вы об этом докладывали?
От ответа зависело последующее доверие между ними. Кашин это понял.
-- Доложить не успел. Но Игорь Иваныч эту работу считает
второстепенной. Ему видней, конечно. А может, и недооценка?..
Вот так осторожно, полувопросительно закончил Кашин, передав новому

руководству решение вопроса.
-- Игорь Иваныч -- чистый партийный работник. Он считает, что
достаточно одной идеологической работы. А мы с тобой, -- он разрешил себе

перейти на доверительное "ты" и подчеркнул паузой "мы с тобой", -- в курсе
другой стороны вопроса. Так что эта часть ответственности будет на нас.

Макарцев будет нам только благодарен, если поможем ему в той части
руководства газетой, где у него не хватает времени.
-- Понял, -- кивнул Валентин.
-- Но, -- Ягубов опять сделал паузу, подчеркивая важность следующей
мысли, -- конечно, суетиться, паниковать не нужно. Организм редакции,
надеюсь, здоровый. А понадобится -- к отдельным товарищам присмотримся. Т
ы
вот что, Валентин... Погляди кто этим занимается. Я имею в виду чтение, ну,
там, как говорится, левые разговоры... Иначе, какие же мы с тобой
руководители, если людей не знаем?
-- Насчет этого я понял, Степан Трофимыч, буду в этом направлении... --
он замялся, не зная, говорить ли. Но решил, что доверие установлено и надо

его развивать. -- Макарцев давал мне два задания. Одно касается премий ко

Дню печати. Списочек -- отдать вам?
-- Оставь, я посмотрю.
-- А второе -- дело деликатное. Игорь Иваныч просил данные насчет
нравственности. Ну, проще говоря, кто с кем живет. Так вот, составил
списочек... Не всех, конечно... Только про кого говорят...
-- Игорь Иваныч просил? -- не показывая удивления, повторил Ягубов. --
Видимо, у него были соображения...
-- Тут, кто выпивает, отмечено звездочками.
-- Копию-то, надеюсь, не подшивал?
-- Нет. К чему подошьешь?
-- Молодец!
-- Да чего там!
-- Ну, рад, что у нас полное взаимопонимание. Можешь рассчитывать на
мою поддержку.
-- Спасибо, Степан Трофимыч!
-- Да, вот еще... Закажи мне жесткую подушку на сиденье -- я так
привык.
Ягубов проследил глазами, закрылась ли дверь за Кашиным, брезгливо взя
л
листок с фамилиями, аккуратно выписанными Кашиным попарно, не читая, с

возмущением смял его и швырнул в корзину. Такого он от Макарцева не ожида
л.
Нет, он, Ягубов, на такое не пойдет! Ну, влюбился человек, возникли личные
отношения, бывает! Если работе не мешает, скандала нет, незачем и
вторгаться. Кашин больше не поднимет этого вопроса. Макарцеву с его
инфарктом будет не до нравственности. Зачем ему, интересно, такое
понадобилось? Для какой корысти? Ревновал кого и хотел счеты свести? А
может, еще какой-нибудь ход? Так или иначе с этим вопросом покончено!
Решив так, Степан Трофимович резво нагнулся и вынул из корзины
скомканную бумажку. Он разгладил ее на стекле и стал просто так, для
проверки своей интуиции и наблюдательности, смотреть, кто же все-таки в

редакции с кем живет. Он заложил ладонью правую колонку, читал мужские

фамилии слева и старался угадать, какие могут быть под ладонью женские. Н
о
из примерно двадцати перечисленных фамилий определил он двоих и еще дв
оих,
отношения которых были и без списка у всех на виду. Список был
неполноценный. Что значит "живет"? Постоянно или случайная связь? Есть сем
ья
или нет? Имеет ли связь с кем-либо еще одновременно? Где встречаются? Част
о
ли меняют эти женщины мужчин и мужчины женщин? Хоть бы с социологией
познакомился Валентин, прежде чем браться за работу! Дурак Кашин, услужл
ивый
дурак. Надо учесть это и его не переоценивать. Видимо, не только из-за
травмы и частных ошибок перевели его из органов на гражданку. Запомнив

фамилии, Ягубов тщательно разорвал листок на мелкие клочки и выбросил
в
корзину. Он вызвал Анну Семеновну. Ее в списке не было.
-- Попросите Раппопорта, пожалуйста.
Она убежала, чуть заметно вильнув задиком. Степан Трофимович опять
закурил. Он обязан был поднять свой авторитет в редакции в сжатые сроки.

Люди же типа Раппопорта, называемые в социологии неофициальными лидер
ами,
представляли для него наибольшую опасность. Авторитет неофициального
лидера,
да еще такого иронического циника, будет противиться авторитету Ягубо
ва,
надо попытаться направить Якова Марковича в желаемое русло. Жаль, что ег
о не
было в списке Кашина.
-- Здравствуйте, Яков Маркович, -- первым приветствовал Степан
Трофимович вошедшего к нему Таврова. -- Прошу садиться...
Ступая большими, тяжелыми шагами по паркету, тот грузно рухнул в кресло

в дальнем углу кабинета.
-- В чем дело? -- недовольно пробурчал он, не здороваясь и глядя на
Ягубова вполглаза, а вполглаза -- на портрет Ленина над Ягубовым.
Степан Трофимович проглотил это спокойно, будто так и должно быть.
-- Газета осталась без головы, Яков Маркович.
-- А при чем здесь я?
-- Мы с вами члены партбюро редакции, -- напомнил Ягубов. -- Главное
для нас, чтобы уровень газеты во время отсутствия редактора не снизился.
Вы
согласны?
Раппопорт совсем перестал смотреть на Ягубова и внимательно вглядыва
лся
в окно, хотя за переплетами, еще оклеенными на зиму полосками бумаги, ниче
го
не было видно, кроме сероватого неба. Не чувствуя контакта с собеседнико
м,
Степан Трофимович еще больше напрягся, но продолжал говорить, не повыша
я
голоса.
-- Игорь Иваныч считает вас одним из самых опытных журналистов в
газете, а я -- человек новый. Могу я на вас опереться?
-- На меня? -- поднял брови Тавров. -- Я сам-то еле стою!
-- А на кого, по-вашему?
-- Найдите что-нибудь помоложе...
-- Нет возражений, -- усмехнулся Ягубов, поняв, что сразу Раппопорта на
крючок не нанижешь. -- Можно привлечь и молодежь. Но вы -- мозговой центр!
Губы Раппопорта искривились, готовясь выдать нечто сатирическое. Одна
ко
мгновенно включилась внутренняя цензура и запретила произнести то, чт
о
родилось в мозгу.
-- Я, возможно, сгущаю краски, но чувствую: в последнее время мы играем
в бирюльки. Выступаем по мелочам. Наверху нас за это ругают и, будем
самокритичны, справедливо. Давайте подумаем, посоветуемся.
-- О чем?
-- О том, чтобы начать большую кампанию. Такую, чтобы о "Трудовой
правде" заговорили и вверху, и внизу! Я ведь знаю, что это вы предложили
Макарцеву начать движение за коммунистический труд.
Раппопорт пожал плечами. Он снова хотел что-то ответить, но удержался.
Он только посопел, как старые часы, которые хотели пробить время, но
шестеренки не сцепились и боя не произошло.
-- Когда вы хотите начать вашу кампанию? -- сразу спросил Тавров. --
После возвращения Макарцева или до?
Ягубов с обидой проглотил слово "вашу". Но вопрос был поставлен
деловой.
-- Немедленно! -- ответил он. -- Если будет идея, зачем ей висеть в
воздухе, а нам ждать, пока ее перехватят другие газеты?
Ответив, Ягубов понял, что в вопросе Якова Марковича содержался подвох.

Осознав подвох, он поспешно добавил:
-- Конечно, все наши начинания будут идти через Макарцева и от его
имени, это само собой.
-- Так я и понял, -- сказал Раппопорт.
Ягубов разозлился на себя, что ему не удается одолеть этого человека,
который корчит из себя черт-те что. Однако идти на обострение нельзя.
-- Игоря Иваныча я уважаю не меньше вас, Яков Маркович, -- он
располагающе улыбнулся. -- Хотя знаю, что у вас с ним старые дружеские
отношения.
-- Нет у меня с Макарцевым никаких отношений! -- отмежевался на всякий
случай Раппопорт. -- Я хотел только уточнить как технический исполнитель,
не
расходится ли ваше поручение с позицией редактора, чтобы мне не вкалыва
ть
зря...
-- В каком смысле?
-- Последнее время Макарцев, хотя и говорил о гвоздях, но считал, что
шумной газета быть не должна. Вы меня поняли? Другими словами, старался н
е
высовываться. Мы делали газету не хуже, но и не лучше других. Вы предлагает
е
-- чтобы о нас заговорили. А если заговорят не там или не так?..
-- Понял! -- насторожившийся было Ягубов облегченно откинулся на
спинку. -- Кампания, которую мы поднимем, будет, как я представляю, не
только тщательно разработана, но и тщательно согласована с Большим дом
ом.
Это я беру на себя. Поэтому для беспокойства у вас не должно быть причин.
-- Я не за себя беспокоюсь, -- Тавров с шумом выпустил воздух через
нос. -- За вас...
Ягубов не понял, серьезно это произнес Яков Маркович или опять
поиздевался. Но решил лучше посчитать это серьезным.
-- Значит, договорились? -- он поднялся из-за стола. -- Людей, как
только понадобится, я вам выделю из других отделов столько, сколько скаж
ете.
Главное -- идея!
-- Зачем людей эксплуатировать? -- Яков Маркович тоже поднялся. -- Я уж
как-нибудь сам...
Степан Трофимович развел руками, дескать, его устраивает любой вариант
,
а затем крепко пожал вялую, корявую руку Якова Марковича. В дверях Раппоп
орт
столкнулся с Локотковой, вбежавшей по вызову.
-- Яков Маркыч, -- прошептала она, -- у вас профвзносы не плачены уже
месяца три...
Тавров не ответил, испарился.
-- Анна Семеновна, -- сразу спросил Ягубов. -- Как вы думаете: к
Макарцеву я смог бы пройти посоветоваться? Врачи пустят?
-- Думаю, нет, Степан Трофимыч! Игорю Иванычу, жена мне говорила,
доктора слова сказать не велят, полный покой! А вам очень нужно? Тогда,
может, я еще позвоню его жене, спрошу?
-- Не стоит. Я сам поеду в больницу. Если в редакции будут меня
спрашивать, отвечайте, что я у Макарцева. Полосы -- что уже набрано -- пусть
мне тиснут. Возьму с собой. Да, оттуда заеду в Большой дом, так что
задержусь...
В Кремлевке Ягубов пробыл минут десять. Написал записку, мол, заезжал
навестить, в газете все нормально, коллектив ждет скорейшего выздоровл
ения
своего редактора.
Уехал он с чувством исполненного долга и неприятным ощущением того, чт
о
на свете существуют больницы. Он был уверен -- не для него. Ему было жаль
Макарцева. Стать запасным игроком -- шутка рискованная. После травмы не та
к
просто войти в основной состав. Макарцев, без сомнения, был честным
партийным работником, но слишком чувствительным. Играл в интеллигента,
то
есть просто отставал от времени. Болел за дело не в меру, вот и заболел сам.

Ягубов поймал себя на том, что думает о редакторе в прошедшем времени,
и решил, что это неправильно. Игорь Иванович поправится.
Он поехал в Большой дом согласовывать планы. Шишки, которые валились на

голову Макарцева, теперь будут падать на него. Но он был уверен, что
перенесет это легче, а пользы извлечет больше. Не подвели бы только кадры
.
Впрочем, не все же такие расхлябанные, как Раппопорт. А Степану Трофимови
чу,
несомненно, удалось втянуть и его в нужное русло.
Выйдя из кабинета Ягубова, Яков Маркович, втянутый в нужное русло,
медленно топал по коридору, задевая встречных фалдами расстегнутого пи
джака.
Мозговой центр журналиста Таврова уже отсеял шелуху разговора, выдели
л
главное и включился в работу, хотя внешне Раппопорт казался, как всегда,

сонным, думал о случайных вещах, не имеющих отношения ни к газете, ни к нем
у
самому. В последние дни он, прочитав заметку в Большой советской
энциклопедии, размышлял об островах Фиджи. Это была райская страна. Там

всегда тепло, и спины не ноют от сырости. Там все есть в магазинах. А
главное, там рано выходят на пенсию. Хорошо бы еще, чтобы на Фиджи не было

письменности, думал Яков Маркович. Так он отдыхал на ходу, бредя к своему

отделу. Желудок у него поднывал, требуя наполнения. У самой двери Тавров
а
окликнули. Он оглянулся. К нему спешила Надя Сироткина из отдела писем.
-- К вам можно, Яков Маркыч?
-- Почему же нет? Зайди, Наденька!
Он пригласительно махнул ей рукой и первым ввалился в дверь.


_20. СИРОТКИНА НАДЕЖДА ВАСИЛЬЕВНА_

_АВТОБИОГРАФИЯ ИЗ ЛИЧНОГО ДЕЛА_

Я, Сироткина Н.В., родилась 10 апреля 1946 г. в Москве. Моя мать,
Сироткина А.П., русская, работала заместителем начальника Центральног
о
государственного архива Октябрьской революции и социалистическог
о
строительства, умерла в 1962 г. Отец, Сироткин В.Г., русский, генерал-майор.
В 1953 г. поступила в среднюю школу No 110, в 1963 г. окончила эту
школу с серебряной медалью. Параллельно окончила музыкальную школу по к
лассу
фортепьяно.
В 1960 г. вступила в комсомол. По окончании школы пошла работать в
редакцию газеты "Трудовая правда" -- сначала машинисткой, затем учетчице
й
отдела писем и массовой работы. Тогда же поступила на факультет журналис
тики
МГУ (вечернее отделение).
Общественной работой занимаюсь: в школе работала пионервожатой в
младших классах, в редакции -- машинисткой в стенгазете.
В 1965 г. ездила в туристическую поездку за границу (Польша).
Мой адрес: Москва, Староконюшенный пер.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81